Потрясающая Дочь Наложницы: Император Призрак, Пожалуйста, Будьте Снисходительнее! Глава 47. Насмешки, встреча заклятых врагов

 

- Не думал, что моя Яо Яо такая злопамятная, - Е Чунъюань, видя решимость и мрак в ее глазах, невольно улыбнулся.

 

- Да, как раньше семья Ди относилась ко мне, так в будущем я верну им все сторицей! - Ди Фуяо холодно усмехнулась.

 

Те, кто издевался и причинял боль первоначальной владелице тела, никто не уйдет от расплаты!

 

И тот, кто при ее рождении наложил на нее это злобное проклятие, тоже не уйдет!

 

- Яо Яо хочет научиться, я могу тебя научить! - сам вызвался Е Чунъюань.

 

- Хотя ты очень силен, но я не хочу быть обязанной тебе и чтобы ты потом этим пользовался.

 

Ди Фуяо серьезно посмотрела на него, а затем покачала головой.

 

Раз он сказал, что техника полета - это обычный навык, она не боялась, что не сможет ему научиться.

 

- Я определенно был бы лучшим учителем, - с легким разочарованием вздохнул Е Чунъюань. - К сожалению, Яо Яо меня презирает и не ценит. Зачем мне тогда вообще эта сила?

 

- Хватит уже.

 

Ди Фуяо бросила на него быстрый взгляд, а затем перевела взгляд вниз.

 

Он летел очень быстро, и сейчас они уже были над Павильоном Восьми Бессмертных. Она смотрела сверху вниз: весь Павильон Восьми Бессмертных сиял огнями, ярко, как днем. Павильон Восьми Бессмертных был восьмиэтажным, и с каждым этажом отделка становилась все роскошнее, а обслуживание - лучше. С самого верхнего этажа открывался вид на процветающую столицу Наньсюань. Причем восьмой этаж всегда принимал только самых почетных гостей, обычные знатные люди не имели права туда подниматься.

 

Сейчас было время ужина, Павильон Восьми Бессмертных был полон народу, различные сановники и знатные люди входили и выходили.

 

Е Чунъюань, взяв ее, плавно опустился на землю. Ди Фуяо окинула взглядом вход в Павильон Восьми Бессмертных. Действительно, не зря это первый ресторан Наньсюань, слишком роскошно!

 

- Яо Яо, иди сюда, держись за меня. Слишком много людей, осторожно, не потеряйся, - Е Чунъюань с серьезным видом взял ее за руку.

 

Явно напрашивался на близость, но говорил так невинно.

 

Ди Фуяо просто потеряла дар речи. Если бы здесь не было столько народу, она бы точно влепила ему несколько пощечин.

 

Они как раз собирались войти, как ее кто-то сильно толкнул в сторону. Черная маска, которую она носила, с грохотом упала на землю.

 

Внезапно ее внешность предстала перед всеми: уродливое, как у призрака, лицо инь-ян.

 

- Боже! Как уродливо!

 

Одна изнеженная девица из знатной семьи сделала вид, будто ее тошнит.

 

- Тьфу ты, черт! Действительно, уродство, вызывающее гнев и у богов, и у людей!

 

Лицо молодого человека дернулось, он испуганно отпрянул от нее.

 

Внезапно в радиусе двух метров вокруг Ди Фуяо не осталось ни одного человека.

 

- Яо Яо.

 

Когда все сторонились ее, раздался голос, чистый, как разбивающийся нефрит.

 

Е Чунъюань широкими шагами подошел к ней. На его красивом, поразительном лице читалась холодная ярость. Он взял Ди Фуяо за руку и стал осматривать ее с ног до головы, проверяя, все ли в порядке.

 

Все посмотрели на него - обычный мужчина, ничем не примечательный. В сердцах они удивились: тот, кто может так ласково называть такую уродливую женщину, наверняка ее родной брат или что-то в этом роде!

 

Иначе какой нормальный мужчина приблизится к такой до безобразия уродливой женщине?

 

- Не ударилась?

 

Обеспокоенный взгляд Е Чунъюаня и его слегка нервные движения говорили всем, что это вовсе не брат, а явно отношение влюбленного к своей возлюбленной!

 

- Я в порядке.

 

Ди Фуяо равнодушно покачала головой, ее острый взгляд устремился на девушку в толпе, одетую в небесно-голубое платье из тончайшего газа.

 

Цинь Сюэ, одна из многочисленных подруг Ди Фулин. Обычно именно она и Ди Фулин были лучшими подругами. Чтобы вдоволь повеселиться, эта девчонка не раз избивала первоначальную владелицу тела. Однажды, зимой, эта злобная девчонка дошла до того, что прорубила дыру во льду на реке, связала первоначальную владелицу тела и, оставив только голову над водой, подвесила ее в воде ради забавы. В тот раз первоначальная владелица тела сильно простудилась, и у нее появилась болезнь: каждую зиму все тело болело.

