Горничная-игрушка для битья требует мести Глава 111

Увидев, что Принц Цзин смотрит на нее, голос сестры-хозяйки Сю становился все тише и тише с каждым словом: «У этой слуги есть один метод, он просто..»

Сестра-хозяйка Сю всегда боялась Принца Цзина. Дело было не только в его статусе, но и в том, что она никогда раньше не видела, чтобы он улыбался. У него всегда было холодное выражение лица. Следовательно, в представлении сестры-хозяйки Сю Принц Цзин был типом вассального принца, который любит рубить людей.

«Говори».

Сестра-хозяйка Сю изо всех сил старалась дышать и говорила себе, что, если это удастся, это будет ее большой заслугой. Ее будущая слава была прямо перед ней, и она могла беспрепятственно перемещаться по всей провинции Цзин. Она медленно заговорила.

«У этой слуги большой опыт в родах. В прошлом я также помогала многим более бедным семьям. Эти семьи были бедны, и они не могли позволить себе кормилиц. Поэтому эта слуга видела много младенцев, чье тело было слабым из-за недостатка питания во время беременности…»

Поскольку ее слова были немного далеки от сути, и поскольку она говорила их принцу, сестра-хозяйка Сю говорила все более и более нерешительно, и в конце ее голос затих.

Как могли другие не понять мысли сестры-хозяйки Сю? Она определенно боялась рассердить Принца Цзина своими словами, или, возможно, ее последующие слова не приняли бы во всех семьях.

«Продолжай», - сказал Принц Цзин, - «этот скромный принц не будет тебя обвинять».

Сестра-хозяйка Сю преклонила колени и поклонилась, прежде чем продолжить: «Были маленькие и большие младенцы, толстые и худые. Эта слуга видела одного размером с ладонь, намного меньше, чем маленькие господин и госпожа. В богатых семьях таких детей сложно вырастить. Однако в сельской местности такие слабые младенцы в основном могли вырасти. Только после долгих раздумий эта слуга догадалась. Все эти дети были выращены на грудном молоке».

«Все новорожденные младенцы выращиваются на грудном молоке. Тебе не нужно рассказывать нам об этом. Все кормилицы, которых приготовил этот слуга, имеют грудное молоко отличного качества», - сказал Евнух Фу.

«Молоко кормилицы - это не совсем то же самое, что грудное молоко. Я имею в виду грудное молоко матери...»

Сестра-хозяйка Сю не закончила фразу, но все поняли смысл ее слов. Она хотела, чтобы госпожа сама кормила кормила младенцев.

«Полная чушь. Даже у госпожи небольшого зажиточного дома новорожденного кормила бы кормилица, не говоря уже о поместье нашего принца. Где бы ты видела госпожу, которая кормит собственного ребенка грудью?», - сердито сказал Евнух Фу.

Сестра-хозяйка Сю в страхе упала на колени.

Тетушка Ци сказала сбоку: «Не ругай ее. То, что она сказала, имеет смысл».

«Какой смысл?», - нахмурился и спросил Евнух Фу.

«Как мы могли позволить себе кормилицу, когда были моложе? Нас обоих воспитывали наши собственные матери. И всех этих младенцев в деревне вырастили их матери».

«Как нас можно сравнивать с госпожой!?»

Почему нельзя? Мы все люди.

Просто тогда они были бедны и не могли жить, как богатые семьи. Во-первых, у них даже не было мыслей об этом, а во-вторых, у них не было средств. Поэтому бедняки сами растили детей. Младенцев кормили грудью их матери, и они считали это правильным.

Но что именно было правильным? Просто все разнится в зависимости от человека.

«Эта слуга чувствует, что это может сработать. Когда госпожа была беременна, мы регулярно занимались спортом, потому что боялись, что ее выносливости будет недостаточно. Людям из бедных семей не нужно было бы этого делать, потому что все они привыкли выполнять ручной труд, и этого нельзя было избежать даже во время беременности. Кроме того, мы редко можем слышать о том, что бедные семьи не могут вырастить своих детей до зрелости. Те, кто умирает преждевременно, в основном умирают от болезней», - сказала бабушка Хэ.

Сяо Хуа тоже родилась в бедной семье. Хотя она не понимала этих вещей, когда была молода, это не помешало ей почувствовать, что это имело большой смысл.

«Не нужно больше это обсуждать. Так и сделаем. Я буду их кормить».

Брови Принца Цзина все это время были нахмурены, и он хранил молчание. Только услышав слова Сяо Хуа, он сказал: «Недостатки?»

Все замерли. Бабушка Хэ была первой, кто отреагировал: «Э, госпоже, возможно, придется приложить немного усилий, потому что у детей нет установленного графика кормления. Они едят, когда проголодаются, поэтому хорошо отдохнуть будет сложно. Кроме того, тело госпожи неизбежно пострадает от усталости, но нет ничего, чего нельзя исправить. Другое дело…», - после паузы она нерешительно продолжила: «Ее фигура может измениться».

