Гениальный мастер Фэн-шуй Глава 49. Зачем хвататься за нож, чтобы убить человека?

Конечно, практика фэн-шуй и сяншу не мешают мастерам вступать в брак и иметь детей. Ли Чуньфэн, который во времена династии Тан вместе с Юань Тяньганом работал над "Книгой пророчеств", имел жен и наложниц, много детей и внуков, которых никак не коснулся гнев неба и земли за раскрытие тайн судьбы.

Но в более древние времена это считалось правилом. Однако, научно-технический прогресс не стоит на месте. Конечно, истинные законы вселенной до сих пор скрыты от людей, но сейчас такие запреты редко воспринимаются всерьез. Многие мастера, ровесники Ли Шаньюаня в Китайской республике имели жен и любовниц, и жили довольно спокойной жизнью.

Е Тянь очень талантлив. Если он продолжит практиковать управление своей ци, то сможет развить острых слух, зрение и остальные чувства, благодаря чему сможет решить любые проблемы, с которыми столкнется в будущем.

При этой мысли беспокойство старого даоса уменьшилось. С интересом глядя на Е Тяня, он сказал: "Малыш Е, ты пришел на гору, потому что соскучился? Скажи мне правду, может быть, у твоего отца какие-то проблемы с его бизнесом?"

Ли Шаньюань не был столь одарен от природы, как Е Тянь. Маленький ученик уже во многом превзошел своего наставника. Однако, столетнего жизненного опыта у мальчика не было.

Когда Е Дунпин и Фэн Куан только собирались в уездный центр, старый даос прочитал их лица. Им в самом деле суждено стать богатыми, но их лбы были похожи и предрекали неблагоприятное окружение злодеями и мошенниками. Если им не удастся заручиться поддержкой сильных покровителей, велика вероятность, что они столкнуться с серьезными проблемами.

Поняв, что мастер обо всем догадался, Е Тянь смущенно прошептал: "Наставник, проблемы не только с пунктом сбора вторсырья... украли ваши картины и каллиграфию..."

"Что... что ты сказал? Мои картины украдены?"

Сто лет духовной практики научили старого даоса оставаться спокойным, даже если у него на глазах горы начнут рушиться. Но он не смог сдержать огорченного возгласа, узнав, что картины, которые он с таким трудом собирал долгие годы и так бережно хранил, похитил какой-то мошенник.

Его не волновали утраченные деньги, старый даос не желал богатства и славы. Но эти произведения были подарены хорошими друзьями, это его память о прошлом, которую не измерить деньгами.

Опустил голову, Е Тянь виновато ответил: "Прости, наставник. В тот день на пункте сбора вторсырья никого не было, мошенники воспользовались этим..."

"Подожди. Какой пункт сбора? Разве вы не антикварный магазин открыли?"

Старый даос так был огорчен утратой дорогих его сердцу картин, что не обратил внимания на остальные слова Е Тяня. Лишь когда мальчик второй раз упомянул пункт сбора, он начал задавать вопросы.

"Наставник, нет законных способов открыть антикварный магазин, поэтому брат Фэн занялся сбором вторсырья..."

Е Тянь не особенно прислушивался, когда Е Дунпин и Фэн Куан обсуждали этот вопрос, потому смог рассказать об этом лишь в общих чертах.

"С каких пор нет законных способов? В 20-30-е годы в Шанхае было полно антикварных магазинов, и никто не запрещал их открывать..."

Старый даос, неодобрительно качая головой, снова вспомнил о картинах: "Как могли украсть их? Разве ты не догадался, чьих это рук дело?"

Он знал о невероятной проницательности Е Тяня, даже он сам на такое не способен. Неужели мальчик не смог узнать имя вора? По крайней мере его способностей достаточно, чтобы определить место, где прячут картины.

"Наставник, я знаю, кто украл картины. Но этот человек живет в уездном центре..."

Е Тянь рассказал обо всем с самого начала: о конфликте Фэн Куана с Цветочком Даем в кино, о том, как Фэн Куана избили, как они с отцом ходили к нему в больницу, а за это время кто-то устроил погром в пункте сбора и украл картины. Он не забыл упомянуть и о прошлом Цветочка Дая.

