Берегись этих братьев! Глава 36

В тот вечер я наблюдала, как Эрих снова встаёт с кровати, и, возвращаясь в свою комнату, заметила чёрную тень, стоявшую в дверном проёме на втором этаже, и окликнула её.

При ближайшем рассмотрении это оказался Юджин.

— Юд…

Я остановилась, чтобы не отвлекать его.

В лунном свете, падавшем на его лицо, Юджин стоял как одинокий и потерянный во времени странник.

Как давно он здесь? Если подумать, я не помню, чтобы слышала, куда он сегодня уходил. Его не было с того момента с Кэвеллом.

В белом лунном свете лицо Юджина выглядело немного бледным. По какой-то причине его лицо приняло холодное выражение и все еще выглядело так, словно было сделано из кристаллов льда.

Он стоял прямо и смотрел перед собой, его зрачки казались пустыми.

Долгое лето давно прошло, наступила осень, и в воздухе витала прохлада.

Я замерла, глядя в его тёмные глаза, стиснутые зубы, на мрачную улыбку и кулаки, сжатые так сильно, что даже на расстоянии было видно, как ногти впиваются в ладони.

Через мгновение Юджин тяжёлыми шагами пошёл прочь, словно не замечая меня. Я смотрела ему вслед, затаив дыхание.

Не знаю, что было в голове у Юджина, когда он стоял там один посреди ночи, и не могу представить, что произошло, чтобы довести его до такого состояния.

Но воспоминания о той ночи остались со мной надолго.

Вместе с необъяснимым чувством грусти.

* * *

На следующее утро Юджин объявил о своём отъезде.

Он узнал, что сегодня день сбора ближайших и дальних родственников Эрнста, и поэтому миссис Леоноры в усадьбе не будет.

— Боюсь, погода сегодня плохая, и я слышал, что сегодня вечером ожидается сильный дождь.

— Оставьте излишнюю дружелюбность, просто скажите, что вам надо.

Юджин посмотрел на нас троих, которые впервые за долгое время пришли проводить его, и на мгновение выглядел озадаченным, затем снова повернулся к Хьюберту.

— Позаботься о моих братьях, пока я не вернусь.

— Как пожелаете, мой господин.

Юджин повернулся и пошёл прочь, оставив позади себя Кэвелла, который на мгновение замешкался, прежде чем произнести:

— Будь осторожен, брат.

Юджин обернулся, глядя на нас, и улыбнулся.

— Обязательно. Пока.

Не знаю почему, но его спина оставляла за собой неприятные ощущения.

Юджин покинул особняк, и вскоре после его ухода за окном начался дождь. По окнам гулко забарабанили.

— Дождь идёт.

Мы собрались в игровой комнате втроём, впервые за долгое время. Конечно, у нас не было настроения играть так активно вместе, как раньше, но мы сидели отдельно и коротали время.

Кэвелл, стоявший у окна и смотревший на улицу, заговорил первым, а через минуту за ним последовал Эрих, который нёс Пенни, и он говорил таким голосом, как будто разговаривал сам с собой мимоходом.

— Я ненавижу дождь.

Я согласился с ним, наблюдая за тем, как капли дождя бьют по окну.

В тот день с Юджином что-то случилось.

Он только что вернулся, как вдруг лошадь, стоявшая рядом с ним, взбесилась и швырнула его в кучу палок.

Юджин упал и поранил ногу.

— Не плачь. Со мной всё в порядке.

Юджин сел в постели, его лицо было бесстрастным, как всегда.

Я слышала, что он почти навсегда лишился возможности полноценно пользоваться ногой, но он держал себя в руках. По его потному лицу и грубым потрескавшимся губам было ясно, что ему очень больно.

В этот момент Кэвелл, у которого на глазах выступили слезы и сопли, закричал:

— Ты не в порядке, не в порядке! Ты просто не хочешь, чтобы мы волновались!

У Кэвелла было озадаченное выражение лица, как и у Эриха, который рыдал рядом с ним.

— Что делали взрослые? — спросила я после того, как врачи и другие слуги, пришедшие проведать Юджина, покинули палату. — Если было так много людей, что они делали, когда мой брат был в опасности?

Моё лицо было, наверное, таким же холодным, как и лицо Юджина. Тот успокаивал Кэвелла и Эриха, после чего прошептал:

— А что они могли делать? — Я увидела, как в его темных глазах мелькнул острый цинизм. — Наверное, думали о том, как эффективно и быстро поставить лошадь на колени.

Мне сказали, что лошадь, напавшая на Юджина, была впоследствии убита. Значит ли это, что они думали о том, как усмирить разбушевавшегося зверя?

Но почему для моих ушей это звучало иначе?

— Я думал, что уже повзрослел, — тихо признался Юджин. — Но понял, что всё ещё остаюсь ребёнком.

Тогда я обнаружила в Юджине сложную смесь гнева и унижения, а также ненависти к себе и поражения.

— Я никогда не чувствовал себя таким беспомощным.

И тут его чёрные глаза, полные отчаяния и ненависти, превосходящих все остальные, открылись мне. Потому что он мой брат.

Из-за травмы ноги Юджин уже не мог ходить так свободно, как раньше. Ходили слухи, что ему придётся вечно жить с хромотой, но Юджин не дал им распространиться. Поскольку после этого он всегда ходил с тростью, другие быстро поверили в эти слухи.

