Назад к шестидесятым : ферма, богатство и забота о детях Глава 185

Хотя Линь Цинхэ очень любила своих сыновей, она не собиралась слепо потакать им.

Например, если эти носки еще можно было носить, то пусть продолжают их носить. Бесполезно было строить щенячьи глазки.

Нужно понимать, что нынешняя эпоха не шла ни в какое сравнение с предыдущими поколениями. В будущем поколении можно было бы и купить. Однако в это время нужно было быть экономными.

Ресурсы были очень ограничены.

— Неужели наша семья слишком бедна, чтобы покупать носки? — спросил Саньва, видя, что его мать не соглашается сшить или купить новые носки.

— Мы довольно бедны. В конце концов растить вас, мальчиков, действительно нелегко, — кивнула Линь Цинхэ.

Саньва сказал:

— Мама, ты меня обманываешь. Я сам все видел. Ты сшила новое нижнее белье для моего отца!

Он обвиняюще посмотрел на мать глазами, в которых читалось: «Ты любишь только отца, но не меня».

Линь Цинхэ слегка смутилась. Затем кивком подтвердила:

— Твоему отцу нужно новое.

— Мама, не ври мне. Я все видел. Белье отца еще совсем новое, и на нем нет ни одной заплатки, — заметил Саньва.

Теперь, когда они выросли, их было труднее обмануть.

— Тогда чего ты хочешь? — сказала Линь Цинхэ.

— Мама, ты можешь сшить для меня новую пару носков, — настаивал Саньва.

Линь Цинхэ отказалась:

— Подожди до следующего года. Я дам вам, братьям, по новой паре. А эту пару оставь себе на этот год.

— Я не хочу, — заявил Саньва.

— Если не хочешь, просто ходи со своими вонючими ногами, — махнула рукой Линь Цинхэ.

Саньва закричал со злостью:

— Мама, ты совсем не любишь меня. Ты любишь только моего отца!

— Это очень ранит мое сердце, — ответила Линь Цинхэ. — Но ты прав. Я действительно люблю твоего отца. Вы, братья, все выросли в грязи. Какой смысл вас любить?

Саньва побежал в свою комнату и пожаловался старшему брату и второму брату.

Дава уже давно открыл свой разум:

— Ты только сейчас узнал, что мать больше всех любит отца? То, что есть хорошего, всегда будет отдано отцу. То, что есть у отца, не обязательно будет у нас. Ты действительно осмеливаешься соперничать с отцом?

— Именно так. Мать только помогает отцу зачерпывать похлебку. Она только отца уговаривает есть больше. Матери нет до нас дела. Хочешь есть — ешь. Если нет, уходи, — поддержал Эрва.

Изначально Саньва хотел прийти и поднять двух своих братьев на войну. Он никак не ожидал услышать от двух своих братьев то, чего раньше не замечал!

— Саньва, просто носи их. Будь доволен, что мать готова залатать носки для тебя. В прошлый раз я попросил матушку сделать мне карман из ткани. Я случайно увидел, как матушка готовила одежду для отца. Пришлось ждать, пока она закончит с его одеждой, и только потом матушка сделала мне карман, — Чжоу Дава похлопал младшего брата по плечу.

Саньва объявил:

— Я самый младший в семье!

Он был самым младшим в семье. Разве не он должен был быть тем, кто получает больше всего заботы? Отец уже был таким большим, какой смысл его баловать?

— Быть самым младшим бесполезно. Наша семья не копирует чужие нормы, — махнул рукой Эрва.

— Мама больше не любит меня, — Саньва хотелось плакать.

Дава и Эрва не обращали на него внимания. Сегодня их мать задала несколько сложных вопросов. Они еще не решили их, поэтому оба работали над вопросами.

Забытый и беспомощный Саньва побежал к бабушке и дедушке.

Он пожаловался своей бабушке.

Услышав это, мать Чжоу захохотала. Она была свидетелем того, как жена четвертого всегда ставила старого четвертого превыше всего. Что касается детей, то они действительно находились на свободном выгуле.

Конечно то, что должно быть преподано, не будет упущено.

— Твоему отцу приходится работать. От этого одежда изнашивается. В конце года нам выдают только несколько талонов на одежду. Это не очень хорошая идея — всегда носить новое, — объяснила матушка Чжоу.

— Я не всегда ношу новое, но я ношу эти носки уже долгое время, — утверждал Саньва. Затем он продолжил: — Дело не в том, что дома нет ткани. Просто моя мать оставила ее для отца.

