Горничная-игрушка для битья требует мести Глава 57

На следующий день Сяо Хуа проснулась очень рано. Закончив завтрак, она вооружилась до зубов и приготовилась к выходу на улицу.

Погода в провинции Цзин была очень холодной, особенно зимой. Зимы были долгими, и казалось, что новый снег всегда выпадает раньше, чем тает предыдущий на земле. Сяо Хуа все еще завтракала, когда услышала, как Дин Лань сказала, что на улице идет легкий снег.

Сяо Хуа надела свою маленькую накидку на подкладке и обернула вокруг нее плащ, который Дин Сян закончила вчера для нее. Плащ был бархатным снаружи и меховым внутри. Руки были спрятаны в меховой муфте, а на ногах были туфли на деревянной подошве. Дин Сян держала сбоку покрытый бледным шелком зонтик. К тому времени, как они вышли, было уже не так холодно.

Три восточных павильона и три западных павильона: один был на востоке, а другой - на западе. Между двумя сторонами было довольно большое расстояние. Раньше Сяо Хуа редко носила деревянные туфли, а из-за снега ей приходилось идти очень медленно.

К тому времени, как они достигли павильона Вечной молодости, Сяо Хуа поняла, что прибыла последней.

В холле она сняла накидку и плащ. Войдя в зал, она почтительно поприветствовала супругу, сидевшую на почетном месте, и главную наложницу Цяо, сидевшую слева от нее.

«Я молю консорта проявить великодушие, эта служанка-наложница опоздала».

Дин Сян проинформировала ее о необходимом этикете во время их случайных разговоров. Внутри поместья, помимо супруги и главной наложницы, наложницы ее уровня должны называть себя «наложницами-служанками» перед теми, кто выше их статуса. Сяо Хуа умела проявлять уважение, но, поскольку это место требовало большего внимания к деталям, Дин Сян дала ей несколько советов.

Консорт была одета в красный шелковый жакет на подкладке с цветущими пионами, на ее лице была широкая улыбка, что делало ее очень дружелюбной. Похоже, она забыла приказать Сяо Хуа встать, по-видимому, изучая ее внешность.

Сяо Хуа сегодня была одета очень просто: маленький розовый жакет с узкими рукавами и бледно-голубовато-белая атласная юбка. Хотя одежда выглядела хорошо, потому что ее возраст заставлял ее выглядеть нежной и свежей независимо от того, что она носила. Однако, по сравнению с остальными людьми в зале, она казалась намного более простой и грубоватой.

Кроме того, сама Сяо Хуа также выглядела очень просто. Это относилось к украшениям на ней.

По словам Дин Сян, обладатели статуса наложницы ежеквартально получали от поместья определенное количество драгоценностей. Сяо Хуа только получила свой статус и ей изначально дали только две золотые заколки для волос, пару нефритовых браслетов и пару серьг. Однако это однозначно несравнимо с остальными скоплениями гарема за эти годы.

Особенно сегодня. Сделали ли они это намеренно или нет, все они были украшены золотом и нефритом и одеты пышно. Даже две наложницы Йю были чрезвычайно наряжены, не говоря уже о супруге и главной наложнице Цяо.

Для сравнения, Сяо Хуа действительно выглядела бедно.

Глаза консорта незаметно вспыхнули, главная наложница Цяо издала неоднозначный смешок, а Йю Рон решила высказаться на прямую.

«Эта маленькая сестренка Хуа одета очень просто. Разве она уже какое-то время не служила в Зале Великолепия?»

Йю Цзяо ответила с улыбкой, но в ее словах были резкие слова: «Действительно, почему ты так говоришь? Есть несколько видов служения, правда? Все бесполезно, если тебя не любят».

Консорт легонько кашлянула и, казалось, поняла, что еще не приказала Сяо Хуа встать, сказав с естественным выражением: «Маленькая сестренка, пожалуйста, встань и присядь. Эта супруга только что была слегка ошеломлена красотой маленькой сестренки».

