Горничная-игрушка для битья требует мести Глава 30

После того, как Принц Цзин вернулся с переднего двора, он сначала пошел переодеться в задней части зала, прежде чем вернуться и сидеть в его передней части.

Те, кто знал о его характере и привычках подавали ему сейчас чай.

Прослужив в Зале Великолепия все это время, несколько дворцовых служанок низкого ранга все немного изменились.

Не говоря уже о чем-то еще, по крайней мере, теперь они освоили «многозначительные взгляды». Цель этих многозначительных взглядов упоминать пока не стоит, но в основном это позволило им продолжать хорошо выполнять свою работу.

Цяо Лянь и Чжи’эр, которые отвечали за подачу чая, в последнее время вели ожесточенную борьбу. Одного человека явно было достаточно, чтобы подать чай, но в эти дни они были неразлучны, приходя и уходя вместе.

Цяо Лянь несла чайный сервиз, а Чжи’эр отвечала за то, чтобы ставить чашку на стол. Им обеим было чем заняться, и они появились вместе с четко разделенными ролями.

Что касается того, как им удалось достичь такого сотрудничества, Сяо Хуа не знала, но тот факт, что они все еще тайно конкурировали друг с другом, все еще был очевидным для сторонних наблюдателей.

На самом деле Сяо Хуа, стоявшая довольно близко, ясно видела, что, когда Чжи’эр подняла чашку, Цяо Лянь подняла поднос и случайно подтолкнула ее.

Результат был очевиден - чашка в руках Чжи’эр упала на пол.

В зале было очень тихо, и звук прозвучал отчетливо.

Сяо Хуа потеряла дар речи. Она понятия не имела, о чем думала Цяо Лянь.

Чжи’эр лихорадочно опустилась на колени, когда Цяо Лянь встала в сторону, на ее губах на мгновение появилась холодная улыбка.

Принц Цзин никогда не присматривался, но Евнух Фу, который постоянно находился рядом с принцем, ясно все видел, в том числе причину ситуации.

Его хорошее настроение сразу же ухудшилось, и он очень хотел вытащить этих двух незрелых дворцовых служанок и избить до смерти, но он не мог. Но, учитывая снисходительное отношение Принца Цзин в эти полмесяца, он почувствовал некоторое облегчение, хотя беспокойство все еще присутствовало.

«Это было действительно небрежно. Поспеши и вытри пол». Евнух Фу сделал выговор тихим голосом. Он надеялся использовать эти слова, чтобы сгладить ситуацию.

К сожалению, небеса решили подшутить над ним.

«Пусть эти двое уйдут».

Молчаливый принц, наконец, открыл рот, но в его словах не было ни вступления, ни заключения.

Поведение Принца Цзин было очень спокойным, и его тон был спокойным. Чжи’эр, которая была встревожена и напугана ранее, сразу же вздохнула с облегчением.

Но отношение к ситуации Евнуха Фу было трудно понять, он казался растерянным и внезапно раздраженным. Приказав Сяо Хуа и Сю Юнь подойти и убрать, он одновременно махнул рукой, чтобы Цяо Лянь и Чжи’эр покинули зал, выражение его лица было крайне отталкивающим.

Посмотрев на его лицо, можно было бы подумать, что его родители скончались.

Сяо Хуа подумала, что ей показалось, и не приняла это близко к сердцу.

Когда она поняла, что «оказывается, Его Высочество может говорить», она также почувствовала, что Его Высочество был довольно хорошим человеком. Хотя он обычно был молчалив и апатичен, он не был резок по отношению к другим. В прошлом она часто сталкивалась с подобными ситуациями, когда разбивались чашки. Правила обычно были более строгими, прямо приказывая правонарушителю встать на колени во дворе и получить хорошую взбучку. Этот Принц Цзин не придал этому особого значения, и он только попросил их уйти.

Только когда они ушли с работы той ночью и вернулись в свою комнату, Сяо Хуа поняла, что все было не так просто. Только тогда она поняла, почему выражение лица Евнуха Фу было таким странным.

Оказывается, что «Пусть эти двое уйдут» означало, что после их ухода им не разрешалось больше возвращаться в зал для служения.

До того, как Сяо Хуа и Сю Юнь вернулись, Сяо Ся Цзы уже пришел и сказал им распоряжения Его Высочества. В будущем Цяо Лянь и Чжи’эр будут отвечать за подметание двора за пределами зала.

Падение с небес на землю в мгновение ока. Проработав так долго, так долго борясь, они вернулись туда, откуда начали.

Цяо Лянь и Чжи’эр лежали на своих кроватях, сильно плача, и, казалось, не могли принять такое большое понижение.

