Хроники Первобытных Войн Глава 111. Сопровождающий груз

Сила тотема в теле активизировалась сама по себе, без сознательного усилия, и у каждого тотемного воина на лице отчётливо проявился тотемный рисунок.

В голове Шао Сюаня синий и красный цвета плясали вместе с пламенем.

Неизвестно, было ли это его воображением, но Шао Сюаню показалось, что пламя в очаге в этом году разгорелось сильнее, чем в прошлом, и извивалось более яростно, словно вот-вот вырвется наружу.

Стоя у деревянного столба, нельзя было двигаться, поэтому Шао Сюань не мог наблюдать за выражением лиц других людей, не знал, были ли у них те же мысли, и не мог уловить ни малейшего отклонения в голосе шамана, поэтому Шао Сюань мог только сомневаться.

В этот момент присутствующие уже не думали ни о чём другом, а с благоговением смотрели на тотем в очаге.

Вокруг было очень светло, и вся вершина горы была окутана огненным сиянием.

Пение шамана становилось всё громче и выше.

Донг! Донг! Донг!

Внезапно раздались звуки барабанов с определённым ритмом, а также звуки ударов костей и камней, что означало, что Шао Сюаню пора начинать танцевать.

Вслед за пением шамана люди у деревянных столбов начали танцевать вокруг очага.

Будучи древним танцем, передававшимся из поколения в поколение с момента основания племени, Шао Сюань всё же недооценил его.

Дело было не в сложности движений и не в смущении от того, что он "мыл посуду", "копал овощи" и "вытирал тряпку" перед таким количеством людей, а в том, что, начав танцевать, Шао Сюань по-настоящему ощутил его глубинный смысл, и чувство неловкости постепенно исчезло.

Звуки шагов и лёгкий шорох пятидесяти взмахивающих рук постепенно сливались в единый ритм с окружающими звуками ударов.

Первоначально несколько странная мелодия, после добавления звуков, издаваемых этими танцорами, стала гармоничной. С определённым ритмом, звук за звуком, она разносилась по всей вершине горы.

Шао Сюань всё это время практиковался в этом ритуальном танце дома, каждое движение было запечатлено в его памяти, он знал, когда какое движение нужно делать, и не испытывал никакого страха перед сценой.

Во время танца Шао Сюань, следуя наставлениям То, использовал специальную технику дыхания и медитации для ритуального танца, чтобы ощутить связь между тотемами.

Постепенно Шао Сюань почувствовал, что он словно стал единым целым с окружающим миром.

Тотем в очаге и тотем в его голове, казалось, постепенно синхронизировались, то ли первый ассимилировал второй, то ли второй влиял на первый, Шао Сюань не знал, каково состояние тотемов в головах других танцоров, он просто внимательно ощущал эти изменения.

Если говорить о различиях, то это были только синие языки пламени в тотеме в его голове. Таких не было в очаге.

В древних наставлениях говорилось: "Постарайся установить связь с тотемом в очаге". Шао Сюань почувствовал, что ещё не полностью установил связь с тотемом очага, и попытался управлять синим пламенем в своей голове. По мере того как синее пламя накапливалось в голове Шао Сюаня, пламя тотема в целом становилось выше.

В то же время пламя в очаге также резко взметнулось вверх, его высота почти мгновенно удвоилась, так что один старый воин с богатым опытом ритуального танца чуть не сбился с шага. В конце концов, за столько лет танцев он никогда не сталкивался с подобным. К счастью, он обладал хорошей способностью адаптироваться и быстро взял себя в руки, продолжив танец.

Всё вокруг продолжалось как прежде. Однако всем казалось, что эти пятьдесят человек, танцующих вокруг очага, чем-то отличаются от танцоров прошлых лет.

Словно они больше не были танцорами, размахивающими руками и ногами вокруг очага, словно они больше не находились в этой обстановке, а были воинами, вооружёнными короткими ножами и длинными копьями, готовыми в любой момент отправиться на охоту!

Даже опытные танцоры чувствовали, что в этот раз они отличаются от предыдущих лет, ощущая прилив кипучей энергии, которую никак не могли унять.

