Горничная-игрушка для битья требует мести Глава 27

В павильоне Чан Чунь (*Вечной молодости) жила супруга-консорт Принца Цзина. Это был самый великолепный из трех восточных павильонов, а богато украшенные и великолепные здания были естественно необычными.

Поскольку они знали, что Принц Цзин придет сегодня, в павильоне Вечной молодости было все полностью убрано, и все украшения пришлось переставить. Хотя это не сильно отличалось от прошлого, было затрачено немало усилий.

Каждые десять дней Принц Цзин приходил в павильон, чтобы навестить свою супругу. Время не было обозначено, но он обязательно придет. Все в поместье были знакомы с таким распорядком. Поэтому каждый раз дворцовые служанки в павильоне были особенно взволнованы.

Главная жена Принца Цзина также рано встала, оделась и ждала внутри здания.

Супруге, казалось, было чуть больше двадцати лет, и она была прекрасна и величественна. Сегодня она была в бледно-розовом платье, что делало ее образ несколько более трогательным. В это время она немного беспокойно сидела в гостиной, время от времени приказывая служанкам выйти на улицу и посмотреть, не пришел ли еще принц.

Рядом с ней стояла пожилая женщина в юбке карамельного цвета с волосами в пучке, по ее круглому лицу можно было догадаться, что она ее кормилица. Она открыла рот и сказала: «У ворот поставили двух дворцовых служанок низкого ранга. Когда они увидят Его Высочество, они придут сообщить. Консорт, Ваша болезнь только прошла, и Вы не можете сидеть слишком долго. Возможно, лучше прилечь на диван?»

Эту старушку звали Ли, и все называли ее кормилица Ли, так как она была кормилицей главной жены Принца Цзина. Когда консорт вышла замуж, она сопровождала ее. Она имела большой авторитет в ее глазах, и можно сказать, что она была ее самым доверенным человеком.

Супруга Принца Цзина крепко сжала свой носовой платок и покачала головой: «Кормилица, давайте забудем об этом на случай, если мне придется бегать туда-сюда». Она прекрасно выглядела сегодня, но на ее лице все еще виднелась тень болезни. Красноватый румянец был результатом не румян, а небольшой температуры.

Кормилица Ли ничего не сказала в ответ, а просто вздохнула про себя.

Через некоторое время кто-то, одетый в одежду дворцовой служанки низкого ранга, сообщил за дверью: «Его Высочество идет в этом направлении».

Двое вышли из гостиной и стояли в ожидании у двери.

Только когда она увидела фиолетовый силуэт в мантии, вошедший в ворота, супруга Принца Цзина улыбнулась.

Принц Цзин был одет в пурпурную одежду, расшитую темными облаками. Он был высоким и прекрасным, его волосы были завязаны фиолетово-золотой лентой, вплетенную в нефритовую корону. Его кожа была белой, как будто нефритовая статуя, а его прямой нос сочетался с его тонкими губами, над которыми находилась пара глаз как у феникса, которые были апатичны до такой степени, что казались бесчувственными.

Лицо супруги Принца Цзина слегка покраснело, и, увидев приближающегося Принца Цзина, она поспешно поклонилась.

«Приветствую Ваше Высочество».

Нефритовая белая рука слегка поднялась, в то время как глаза Принца Цзина даже не обратили внимания на его супругу, думая о его собственных делах, пока он проходил мимо и вошел в гостиную.

Главная супруга Принца Цзина последовала за ним с улыбкой на лице и приказала дворцовым служанкам подать чай и напитки.

Закончив раздавать задания, она села на стул рядом с Принцем Цзином.

Она оглядела его фигуру сверху вниз и, увидев, что он даже не взглянул на нее, решительно держала улыбку, задавая Евнуху Фу несколько тривиальных вопросов. Вопросы без содержания, такие как «все ли хорошо у Его Высочества», «наслаждается ли он едой», «был ли он очень занят».

Такое взаимодействие было чрезвычайно странным. Человек, о котором она спрашивала, сидел рядом с ней, но она вместо этого направила свои вопросы к евнуху. Трудно было бы объяснить ситуацию постороннему человеку.

Но те, кто знал ситуацию, ясно понимали причины. Принц Цзин был немного нездоров, и был немым. В столице у него всегда было прозвище «немого пятого королевского сына».

