Берегись этих братьев! Глава 47

— Может быть, всё сложится, и мы познакомимся с Эрнст поближе.

— Даже если этого не произойдёт, я просто немного поиграю с ней и потом…

— Привет.

Но голоса, последовавшие за этим, тяжело ударили по их ушам. Они замерли на месте. Как только они открыли дверь в общую комнату, их полностью ошеломила огромная тень, вырисовывающаяся перед ними, и свирепая аура, которая тут же набросилась на них.

— Что за чёрт?

Низкий голос звучал негромко, но мальчики подскочили, словно услышали гром.

— К-кэвелл…

Парни выглядели так, словно увидели главу ада, и нерешительно отступили назад.

В следующее мгновение рот Кэвелла искривился.

— Я вас сейчас убью.

«Вух!»

Грубая лодыжка полетела прямо на них.

Ученик, которого пнул ногой Кэвелл, перелетел через стол. Это был тот самый, который только что кричал о том, что ему нравится лицо Хари Эрнст и что он собирается обучить её кое-чему и сделать своей.

В следующий момент он ударил по лицу парня, который сказал, что Хари Эрнст из низкого сословия и что она согласится сразу на всё, если чуть-чуть быть вежливым с ней. Конечно, он не забыл дать ему пощёчину за то, что он обращался с Хари как с игрушкой.

— Ну же, лай. Лай так же, как только что.

— Кья-а!

— В последнее время я жил слишком тихо, не так ли, и поэтому вы окончательно потеряли страх?

Слова Кэвелла прозвучали для них одновременно и как пощёчина, и как шутка.

Как он мог назвать себя тихим, когда только вчера избил до потери сознания ученика из академии?

— Если хотите умереть, так и скажите, не надо всё усложнять.

Кэвелл стиснул зубы и принялся бить тех, кто ещё несколько минут назад так бесстрашно разговаривал.

— Вы, ублюдки, — сказал он. — Таращитесь на мою сестру! Отвратительные куски дерьма!

«Бам!» «Бум!» «Хрясь».

С каждым словом их лица покрывались синяками, а из разбитых губ сочилась кровь.

— Я могу смириться с мухами, но не с мусором, над которым они летают.

«Ба-ам!»

— Мой брат сказал мне однажды: «Мусор должен оставаться на помойке».

«Бам!»

— Тогда почему вы лезете на рожон?

Кэвелл выглядел искренне раздосадованным и совсем не обращал внимания на результат своих рук. Было ясно, что он впал в ярость, услышав их разговор всего несколько минут назад.

— Я же говорил, вы будете в порядке, пока не полезете в мою семью, но либо вы слишком тупы, либо упёрто пытается досадить, иначе зачем вы так глупо поступаете? Вам что, нравится, когда я разбираюсь с вами? Поэтому говорили сейчас всё это?

Не может быть!

Они почувствовали, что запахло жареным, и в панике заговорили:

— С-смилуйся над нами!

— М-мы просто несли какой-то бред, это несерьёзно!

— Я ничего не говорил, это всё Седрик, всё он один!

Но Кэвелл, похоже, и так не собирался их слушать.

Среди своих сверстников он значительно превосходил их по физическому состоянию и способностям, а его кулаки были просто сверхсильными.

Более того, они даже не были фехтовальщиками, а всего лишь дворянскими сыновьями, которых благородно воспитывали. Более того, никогда в жизни их не били так безжалостно, как сейчас.

И тут перед их глазами появился спаситель.

— Йо-Йоханнес!

— Что, ты пришёл, чтобы остановить меня?

Глаза Кэвелла метнулись в сторону.

Это был Йоханнес, тот самый Йоханнес, с которым он столкнулся за дверью раньше и который тоже слышал весь этот разговор, и Кэвелл собирался растоптать его, если тот попытается его остановить.

— Ни за что. Я пришёл посмотреть поближе, как ты с ними разбираешься.

При этом Йоханнес сказал это со своим обычным равнодушным лицом.

Студенты, избитые Кэвеллом, были ошарашены, а сам Кэвелл закатил глаза.