— Твоя мать переживает, что твой отец устает от работы на ферме, поэтому она хочет сделать для него две удобные одежды. Ты тоже сынок. Не беспокойся об этих мелочах, — уговаривала мать Чжоу.

Саньва все еще не был убежден. Он пошел играть с маленьким Су Чэнем.

Дома Линь Цинхэ уже смирилась с тем, что придется шить носки. Однако прямо сейчас она не собиралась ему их отдавать. Лучше подарить ему их на Новый год.

Чжоу Цинбай улыбнулся уголком рта. Все его сыновья говорили, что Линь Цинхэ неравнодушна к нему. Он тоже так считал.

Тем не менее ему было приятно. Он наслаждался и любил это.

— Ты все еще можешь смеяться. С твоими сыновьями очень трудно иметь дело, — ворчливо сказала Линь Цинхэ.

— Если с ними трудно справиться, бей их, — заявил Чжоу Цинбай.

— Он еще не дошел до этого уровня. Он просто хочет новую пару носков, — ответила Линь Цинхэ.

По сравнению с детьми будущего поколения, которые хотели игрушек и вели себя как императоры дома, желание Саньва получить новые носки было просто пустяком.

— Не нужно делать так много нижнего белья, — когда Чжоу Цинбай сказал это, в его глазах появилась улыбка.

У него было в общей сложности пять трусов. Все они были новыми.

Линь Цинхэ немного смутилась и сказала:

— Я сшила его для тебя, так что просто носи его. Кроме того, разве пять пар нижнего белья — это слишком много? Вовсе нет.

Линь Цинхэ сделала новые носки за два дня. Никаких трудностей не возникло. На это ушел последний кусок ткани дома.

Закончив с носками, девушка спрятала их и не стала сразу отдавать Саньва.

Для этого ребенка также полезно было знать, что он не получит что-то, если будет капризничать. Иначе, когда кто-то не даст ему что-то, у него легко выработается привычка капризничать.

За последние два дня Саньва стал немного непокорным. Он перестал разговаривать во время еды.

Даже когда он ложился спать ночью, он больше не подходил к матери.

Линь Цинхэ оставила его в покое.

Наконец, как-то вечером Саньва не удержался. Посреди ночи он побежал стучать в дверь комнаты родителей.

Когда он стучал, он плакал. Он спрашивал, не хочет ли мать его видеть.

Сегодня было очень холодно. Линь Цинхэ собиралась вскочить с постели.

Чжоу Цинбай остановил ее и сошел с кана, чтобы привести Саньва.

Линь Цинхэ быстро налила в чашку горячей воды и остудила ее, чтобы этот непослушный ребенок выпил.

Проказник, наконец, не смог усидеть на месте после нескольких дней мучений и увидел, что никто не обращает на него внимания.

Саньва был немного счастлив, когда его обнимали отец и мать. Этой ночью он спал с отцом и матерью. Однако посреди ночи у него начался жар.

Вонючий мальчик редко простужался. Его тело было крепким, как у коровы.

Линь Цинхэ никогда бы не подумала, что у него будет жар.

Девушка растворила детское жаропонижающее, чтобы малыш сразу выпил. Она сделала это, не объясняя Чжоу Цинбаю, что это такое.

— Это сладкое. Мама, ты даешь мне сладкий суп? — спросил Саньва в оцепенении.

— Да, я даю его только тебе. Твот старший и второй братья не получат, — утешила Линь Цинхэ.

— Хе-хе, — Саньва радостно хихикнул, но все же сказал: — Все равно нужно дать старшему брату и второму брату.

— Хорошо, мама накормит их завтра, — успокаивала Линь Цинхэ.

Вскоре Саньва заснул.

Однако Линь Цинхэ не решалась заснуть. Чжоу Цинбай тоже не спал.

До второй половины ночи супруги бездельничали. Когда лихорадка Саньва спала, они расслабились.

— Я неправильно с этим справилась, — виновато сказала Линь Цинхэ, ложась.

Это был первый раз, когда она заботилась о ребенке. Она никогда не рожала сама. Она была очень неопытна. Она не ожидала, что Саньва выбежит посреди ночи неодетый.

— С ним все в порядке, — утешал ее Чжоу Цинбай.

Линь Цинхэ устала. Она уснула с Саньва в объятиях.

На следующий день Саньва проснулся и обнаружил, что в его теле нет сил. Однако сон в объятиях матери порадовал малыша.