Хроники Первобытных Войн Глава 107. Состязание

Выполнив задание, Шао Сюань отпустил Болтуна, который уже изрядно потерял терпение.

По правде говоря, Шао Сюань воспользовался лазейкой в правилах и немного схитрил. Однако сейчас ситуация была особая, противник навязывал свои условия, и в прежние времена в подобных случаях просто шли на уступки. В такой обстановке действительно никто не смог бы взобраться на каменное дерево.

В то же время Шао Сюань хорошо знал брата и сестру Янгуан. Зная их, он понимал, что, хотя сейчас им помог Болтун, но как только зима закончится и лёд на каменном дереве растает, они снова полезут наверх. Даже если они просто дотронутся до каменной таблички, это успокоит их и придаст уверенности в том, что всё сделано по правилам.

И действительно, после ухода Болтуна, глядя на мрачное лицо Мэна, Агуан фыркнула: — Когда зима закончится, если у нас не произойдёт пробуждение, мы сами снова залезем наверх. Жди нас!

Аян, стоявший рядом, кивнул в знак согласия: — Я тоже полезу.

Произошедшее оставило след в сердцах многих. Неважно, насколько глубокий, но в будущем, столкнувшись с подобными ситуациями, они, возможно, вспомнят об этом.

Дети усваивают новое быстрее, чем взрослые, и формирование мировоззрения, естественно, начинается с них. К тому же, после окончания этой зимы, в следующем сезоне охоты Шао Сюань планировал взять с собой Цезаря, и он надеялся, что люди постепенно примут такой способ.

На рисунках, оставленных предками племени, тоже были изображены сцены охоты с собаками. Возможно, когда-нибудь такое грандиозное зрелище повторится. Шаман придерживался того же мнения.

— Ладно, раз уж дело решено, я пойду, — сказал Шао Сюань брату и сестре Янгуан.

— Не уходи! Брат Сюань, нам ещё предстоит поединок, я хочу участвовать! — сказала Агуан.

Люди Мэна, услышав это, тут же загалдели.

— Агуан, тебе нельзя участвовать!

— Точно, пусть Аян выходит!

— Да-да-да, Аян, как ты можешь позволить своей сестре сражаться?

Они изначально придирались к Янгуан по двум причинам: во-первых, из-за спора за территорию, желая насолить друг другу. А во-вторых, и это было главной причиной, из-за силы Агуан. Она была девушкой, но обладала большой силой, и если бы она вышла на бой, Мэн и его люди не смогли бы найти ей достойного противника. Теперь, когда кто-то предложил выставить Аяна, все поддержали эту идею.

Шао Сюань, глядя на эту компанию, про себя усмехнулся. Эти глупые дети даже не поняли, что брат и сестра их обманули. Когда кто-то предложил выставить Аяна, уголки губ близнецов невольно поползли вверх.

Бой проходил до двух побед, каждая сторона выставляла по три человека.

Шао Сюань, Мао и другие уже пробужденные воины стояли в стороне и наблюдали.

Драка между детьми, у которых ещё не произошло пробуждение силы тотема, была очень простой. Нельзя было использовать каменные орудия, только рукопашный бой. Приёмы они переняли у старших, но, поскольку у них не было опыта настоящей охоты, да и силы не хватало, а одежда была толстой, всё это вместе делало их движения неуклюжими и слабыми.

Шао Сюань наблюдал за поединком детей. Из-за толстой одежды они были похожи на два жирных рисовых рулета, сталкивающихся друг с другом, и Шао Сюань едва сдерживал смех. Однако для этих детей это было важным, и Шао Сюань сохранял серьёзное выражение лица.

Как и предполагал Шао Сюань, Аян, выйдя на поле боя, меньше чем за два вдоха трижды повалил противника на землю, а в четвёртый раз просто прижал его к земле и начал колотить, пока тот не сдался. Похоже, Аян долго копил в себе злость и только сейчас смог её выплеснуть.

Выражение лиц окружающих, за исключением тех, кто был в курсе дела, было очень красноречивым.

В итоге только Мэн выиграл один бой, остальные два проиграл, и следующие двадцать дней им нельзя было приходить.

У детей племени была одна замечательная черта: после поражения они не искали оправданий и не пытались отомстить исподтишка. Там, где упали, в следующий раз снова вставали, проиграли бой — в следующий раз отыграются.

Янгуан вместе с остальными ликовали и обсуждали, сколько каменных орудий они принесут завтра.

Молодые воины, поддерживавшие своих, тоже собирались уходить, но как только Шао Сюань сделал шаг, кто-то из противников крикнул: — Стой!

— Что, проиграли и хотите что-то сказать? Неужели ты, Лэй, хочешь сам выйти на бой? — съязвил Мао.

Лэй, о котором говорил Мао, был тем, кто всё время стоял за спиной Мэна.

