Гарри Поттер:Любовь к Магии Глава 373

  Конец летних каникул и начало учебного года ознаменовали собой начало затишья в конфликте между Гарри, Волдемортом и другими различными сторонами. Лучшего времени и не придумаешь.

  

  Дамблдор почти не вспоминал об этом, позволяя волне событий унести себя в новый учебный год. Для него было вполне ожидаемо, что, по крайней мере, в течение нескольких месяцев, начиная с сентября, ничего не случится.

  

  Гарри и Волдеморт были настроены куда менее оптимистично.

  

  Гарри хотел использовать свою инициативу. Он хотел совершить как можно больше налётов на убежища, взять ещё больше пленных, найти ещё больше крестражей, да что угодно, лишь бы не сидеть на месте, давая врагу время восстановиться. Однако, не имея никакой информации, он был вынужден делать именно последнее.

  

  Волдеморт тоже был недоволен. Ему пришлось скрываться на просторах России из страха перед тем, что может сделать семнадцатилетний мальчик, в случае если его отыщут. Он хотел вернуться в Британию как завоеватель, доказать свою силу, посеять ужас и раздор и ещё раз показать, почему его следует бояться. Но поскольку его база поддержки была по большей части перебита, ослаблена пятнадцатью годами заключения или гостеприимством Поттера, то он был вынужден затихнуть.

  

  Поскольку делать было больше нечего, он сосредоточился на вербовке. Великаны почти все вымерли, но их всегда было легко соблазнить обещанием мести волшебникам и возможностью хорошо подраться. Может, Фенрир Сивый и исчез, что, как Волдеморт правильно предположил, опять-таки было делом рук его заклятого врага, но на свете всё ещё оставались оборотни с подобным образом мышления. Дементоры, несомненно, вернутся под его знамёна, но в данный момент отправляться в Британию и обращаться к ним за помощью было бы глупо.

  

  Но прежде всего ему нужно было завербовать побольше ведьм и волшебников. В этом его последователи оказались необычайно компетентны, и его ряды стали неуклонно пополняться.

  

  Волдеморт не знал, что неожиданно успешная кампания по набору новых сторонников не имела ничего общего с компетентностью его приспешников. По правде говоря, это всё случилось благодаря проделкам вампира.

  

  Бьомолф жил гораздо дольше нынешнего магического сообщества, и на протяжении веков внимательно следил за развитием ситуации. За это время он собрал обширную информацию практически обо всех на свете. Большая часть этой информации ничего не давала, но теперь он использовал её для того, чтобы осторожно дёргать за ниточки и оказывать Волдеморту поддержку.

  

  Волшебники и ведьмы с шаткими моральными устоями, которых можно было легко соблазнить обещаниями власти, золота и славы, натыкались на вербовщиков Пожирателей Смерти, недружелюбные же взгляды направлялись в другие места, а сообщения о любых проступках, совершённых нервными Пожирателями Смерти, замалчивались, чтобы не привлекать внимания Гарри Поттера.

  

  С другой стороны, Гарри был занят гораздо больше, чем предначертанный ему судьбой враг.

  

  Дела, касающиеся управления Спеллхейвеном, поубавились, как только остров перестал быть таким уж и новым, но Гарри и так зачастую не сильно утруждал себя этими обязанностями. Нарциссе и без его участия можно было доверить большую часть задач, и светловолосая ведьма охотно наслаждалась властью и престижем, которыми её это наделяло.

  

  Гарри также следил и за некоторыми другими событиями на своём острове.

  

  Как он и ожидал, Марэй с удовольствием раздвигала ноги перед всеми подряд. Мужчины, женщины, оборотни, сфинксы — трахалась с кем угодно. Она едва ли не каждый день с кем-нибудь кувыркалась. В результате чего лес бурно разрастался, движимый силой, которую дриада впитывала из этих соитий. В течение месяца растительность в глубине леса была настолько густой, что попавший туда человек мог бы с лёгкостью перепутать это место с тропическими лесами Амазонки. Многие виды магических растений также начали процветать в этой среде. Это привело к тому, что Спеллхейвен стал представлять особый интерес для самых отважных гербологов мира.

