Первый Американский Магнат! Глава 18

«Мистер Уоррен, вы планируете вернуться в Нью-Йорк?». — Скрудж и Рокфеллер, сколотившие небольшое состояние, прощались с Уорреном.

«Ну, да, здесь больше нечего делать». — Уоррен ответил: «А с крахом зернового рынка, я уверен, в Чикаго наступит хаос. Богатые люди, особенно богатые люди, которые воспользовались этим кризисом, могут легко стать ненавистными для всех в это время. Поэтому оставаться здесь, пока еще есть возможность получить прибыль, дождавшись, когда цены на продукты упадут до минимума, и продать их, также очень рискованно. Я заработал здесь достаточно денег, так что я собираюсь вернуться… Вы все еще собираетесь ждать здесь и играть на дне после того, как цена на зерно достигнет максимума?».

Скрудж покачал головой: «Мы с Джоном все обсудили и тоже планируем вернуться».

Обвал цен на продовольствие был предсказуем, но степень его обвала было трудно предсказать. Хотя многие считают, что Скрудж заработал свое первое ведро денег путем рискованных спекуляций, на самом деле он не был человеком, который любит рисковать. Финансы — это то, что быстро зарабатывает деньги и так же быстро их теряет. И некоторые очень случайные события могут иметь непредвиденные последствия. Скрудж не так одарен, как Морган, и считает, что настоящая промышленность более надежна.

Ему также предстояло многое наверстать. Скрудж знал, что нынешний обвал цен на продукты питания — это только начало. Структурные проблемы американской экономики становились все более серьезными в течение последнего десятилетия. Более десяти лет железные дороги США, которые развивались как сумасшедшие, нуждались в средствах, сырье и материалах для их строительства, почти полностью из Европы.

В то время как, с одной стороны, инфраструктура, представленная железными дорогами, расширялась, с другой стороны, американская промышленность не была развита в той же степени. Это означало, что все Соединенные Штаты стали рынком для промышленных товаров, которые выбрасывала Европа. Было бы странно, если бы проблемы не накапливались со временем.

Обвал цен на продовольствие стал бы практически фатальным для всей экономической системы, которая на протяжении многих лет полагалась на силу продовольственного рынка и экспорт продовольствия для поддержания экономики США на плаву. Скрудж знал, что кризис цен на продовольствие быстро распространится на другие отрасли, железные дороги, горнодобывающую промышленность, а затем и на финансы, и ни одна из них не сможет избежать этого. В самый тяжелый момент большая часть банков даже не сможет выплачивать вклады вкладчикам.

Однако кризис имел и то преимущество, что он дал возможность более сильным компаниям слиться с другими компаниями по более низкой цене, а также позволил европейскому капиталу временно уйти из США, предоставив отечественному капиталу пространство для роста.

В этом кризисе повсюду были возможности, и Скрудж знал, что он должен воспользоваться этой возможностью для роста до начала Гражданской войны, и только тогда он сможет ухватить достаточно большой кусок пирога от этой войны. В противном случае, даже если бы он увидел возможность, он получил бы ограниченный выигрыш из-за своей слабости. Как и в данном случае, большие деньги достались хорошо капитализированному Уоррену Делано, а он получил лишь небольшую долю.

Попрощавшись с Уорреном, Скрудж и Рокфеллер отправились прямо на вокзал и сели на поезд обратно в Кливленд.

Рокфеллер, который привык жить экономно, все равно купил только два билета третьего класса, и хотя у них теперь было довольно много денег — в те времена 10 000 долларов были большими деньгами — Рокфеллер, который привык быть экономным, все равно чувствовал, что тратить их не стоит. Поэтому, хотя Скрудж очень хотел попробовать, каково это — находиться в вагоне первого класса поезда этой эпохи, он не смог убедить Рокфеллера попробовать такую «роскошь» вместе с ним. Рокфеллер даже надел на себя образ старшего брата и прочитал Скруджу хорошую лекцию о том, что «легко перейти от простоты к экстравагантности, но трудно перейти от экстравагантности к бережливости».

Эти двое сели в поезд рано, и когда они нашли свои места, на борту было не так много людей. Однако через некоторое время в вагоне стало еще теснее. Тут же карета наполнилась различными голосами. Оба купили последовательные номера, и у Рокфеллера хватило порядочности уступить Скруджу место у окна, а самому сесть на среднее сиденье.

«Извините, не могли бы вы поменяться местами с моей дочерью?». — внезапно раздался голос со стороны.

Скрудж и Рокфеллер подняли глаза и увидели, что выступающий — пожилой мужчина лет пятидесяти, а рядом с ним стоит молодая девушка лет двенадцати-тринадцати. На девочке было бледно-желтое платье, шляпка с перьями, длинные льняные волосы, распущенные по плечам, и большие зеленые глаза, которые мерцали.

Мужчина перевёл глаза на Рокфеллера и объяснил: «Моя дочь любит сидеть напротив окна. Ей нравится смотреть на улицу».