 

- Ой, четвертая госпожа семьи Ди, это действительно ты.

 

Цинь Сюэ, поняв, что ее заметили, не стала прятаться, а наоборот, выпрямилась и, усмехаясь, вышла вперед.

 

- А я-то думала, ошиблась!

 

Поэтому она и нарочно сбила маску, чтобы посмотреть, она ли это.

 

Все, услышав это, тут же поняли.

 

- Говорят, четвертая госпожа семьи Ди безобразна. Похоже, это правда. Эта внешность действительно самая уродливая в мире!

 

- Я вот думаю, почему это у четвертой госпожи сегодня такое хорошее настроение, осмелилась выйти пугать людей.

 

Цинь Сюэ с усмешкой искоса посмотрела на нее, на ее овальном лице читалась явная насмешка.

 

- Оказывается, она осмелилась выйти только потому, что надела маску.

 

Ди Фуяо ничего не сказала, просто молча смотрела на нее.

 

Однако это молчание Цинь Сюэ восприняла как трусость. На глазах у всех она точно не посмеет ей возразить.

 

И правда, обычно трусливая, как мышь, покорная и безропотная дура, как она посмеет ей перечить.

 

- Ай-яй-яй, а кто этот молодой господин?

 

Цинь Сюэ стала еще более развязной и холодно насмехалась.

 

- Такой незнакомый, боюсь, не из нашего Наньсюаня, да? Говорю тебе, ни в коем случае не дай этой четвертой госпоже себя обмануть. Она, знаешь ли, часто носит маску, чтобы скрыть свое уродливое лицо, и повсюду обманывает приезжих. Другие могут не знать, но я-то эту четвертую госпожу знаю как облупленную.

 

- И что же ты знаешь? - Е Чунъюань слегка приподнял бровь и с явным интересом спросил.

 

- Эта четвертая госпожа, знаешь ли, не только уродлива лицом, но и душой своей крайне безобразна.

 

Цинь Сюэ, увидев, как все навострили уши, тут же вошла в раж, повысила голос и стала еще злее наговаривать.

 

- Говорят, она дома ведет себя распутно. Домашние слуги, услышав ее имя, в страхе разбегаются! Иначе, если она их поймает, то высосет досуха!

 

Она, незамужняя девушка, говорила такие вещи, не краснея и не заикаясь, легко и непринужденно.

 

Окружающие слушали ее, разинув рты, и верили каждому слову.

 

Презрительные, насмешливые, отвратительные взгляды устремились на Ди Фуяо.

 

Однако выражение ее лица не изменилось, она по-прежнему выглядела невозмутимой, словно та четвертая госпожа, о которой говорила Цинь Сюэ, вовсе не она.

 

Многие подумали:

"Ну и наглость! Ее разоблачили, а она все еще так спокойно стоит. Совести совсем нет?"

 

- Молодой господин, это она, наверное, попросила вас привести ее в такое дорогое место, как Павильон Восьми Бессмертных, на угощение, да?

 

Цинь Сюэ перевела взгляд на Е Чунъюаня и с видом доброжелателя стала увещевать.

 

- Ни в коем случае не дайте ей себя обмануть! Дурная слава Ди Фуяо известна всем нам, жителям Наньсюаня!

 

- Да, да, молодой господин, ни в коем случае не дайте себя обмануть!

 

Все тоже превратились в святош и принялись увещевать.

 

Алые, как киноварь, губы Е Чунъюаня медленно изогнулись в улыбке, но никто не заметил густой мрак, окутавший его прекрасное лицо.

 

- Цинь Сюэ, даю тебе секунду на извинения, - внезапно заговорила Ди Фуяо. - Иначе я покажу тебе, какой горькой будет расплата за то, что ты толкнула меня и облила грязью.

 

Ее лицо было спокойным, но от нее исходил леденящий, убийственный холод, от которого волосы вставали дыбом.

 

Однако Цинь Сюэ совершенно не принимала ее всерьез. Она не в первый раз издевалась над ней, и такие слова для нее были пустым звуком, совершенно неважным.

 

- Извинения? Ди Фуяо, ты что, съела сердце медведя и желчный пузырь леопарда (китайская идиома, означающая "обнаглеть до крайности")? Смеешь требовать, чтобы я, барышня, перед тобой извинялась?

 

Цинь Сюэ презрительно фыркнула, думая:

"Эта дура несколько дней не получала взбучки, и смелость у нее, видать, выросла!"

 

Ну что ж, завтра она пойдет к Фулин поиграть и заодно как следует "позаботится" о Ди Фуяо!

 

Как раз когда она в мыслях представляла, как бы поизощреннее поиздеваться над Ди Фуяо, внезапно перед глазами мелькнула тень, и ее воротник крепко схватили. Не успела она среагировать, как по щекам одна за другой посыпались жгучие пощечины.