Мей’эр и Си’эр утешали их, хотя в их выражениях было некоторое злорадство, которое невозможно было скрыть.

Чем больше времени Сяо Хуа проводила с Си’эр, тем больше она понимала, что она не настолько невинна. По крайней мере, ни в чем не повинный человек не может говорить подобные лести и утешать с таким выражения радости от чьей-то беды.

Первоначальные хорошие чувства к ней казались смешными сейчас.

Оказывается, никто не был невинным в богатом хозяйстве, в итоге. Даже если бы они были невинны с самого начала, они бы изменились из-за различных обстоятельств с течением времени. Особенно, когда те, кто провел много времени вместе, в конечном итоге ущемляют преимущества друг друга. Такие изменения были особенно подлыми.

Когда в прошлом Сяо Хуа работала в разных местах, она уже сталкивалась с такими ситуациями. В других местах это было не так явно, так как это были небольшие хозяйства. Добравшись до поместья Цзиньян, все стало намного очевиднее.

Войдя в поместье Цзиньян в двенадцать, она начала свою работу в качестве дворника.

Работа дворника была очень трудоемкой, и другие девицы часто над ними издевались. У каждой из них было полно мыслей о смене места работы. Тех, кто маячил перед ответственными бабушками, поджидали бы другие в темноте. После того, как она вошла в павильон Цзиньсю и успешно спланировала свой путь до старшей горничной, все ее «хорошие сестры» в прошлом изменили свое отношение к ней.

Когда она столкнулась с таким резким изменением отношения, она тайно плакала раньше, чувствовала себя обиженной и жаловалась.

Только после смерти и возвращения она поняла, что так называемая дружба и сестричество не имеют ничего общего с личной выгодой.

Понимание - это понимание, но каждый раз, когда она видела Си’эр, она вспоминала шумную девочку, с которой познакомилась вначале, и чувствовала себя немного неловко.

«Перестаньте быть такими фальшивыми? Я знаю, что вы хотите смеяться. Смейтесь сколько хотите, не нужно сдерживаться», - Цяо Лянь оттолкнула руку Си’эр, пока она садилась.

Ее лицо было чрезвычайно искажено. Она никогда не сдерживала свой гнев, а теперь казалась еще более истеричной.

Лицо Си’эр было переполнено шоком, как будто она не могла поверить, что Цяо Лянь могла так говорить о ней, ее глаза мгновенно покраснели от обиды: «Цяо Лянь, как ты могла так сказать, я бы никогда…»

Цяо Лянь оттолкнула ее: «Уйди, уйди, уйди отсюда. Перестань вести себя так невинно каждый день, ты меня не обманешь». Она сделала паузу, затем продолжила кричать на остальных в комнате: «Мы все очень хорошо знаем друг друга, почему ты притворяешься? Чувствуете себя так удовлетворенно, когда видите других в стесненном положении, что вам нужно выставить на показ свою сущность?»

Слова Цяо Лянь разозлили Си’эр до такой степени, что она обернулась и вернулась в свою постель. Даже лицо Мей’эр покосилось.

В комнате долгое время было невероятно тихо, прежде чем Си’эр сердито проворчала: «Собака, которая кусает руку, которая ее кормит».

Сяо Хуа, не сказав ни слова, подошла к своей кровати и осторожно разделась перед тем, как лечь.

Мертвая тишина в комнате нарушалась только легкими всхлипами и рыданием. После споров комната была заполнена депрессией, заставляя чувствовать себя некомфортно.

Первоначально планируя принести немного воды, чтобы умыться перед сном, Сяо Хуа больше не хотела двигаться и лежала на кровати, чувствуя неописуемую усталость в своем сердце.

Сю Юнь, которая была так же тиха, крепко сжала свою руку. Она, наконец, поняла слова своей сестры и, наконец, поняла, что случиться, если она не будет сдержанной.

Хотя все в комнате молчали, они были поглощены своими мыслями.

*****

После этого, разочарованный Евнух Фу собрал оставшихся четырех человек и отчитал их всех.

Только тогда Сяо Хуа поняла, что у всегда улыбающегося Евнуха Фу была и такая его сторона.

Его лицо оставалось таким же, но тон и выражение его лица были немного пугающими. На самом деле он не ругал их, а только предупредил, чтобы они работали должным образом, не делая ошибок.

И все же они не могли не чувствовать страха.

Конечно, после кнута, он все же дал им и пряник. Пряником был другой комплект одежды.

На этот раз это был розовый жакет с бледно зеленовато-синей юбкой. Материал был очень хорош, и одежда точно соответствовала их телам. Было неизвестно, как Евнух Фу волшебным образом знал размеры дворцовых служанок низкого ранга.