Она добавила себе под нос «правильно, слишком просто», а затем сказала, улыбаясь стоящей рядом Чунь Сян: «Позже возьми неиспользованные украшения этой супруги, мы можем позволить наложнице Хуа забрать их с собой, когда она уйдет». Затем она улыбнулась и сказала Сяо Хуа: «Надеюсь, маленькая сестренка не будет этим брезговать».

«Вещи супруги, естественно, все хороши, у этой служанки-наложницы даже не хватит времени выразить свою благодарность».

Основываясь на этом коротком разговоре, Сяо Хуа могла почувствовать скрытые колкости. Тем не менее, она уже подготовилась перед тем, как прийти сюда, и не выразила никакого недовольства в выражении лица. Что касается того, что не было предложено подняться, это было еще меньшей проблемой. Время, проведенное ею за тренировками по этикету, было не только для галочки.

Она наполовину опустила веки и поджала губы в улыбке. Эта улыбка не казалась ласковой, но и неуважительной. Однако в ее словах не хватало энтузиазма, чтобы всем было ясно, что она на самом деле не так благодарна, как показалось по ее словам, а также, чтобы им было сложнее к ней придраться.

В конце концов, то, что на самом деле подразумевал ее голос, требовало от человека пристального внимания и понимания. Те, кто слышал это, понимали ее значение. Те, кто этого не слышал, не могли ничего об этом сказать.

Пока Сяо Хуа втайне придумывала, как вести себя с этими женщинами, с которыми ей придется встречаться ежедневно в будущем, люди в зале тоже оценивали ее. Только за этот короткий промежуток времени консорт и главная наложница Цяо могли сказать, что наложница Хуа была непростой. Несмотря на откровенные насмешки Йю Рон и Йю Цзяо, эта наложница Хуа, которой было всего пятнадцать, смогла уверенно отвечать и внешне казаться уважительной, не оставляя поводов, за которые можно было бы придраться.

Чего они не понимали, так это того, что, судя по насмешкам и оскорблениям, которые пережила Сяо Хуа за две жизни, она не слишком много думала о Йю Рон и Йю Цзяо.

Дин Сян встала сзади и вздохнула с облегчением, увидев представление наложницы Хуа.

Она думала, что из-за юного возраста и неопытности она сорвется, столкнувшись с этой ситуацией в первый раз, когда придет выразить свое почтение. Неожиданно ее ответ был очень уместным.

Последние несколько дней, видя ее тихую и покладистую натуру, она думала, что Сяо Хуа не имеет большого личного мнения. Судя по ее сегодняшним действиям, казалось, что она действительно была кем-то, кто хорошо осведомлен о ситуации. Только с такой госпожой слуга может чувствовать себя непринужденно.

Консорт заговорила снова, произнеся ситуативные слова, такие как «служить Его Высочеству должным образом, сохраняя при этом свою роль». Сяо Хуа также ответила уважительными словами, такими как «да, спасибо за наставления супруга».

В это время Сяо Хуа сидела внизу, а дворцовые служанки в комнате налили чай для всех и поставили его на соседний стол.

После того, как консорт закончила свою речь, наступило неловкое молчание.

Главная наложница Цяо сидела и все время улыбалась, не говоря ни слова, выражение ее лица было нечетким. Йю Цзяо снова открыла рот: «Я слышала, что маленькая сестренка пришла в поместье в качестве дворцовой служанки после того, как ее продали в рабство. Откуда ты?»

Несмотря на такой же статус, Йю Цзяо была старше Сяо Хуа на несколько лет и действительно могла называть ее сестренкой.

Сяо Хуа посмотрела на этого милого и симпатичного человека со светлой кожей и красивой внешностью, чье лицо было полно насмешек. Она взмахнула ресницами и сказала: «Верно, эту служанку-наложницу продали в поместье. У меня нет дома. Когда я была маленькой, мой родной город смыло наводнением, и моя семья продала меня».

В зале было очень тихо. Остальные, вероятно, никогда не осмеливались представить, что наложница Хуа будет говорить так откровенно.