Да, он был лисом, хотя обычно притворялся кроликом, чтобы скрыть свои мерзкие черты характера. Люди, которые не знали его близко, назвали бы его милым и дружелюбным, но родных было не обмануть.

Конечно, Кэвелл всегда был в плохих отношениях с Йоханнесом, но это никогда не было неприязнью с пустого места. Это правда!

— Эй, почему ты такой радостный? Даже если я хотел ему дать шанс, он бы всё равно!..

— С-спасите!

На самом деле он и не планировал давать ему шанс, просто искал причину избить его ещё сильнее.

— Передай остальным, что если кто-то хоть пальцем тронет мою сестру, я убью их. И вас, ублюдки, тоже!

Только после того как Кэвелл дал им зелёный свет, они разбежались, хромая и истекая кровью.

После этого он предупредил единственную оставшуюся в комнате муху.

— И ты! Не прилипай к Хари!

Но Йоханнес отмахнулся от него с видом снисходительной беззаботности.

— Я к ней не пристаю.

— Не смеши меня! Если твои действия нельзя назвать приставанием, то что же тогда ты делал?

Он скрипнул зубами. Он не нравился ему с первой встречи, но сейчас он становился всё хуже. Кэвеллу было противно видеть, как он притворяется, что дружит с Хари, хотя на самом деле это не так.

Йоханнес повернулся к Кэвеллу и негромко произнёс:

— Доброта, забота, беспокойство, благосклонность, любовь. Мне жаль твой словарный запас, потому что для такого, как ты, не существует таких слов.

— Что?! — воскликнул Кэвелл, удивлённый вопиющим пренебрежением Йоханнеса. И тут он остановился на чём-то, что его обеспокоило. — Нет, подожди. Разве ты только что не сказал там что-то очень непристойное и странное?

Кэвелл в недоумении раскрыл рот, обдумывая только что услышанное.

— Любовь? Лю-юбовь?

Что это была за чепуха?

Любовь? Он говорит любовь? Он испытывает такие чувства к Хари? Как он смеет?!

Но Йоханнес подлил ещё масла в огонь.

— Если выражаться в привычных для тебя терминах, то язык не поворачивается.

— Хмф, а?!

— Ну, я просто объяснил тебе это на твоём уровне.

Кэвелл на мгновение замешкался, пытаясь понять, на что ему следует сердиться, а потом решил просто растоптать стоящего перед ним человека. Он много о чём думал и сдерживался, но не сегодня!

Возможно, он бы и в самом деле ударил его, если бы не следующие слова Йоханнеса.

— Раньше ты говорил, что она тебе не сестра, а теперь ведёшь себя как брат.

— Эй… Мы тогда были врагами!

Конечно, бывали времена, когда он обижался на Хари, которую родители ни с того ни с сего приняли, ещё и сказали относиться как к сестре… Но это было, когда он был ребёнком.

Честно говоря, простодушному Кэвеллу трудно было искренне ненавидеть кого-либо на протяжении длительного времени (кроме Йоханнеса, конечно, который сейчас находился прямо перед ним). Да и к тому же как он мог думать о Хари иначе, чем как о сестре, после всех трудностей, через которые они прошли вместе?

Когда шесть лет назад после смерти родителей он вернулся в Эрнст, один, вдали от братьев и сестёр, после лечения у графа Шумаха, Хари первой поприветствовала его, когда он опасался, что братья, в том числе и Хари, недовольны им и обижены на него.

«Добро пожаловать домой, брат Кэвелл».

Он был так готов расплакаться, поэтому быстро ушёл, но этот день всё ещё был свеж в памяти Кэвелл.

После этого они провели вместе бесчисленное количество часов, плача, смеясь и ссорясь, так что теперь их невозможно было считать чужими.

Уф, как он смеет теперь вспоминать его чёрную историю?

— В любом случае слава богу. Я наделялся, что Хари — просто твоя младшая сестра.

— Что? О чём ты говоришь? Разве могло быть иначе?

— Твоё поведение было неоднозначным, и мне вдруг стало интересно, точно ли ты считаешь её только сестрёнкой.

— Ч-что?! Ты думаешь, я такой же подлый ублюдок, как и ты?! Она моя младшая сестра!