«Ладно». — Скрудж не слишком заботится о том, сидеть рядом с окном или нет, и, глядя на то, как мило все еще выглядит эта маленькая лоли, было приятно, что она сидит рядом с ним, хотя Скрудж и не был склонен вступать в клуб «Лоликонщиков».

Скрудж и Рокфеллер встали и уступили девочке место у окна. Скрудж собирался занять место рядом с лоли, но в этот момент Рокфеллер вежливо спросил: «Джентльмен, где ваше место?».

«А, мое место прямо здесь». — сказал пожилой мужчина, указывая на место напротив прохода.

«Да?». — сказал Рокфеллер: «Может я займу ваше место, Скрудж займет мое, а вы сядите возле дочери?».

«Ах, тогда большое вам спасибо». — Пожилой человек приподнял шляпу перед Рокфеллером и Скруджем, а затем занял место, которое должно было быть местом Скруджа, а Скрудж сел рядом с пожилым человеком.

Так, маленькая лоли рядом с ним превратилась в старшего мужчину, и Скрудж предсказуемо впал в депрессию. Он поднял глаза и посмотрел на Рокфеллера, который сидел напротив него, однако Рокфеллер к этому времени возился со своим кошельком, опустив голову, и не заметил протеста Скруджа.

Рокфеллер достал из сумки книгу и внимательно прочитал ее. Рокфеллер обнаружил, что после некоторого периода работы у него появилось новое понимание некоторых вещей, которые он изучал в оригинальной бизнес-школе, поэтому время от времени он доставал оригинальный учебник и изучал его.

Теперь, когда Рокфеллер читал, Скруджу не оставалось ничего другого, как достать из сумки экземпляр из произведения Бальзака и прочитать его. Маркс однажды сказал о Бальзаке, что из его произведений он узнал больше, чем из любого другого документального источника. Скрудж почувствовал, что эта оценка была действительно верной. В прошлой жизни, далекой от времени Бальзака, Скрудж наслаждался его творчеством, но его понимание было также гораздо менее конкретным и глубоким, чем сейчас.

Через десять минут или около того, свисток поезда дал длинный гудок и из него вырвался огромный клубок белоснежного пара, вагон на мгновение содрогнулся, а затем сцена за окном медленно начала отступать назад.

Когда поезд тронулся, девочка издала возглас удивления и прижала свое маленькое личико к оконному стеклу, выглядывая наружу.

«Ваша дочь впервые едет в поезде, не так ли?». — Вагон был немного шатким; в конце концов, подвеска поезда девятнадцатого века не идет ни в какое сравнение с подвеской поезда двадцать первого века. Скрудж знал, что читать книгу в таких условиях вредно для глаз. Поэтому он отложил книгу, но как раз вовремя, чтобы увидеть, как лоли суетится и восклицает, и, улыбнувшись пожилому человеку, сказал.

«Это действительно первая поездка маленькой Хатауэй». — Пожилой мужчина ответил улыбкой, и в этой улыбке Скрудж увидел, как сильно пожилой отец привязан к своей маленькой дочери.

Но волнение всегда быстро приходило и уходило. Однообразие пшеничных полей за окном вскоре заставило девочку потерять интерес к виду, и она сразу же обратила свое внимание на карету. Она протянула руку и потянула отца за рукав.

«В чем дело? Тебе уже не интересно?».

«Это всегда пшеничное поле, это совсем не весело».

«Тогда откинься на спинку кресла и вздремни».

«Ни за что! Я хочу, чтобы ты рассказал мне историю! Расскажи мне историю о том, как ты сражался с мексиканцами». — девочка обняла отца и покачала головой.

«Хатауэй, ты же девочка, почему ты всегда должна слушать истории о войнах? Было бы здорово, если бы я рассказал тебе сказки братьев Гримм».

«Не может быть, сказки — это все ложь для детей, а я не ребенок!». — лоли надулась с недовольным видом. Затем она напустила на себя, как ей казалось, самый свирепый вид и сказала отцу: «Если ты мне не скажешь, я выдеру тебе бороду!».

«Хах». — на это её отец усмехнулся, но сказал: «Однажды мы с лейтенантом Грантом — ну, это тот невысокий парень, которого ты встретила в прошлый раз».

«Я знаю, дядя Грант — алкоголик! Ты говорил!». — вмешалась девочка.

«Да… я отправился с ним в патруль с группой кавалерии, и Грант лучше всех во всем полку владел конем, так что он взял на себя инициативу, и мы вышли из казарм и пошли вдоль реки, направляясь на юг примерно на 7 -8 км…».

'Грант? Коротышка? Кавалерист? Он ведь не говорит о генерале Гранте, главнокомандующем армией северян в поздней Гражданской войне? В условиях надвигающейся Гражданской войны было бы неплохо связаться с ним'. — думал Скрудж, слушая рассказ пожилого человека.

***

Улисс Симпсон Грант — генерал и главнокомандующий победоносной армии Севера, в кровопролитной четырехлетней войне разгромившей мятеж Южных Штатов Америки.

Позднее, на гребне своей популярности, генерал стал президентом США и был им в течение двух президентских сроков — с 1869 по 1877 г.