  

  Интересно ещё и то, что Марэй также была склонна принимать предложения о том, где выращивать растения. Если бы ей дали волю, то она стала бы выращивать всё и везде без разбора, но Гарри велел ей следить за тем, чтобы вокруг деревни росло поменьше, и она без возражений так и делала. Лес шептал о ребёнке, выполняющем приказ любимого отца.

  

  Из забавных моментов — нектар Марэй также превратился в весьма востребованный товар.

  

  Гарри попросил её подоить себя, и она сделала это, с радостью наполнив предоставленные им ёмкости. В результате некоторых экспериментов выяснилось, что нектар является довольно эффективным афродизиаком, лекарством от импотенции и, как ни странно, средством от простуды.

  

  В то время как нектар в Спеллхэйвене использовался для различных развлечений (вейлы были особенно этому рады), Гарри задумался о том, как его можно использовать для получения прибыли. Обнаружив, что спрос на такие вещи в большей части магического мира, к сожалению, ничтожно мал, он начал продавать его по баснословным ценам на обычном чёрном рынке, к большому разочарованию властей и преступников, которые не могли химически проанализировать, что делает это вещество таким эффективным и поймать таинственного поставщика, который, в прямом смысле слова, сверхъестественно умело избегал поля их зрения.

  

  А ещё он время от времени наблюдал за вейлами. Гарри начал что-то подозревать, когда Орели так и не перестала приводить в замок всё новых и новых дам. Никто из них не доставил столько же удовольствия, сколько те три первые массажистки, но все они обладали некими умениями или же могли показать себя как-то иначе, и все их встречи всегда заканчивались великолепным сексом, в котором все эти новые вейлы казались слишком покорными. Что навевало на некие мысли.

  

  Эта закономерность стала очевидной только через несколько месяцев, а началось всё с того массажного салона, на спонсирование которого его так приятно подкупили. Не прошло и дня с момента открытия заведения, как он уже стал известен как место, хех, «счастливого окончания». Само собой, мужская часть острова восприняла его появление гораздо лучше женской, к тому же у последних (среди тех, кто не являлся вейлами) оно вызвало немалую долю ревности. В конце концов всё это переросло в некое ворчливое принятие, когда стало ясно, что Гарри не собирается приказывать вейлам сбавить обороты.

  

  Эта скрытая поддержка сделала вейл более смелыми. Со временем они перестали изображать человеческие ритуалы ухаживания и начали просто приглашать людей на секс, иногда даже пары или целые группы людей. Через несколько месяцев уже не было ничего необычного в том, что стая вейл рыщет по Спеллхейвену в поисках людей, которых можно было бы трахнуть, а в их коммуне редко когда случались дни без открытых оргий. У них даже появилась огромная комната, отведённая специально для таких мероприятий.

  

  Фикция с браком к тому времени уже давно перестала восприниматься всерьёз, а «мужья» стали чем-то вроде общепринятого товара, но не то чтобы те особо жаловались на это. Со стороны человеческого населения озвучивались некие упрёки по части того, что такое поведение в целом обесценивает узы брака, но им довольно настойчиво указали на истину — то, что другие люди делают со своей жизнью, их не касается.

  

  Гарри даже удалось разрядить напряжённость между собой и семьёй Флер… трахнув её мать. Вейлы были такими странными, но жаловаться было не на что. Так выходило однозначно лучше, чем с помощью болтовни.