Обычно, когда те, кто родился с низким статусом получали статус выше, они хотели, чтобы другие не знали об их прошлом. Йю Цзяо думала так же и планировала унизить ее. Однако у другой стороны неожиданно не возникло никаких опасений объявить об этом вслух.

Сяо Хуа естественно поняла намерения наложницы Йю Цзяо. Тем не менее, смущение никогда не возникало из-за других, а скорее из-за их самих. Она изначально была низкого происхождения, и эти люди, вероятно, подробно исследовали ее биографию. Зачем выставлять себя за дурака, пытаясь скрыть это?

К сожалению, в прошлой жизни она не понимала этого и часто спорила с другими по этому поводу. Вернувшись к жизни и столкнувшись с той же ситуацией, Сяо Хуа решила щедро выложить ее на всеобщее обозрение.

В этот момент в зале было очень тихо. Уголок ее губ слегка скривился, и никто этого не заметил.

Консорт увидела, что атмосфера немного накалилась, и сказала: «Эта супруга только что получила хороший чай и ранее не смела его пить. Давайте сегодня принесем его, чтобы побаловать эту маленькую сестренку, и пусть каждый попробует».

Неловкость часто можно было развеять, сделав глоток или два чая, чтобы скрыть некоторые вещи. В противном случае неловкие взгляды друг на друга только усугубили бы ситуацию. Прервать неловкость парой движений было лучшим лекарством от неловкого молчания.

Йю Цзяо воспользовалась предложенной передышкой и подняла чашку, чтобы сделать глоток. Остальные в зале сделали то же самое.

Сяо Хуа тоже подняла свою чашку, но, похоже, придумала что-то и поставила ее снова, сказав: «Эта служанка-наложница слышала, как супруга сказала, что старшая сестренка Йю Цзяо была дворянкой, которая пришла из императорского дворца. Дворец должно быть действительно великолепный и роскошный, правда?» В ее тоне были легкие нотки зависти.

Главная наложница Цяо подняла брови и многозначительно улыбнулась. Консорт поняла намерения Сяо Хуа, и ее глаза на мгновение помрачнели, и она опустила чашку.

Йю Цзяо отложила чашку в сторону, насмешливо взглянула на Сяо Хуа и сказала: «Царственное великолепие императорского дворца, естественно, не то, что низкородная служанка, как ты, могла бы увидеть ...». После своих насмешливых слов она продолжала описывать дворец как величественный, внушительный и так далее, как если бы она хвасталась собственным домом, становясь все более и более высокомерной.

Сяо Хуа также сделала вид, что внимательно слушает.

Йю Рон захотелось закрыть лицо, но она также не знала, как ей прервать слова Йю Цзяо.

Улыбка главной наложницы Цяо стала шире, но с намеком на насмешку.

Когда Йю Цзяо, наконец, закончила описывать то, что могла, она услышала, как Сяо Хуа сказала: «Старшая сестренка Йю Цзяо действительно знакома с дворцом. Ваша семья, должно быть, из дворца?»

Эти слова заставили Йю Цзяо подавиться на месте.

Как могла ее семья быть из дворца? Все знали, что дворцовые служанки выбирались из простолюдинов.

В Великой династии Си была система отбора, в которой слуги королевской семьи были невинными девушками, выбранными из обычных семей. Более-менее крупные хозяйства обычно не посылали своих дочерей служить другим во дворце. Дворцовых служанок выпускали, когда им становилось двадцать пять. К тому времени они уже будут старыми девицами, а партнера по браку было бы трудно найти.

С другой стороны, когда ты дворцовая служанка во дворце, никого не заботило бы, была ты простолюдинкой или дворянкой. Ты прежде всего слуга.

Значение слов Сяо Хуа было очень ясным. Разве вы не издевались надо мной за то, что меня продали в качестве слуги? Разве вы не такие же? Просто ее метод был гораздо более завуалированным, в отличие от Йю Цзяо, которая только что высмеивала так открыто, заставляя ее казаться вульгарной и бессословной.

