Как я стала женой злодея после перерождения [Завершено✅] Глава 104

После того как всех причастных к похищению женщин и детей задержали, полицейские принялись собирать пострадавших по машинам, чтобы отвезти в город. Но их инициативу остановила плачущая женщина, вцепившаяся в своего супруга, стоявшего в наручниках.

— Прошу вас, не забирайте моего мужа. Мой прошлый супруг не переставал меня бить, а Чжао Цюань не такой! Он хорошо ко мне относится! Я его очень люблю!

Капитан полиции оглянул взором своих подчиненных. Все они были удивлены не меньше него.

— Я… Я тоже останусь, — вдруг произнесла одна из похищенных женщин. — Я не могу бросить своих детей.

Похищенные женщины то и дело бросали на Цзянь Тан взгляды полные неприязни. В их глазах она была не героиней, спасшей их из рабства, а наглой девчонкой, появившейся из воздуха и испортившей им спокойную жизнь. Староста деревни по доброте душевной принял их в гостях, а они перевернули все с ног на голову. Если бы не полицейские, с Цзянь Тан точно бы сняли шкуру.

— Закон есть закон. Вы можете рассказать об этом в суде и вам обязательно помогут, — несколько замешкавшись, сказала им Цзянь Тан и села к Линь Суйчжоу в машину.

Услышав ее слова, недовольные женщины словно забыли, что вокруг была полиция и принялись кричать и обзывать ее.

— Я не отдам вам моего сына! — бросилась под полицейскую машину один из стариков.

— Цуй Эр, ты же беременна, — обратилась к одной из похищенных недовольная женщина. — Ты что, позволишь им забрать своего мужа и оставить тебя одну с ребенком?

Зрители шоу восприняли эту ситуацию по-разному. Кто-то видел в жителях деревни негодяев и преступников, а кто-то наоборот посчитал их такими же жертвами, как и похищенных женщин.

У полицейских начали сдавать нервы. Сколько они не пытались вытащить из-под колес старика, он все равно продолжал бросаться под автомобиль.

Цзянь Тан увидела самую отвратительную сторону человеческой натуры. И ей было тошно от всего этого.

— Если вы так не хотите отпускать своих детей, то езжайте вместе с ним! — отпустив окно, крикнула она.

— Это ты во всем виновата! — увидев Цзянь Тан, бросилась к машине одна из женщин и попыталась схватить ее через открытое окно — Скажи им, чтобы они отпустили моего сына!

Какой бы свирепой она не казалась, смелость Цзянь Тан ей не удалось сломить. Схватив женщину за костлявые руки, Цзянь Тан холодным тоном ей заявила:

— Твой сын — преступник, продающий людей, словно вещи. Если ты на его стороне, значит, ты такая же преступница и сядешь в тюрьму вместе с ним. Не хочешь отпускать своего сына? Тогда надевай на себя наручники и садись рядом с ним.

Сказав свое слово, Цзянь Тан толкнула женщину через окно и та, потеряв равновесие, упала на землю. Выйдя из машины, она бросила взгляд на похищенных женщин, стоявших рядом друг с другом и сказала им:

— Они — не ваша семья. Ваши семьи все еще ждут вашего возвращения.

От этих слов глаза похищенных женщин налились слезами. Многих из них забрали в деревню, когда они были еще подростками, чтобы насильно отдать замуж за очередного деревенщину. Первое время они пытались противиться, но день за днем их воля испарялась все больше и больше. Им пудрили голову одной и той же мыслью, что только в их деревне они обретут счастье.

День за днем женщин увозили в поле и заставляли там работать, чтобы, вернув к вечеру обратно, отдать в руки своим голодным на женскую ласку «мужьям». Постепенно похищенные женщины смирились с такой жизнью, забыв о том, что их все еще ищут и ждут дома люди, которым они на самом деле дороги… их родители.

— Я… хочу домой… я так скучаю по своей маме… — рыдая, проронила одна из похищенных женщин.

В конце концов, противиться они больше не стали и, рассевшись по полицейским машинам, наконец-то покинули деревню. Вслед за ними из гор выехала и съемочная команда вместе с участниками.

Оставив детей на попечение Ся Хуайжуня, Линь Суйчжоу ехал вдвоем с Цзянь Тан. Всю дорогу она смотрела в окно, вглядываясь в темную и бездонную ночь, что окутала горный лес. В голове Цзянь Тан мелькали образы «сумасшедшей» женщины и близняшек, запертых в погребе. Ее сердце разрывалось от боли, а в горле застыл горький ком.

— Тантан, — внезапно раздался мягкий мужской голос.

Повернувшись к Линь Суйчжоу, Цзянь Тан встретилась с его успокаивающим взглядом.

— Что? — все еще летая в своих мыслях, пробубнила она.

— Просто хотел тебя обнять, — обхватив ее одной рукой, сказал Линь Суйчжоу.

— Я не маленькая… — проворчала Цзянь Тан, но все же позволила ему себя обнять.

