Назад к шестидесятым : ферма, богатство и забота о детях Глава 184

Линь Цинхэ не знала, что у ее мужчины заниженная самооценка.

Склонившись в его объятиях, она продолжала декламировать свои английские слова. Она заучивала не так много, всего двадцать слов в день.

Она заучивала их по утрам, а потом воспроизводила их из памяти.

Фразы также заучивались по утрам. Более того, это были те фразы, которые она выучила ранее. Их нужно было повторить.

***

Дети были очень энергичны. Они не устали даже после целого дня игр. Однако Линь Цинхэ не была настолько вынослива. После часа дня ее уже клонило в сон.

— Ты хочешь спать? — спросила Линь Цинхэ Чжоу Цинбая, убирая учебник английского языка в пространство.

Чжоу Цинбай увидел, как книга в ее руке исчезла. Это показалось ему удивительным. Вчера вечером он видел это при свете лампы, а сейчас — средь бела дня.

Линь Цинхэ подняла бровь.

Чжоу Цинбай сказал:

— Поспим немного.

И пара прилегла подремать. Чжоу Цинбай захотел было подустать перед сном, но Линь Цинхэ отказалась:

— Тебе лучше отдохнуть как следует!

Этот человек не знал, когда остановиться. Разве он не боялся умереть от чрезмерной сексуальной активности?

Чжоу Цинбаю ничего другого не оставалось, кроме как спать в обнимку в ней.

Линь Цинхэ чувствовала сонливость и вскоре заснула.

Чжоу Цинбай не мог заснуть. Он наблюдал за своей женой. В конце концов, когда жена была в его объятиях, он чувствовал себя спокойно. Вскоре он тоже задремал.

Супруги дремали больше часа. В эти зимние дни было так уютно лежать в постели.

Проснувшись, Линь Цинхэ почувствовала себя ленивой. Ее щеки были приятными и румяными, словно весь человек был похож на мед или персик. Она выглядела очень соблазнительно.

— Жена! — Чжоу Цинбай проснулся и тоже был полон энергии. Его большие руки лежали на ее талии.

Линь Цинхэ наслаждалась его ласками. Ее глаза сузились, а рот произнес:

— Отныне это будет происходить раз в три дня. Вчера вечером ты уже поел мяса. Считая сегодняшний день, мы поговорим об этом через два дня.

— Мне не нужно идти на работу, — упорствовал Чжоу Цинбай.

Он не устал, так как работы не было. Это также означало, что он не устанет, сколько бы раз он это ни делал.

Как Линь Цинхэ могла не знать, что думает этот человек?

Она с улыбкой похлопала его по лицу:

— Веди себя хорошо. Не зацикливайся на этих бессмысленных вещах. Просто сделай мне массаж.

Затем она перевернулась и позволила ему продолжить массаж.

Руки Чжоу Цинбая были грубыми с большими мозолями, но в тоже время были сильными и нежными. По крайней мере, Линь Цинхэ это нравилось.

Она просто не могла оценить эти маленькие кусочки свежего мяса. Она предпочитала этот мужественный и героический тип.

Чжоу Цинбай не стал спорить с ней по этому поводу. У него, естественно, были способы сделать так, чтобы она тоже захотела поесть ночью. Пока же он послушно делал ей массаж.

Линь Цинхэ чувствовала, что этот мужчина искушает ее. Несмотря на то, что он правильно делал ей массаж, он не забыл воспользоваться ею. Более того, у него было серьезное лицо, и выглядел он очень невинно.

Пара некоторое время общалась на кане, пока снаружи не вернулись мальчики.

Когда братья вернулись и увидели, что дверь в комнату родителей закрыта, у них хватило самосознания не врываться и не нарушать порядок. Они вернулись в свою комнату.

Начиная с этого года все дети, включая Саньва, спали в соседней комнате.

— Наши трое сыновей действительно шаловливы, — Линь Цинхэ была беспомощна, услышав смех братьев из соседней комнаты.

— Но они слушают тебя, — сказал Чжоу Цинбай.

Линь Цинхэ захотелось немного посмеяться. Почему она услышала такое сильное желание выжить?

— Это правильно, что они меня слушаются. Я их хорошо кормлю и одеваю. Если они не будут меня слушаться, я могу их наказать, — Линь Цинхэ бросила взгляд на мужа.