Говорили, что после переезда в феодальные земли он был исцелен божественным врачом. Но так как его личность уже была сформирована, он оставался молчаливым и апатичным, редко открывая рот. Даже по отношению к своей супруге он редко что говорил, что привело к текущей ситуации.

Консорт Принца Цзина понимала это, а также понимала, что ее действия в прошлом привели к появлению пропасти между ними, из-за которой принц так холодно относился к ней сейчас. Ради ее собственного достоинства, а также ради того, чтобы принц понял, что она заботится о нем, у нее был односторонний разговор с ним через Евнуха Фу. Хотя она смотрела на Евнуха Фу, ее слова действительно были направлены к принцу.

Евнух Фу много лет служил принцу, и с ситуацией, сложившейся между принцем и его супругой, он также был предельно знаком. На лице у него была улыбка, и он с уважением отвечал на все ее вопросы. Хотя он много говорил, его ответы так же были недостаточны по содержанию.

Кормилица Ли смотрела со стороны в панике, желая прервать, но не зная, когда вмешаться, даже не упоминая о том, что она была слугой, которая не должна была ничего говорить.

Консорт Принца Цзина ломала голову, не зная, что еще сказать и, наконец, закончила спрашивать все, что она хотела спросить. Глядя на невыразительное лицо принца сбоку, ее сердце было крайне удрученным и крайне обеспокоенным, но она не знала, что еще сказать. Она также боялась, что после этой рутинной проверки принц немедленно уйдет.

Немного поразмыслив она, наконец, открыла рот и сказала: «Ваше Высочество, Вы еще не обедали, верно? Я прикажу приготовить еду, если Вы хотите пообедать здесь».

В комнате было очень тихо. Слуги супруги Принца Цзина все затаили дыхание, надеясь, что принц останется на обед. У Евнуха Фу все еще была улыбка на лице, хотя он вздохнул про себя.

Принц Цзин даже не посмотрел на свою улыбающуюся супругу, прежде чем встать и уйти. Он никогда не говорил ей ни слова.

Евнух Фу быстро произнес «у Его Высочества еще есть кое какие дела» и поспешно последовал за ним.

Супруга Принца Цзина открыла рот, желая что-то сказать, но обиженно остановилась. Она могла только беспомощно наблюдать, как силуэты Принца Цзина и Евнуха Фу исчезали у нее на глазах. Ей также было совершенно ясно, что в следующий раз он приедет через десять дней.

В павильоне Вечной молодости было пугающе тихо. Никто не смел пошевелиться, пока супруга Принца Цзина оставалась неподвижной.

Через некоторое время супруга разбила чашку чая и зарыдала: «Какой смысл проводить дни так!»

Кормилица Ли сделала жест в сторону, и все слуги вышли, оставив личных слуг супруги Чунь Сян, Ся Сян, Цю Сян и Дон Сян (*их имена начинаются с сезона и заканчиваются словом «аромат», т.е. Чунь Сян – Весенний Аромат и т.д.).

Только после того, как двери были закрыты снаружи, кормилица Ли успокаивающе сказала: «Консорт, не плачьте больше. Вы же прекрасно знаете какова личность Его Высочества».

«Ааааааааа....». По ее лицу текли слезы: «Я уже сдерживаю свой темперамент и настроение, я уже изменилась, почему он не может просто простить меня? Как он может быть таким бессердечным?»

Кормилица Ли также не знала, что сказать. Она действительно хотела сказать «почему Вы ничего не делали в начале», но могла ли она сказать это? Она могла только вздохнуть.

Все четверо Сян сделали угрюмое выражения лица и говорили разные утешительные слова.

«Консорт, ну же, перестаньте плакать. Иначе Ваши глаза опухнуть и Вы будете выглядеть не красиво».

«Ваше тело только что восстановилось, вы определенно не можете плакать».

Несколько личных дворцовых служанок заговорили сразу, чтобы утешить ее, прежде чем удалось отвести ее смыть с лица испорченный макияж.

Все три восточных павильона были одинокими павильонами, которые были параллельны друг другу, расстояние было довольно близким.