Конечно, смысл, подразумеваемый под этим, состоял в том, чтобы сказать всем, что правильная работа без ошибок принесет много наград. Конечно, награды будут еще лучше, если они смогут сделать шаг вперед.

Хотя последняя часть была истолкована в соответствии с их собственными желаниями, на самом деле это не так уж далеко от истины. Сяо Хуа также могла сказать, намерения Евнуха Фу были такими же.

В комнате из шести только четыре человека получили одежду. Остальные двое могли только смотреть с завистью. После того, как Сяо Ся Цзы принес вещи, атмосфера в комнате стала напряженной.

Сяо Хуа держала одежду в руках, не зная, сделал ли это Евнух Фу намеренно или нет.

Разве это не вызвало бы конфликт? Уже и так было достаточно конфликтов!

«Похоже, что те, кто служит внутри зала, отличаются от нас, кто снаружи. Даже преимущества разные». Тон Чжи’эр был чрезвычайно кислым, и после разговора она подвинулась к Си’эр: «Маленькая сестренка Си’эр, после того, как ты поднимешься до небес, не забудь протянуть этой старшей сестре руку помощи».

Изначально с лица Си’эр не сходила улыбка, и она была очень взволнована, но после того, как ее пронзили слова Чжи’эр, улыбка сразу же покинула ее лицо. В прошлом ее отношения с Чжи’эр были довольно хорошими, поэтому у нее было дурное предчувствие, из-за которого она не должна была терять самообладание. Она могла только опустить голову и сказать: «Старшая сестра Чжи’эр, ты не должна так говорить. Какое это имеет отношение к чему-либо?»

Цяо Лянь ухмыльнулась: «Фальшивка!»

Си’эр посмотрела, сдержалась и ничего не ответила.

«Смысл действий Евнуха Фу уже предельно ясен, и те, кто может достичь цели, получат необычайное преимущество. Хватит притворяться, будто вы все не поняли. Вы явно хотите этого так сильно, и это так противно, что вы все ведете себя как будто ничего не понимаете».

Слова Цяо Лянь были отвратительными. Думать про себя это одно, но говорить это вслух – совсем другое. Тем более что эти слова были похожи на бамбуковую палку, которая перевернула лодку со всеми их подозрениями.

Си’эр не могла больше сидеть неподвижно, встав и уставившись на Цяо Лянь: «Ты отвратительна. Почему бы тебе не посмотреть на свое лицо, оно настолько искажено, что просто отвратительно».

Мей’эр стояла в стороне и вела себя так, как будто она неумышленно перебила: «Пфф, твои глаза покраснели от зависти. Если бы ты знала, что этот день настанет, изменила бы ты свой первоначальный путь? Разве тебе не нравилось бороться друг с другом и подначивать других? Подставив одну из нас, и хотя жертва оказалась в плохом положении, ты тоже оказалась в таком же положении».

Чжи’эр уронила чашку только потому, что ее толкнула Цяо Лянь. Это не было секретом. Чжи’эр ясно знала об этом, и остальные люди в комнате тоже об этом знали. Обычно все хотели избегать проблем. Обычно все игнорировали отвратительные словам Цяо Лянь, но у каждой был свой предел. Мей’эр, наверное, уже наскучили слова Цяо Лянь за последние несколько дней и в итоге она высказала все, что накопилось.

«Ты…» Цяо Лянь сердито уставилась на Мей’эр, выражение ее лица было таким, будто она хотела, чтобы та провалилась под землю.

Мей’эр не собиралась останавливаться: «Что я? Все просто не хотят заморачиваться с тобой, ты действительно думала, что мы боимся тебя?» Надев маску безразличия, она повернула голову и сказала Си’эр: «Си’эр, когда мы работаем, ты не должна идти по стопам некоторых людей. Мы все здесь в одной лодке, только идиоты попытались бы подставлять друг друга».

Лицо Чжи’эр тоже исказилось. Скорее всего, слова Мей’эр пронзили больное место в ее сердце.

Си’эр кивнула, намеренно повысив голос: «Конечно, я определенно не такая тупая».

После разговора они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

Чжи’эр молча сидела на кровати, не говоря ни слова. Цяо Лянь сердито легла на кровать и накрыла голову одеялом.

Сяо Хуа покачала головой про себя, не желая больше смотреть в их направлении. Глаза Сю Юнь вспыхнули, прежде чем она снова опустила их.

****

После того, как Цяо Лянь и Чжи’эр были отстранены от служения в зале, оставшиеся четверо стали еще более осторожными.