— Не стоит себя корить. Твоя совесть чиста. Ты все правильно сделала, — добавил Линь Суйчжоу. — Ты все правильно сделала.

Глаза Цзянь Тан были тусклыми и мрачными. Решиться снова посмотреть на Линь Суйчжоу она не смогла.

— Моя совесть чиста, — тяжело вздохнув, повторила его слова Цзянь Тан.

Она не была святой и не винила себя за сделанное. Она знала, что ее действия могли привести к таким последствиям.

«Что сделано, то сделано...»

— Не забивай этим голову… — склонившись к ее уху, нежно прошептал Линь Суйчжоу

По какой-то причине, Цзянь Тан не стала ему противиться. Былая строптивость словно куда-то испарилась. Погладив Цзянь Тан по щеке, Линь Суйчжоу в то же мгновение слился с ней в робком поцелуе. Ресницы Цзянь Тан затрепетали в такт заколотившемуся сердцу. В этот раз поцелуй Линь Суйчжоу был лишен властности и был полон нежности и чувственности. Никаких животных желаний, лишь нотки любви и заботы.

Неожиданно для себя Цзянь Тан поняла, что ее лицо покраснело, как у омара.

«Я что, смущаюсь?»

Это было одновременно и странно, и глупо. Они делали с вдвоем вещи, которые бы любого вогнали в краску, но покраснеть Цзянь Тан заставил лишь какой-то милый поцелуй.

Линь Суйчжоу смотрел ей прямо в глаза даже после того, как их губы разомкнулись.

— Вы поговорили с моей сбежавшей супругой, госпожа Цзянь? Я все еще жду, когда она ко мне вернется, — томно произнес он.

Бросив взгляд на водителя, Цзянь Тан остановила его и, все еще испуская сбивчивые вздохи, сказала:

— Давай не здесь...

— Почему? — заигрывающе провел пальцем по ее шее Линь Суйчжоу. — Я думал, тебе нравится.

Цзянь Тан металась в сомнениях. Его взгляд, его улыбка и нарочито расстегнутые до груди пуговицы на рубашки кричали ей остановиться. Но, отбросив все навязчивые мысли, Цзянь Тан дала волю чувствам и, так же томно взглянув на Линь Суйчжоу, подозвала его к себе.

Только Линь Суйчжоу хотел снова слиться с ней в поцелуе, как автомобиль внезапно остановился.

— Господин Линь, ваши дети идут к машине, — дрожащим голосом сообщил водитель.

Неловко прокашлявшись, Цзянь Тан открыла дверь и пустила детей в салон.

— Ты такой теплый, пап, — вскарабкавшись на колени, принялся отогревать об отца руки Ляншэнь.

Руки мальчика были такими холодными, что по телу Линь Суйчжоу начали бегать мурашки. Согрев руки, Ляншэнь тут же переметнулся к матери в объятия, уступив место сестре.

— Папочка! — впилась ему в шею ледяными руками, Цяньцянь.

Отогревшись, она, как и ее брат, тут же спрыгнула с отца и отправилась в объятия матери.

Недовольству Линь Суйчжоу не было предела. Его дети снова испортили его планы. Скрипя зубами, он бросил свой взгляд на Чуи и, смирившись с ситуацией, взял сына за руки и, приложив их к своей шее, начал отогревать.

— Да не нужно, — неловко произнес Чуи. — Но все равно спасибо.

Развернувшаяся в салоне сцена помогла Цзянь Тан окончательно отбросить навязчивые мысли, а объятия детей, в которые она погрузилась, наполнили ее сердце теплотой.

— Вы чего в машину-то залезли? — спросил детей Линь Суйчжоу.

— Мы за маму волновались, — взяв Цзянь Тан за руку, принялся дуть на ее рану Ляншэнь. — Если подуть, то болеть не будет.

— Нет, ты неправильно делаешь. Смотри, как надо, — принялась «выгребать» руками боль, словно лопаткой, девчушка и выкидывать ее в открытое окно. — Ну что, мам, больше не болит?

— Нет, не болит. Но можешь еще меня поцеловать, чтобы точно все прошло, — улыбнулась дочери Цзянь Тан.

Задумчиво почесав голову, Цяньцянь нерешительно посмотрела на Цзянь Тан и сказала:

— Но я обещала, что буду целовать только братика Оуяна. Извини, мам.

Брови Линь Суйчжоу удивленно вскинулись вверх. Прошло уже столько времени, а Лянцянь до сих пор не забыла про Оуяна.

— Для тебя Оуян важнее мамы? — показательно надула губы Цзянь Тан.

Недовольно нахмурившись, Цяньцянь посмотрела на Чуи, как бы прося его помощи.

— Ты можешь попросить папу поцеловать маму вместо тебя, — предложил Чуи.

— Точно! Братик, ты такой умный! — радостно затрясла ногами Цяньцянь. — Папа, ты можешь поцеловать за меня маму? Пожалуйста!

Создалось впечатление, будто Чуи на самом деле работал под прикрытием, выискав наконец-то лазейку для того, чтобы вновь растопить лед между родителями.