"Наставник, мой отец сразу же написал заявление в полицию, они завели дело. Но я составил гексаграмму: если не вмешается кто-то, кроме властей, дело никогда не будет раскрыто. Но... но мой отец не стал меня слушать..."

Е Тянь в самом деле пытался рассказать о гадании отцу, но Е Дунпин только отругал его. Больше мальчик об этом не упоминал ни разу. Однако, старому даосу он рассказа, не задумываясь.

Несмотря на долгое уединение, старый даос разбирался в мирских вопросах куда лучше, чем Е Дунпин. Узнав о прошлом Цветочка Дая, он все понял, покачал головой и сказал: "Твой отец очень честный, много знает, но он такой зануда. Впрочем, говорят, злодеев должны наказывать злодеи. Если надеяться только на власти, боюсь, это займет слишком много времени..."

"Наставник, и что же нам теперь делать. Мой отец и брат Фэн сейчас в полной растерянности..."

Е Тянь с надеждой посмотрел на старого даоса. Если бы его спросили, кем он восхищается с самого раннего детства, он не задумываясь назвал своего наставника, сидевшего сейчас перед ним. Обычно мальчишки больше всего уважают своих отцом, но в сердце Е Тяня Е Дунпин занимал второе место.

"А ты, сопляк, что собираешься делать? Ты ведь шел сюда не ради того, чтобы посмотреть на рыдающего над утратой старика, верно?" Старый даос взглянул на ученика с улыбкой, казалось, сейчас потеря картин его совершенно не волнует.

"Я...я..." Сжимая кулаки, Е Тянь хотел ответить, но не решался.

"Что "я"? Совсем смелость растерял, даже двух слов связать не можешь?"

Заметив смущение Е Тяня, старый даос помрачнел: "Мы практикуем даосизм, но мы также практикуем и боевые искусства. В гневе мужчина должен убивать, если в его жилах течет кровь воина!

Е Тянь, ты должен помнить, что устранение зла — это совершение добра. И никогда не оглядываться назад, и не загадывай наперед, когда собираешься что-то сделать, иначе никогда не совершишь ничего великого..."

Слышал бы это Е Дунпин! Он точно позабыл бы о традиции уважения к старшим и подрался со старым даосом, ведь эти слова полностью противоречили всему, чему он учил своего сына. Е Дунпин всегда требовал, чтобы Е Тянь был добр к другим людям.

Даже Е Тянь, несмотря на всю свою любовь к наставнику, испугался этих слов. В его глазах старый даос, отшельник и аскет, сейчас напоминал воинственного Гуань Юя, призывающего к сражениям и убийствам врагов.

"Но... но наставник... я же не смогу справиться с ними. Как мне добиться справедливости?"

Е Тянь даже начал заикаться от волнения. Он всегда был непослушным, задирал одноклассников и даже старших школьников, издевался над девочками. Но сейчас речь шла о противостоянии со взрослыми, он прекрасно осознавал, что его опыта и сил для этого недостаточно.

Хотя Е Тянь принял решение стать учеником старого даоса в боевых искусствах, боги свидетели, он никогда не думал о том, чтобы сражаться с кем-то. Да, он старательно практиковал кунг-фу несколько лет, но его тонкие детские руки и ноги все еще были недостаточно сильны, чтобы драться со взрослыми.

Услышав испуганные оправдания ученика, старый даос вскочил, размахивая руками и смеясь: "Какой ты глупыш еще. Ты в самом деле думал, что твой старый наставник направит тебя на столь неразумный пусть? Разве надо нам, мастерам фэн-шуй, брать в руки оружие, чтобы убить?

Старик вовсе не был добрым человеком. Во время японской оккупации от его рук погибло больше восьми десятков японских солдат. Когда он сказал это, комната как будто заполнилась удушающей атмосферой жажды убийства.

Да, он носил даосские одежды, но также был наследником клана Маи, принципы которого не имели ничего общего с даосской идеей чистоты и бездействия, терпимости и величия.

"Наставник, вы говорите о разрушении путей циркуляции ци и семейного фэн-шуй?"

Е Тянь восторженно сверкнул глазами. Не обязательно даже разрушать фэн-шуй семейных гробниц, изменения в жилых домах тоже могут привести к катастрофическим последствиям, если не следовать правилам. Так случилось с братьями Мяо, когда, построив пруд для разведения рыбы, один потерял богатство, а другой лишился жизни.