  

  Гарри и девочки частенько участвовали в проделках вейл, но никогда не соединялись ни с кем из них, оставляя эту привилегию только для тех, с кем у них были настоящие отношения. Даже Флёр, способная теперь контролировать свою силу, больше не создавала «Соединение» со своей подругой-вейлой. Как ни странно, поначалу это являлось источником напряжённости между Гарри и семьёй Флёр, поскольку та считалась равной и ценной частью четвёрки, а не подвластной наложницей или чем-то подобным, но вот вейлы, похоже, считали это романтичным. Невосприимчивость их трио к сексуальным манипуляциям вейл также укрепляла их положение и не позволяла серебристоволосым искусительницам разрабатывать какие-либо планы, чтобы стать, так сказать, властью, стоящей за троном.

  

  Когда Гарри наконец заметил, как неуклонно меняется поведение вейл, и вызвал Орели на разговор, те уже почти полностью сбросили с себя атрибуты человечности, и он быстро пришёл к выводу, что старая вейла приводила девушек в качестве своего рода бонусного пакета. Они обсудили это, и Гарри согласился дать им разрешение делать всё, что они пожелают, но только до тех пор, пока вейлы не вернутся к своему старому обычаю держать у себя гаремы зависимых от них людей.

  

  Орели не возражала против этого условия, поскольку их собственная культура с тех времён уже успела развиться. Им было гораздо лучше жить вместе в коммуне и поощрять своих человеческих любовников создавать семьи с другими людьми. Это позволило бы поддерживать численность населения обеих сторон, а единственным недостатком можно считать только гипотетическую ревность со стороны женщин — или иногда и мужчин, — не желающих присоединяться к веселью. Этот вопрос нужно было решать в каждом конкретном случае.

  

  Договор был скреплён хорошей еблей, как предписывал обычай вейл. Но Гарри подозревал, что Орели выдумала его прямо на месте.

  

  И раз уж речь зашла об Орели, то нельзя не упомянуть ещё и дочку, которую он ей подарил.

  

  Гарри бы солгал, сказав, что ему было комфортно рядом с маленькой Ариэль, но парню всё же удалось через боль и неловкость к ней привыкнуть. Что-то типа того. По крайней мере, ему больше не приходилось прибегать к Окклюменции, чтобы не ёрзать, когда нужно было пообщаться с малышкой. Он никогда не сможет вести себя с ней как отец, но ему, возможно, удастся изобразить угрюмого дядюшку, куда более милого, чем он мог показаться на первый взгляд.

  

  Флёр, Луна и Дора совершенно очевидно и открыто использовали ситуацию, чтобы его изводить. Вот же злобные сучки. То, что это создавало побочный бонус в виде того, что он стал невосприимчив к самым худшим последствиям рождения детей, прежде чем девочки в конце концов потребуют своего, было чистой случайностью

  

  А вот деловая часть смущала Гарри меньше всего.

  

  Швейный бизнес Брианны и Тианы был перенесён на Спеллхейвен для их же безопасности и продолжал приносить прибыль, но конкуренция на рынке за пределами Британии была куда суровей, поэтому внедрение туда продвигалось медленно, хотя и неуклонно. Магазин розыгрышей близнецов остался в Британии, но их деньги позволили им открыть новый филиал на Спеллхейвене и ещё один во Франции.

  

  Но основная часть бизнеса Гарри зиждилась на зеркалах связи и сопутствующем предприятии по производству телевизионных зеркал. К тому времени, как первый успел набрать обороты, второй уже активизировался, и успех последнего превзошёл все ожидания Гарри.

  

  Флёр и Луна, как и обещали, подключились к работе, что позволило справиться с внезапно возникшей лавиной интереса и навести хоть какое-то подобие порядка. Они сохранили за собой руководящие посты, когда всё улеглось, причём Гарри был очень рад, что смог делегировать свои полномочия кому-то столь надёжному и компетентному.

  

  На примере обычного мира было довольно легко использовать этот девственный рынок по полной программе. Новости, спортивные трансляции, прямые включения с выступлений групп… недостатка в возможностях не было, и каждый, кто хоть немного догадывался о том, насколько большим это дело станет, хотел войти в него хотя бы на самом нижнем уровне. Всё стало ещё лучше, когда Септима и её люди деконструировали и перепрофилировали записывающие кристаллы, используемые в омниноклях, чтобы можно было снимать нормальные фильмы, а не просто транслировать театральные представления. Гарри понятия не имел, почему никто не сделал этого раньше, но не собирался смотреть этому дарёному коню в зубы.