Мощь пятидесяти человек, слившихся воедино, была наполнена необузданной силой и излучала непобедимый, величественный дух.

Если бы Шао Сюаню нужно было привести сравнение, то даже движение, похожее на мытьё посуды, заставляло ощутить мощь и величие, с которыми ничто не могло сравниться.

Незаметно очаг вошёл во вторую стадию Три Пламени, и огненные шары начали летать из очага во все стороны по радиусу. Поскольку пламя в очаге изначально поднялось выше, огненные шары, летевшие наружу, казались больше, чем в прошлые годы.

В сочетании с техникой дыхания и медитации, а также с ощущением тотема во время медитации, Шао Сюань мог чувствовать, как каждый огненный шар летит к нему.

Прикосновение, а затем поглощение.

В его теле текла какая-то новая энергия, принесённая этими пролетающими мимо огненными шарами, она двигалась по меридианам и собиралась в одном месте.

Пламя тотема в его голове быстро разрасталось благодаря этим вновь поглощённым искрам.

Если энергия, поглощаемая другими из искр, была подобна тоненькому ручейку, медленно накапливающемуся, а то, что получали танцующие у очага, было подобно рекам, впадающим в море. Наверное, в этом и заключалось преимущество и выгода танцоров, подумал Шао Сюань.

Шао Сюань слышал, как Май и другие говорили, что состояние тотема в голове тесно связано со скоростью повышения силы. Таким образом, преимущества пребывания у очага во время церемонии были очевидны, и неудивительно, что два старших охотника каждый год изо всех сил старались, чтобы как можно больше людей из их охотничьих отрядов попали сюда. Но как бы то ни было, каждый год было всего лишь пятьдесят мест.

Церемония жертвоприношения продолжалась, и Шао Сюань не мог отвлекаться.

Когда закончилась третья стадия Три Пламени, церемония подошла к концу.

Шао Сюань не знал, какой степени достигло пламя на третьей стадии, но возглас шамана "Великая удача!" заставил всех на вершине горы ликовать.

Церемония пробуждения восьмидесяти с лишним детей, находившихся ближе всего к очагу, завершилась.

Остановившись, Шао Сюань посмотрел на лица детей — у всех были тотемные рисунки, а присмотревшись повнимательнее, он обнаружил, что ни один из них не остался без рисунка.

Раньше в каждой группе детей всегда находилось несколько человек, чьё пробуждение не удавалось, и им приходилось ждать ещё год, но в этом году пробуждение удалось всем!

Не только Шао Сюань был удивлён, но и шаман не ожидал такого результата. Было четверо детей, которые, по мнению шамана, должны были пробудиться на год позже, но, вопреки ожиданиям, они тоже пробудились в этот раз.

Шаман бросил взгляд на удаляющуюся спину Шао Сюаня, затем опустил веки и, выслушав подошедшего вождя Ао, который высказал свои мысли по поводу этой церемонии жертвоприношения, занялся подготовкой к следующим мероприятиям.

Церемония закончилась. Люди, пришедшие на церемонию, должны были спуститься с горы, чтобы отпраздновать, ведь шаман объявил "Великую удачу!".

Шао Сюань перекинулся парой слов с Ту, Чжа и остальными, а затем вместе со старым Кэ собрался спускаться с горы.

Обернувшись, Шао Сюань столкнулся с Цяо и Майем, которые только что закончили разговор с братом и сестрой Янгуан.

— А-Сюань, у тебя осталось двадцать дней на решение вопроса с Цезарем, — сказал Май, — но раз уж ты попал в число пятидесяти избранных, то вопрос с Цезарем будет решить легче.

В прошлом году на первую охоту отправился охотничий отряд Та, очередь шла по кругу, и в этом году на первую охоту отправлялся отряд Гунхэ, а охотничий отряд Та — следом. Поэтому после церемонии жертвоприношения у Шао Сюаня оставалось двадцать дней, чтобы убедить остальных членов охотничьего отряда, а также поговорить с Та. Окончательное решение о составе отряда всё равно принимал старший охотник Та.

Да, ещё нужно было поговорить с шаманом.

