Берегись этих братьев! Глава 37

— Как только Мелисса воспитывала своих детей?

После травмы Юджина миссис Леонора продолжала приходить в дом Эрнстов, но в какой-то момент она начинала вкрадчиво оскорблять всех таким образом.

Каждый раз я чувствовала холодок в животе. Но в этот раз она перешла черту, которую всегда сводила к минимуму.

— Один хромой, другой калека, один полуслепой, другой полуглухой, а третья — грязная девка, которая не знает, откуда она взялась. Как Эрнсты докатились до такой жизни?

Миссис Леонора щёлкнула языком и пробормотала что-то себе под нос, а я стиснула зубы от оскорбления, которое, как удар грома, ударило меня по затылку.

Если бы она оскорбила меня, мне бы не было так тошно.

Эрих молча стоял рядом со мной, словно не слышал её. С тех пор как умерли его родители, он всё чаще проводил дни, уставившись куда-то с пустым выражением лица, поэтому я знала, что он, вероятно, погружён в другие мысли.

А может, он не услышал её слова, ведь он был таким низким.

Оскорбление в мой адрес было вполне объяснимо. Но разве эти трое не её племянники, и как она могла так с ними разговаривать?

— Как они могли…

— Вы уходите, тётя?

Если бы в этот момент не появился Юджин, я бы, возможно, в порыве неконтролируемой ярости сорвала злость на миссис Леоноре, хотя и знала, что это не лучшая идея.

— Боже мой, Юджин. Ты тоже вышел?

Я изо всех сил пыталась сдержать эмоции, которые кипели во мне, пока Юджин спускался по лестнице с тростью в руке, его лицо ничего не выражало.

Миссис Леонора смотрела, как Юджин спускается на первый этаж, и только когда он шагнул вперёд, она произнесла мерзкую фразу.

— Не понимаю, почему ты выходишь с такой ногой.

— Как я могу сидеть спокойно, когда моя тётя уезжает?

Юджин встал перед миссис Леонорой и вежливо поклонился.

— Берегите себя, тётя.

Я сжала кулаки, наблюдая, как довольная улыбка играет на красных губах напротив меня.

* * *

— Я имею в виду тебя, тебе не следовало так с ней связываться.

Той ночью я ворчала от досады.

— Как бы она ни была мила, у неё всегда есть что-то в рукаве.

Я знала, что это не вопрос «выиграть или проиграть», но почему-то мне казалось, что я проиграла миссис Леоноре, и это меня злило.

— Я ненавижу её, я ненавидела её раньше, а теперь ненавижу ещё больше.

Наверное, я была молода и не знала ничего лучшего. Я думала, что миссис Леонора лучше, чем другие. И злилась, но ещё больше меня бесило то, что я ничего не могла с этим поделать.

Сегодня днём кто-то вошёл в кабинет без разрешения Юджина.

Сказали, что причина присутствия была в уборке, но мне это казалось просто оговоркой. Тот факт, что служанка была из свиты миссис Леоноры, заставляло меня встревожиться.

— Но я вас не узнаю. Где прошлая уборщица?

— Уволилась на прошлой неделе.

— Правда?

Юджин на мгновение вгляделся в лицо горничной, но затем оставил это без внимания, не задавая больше никаких вопросов.

Я не думала, что так возможно, но он действительно не чувствовал ничего подозрительного. Хотя, каким бы взрослым ни был Юджин, ему всего четырнадцать лет.

Я не могла успокоиться, зная, что ни Юджин, ни другие, похоже, не были так же неуверенны в статусе этой горничной, как я.

«Было лучше, когда мне было двадцать семь».

Не знаю, как мне удалось пережить этот период и стать взрослой. Почему мне кажется, что сейчас всё хуже, чем в первый раз, или это просто моё воображение?

Тогда у Эрнстов Кэвелл не попал в аварию, а Юджин не ломал ногу, как сейчас. Кроме того, в особняке царит странная атмосфера. Как будто это не те Эрнсты, которых я знала.

«Бум!»

— А-а-а!

В этот момент Эрих, шедший впереди меня, споткнулся на ступеньках.

Я на мгновение замешкалась, думая, что сейчас делать. Но он всё так же безучастно смотрел перед собой, поэтому я осторожно подошла и помогла ему встать на ноги.

— Если перед тобой ничего нет, почему ты падаешь?

Эрих: «…»

— Ты не должен был ушибиться.

Я немного беспокоилась, что Эрих заметит, что случилось с моими ногами. Я не прятала, но надеялась, что он не заметит это…

Тем не менее время лечит, а лунатизм Эриха после этого излечился сам собой, так что я решила, что ничего страшного не случится, если он не узнает об этом до тех пор.

В-третьих, мне лучше наступить ему на ногу завтра утром, прежде чем он поймёт, что что-то не так.

Я похлопала Эриха по колену, обдумывая всё это.

— Ух…

Мой рот открылся от тепла его руки на моей.

Должно быть, Эрих принял мою руку за уши плюшевого кролика, потому что ранее он уронил его при падении.

Я посмотрела в сторону и увидела лицо третьего брата, который по-прежнему смотрел прямо перед собой расфокусированными глазами. Не знаю, то ли дело в белой ночной рубашке, то ли в холодном лунном свете, пробивающемся сквозь темноту, но лицо Эриха выглядело таким уязвимым, что мне на мгновение стало его жаль.