— Да, поэтому никогда не меняй своего мнения на этот счёт.

Йоханнес вышел за дверь, оставив Кэвелла на произвол судьбы.

Оставшись один, Кэвелл почувствовал, что по какой-то причине проиграл, и ворчал.

— Ты никогда не устаёшь спорить с Йоханнесом.

Брат Кэвелла, Эрих, появился там, где до этого совсем недавно стоял Йоханнес. Судя по выражению его лица, он слышал весь разговор.

— Эй, ты слышал, что он сказал? О чем, чёрт возьми, он говорит? — воскликнул Кэвелл, и у него изо рта вылетела слюна. — Как я… могу даже приблизительно подумать об этом? Это вообще возможно?

Эрих на мгновение вздрогнул, но затем заговорил необычно холодным тоном:

— В конце концов, она не родная сестра.

— Да даже если и так, это не меняет того факта, что она моя сестра!

Весь оставшийся день Кэвелл продолжал разглагольствовать о том, насколько недобросовестными были слова Йоханнеса.

Он объяснил, что, хотя они и не кровные родственники, они прожили вместе почти десять лет, поэтому они как настоящие брат и сестра, и что Хари никак не может и не должна предстать в таком свете, как предполагает Йоханнес.

Когда Кэвелл увидел лицо Эриха, он ещё больше разволновался и воскликнул:

— Ты ведь тоже раздражён, да? Я знал, что ты поймёшь, ведь Йоханнес какой-то ненормальный!

Увидев, как на лице Эриха застыло строгое выражение досады, он почувствовал себя немного менее рассерженным, так как он, казалось, сочувствовал ему и разделял его гнев на Йоханнеса.

Но следующие слова брата были не такими, как ожидалось.

— Я согласен с ним. Почему ты так раздражён?

— Да, Йоханнес настоящий!.. — начал Кэвелл, затем сделал паузу. — Э-э… Я? — заикаясь, спросил он.

Но Эрих больше ничего не сказал, просто повернулся и вышел за дверь.

Оставшись один в комнате, Кэвелл мог только стоять в оцепенении, не понимая, почему Эрих так сказал.

* * *

Шестая зима тоски.

Кэвелл, Эрих и Йоханнес вернулись в Бастье на каникулы. В особняке, где уже давно царила тишина, стало намного шумнее, чем было раньше.

Глубокая зима означала больше времени, проведённого в доме, и вторая истина заключалась в том, что никто не мог этого вынести.

Большую часть времени Кэвелл проводил в репетиционном зале, а когда его там не было, он сидел в особняке Бастье и смотрел на Йоханнеса своими орлиными глазами. Йоханнес, разумеется, как обычно, обращался с ним как с ничтожеством.

Каждый раз мне было стыдно перед Бастье, поэтому я мягко отвлекала второго брата или отправляла в его комнату.

— Пенни, давай перекусим.

— Гав!

Тем временем именно Пенни больше всего радовалась возвращению Эриха в особняк.

Она приехала в Бастье вместе с нами, но не могли взять её ещё и в академию, поэтому ей приходилось быть в одиночестве от Эриха во время его учёбы.

Конечно, мы в Бастье очень заботились о Пенни в это время, но мне казалось, что мы всё равно не можем заменить ей Эриха. Да, любовь между питомцем и хозяином нерушима.

Я посмотрела исподтишка на двух людей… нет, на тёплого человека и собаку, и улыбнулась.

— Луиза, ты не собираешься воспользоваться музыкальной комнатой с пианино?

— Нет, старшая сестра, так что сама пользуйся, сколько хочешь! — прохладно ответила Луиза, подкрадываясь к Эриху и Пенни. Эрих оглянулся на Луизу, которая была теперь так близко к нему, что он был ошеломлён.

— Я хочу потрогать живот Пенни!

— Почему ты хочешь потрогать животик Пенни?

— Что плохого в том, что я хочу потрогать её живот? Я кормлю её, даю ей закуски и беру на прогулки, когда тебя нет рядом, но только рядом с тобой она позволяет мне трогать её живот!

Я обернулась и посмотрела на этих двоих, воркующих друг с другом, и мне стало вдвое легче, чем было минуту назад.