Все, что было раньше, не было проблемой. Проблема была в последнем пункте. В конце концов, какая женщина не заботилась о своей фигуре? Это было особенно верно для королевской семьи и со статусом наложницы Хуа.

Как наложница без привлекательного телосложения могла сохранить расположение господина?

«Все хорошо», - это был голос Сяо Хуа.

Принц Цзин повернулся и посмотрел на нее. Сяо Хуа взмахнула ресницами и, покраснев, тихо сказала: «Пока Высочество не возненавидит меня потом ...».

Он погладил ее волосы и мягко сказал: «Не буду».

***

Все было решено.

Бабушка Хэ и сестра-хозяйка Сю обсудили и решили, что Сяо Хуа будет кормить в течение дня, а кормилицы могут кормить и заботиться о них ночью.

Как только все было готово, бабушка Хэ выбросила лекарство для профилактики лактации, данное доктором Ху. Как только Сяо Хуа начала кормить грудью, они позволили ей самостоятельно кормить детей в течение дня.

К счастью, благодаря точному контролю бабушки Хэ, Сяо Хуа не страдала от недоедания во время беременности. Когда она начала кормить, они поняли, что качество молока неплохое. Несмотря на то, что количество было небольшим, младенцы тоже были еще маленькими, и этого им хватило.

Что касается будущего, то после некоторых корректировок все будет в порядке. Это была сильная сторона бабушки Хэ.

Они не сделали делать ничего грандиозного из третьей церемонии омывания младенцев (*древняя китайская церемония, когда новорожденный принимает ванну на третий день после рождения, а семья и друзья собираются вместе. Полагаю, что-то вроде крещения). Будучи молодой матерью, Сяо Хуа все еще очень беспокоилась о своих детях, поэтому они просто провели ее в прихожей возле родильной комнаты. Церемонию проводила сестра-хозяйка Сю, а Принц Цзин стоял свидетелем сбоку. Евнух Фу, тетушка Ци, бабушка Хэ, Дин Сян и остальные тоже были там.

Теоретически сестра-хозяйка Сю, которая была акушеркой, могла уже покинуть поместье Принца Цзина после третьей церемонии омывания.

Сестра-хозяйка Сю несколько дней находилась в напряжении и, не заметив никакого движения, осторожно спросила об этом бабушку Хэ. Бабушка Хэ не ответила.

На следующий день ее позвал Евнух Фу. Было неясно, что было сказано, но с тех пор сестра-хозяйка Сю больше не упоминала об уходе, а вместо этого сосредоточила свое внимание на западном павильоне.

Тетушка Ци добавила в западный павильон несколько хорошо обученных дворцовых служанок. Пятеро начали служить Сяо Хуа. И еще добавили восемь дворцовых служанок к маленьким господину и госпоже в дополнение к четырем кормилицам. Четверо из них сопровождали кормилиц, а четверо других выполняли различные работы.

К счастью, западный павильон в настоящее время был достаточно большим, иначе там действительно не хватило бы места для всех.

Послеродовой период Сяо Хуа был направлен как на выздоровление, так и на грудное вскармливание двух детей. На самом деле это было не так сложно, как говорила бабушка Хэ. В конце концов, рядом с ней было довольно много слуг.

Единственное, что ей было тяжело вынести, так это то, что ей приходилось есть много питательной и жирной пищи, к тому же довольно безвкусной. Через несколько дней Сяо Хуа почувствовала, что это немного невыносимо, но ради своего тела и грудного молока она могла только зажать нос и заставить себя проглотить еду.

Что касается Принца Цзина, так как в тот день было нарушено табу для мужчин, входящих в родовой зал, никто не мешал ему возвращаться. Просто он не мог там ночевать. Сяо Хуа временно осталась в восточном крыле, а Принц Цзин оставался в главной резиденции.

Однако Принц Цзин приходил к ней, когда был свободен, и проводил время с ней и детьми.

В этот день Принц Цзин пришел как раз в тот момент, когда Сяо Хуа кормила грудью младенцев.

Прошло всего около десяти дней, но двое малышей сильно изменились. Они все еще были крошечными, но их кожа больше не была такой красной и постепенно становилась светлее. Их глаза немного увеличились, и они выглядели намного лучше по сравнению с тем, когда они только родились. Их плач также стал довольно громким.

Сяо Хуа чувствовала, что предложение сестры-хозяйки Сю было хорошим, и дал ей многое.

Увидев, что Принц Цзин вошел, Сяо Хуа отвернулась.

«Айя, Ваше Высочество, почему Вы так внезапно входите?»

Принц Цзин ничего не понял и вошел внутрь.

«Высочество, почему бы Вам не посидеть немного снаружи? Я кормлю нашу дочь».

Только когда она застенчиво отвернулась, Принц Цзин понял. Она стеснялась?

Почему?

«Все хорошо». Он думал, что она боялась, что это его встревожит, но он совсем так не думал.

Поскольку Принц Цзин так сказал, Сяо Хуа могла только сесть прямо. Однако она все еще наполовину прикрывала грудь рукой.