Я молча смотрела на его лицо, а потом тихо прошептала:

— Давай, пойдём спать.

Потом мы рука об руку шли по ночным коридорам. Бесшумно, как призраки, с золотистым щенком за спиной, который шёл как сопровождающий рыцарь. Пока тень Юджина не выросла перед нами.

— Почему вы?..

Я даже не заметила, что Юджин стоит в коридоре, потому что он передвигался без трости, выйдя из своей комнаты в столь поздний час.

В его глазах мелькали вопросы, когда он смотрел на нас с Эрихом. Но вскоре он перевёл взгляд на лицо Эриха, как будто ему стало не по себе. Эрих всё ещё медленно шёл к Юджину, его лицо оставалось безучастным.

В следующее мгновение рука Юджина, державшаяся за стену, опустилась.

Я никогда раньше не видела у него такого лица.

Холодный лунный свет лился на Юджина, который стоял в темноте и смотрел на брата с застывшим выражением лица. Он не решался заговорить, пока Эрих не пронёсся мимо него.

— Эрих…

Маленький приглушенный шёпот наконец сорвался с его губ.

Я никак не могла войти с ним в комнату, поэтому подняла игрушку за уши, которую держала в другой руке, и вложила его в руку брата.

Эрих унёс кролика обратно в комнату вместе с Пенни.

— С каких пор?..

Я смотрела на него до последнего, а когда обернулась, увидела, что Юджин стоит, зарывшись лицом в руки. Его голос был хриплым и с надрывом. Я стояла, не зная, что сказать.

Вдруг заметила, что рука Юджина, закрывающая лицо, мелко дрожит.

— Всё в порядке.

В этот момент я открыла рот, чтобы сказать Юджину:

— Всё будет хорошо.

Конечно, Юджину, возможно, не нужны мои слова утешения, но я не могла не сказать их в этот момент.

— У него всё хорошо, — повторяла я снова и снова Юджину, которому не на кого было опереться и который снова боролся с болью внутри себя в одиночку. — Всё хорошо, Юджин.

Я колеблюсь, не в силах протянуть к нему руку, но надеюсь, что этот шёпот дойдёт до него.

— Всё хорошо, Юджин.

Я не переставала повторять это, думая о нём.

* * *

— Ты знаешь, почему я позвала тебя?

Через несколько дней миссис Леонора почему-то оттащила Эриха и позвала к себе.

Я молча смотрела на стоящего передо мной человека, а потом сказала:

— Я не знаю.

— Конечно, не знаешь.

Я ещё никогда не сталкивалась с миссис Леонорой настолько напрямую.

— Я думаю отправить тебя в приют.

Но то, что она мне сказала, было вполне ожидаемо.

— У меня есть связи в Сент-Мари, так что это будет не слишком плохое место для тебя, и, честно говоря, не слишком ли много для тебя? Ведь ты жила в грязной подворотне.

Она была столь же аристократична, как и все остальные, и я вряд ли могла быть более оскорблена.

— Я не знаю, преследуют ли Мелиссу, её мужа и детей призраки или что-то ещё, и есть ли в такой грязной девчонке хоть что-то похожее на Арину.

После этого она ещё некоторое время рассказывала о непостижимой проницательности давно умерших Эрнстов и ничтожности моего происхождения.

Я слушала, а потом повернулась к миссис Леоноре и спросила:

— Что вам сказал Юджин?

— Что?

Её глаза холодно сверкнули при упоминании имени Юджина.

— Вы не имеете права единолично решать дела Эрнстов, тётя, вам это известно.

— Вот же мразь. А если Юджин думает так же, как и я?

— Юджин согласился?

— Разве это не очевидно?

— Тётя — лгунья.

Миссис Леонора на мгновение вздрогнула. Я говорила с ней непоколебимо, не как девятилетний ребёнок, который ничего не знает, а как двадцатисемилетняя Хари Эрнст, которая уже двадцать лет провела в этой семье.

— Мой брат Юджин не сделал бы так.

Даже если он искренне хотел выкинуть меня из этого дома, это был не его способ.

— Этот низкий, неряшливый способ не подобает Эрнстам, а вы знаете его не больше, чем я, безродная девка, которая жила в грязных подворотнях.

Я не была Эрнстом, но знала достаточно, чтобы понять, что это не эрнстовская гордость.

— Что? Это не подобает Эрнстам?

Хвать!

В следующее мгновение меня схватили за волосы и потащили ближе к миссис Леоноре.

— Наглая сука, как ты смеешь разевать рот в присутствии кого бы то ни было?

Наши взгляды встретились через стол. Её верхняя часть тела наклонилась вперёд, а рука рефлекторно схватилась за стол, выбив чашку с чаем из её рук на ковёр. Горячий чай пропитал руки, но она не заметила, что её кожа болезненно горит.

— Ты думаешь, что удача носить фамилию Эрнста скрывает твоё низкое происхождение, ты, высокомерная маленькая дрянь?

Я повернулась лицом к миссис Леонора, не издав ни единого стона, несмотря на грубую руку на моих волосах.

— Значит, ты веришь Юджину и так высокомерно разеваешь рот.

Я пожалела, что не сказала ничего и осталась стоять на месте. Но будь моя воля, не держала бы рот на замке и не слушала молча, как она говорит, словно представительница Юджина.

— Даже если мои слова неправда, ты думаешь, он сможет тебя защитить?

Это было так нелепо, что я не могла удержаться от смеха.