Однако именно потому, что манера издевательства Сяо Хуа была завуалирована, то, что она произнесла фразу «ваша семья, должно быть, из дворца» в этот момент, было огромной пощечиной.

Йю Цзяо была немного туповатой, но не совсем безмозглой, и сразу же отреагировала.

«Ты…».

Сяо Хуа воспользовалась своим молодым возрастом, неопытностью и недальновидностью, чтобы «смущенно» моргнуть глазами: «Может быть, семья старшей сестренки Йю Цзяо не из дворца?»

Разве она не смотрела свысока на ее рождение и отсутствие опыта? Что ж, ей действительно не хватало опыта, правда?

У Йю Цзяо снова запершило в горле.

Консорт решила умиротворить ситуацию: «Хорошо, хорошо, это поместье Принца Цзина провинции Цзин, не нужно говорить о таких далеких вопросах. Выпейте чаю, выпейте чаю».

Это был второй раз, когда супруга сказала пить чай. Тот, кто нуждался в этом спасательном круге, естественно, воспользовался им, но Сяо Хуа по-прежнему не касалась своей чашки на столе и сидела с полуопущенными глазами.

«Наложница Хуа не любит пить чай?» Консорт улыбнулась и спросила, ее руки подсознательно терли чашку в руках.

На лице Сяо Хуа была улыбка, но она смущенно сказала: «Эта служанка-наложница не слишком хорошо пьёт чай. Раньше я была слугой и не могла пить чай, только воду. Войдя в павильон, мне дали чай, как часть пособия, но, к сожалению, эта слуга не может заснуть после того, как выпьет его, и поэтому перестала пить чай. Чай супруги - хороший чай, но этой служанке-наложнице не хватает опыта, чтобы насладиться им».

Консорт издала «ах» и больше ничего не сказала.

Через мгновение консорт поставила чашку на стол и сказала: «Время пролетело в мгновение ока, эта супруга больше никого не задерживает. На улице идет снег, а дороги скользкие. Осторожнее на обратном пути».

Только теперь остальные встали и еще раз поприветствовали супругу перед тем, как уйти один за другим.

В холле возле дома Дин Сян и Дин Лань помогли Сяо Хуа надеть плащ.

Надев муфту и открыв зонтик, Сяо Хуа вышла из павильона Вечной молодости вместе с двумя другими.

К западному павильону Сяо Хуа можно было вернуться двумя путями. Один должен был идти перед Залом Великолепия, другой - позади. Маршрут за залом был короче, и, видя, что снег падает все сильнее и сильнее, Дин Сян осторожно поддерживала Сяо Хуа на более коротком маршруте.

«Вы действительно потрясающая. Я видела, как лицо наложницы Йю Цзяо побагровело от гнева», - заговорила Дин Лань со стороны.

Сяо Хуа слегка улыбнулась и ничего не отрицала: «Ничего не поделаешь. Мы не можем позволять другим бить себя по лицу, не отвечая ничем взамен».

На самом деле Сяо Хуа все еще знала, кого она может провоцировать, а кого нет. Если бы сегодня это сказала консорт или главная наложница Цяо, она могла бы только молча терпеть.

Но статус Йю Цзяо был таким же, как и у нее, и она также не пользовалась благосклонностью. Поскольку она осмелилась насмехаться над ней первой, Сяо Хуа, естественно, использовала ее, чтобы выразить свое отношение к ней.

Даже если ей нужно было проявлять достаточно уважения, она хотела сказать другим, что она не игрушка для битья.

Со своим новым статусом она, естественно, не могла справляться с вещами так, как раньше. Она не могла отступить вслепую, но ей все же приходилось отступать. Пространство между ними было непросто уловить.

Сяо Хуа погрузилась в собственные мысли, пока падали маленькие снежинки. Воздух был наполнен пронизывающим душу холодом, который заставлял чувствовать себя бодрым, если вдыхать его легкими.

Дин Сян внезапно сказала в стороне: «Наложница Хуа, кажется, Его Высочество впереди».