«Зачем прикрываешься?» Принц Цзин увидел, что Сяо Хуа прикрыла лицо дочери кусочком ткани: «Не закрывай». Он убрал ткань, когда говорил.

«Айя…»

Она могла только беспомощно позволить Принцу Цзину сделать это.

«Стала такой большой». Принц Цзин наполовину нахмурился, пробормотав, его лицо было совершенно невозмутимым.

Лицо Сяо Хуа полностью покраснело, как будто из него сейчас будет капать кровь. Она боялась, что ее грудь будет слишком большой и их дочь задохнется, поэтому ей пришлось поддерживать ее свободной рукой. Все ее тело застыло.

Принц Цзин не осознавал этого, когда он наклонился ближе, чтобы посмотреть: «Наша дочь такая же бледная, как и ты».

Сяо Хуа опустила глаза, чтобы взглянуть. Это действительно так.

Только спустя какое-то время маленькая девочка пару раз прокашляла. Ее маленький рот был покрыт молоком.

Дин Сян стояла сбоку, ее лицо тоже было красным. Она чувствовала, что слова Его Высочества были слишком несдержанными. Увидев это, она поспешно вытерла чистым носовым платком рот маленькой госпожи и передала ее Дин Лань.

Сейчас рядом с Сяо Хуа были три ее личных дворцовых служанки. Каждая из них хорошо знала, как держать младенцев на руках, поскольку Сяо Хуа не хотела, чтобы кто-нибудь был рядом, пока она кормила грудью. Подойти могли только эти три личные дворцовые служанки.

Девочка вела себя очень хорошо, она засыпала после кормления без слез. Оба ребенка вели себя очень хорошо и редко плакали. Возможно, потому что они были слишком маленькими.

После кормления девочки настала очередь мальчика. На этот раз Сяо Хуа смогла это сделать безо всяких опасений. Не то чтобы он раньше этого не видел. Кроме того, в будущем такие ситуации будут только более частыми. Она не могла каждый раз этого стесняться.

Поначалу мысли Принца Цзина были чистыми, но пока он все смотрел, смотрел и смотрел, он начал немного ревновать к своему сыну.

«Он так много ест». После паузы, как бы объясняя: «Дочь ела совсем немного».

Видя, как он постоянно смотрит на их сына, Сяо Хуа потеряла дар речи. Она тихо объяснила: «Я начала кормить наша дочь немного раньше, чем Вы пришли».

Принц Цзин произнес «оу» и больше ничего не сказал.

После того, как, наконец, детей покормили, Сяо Хуа поспешно передала своего сына Дин Сян, и не возражала против этого, как обычно. Она поправила воротник и ощупала ткань на голове и лице.

«Бабушка Хэ не разрешает мне купаться. Я чувствую себя отвратительно».

«Слушай бабушку Хэ».

Видя, как он ведет себя нормально, не выказывая отвращения, Сяо Хуа могла только кивнуть.

«Взгляни».

Принц Цзин вынул из рукава листок бумаги и протянул его Сяо Хуа.

«Что это?»

«Разве ты не говорила, что без имен неудобно? Чжо означает «яркий, избранный для восходящего солнца». Йи означает «прекрасная и удивительная».

Услышав это, Сяо Хуа поняла, что это имена их сына и дочери.

Она несколько раз посмотрела и проговорила их в уме и почувствовала, что они очень хороши. Оба имени, которые он выбрал, были хорошими. Она улыбнулась и кивнула.

Она внезапно осознала, что даже не знает полного имени Принца Цзина, и спросила: «Как зовут Ваше Высочество?»

Принц Цзин взял ее руку и написал на ладони два слова: «Цзин, Ло Цзин».

Сяо Хуа сжала ее ладонь и улыбнулась. Она потянула за руку Принца Цзина и аккуратно написала на его ладони.

«Тао, Тао Сяо Хуа». После того, как она произнесла его Сяо Хуа захотелось прикрыть лицо. По сравнению с Принцем Цзином, ее имя было действительно невзрачным.

«Оно немного простое», - сказала она, покраснев от стыда.

«Не простое». Он погладил ее по лицу. «Сяо Хуа’эр. Маленький цветок персика». (*игра слов: маленький цветок персика на китайском языке произносится как Сяо Тао Хуа. Хотя Тао в ее фамилии написано иначе, чем Тао в цветке персика, они произносятся одинаково)

Щеки Сяо Хуа покраснели, а сердце потеплело.

Кто сказал, что Принц Цзин был неуклюжим? Кто сказал, что Его Высочество не умеет говорить красиво? Почему он мог часто говорить вещи, которые вызывали у нее непрекращающуюся радость?

Это считается словами нежности, верно?

Тем более, что он произносил эти слова с суровым лицом, заставляющим улыбаться. Но это также создавало ощущение, что он говорит искренне.

Этот человек выражал свои мысли иначе, чем другие. Но ей очень нравилось, что ей с этим поделать?