Принц Цзин, приходивший раз в десять дней в павильон Вечной молодости, больше не был редким случаем, и наложницы, жившие в другом павильоне, естественно знали об этом. Дворцовые служанки низкого ранга были поставлены возле павильона Рон Си (*Почтенной любви) и павильона Хань Сян (*Холодного аромата) для слежки.

Фактически, принц только покинул павильон Вечной молодости, когда он столкнулся с главной наложницей Цяо в аллее.

Главной наложнице Цяо было около двадцати в этом году. У нее были яркие глаза и белоснежная улыбка, и она была очень красивой. Она носила одежды, расшитые бабочками и цветами, что делало ее фигуру еще более изящной и очаровательной.

Видя приближение принца, она сразу же выразила свое почтение: «Эта наложница приветствует Его Высочество».

Поклон старшей наложницы Цяо был очень изящным, и выражение ее лица, когда она опускала и поднимала голову, было также очень утонченным. Однако это очарование не мог увидеть этот «слепой» человек. Шаги принца даже не приостановились, когда он прошел мимо нее и ушел вдаль.

Только после того, как принц ушел, наложница Цяо поднялась, глядя на его силуэт и сердито слегка топнула ногой.

Смех прозвучал позади нее. Это были две другие наложницы Принца Цзина, наложница Цзяо и наложница Рон.

«Старшая сестренка действительно прилежна. К сожалению, кажется, что это не привлекло внимания нашего Высочества», - тихо сказала наложница Йю Цзяо, прикрывая рот и слегка посмеиваясь, говоря так, словно боялась, что другие узнают, что она издевается над главной наложницей Цяо.

Главная наложница Цяо также была не из тех, с кем было легко иметь дело. Она изобразила фальшивую улыбку: «По крайней мере, это лучше, чем у некоторых, которых просто привезли сюда на показ и даже близко не знакомых с Его Высочеством».

Личная дворцовая служанка рядом с ней, Де’эр, естественно, поддержала свою хозяйку, прикрыв рот и издав пару смешков, мгновенно превращая смеющиеся лица наложниц Йю Цзяо и Йю Рон в камень.

Главную наложницу Цяо нельзя обвинить в том, что она так говорила.

Йю Цзяо и Йю Рон были служанками в императорском дворце. Обе хорошо выглядели, и до того, как принц переехал в свой феодальный удел, Император Си даровал их сыну в качестве наложниц. Казалось, что Император почувствовал, что он слишком очевиден, присвоив звание Принца Цзина своему сыну сразу после церемонии совершеннолетия и немедленно приказав ему переехать в провинцию. Это можно рассматривать как компенсацию за то, что не тот пытался скрыть свои намерения.

Но Принц Цзин всегда исполнял свою роль покорно. Поскольку его отец даровал их, он дал им обеим статус наложниц и поместил их во внутренний двор. Его не заботило, хорошо это для них или нет.

Только увидев их мрачное выражение лица, главная наложница Цяо ушла с Де’эр в радостном удовлетворении.

Идиотки, неужели они посмели прийти обменяться с ней колкостями? Люди, с которыми можно расправиться одним предложением, естественно, не стоили ее внимания.

Однако Йю Цзяо и Йю Рон жили в поместье несколько лет, и они знали о некоторых вещах. Возможно, поначалу они очень беспокоились о том, что им не удалось сблизиться с принцем, но со временем они перестали воспринимать это как позор. В конце концов, это не из-за того, что они были не в почете. При дворе Принца Цзина было очень мало наложниц, всего четыре человека. Поэтому принц редко приходил в задний двор.

Видя, что главная наложница Цяо ушла еще не далеко, Йю Рон проворчала: «А чем Вы гордитесь? Все знают, что Его Высочество не приходил к Вам ооочень долго? Уже полтора года прошло, неудивительно, что кто-то настолько отчаялся, чтобы преграждать ему дорогу в аллее».

Изящные шаги главной наложницы Цяо на секунду стали хаотичными, и она поспешно ушла с Де’эр.

То, что сказала главная наложница Цяо, было правдой. И то, что сказала Йю Рон, было также правдой.

Единственный мужчина редко приходил к женщинам. Немногочисленные ссоры между девушками тоже были скучными, только обмениваясь оскорблениями, когда они сталкивались друг с другом, и больше ничего.

Разве вы не видите? Даже на ступенях консорта Принца Цзина рос мох, не говоря уже о других.