Шао Сюань планировал взять Цезаря на охоту в этом году. Он пробыл в охотничьем отряде почти год и проанализировал опасности и преимущества, конечно, теория оставалась теорией, в лесу могли произойти любые неожиданности, никто не мог дать абсолютных гарантий, осторожность никогда не помешает.

Поэтому Шао Сюань решил, что если после выхода с Цезарем тот покажет себя плохо, то он останется с Цезарем на первом охотничьем посту, чтобы не мешать остальным продолжать охоту.

В следующие несколько дней Шао Сюань сходил с Цезарем к шаману и рассказал ему о своих планах. Как и ожидал Шао Сюань, шаман не возражал, а наоборот, проявил некоторый интерес. Он даже дал особое разрешение Шао Сюаню остаться с Цезарем на первом посту в случае непредвиденных обстоятельств.

Раз уж шаман дал своё согласие, Та больше ничего не сказал, к тому же, он всё ещё помнил слова Шао Сюаня, сказанные в прошлом году: "Хорошая собака — глаза и уши охотника", и хотел посмотреть, как проявит себя этот волк, которого Шао Сюань вырастил в племени с самого детства, и которого все считали давно утратившим свою остроту. Если волк действительно покажет себя хорошо, он был не против предоставить больше возможностей.

Решив вопрос с шаманом и Та, Шао Сюань пригласил всех членов охотничьего отряда Мая на тренировочную площадку, чтобы они посмотрели на тренировку Цезаря и оценили его способности.

Все изначально считали, что раз уж шаман, старший охотник и Май согласились, то они не могут возражать, к тому же, Шао Сюань на этот раз попал в число пятидесяти избранных на церемонии, и они не хотели с ним ссориться.

После наблюдения за тренировкой Цезаря некоторые даже стали говорить, что тоже хотят взять себе щенка волка и вырастить его, ведь в лесу стаи волков часто сражаются между собой, и щенков из логова проигравшей стаи уничтожают. Они несколько раз сталкивались с таким, возможно, им удастся подобрать себе пару щенков.

Договорившись с членами охотничьего отряда, Шао Сюань начал готовиться к охоте. Каменные орудия были подготовлены ещё зимой, их не нужно было затачивать, тренировки Цезаря продолжались каждый день, Шао Сюань даже усложнил некоторые ловушки, чтобы посмотреть на его реакцию.

Цезарь был очень умным, он мог научиться многим навыкам, которым учил его Шао Сюань, за исключением некоторых слишком сложных.

— Ты думал о том, что будет с Болтуном? — спросил Кэ.

— Болтун не такой послушный, как Цезарь, и, возможно, он уже не раз тайком от нас летал за пределы племени, чтобы поиграть, — сказал Шао Сюань. Однажды он обнаружил на перьях вокруг клюва Болтуна частички травы, которой не было в племени, она росла только у охотничьих угодий.

В тот раз Шао Сюань наказал его, и Болтун некоторое время вёл себя хорошо, но сейчас, наверное, снова не смог удержаться. Болтун уже сильно вырос, ещё через полгода рука Шао Сюаня, вероятно, не достанет до него, чтобы он мог на неё сесть, но, по словам шамана, эта птица всё ещё находилась в детском возрасте, ей было любопытно, и её было невозможно контролировать, если она захочет летать в небо, никто не сможет её остановить.

Сейчас Болтун уже летал играть к реке, иногда он стремительно проносился над водой, хватал рыбу, плавающую на поверхности, разрывал её на части и бросал обратно в воду, наблюдая, как пираньи яростно набрасываются на неё.

Эту птицу было трудно приручить, неизвестно, когда её удастся обучить настолько, чтобы можно было брать её с собой на охоту с охотничьим отрядом.

Двадцать дней спустя охотничий отряд Гунхэ ещё не вернулся, но Та уже определил список тех, кто отправится на следующую охоту, и разослал уведомления.

Глядя на Цезаря, который следовал за Шао Сюанем в гору, старый Кэ вдруг почувствовал некую грусть. В мгновение ока щенок волка, которого Ланга принёс два года назад, уже так вырос.