Лэй пробудился на год раньше Шао Сюаня и Мао, и считался их старшим. В общем, он был на два года старше Шао Сюаня. Он также был самым сильным воином среди тех, кто пробудился в тот год, и принёс больше всех добычи.

Лэй бросил на Мао пренебрежительный взгляд: — Если бы я вышел, вы бы смогли меня одолеть?

В его голосе звучало презрение, словно он считал, что сражаться с детьми, у которых ещё не произошло пробуждение, ниже его достоинства.

Не дожидаясь ответа Мао, Лэй перевел взгляд на Шао Сюаня: — У нас есть один человек, который хочет помериться силами с А-Сюанем. А-Сюань всё время учится у шамана травам, ему редко удаётся найти себе соперника. Сегодня как раз подвернулся случай, почему бы не потренироваться? Пусть те, у кого ещё не произошло пробуждение, посмотрят, что такое бой на уровне тотемных воинов!

Произнося слова уровень тотемных воинов, Лэй говорил с гордостью. Не только он, но и другие, услышав эти слова, загорелись.

Молодые тотемные воины хотели покрасоваться, а те, у кого ещё не произошло пробуждение, с нетерпением ждали зрелища. Дела отцов — это дела отцов, у их поколения свои сравнения.

Как только Лэй закончил говорить, из их группы вышел один человек.

— Тай? — Мао, увидев вышедшего, нахмурился.

Тай пробудился в одно время с Шао Сюанем и Маом, но он был в другом охотничьем отряде, и Шао Сюань его не знал.

Тай разминал запястья, глядя на Шао Сюаня, и сказал: — Я слышал, что ты самый сильный среди тех, кто пробудился в нашем году. Я давно хотел с тобой сразиться.

Услышав слова Тая, кто-то из группы Мао не выдержал: — С чего бы это он самый сильный среди нас?!

— Заткнись! — Мао сердито посмотрел на говорившего.

Он и сам не был согласен с этим, но помнил тот случай на охоте. Шао Сюань действительно справился намного лучше него, и, если бы не Шао Сюань, он бы, наверное, уже давно оказался в брюхе колючего черного ветра. Его отец тоже говорил ему, что пока он не ровня Шао Сюаню.

Хотя с тех пор, как Тай сказал эти слова, прошло полгода, Мао продолжал совершенствоваться и развивался быстрее, чем большинство детей племени. Поскольку позже он и Шао Сюань оказались в разных охотничьих отрядах, а Шао Сюань не попал в передовой отряд, ни Мао, ни Тай не знали, какова сейчас сила Шао Сюаня.

Прошло полгода, и Мао не верил, что Шао Сюань совсем не продвинулся. Достаточно было посмотреть на добычу, которую он приносил с каждой охоты.

— А-Сюань? — Мао посмотрел на Шао Сюаня, ожидая его решения.

Шао Сюань не очень хотел выяснять отношения таким способом, но и отказываться было нельзя. Если он сейчас найдет предлог, это будет расценено как трусость.

Если кто-то бросает вызов, его нужно принять. В племени всегда так было.

Раз нельзя отказаться, значит, будет бой. Заодно он посмотрит, какого уровня достигли те, кто пробудился вместе с ним.

Положив свои вещи, Шао Сюань сказал брату и сестре Янгуан: — Присмотрите за ними.

Как только Тай вышел вперёд, вокруг него образовалось свободное пространство.

Шао Сюань вышел на середину и посмотрел на парня, который был примерно такого же роста, как он.

В глазах Тая мелькали недобрые огоньки. Плащ, который был на нём, он бросил в сторону. В такой холод он стоял в безрукавке из шкуры зверя. То ли он хотел продемонстрировать разницу в телосложении между тотемным воином и детьми, у которых ещё не произошло пробуждение, то ли ему так было удобнее двигаться, а может, он хотел похвастаться своей тотемной меткой во время боя?

Хвастовство тотемной меткой на руке действительно было одним из любимых занятий этих парней.

Тай повернул руку, разминая запястье, и раздался хруст. Он издал громогласный крик, и сила тотема в его теле мгновенно активировалась. Тотемная метка, свойственная тотемным воинам, появилась на лице, спустилась по открытой шее вниз и была хорошо видна на обнаженных руках. Рисунок пламени начинался от плеча и тянулся по руке сантиметров на пять-шесть.

Увидев тотемную метку на теле Тая, многие из тех, у кого ещё не произошло пробуждение, посмотрели на него с завистью. Когда все сравнивали тотемные метки на своих руках, им оставалось только стоять в стороне и смотреть.

Среди тех, кто пробудился в один год, Тай развивался довольно быстро. Поскольку он всегда вёл себя на горе вызывающе, все знали, какого уровня он достиг.

Затем все взгляды обратились к другому участнику поединка. О силе парня из пещеры у подножия горы, о силе Шао Сюаня, они почти ничего не знали.

В отличие от шумного Тая, Шао Сюань стоял тихо, как деревянный столб.