— Вот что получается, когда нет должного воспитания.

Даже сейчас, в глубине осени, я слушала тираду этой злобной женщины под видом урока хороших манер.

— Как бы я ни старалась, я не могу избавиться от этой вульгарности, которая льётся из вас.

В какой-то момент миссис Леонора решила, что плевала в меня недостаточно, и разразилась тирадой, высмеивающей моё рождение.

— Не потому ли Эрнсты взяла леди Хари в дочери, так как видели её воспитание? Нет, напротив, я уверена, что они глубоко жалеют об этом даже после смерти.

Я уже взрослая, поэтому, конечно, не приняла это близко к сердцу. Но иногда всё равно об этом думала.

Может, мне просто забыть об этом?

— Кстати, мистер Юджин, у вас тоже проблемы. После последнего несчастного случая вы больше никогда не сможете пользоваться правой ногой так же, как раньше.

Нет, он сказал, что со временем сможет снова ходить.

— Конечно, я не думаю, что это умалит достоинство великого Эрнста, но я всё равно беспокоюсь. Полагаю, это не проблема, ведь другие родственники могут занять место Юджина на публике, а через некоторое время, когда Кэвелл и Эрих подрастут, и они могут заменить мистера Юджина.

Но я не стала ей этого говорить. Что толку говорить такие вещи женщине, которая могла только притворяться, что жалеет Юджина, а сама раскидывается своими отвратительными словами.

— Миссис Леонора должна называть брат Юджина «господином».

Миссис Леонора сделала паузу при этих моих словах.

— Полагаю, вы ещё не привыкли к этому, после стольких лет, прошедших с тех пор, как он стал хозяином? О, и я слышала, что есть болезнь, из-за которой с возрастом ухудшается память, и вы в конце концов начинаете срать на стены, думаю, у миссис Леоноры тоже началось такое…

Я прикрыла рот рукой и послала ей взгляд, в котором были жалость, сочувствие и шок. Миссис Леонора пришла в ужас от слова «срать», которое я только что произнесла.

— О боже, какое вульгарное выражение, леди!

— Простите, моё волнение взяло верх, и мне больно думать, что мою учительницу, миссис Леонору, будут высмеивать перед другими как старуху, которая не может сдержать себя, чтобы не нагадить на стену.

Но я, как она говорит, существо низкое, поэтому могу повторять это снова и снова!

Я с весельем наблюдала, как эта женщина трепещет и бушует.

— Тебе может помочь только порка, советую тебе уже задрать юбку!

Она снова попыталась наказать меня, на этот раз прибегнув к телесным наказаниям.

Я притворилась, что не хочу, чтобы меня били, но послушно повернулась.

Я слышала, как она хныкала, явно оскорблённая моими словами. Но мне уже не было так больно, как в первый раз.

После стольких лет порки я не могла не найти способ сделать её менее болезненной. Возможно, она была дворянкой до мозга костей, но мои ноги были вымазаны мёдом саламандра.

Это секрет, выделяемый одним из видов цветков — саламандром, который можно легко собрать в лесу ранним утром.

Высокие и могущественные дворяне, возможно, никогда не нуждались в такой вещи, но все, кто жил без неё, знали, что такое саламандрский секрет.

Когда кончики пальцев обветривались от долгого шитья или когда приходилось стирать одежду голыми руками на морозе у реки в середине зимы, очень полезно было намазать руки этим секретом.

Сначала он был полужидким, как мазь, но, когда высыхал, превращался в прозрачную субстанцию, которая защищала кожу. Она была удобна ещё и тем, что не смывалась водой и её приходилось сдирать руками, поэтому после нанесения она долго держалась.

Другими словами, он был похож на клей или покрытие, которое использовали аристократы, чтобы мебель не блестела.

Но мёд саламандра не имел такого блеска, поэтому миссис Леонора даже не знала, что я намазала им ноги.

Конечно, это было не совсем не больно, но гораздо лучше, чем если бы меня пороли без него.

«Боже, откуда она черпает энергию? С завтрашнего дня придётся намазать больше».

Мне повезло, что я смогла получить мёд саламандра от служанок, с которыми у меня сложились определённо хорошие отношения. У большинства служанок он есть, потому что они занимаются уборкой, стиркой и шитьём. Ах, необходимые вещи для тех, кто живёт так!

Когда миссис Леонора ушла, я достала красные чернила и старательно провела горизонтальную линию по задней части ноги. Фу, выглядит немного смешно, но что поделать. Это была небольшая хитрость, так как я знала, что люди подумают, что это странно, если у меня будут белые ноги без малейших следов.

Давненько я так не делала, но она не заметила, значит, моя маскировка сработала. Или же у неё остался здравый смысл благородной дамы, и она не может представить, что я делаю что-то подобное.

В любом случае это не имело значения, лишь бы я не попалась.

— До свидания, тётушка.

Вечером я провожала маркизу Леонорд, как обычно, в сопровождении Эриха.

— Где Кэвелл? — сказала она.

Взрослая женщина, которая даже и не думает посмотреть и попрощаться со мной...

Но сегодня она переступила через этого, и я вопросительно подняла бровь. Обычно она не обращала внимания на то, что он делает, не так ли?