  

  Поскольку на тот момент не существовало такого понятия, как магический киноактёр, эти кристаллы использовались только для записи обычных телепередач или фильмов, которые затем показывались по расписанию. Это расстраивало наиболее традиционно настроенных волшебников, но Гарри не обращал на них внимания.

  

  Благодаря отсутствию докучливых законов, не позволяющих одному человеку заполучить монополию в зарождающейся индустрии, дома Поттеров и Блэков быстро стали самыми богатыми магическими семьями в мире, что также неизбежно подарило им огромное влияние. Любой, кто хотел использовать телемир Поттера, должен был заплатить ему за эту привилегию. Тот факт, что он также наживался на разграблении многих старых родовых поместий в Британии, благодаря своему соглашению с Фаджем, несомненно, тоже способствовал этому. Он не мог добраться до их хранилищ в Гринготтсе, но в собственности у Пожирателей денег хранилось не меньше.

  

  Такой ошеломляющий успех имел несколько неожиданных последствий.

  

  Первое заключалось в том, что производство значительно отставало от спроса. Люди, которых он нанял для изготовления зачарованных зеркал, просто не успевали за продажами. Это создало неожиданно большой спрос на квалифицированных чародеев и нумерологов, особенно тех, кто был знаком с обычным миром.

  

  Второе последствие заключалась в том, что новостные издания, такие как «Ежедневный Пророк», внезапно почувствовали угрозу в связи с появлением этого нового типа СМИ. Проблема оказалась незначительной, поскольку они не могли сослаться на законы, которые он нарушал, да и такие издания не были достаточно влиятельными, чтобы сделать что-то, кроме как просто поворчать.

  

  И третье — британский Визенгамот в целом стал его побаиваться, хотя нашлось несколько смельчаков, которые не поддались запугиванию, например, Амелия Боунс и Августа Лонгботтом. Некоторые, видя его непрерывное процветание, стали подлизываться ещё больше, чем обычно, а остальные, видя, как он уничтожает семьи чистокровных и как Министерство наживается на их падении, решили перестраховаться и просто кивали головой в знак согласия всякий раз, когда он говорил. Гарри не часто посещал заседания Визенгамота, за что большая часть Лордов была ему безмолвно благодарна, но когда это случалось, то обычно он добивался своего.

  

  Четвертое, что больше всего застало Гарри врасплох, — это то, что Спеллхейвен стал чем-то вроде перевалочного пункта между Европой и Америкой.

  

  Магическая сторона двух континентов имела долгую историю вежливых, но враждебных отношений, чему в немалой степени способствовали гоблины и их легендарная способность затаивать обиду. Сварливые остроухие карлики намеренно препятствовали любой торговле между двумя континентами, затрудняя обмен валюты. Только лишь особо решительным американцам удавалось преодолеть все препятствия и заполучить в свои руки хотя бы один галеон. Через гоблинов работать выходило несколько проще, но всё равно сложно и бессмысленно.

  

  Поскольку Гарри не особо заботился о том, в каком виде ему платят деньги, Спеллхейвен стал отличным местом, где можно было избежать всего этого гоблинского дерьма, чему способствовал двойственный юридический статус острова. То, что он располагался прямо посреди Атлантики, заставляло людей думать, что так всё и задумывалось.

  

  Эта мысль даже не приходила Гарри в голову, но он всё равно поставил сей факт себе в заслугу. Гоблины были в ярости, но не осмеливались грубить своему самому богатому клиенту.