Си’эр была естественно живой, но после службы в зале она стала намного более сдержанной. Сейчас ее действия и манеры стали еще более формальными, казалось, что она созрела за короткий промежуток времени.

В этот день принц обедал, а Си’эр и Мей’эр подавали еду.

Принц Цзин был одет в сапфирово-синюю вышитую одежду с золотой короной на голове, что делало его еще более красивым. Просто на его лице не было никакого выражения, и он не произносил ни слова.

Честно говоря, все эти дворцовые служанки имели некоторое представление о его характере после некоторого времени служения. Хотя они боялись, они не могли помешать своим мыслям подниматься на небеса и витать в облаках, особенно с учетом статуса принца, стоящего перед ними. В сочетании с его красивой внешностью это наносило жесткий удар по этим служанкам.

Си’эр подала еду, выглядя немного рассеянной, украдкой глядя на принца со слегка безумным выражением на ее лице.

В зале было очень тихо. Сяо Хуа стояла и наблюдала за ситуацией издалека и продолжала хмуриться.

Правила поведения за столом Принца Цзин были превосходными, спокойными и неторопливыми. Его движения были очень медленными, и каждый укус тщательно пережевывался. Принц Цзин имел привычку пить суп после того, как он закончит есть. Когда он положил палочки и посмотрел на суп, это означало, что он был готов к супу.

Эта привычка была известна не только Си’эр и Мей’эр, но даже Сяо Хуа знала об этом после наблюдения со стороны. Но по какой-то причине, когда Принц Цзин сегодня положил свои палочки для еды, Си’эр, которая отвечала за подачу супа, не двигалась.

Мей’эр стояла в стороне и бросила на нее несколько взглядов, но она ничего не заметила. Мей’эр могла только беспомощно подойти к ней, держа пустую миску для супа.

Что делала эта Си’эр? Как она не заметила такого очевидного жеста от Его Высочества?

Движение Мей’эр шокировало Си’эр. Она вспомнила свои обязанности только после того, как увидела Мей’эр с миской супа. Она выхватила миску из ее рук и, не проверяя, сколько в ней уже было, добавила две порции супа, прежде чем подать принцу с дрожащими руками.

«Ваше Высочество».

Голос Си’эр сильно дрожал, даже Сяо Хуа, у которой была опущена голова и которая не наблюдала за происходящим, услышала это. Она подняла глаза, чтобы посмотреть, и увидела выражение лица Си’эр, в котором присутствовали страсть, волнение и счастье вместе с двумя слегка дрожащими руками.

Принц Цзин поднял руки, чтобы получить чашу, не глядя на служанку рядом с ним. Не было известно, была ли Си’эр слишком взволнована или чаша была переполнена, но чаша слегка затряслась в ее руке и пролила немного супа на нежную руку принца.

Человек, которому вылили суп, ничего не сказал, но Си’эр была в панике. Она была напугана до такой степени, что уронила тарелку супа. Суп разлился по всей одежде Си’эр, но что более важно, также пролилось на обувь принца и подол его одежды.

«Я не сделала это нарочно, это было не нарочно, Ваше Высочество, позвольте мне вытереть Вашу одежду…»

Си’эр взволнованно вытащила свой носовой платок и хотела подойти и вытереть принца, но была остановлена рукой Евнуха Фу.

«Уходите».

Лицо Евнуха Фу застыло. Ничего не говоря, он указал рукой, чтобы Сяо Хуа и Сю Юнь пришли и убрали пол.

«Ваше Высочество, я действительно сделала это не специально...», - Си’эр плакала, пока ее глаза не покраснели. Она опустилась на колени на пол и все еще хотела просить пощады. Она поползла вперед, по-видимому, желая обнять ноги принца.

Брови принца нахмурились от редких эмоций, и он встал.

«Евнух Фу, пусть уйдут оба этих человека». После он пошел в заднюю часть зала, чтобы переодеться.

В это время Евнух Фу не мог больше сохранять хорошее выражение лица. Он нахмурился, нетерпеливо махнув рукой. Два евнуха подошли со стороны и вытащили плачущую Си’эр, которая вырывалась из их рук. Мей’эр последовала за ней, ее лицо было полно раздражения.

Сю Юнь и Сяо Хуа остались позади, чтобы навести порядок на полу. Когда Си’эр вытащили, Сю Юнь подняла глаза и посмотрела на Сяо Хуа. Она думала, что ее взгляд осторожен, но неожиданно встретился с глазами Сяо Хуа.

Сяо Хуа слабо вздохнула и не хотела тратить время, гадая, что содержалось во взгляде Сю Юнь.