— Тебе не нужно этого делать, это сделаю я, — ответил Чжоу Цинбай.

На этот раз Линь Цинхэ не удержалась. Она рассмеялась, глядя на него:

— Неудивительно, что люди говорят, что если у тебя есть мачеха, то у тебя есть и отчим.

Чжоу Цинбай почувствовал себя потерянным, но все же серьезно поправил:

— Ты их биологическая мать.

В душе он знал, как она относится к нему и его трем сыновьям. Она была его женой и матерью его детей.

Линь Цинхэ не стала опровергать. Она посвятила себя детям. Если они посмеют быть недобросовестными, непослушными или испорченными, она не будет милосердной, когда дело дойдет до побоев.

Когда почти подошло время готовить, Линь Цинхэ выбрала немного фазаньего мяса для тушения. Остальное она оставила на вечер, чтобы пожарить с грибочками.

— Мама, у меня в носке дырка, — сообщил Саньва матери, выйдя из комнаты.

— Дырка? Разве я не только что зашила этот носок, — Линь Цинхэ последовала за ним в комнату.

На носке Саньва действительно образовалась дыра. Линь Цинхэ заметила:

— Почему он так быстро порвался, ведь прошло всего несколько дней?

— Не знаю. Я носил его, и он как-то порвался, — сказал Саньва, моргая глазами.

Линь Цинхэ приказала:

— Сначала садись на кан. Мама починит тебе этот носок.

У всех трех братьев было по две пары носков. Однако одна пара была только вчера постирана. Они лежали сушились на кане и их нельзя было носить, пока они не высохнут. Поэтому Линь Цинхэ оставалось только зашить ему только этот.

Саньва запрыгнул на кан. Линь Цинхэ принесла носки, чтобы зашить их. Она сказала Чжоу Цинбаю, который читал газету:

— Я подозреваю, что Саньва, этот вонючий мальчик, хочет, чтобы я купила новые носки, поэтому он специально нашел для меня работу.

— А? — Чжоу Цинбай повернулся к ней.

— Я только позавчера починила ему эти носки. А сегодня на них появилась такая большая дыра, — Линь Цинхэ показала мужу.

Чжоу Цинбай сказал:

— Оставь его в покое, пусть продолжает их носить.

— Ноги будут вонять, если носить обувь без носков, — Линь Цинхэ достала иголку с ниткой и начала зашивать: — Если этот мальчишка осмелится порвать их еще раз, я просто позволю его ногам вонять.

Носки были немного староваты. В конце концов, они остались от двух старших братьев. Тем не менее их все еще можно было носить. Не было необходимости покупать новые.

Чжоу Цинбай смотрел, как она быстро зашивает носки.

Линь Цинхэ крикнула и позвала Саньва. Затем она отдала ему носки. Глядя ему в глаза, она сказала:

— Саньва, ты должен беречь эти носки. Если они снова порвутся, тебе будет нечего носить.

— Если они порвутся, купи новые, — сказал Саньва, моргая глазами.

Услышав это, Линь Цинхэ подтвердила, что он намеренно порвал носки. Девушка посмотрела на Чжоу Цинбая, мысленно говоря: «Это твой сын».

— В этом году наша семья получила немного денег, но аппетиты у вас, троих мальчиков, становятся все больше и больше. Все деньги были потрачены на покупку еды. Лишних денег практически не осталось, — объяснила Линь Цинхэ.

— Наша семья все еще может позволить себе молоко, — заметил Саньва.

— Это потому, что вы все растете. Вам нужно пить молоко. Посмотри на своего старшего брата. Насколько он стал выше в этом году? Почти на пять сантиметров. Может быть, он не сможет носить свою одежду следующей зимой, и ему придется сшить новую.

Когда Линь Цинхэ дошла до этого момента, она почувствовала себя немного эмоциональной. Дава еще не вошел в пиковый период развития, и рост его был еще довольно быстрым.

После Нового года ему будет всего десять лет. Его рост составлял уже почти 1,5 метра. По ее расчетам, в следующем году его рост может превысить 1,55 метра.

Однако Саньва это не волновало. Он просто хотел новую пару носков.

— Мама, мои носки очень старые. Не могла бы ты поменять их на новую пару? — Саньва заметил, как хорошо зашиты носки, и знал, что нет шансов, что они снова порвутся. Поэтому он мог только требовать новые.