  

  Эта ситуация придала Спеллхейвену совершенно непропорциональный его размерам и возрасту уровень влияния и привлекла больше людей, чем Гарри ожидал. Кто-то приехал в надежде нажиться на неожиданном процветании острова, других привлекли распространившиеся по миру малость безумные слухи, и, конечно же, сюда приехало множество вейл, потому что им не терпелось оставить позади весь этот человеческий фарс, которой они были вынуждены разыгрывать в странах, где заправляли боязливые и лишённые воображения бюрократы.

  

  К счастью, они проявили осторожность, выбирая себе участок для обители, и у них ещё оставалось место для расширения, но, если так будет продолжаться и дальше, то Гарри придётся задуматься о расширении береговой линии. Он отказался посягать на лес, что выходило вариантом более простым, чем с расширением. Конечно, он мог бы попросить Марэй перенести деревья дальше вглубь острова, но у леса, к сожалению, было не так много лишнего пространства, и ужимать его не стоило. Задачка трудновыполнимая и с относительно небольшим выхлопом.

  

  И снова, неведомо для всех, Бьомолф и его коллеги-вампиры дёргали за ниточки на заднем плане, чтобы помочь Гарри в его начинаниях, где только возможно. Их махинации были слишком незаметными, и, если не знать о их существовании, то и вовсе ничего углядеть не получится, но с их помощью Гарри добился большего успеха и столкнулся с меньшим количеством проблем, нежели чем без них.

  

  Тем временем Дора занялась другими делами. Она начала готовить боевые отряды для противостояния Пожирателям Смерти Волдеморта, зная, что они не всегда смогут рассчитывать на поддержку ОМП или Дамблдора.

  

  И сейчас уже неудивительно, что многие из первых добровольцев оказались оборотнями и вейлами. Из тех, у кого имелся боевой характер.

  

  Оборотни решили, что им нравится их новый дом и его нужно защитить. Инстинкт оборотня — следовать за сильным альфой — также подтолкнул их в этом направлении. Гарри и Дора, может, и не были оборотнями, но они достаточно хорошо соответствовали архетипу сильного альфы с самкой, и инстинкты ликантропов полностью восприняли это сравнение.

  

  Мотивы вейл оказались неоднозначны. Они добивались большей благосклонности повелителя их нового дома в надежде поспособствовать плану Орели, ну и, конечно, без секса тут тоже не обошлось.

  

  Не все из тех, кто вызвался пройти обучение, действительно хотели сражаться с Волдемортом, и они вздохнули с облегчением, когда узнали, что это не является условием для прохождения подготовки, в которой многие охотно приняли участие. Даже если это было только в качестве меры «на всякий случай».

  

  И Гарри, и Дора были немного разочарованы малым количеством людей, готовых перейти в наступление, но они ничего не сказали по этому поводу. Вместо этого они просто усиленно тренировали тех немногих, чтобы сделать их как можно более полезными. Требовать от людей броситься в бой против Тёмного Лорда — только навредило бы их затее.

  

  Единственное серьёзное предприятие против Волдеморта, которое Гарри смог провернуть — это использовать своё недавно обретённое международное влияние, чтобы объявить награду за предоставление информации о Пожирателях Смерти или самом Волдеморте. Он не хотел назначать вознаграждение за убийство Пожирателей Смерти, потому что ему всё ещё нужна была от них информация.

  

  И тем не менее, несмотря на награду в тысячу галеонов или эквивалентную сумму в другой валюте за достоверную информацию, он так и не поймал ни одного Пожирателя. Получил множество ложных вызовов и тупиков, но ничего существенного.

  

  Так проходили месяцы.

  

  Дамблдор руководил своей школой, размышлял о будущем и посасывал лимонные дольки.

  

  Волдеморт собирал последователей, чтобы его власть террора можно было возобновить.

  

  Поскольку все попытки выследить врага ни к чему не привели, Гарри ничего не оставалось, кроме как расширять свою силовую базу и готовиться к неизбежному столкновению.

  

  Когда в один прекрасный апрельский день ему пришло письмо от Адрастии Забини с вопросом, можно ли ей приехать в гости, Гарри понял, что ситуация снова накаляется.