Прощай, жизнь дракона. Здравствуй, жизнь человека Глава 1 — Красавица из болота

 Прошло шестнадцать лет с тех пор, как я умер драконом и переродился человеком.

 И сейчас я стою на краю обычного луга.

 Холод зимы ещё немного ощущается, но тёплый ветер, предвещающий приход весны, колышет траву, которая доходит мне до колен, и я словно стою посреди зелёного моря.

 В воздухе витает лёгкий аромат цветов.

 По воле трёх богинь судьбы я, сильнейший представитель драконьего рода, переродился человеком — представителем одной из самых процветающих рас на континенте, хоть и не самой сильной в индивидуальном плане.

 Когда меня убил герой, я не использовал заклинание перерождения, поэтому моё нынешнее перерождение, должно быть, произошло по чьей-то чужой воле.

 Можно предположить, что в той последней битве была использована магия, которая заставила меня переродиться.

 Герои или те, кто приказал им убить меня, не имели надёжного способа уничтожить мою душу, принадлежащую к сильнейшему из драконьих родов, поэтому они выбрали перерождение как способ ослабить её.

 Они не просто отправили меня в преисподнюю, а заставили меня перерождаться снова и снова, чтобы истощить мою душу и в конечном итоге лишить меня сил и памяти дракона.

 Существа высокого духовного ранга могут восстанавливать свои тела из ничего на основе информации, хранящейся в их душе, даже если их физические тела уничтожены.

 Для меня тоже тело было всего лишь сосудом, и пока моя душа была цела, я мог восстановить его, даже если бы оно было уничтожено.

 В тот раз они смогли убить меня только потому, что у героя был меч, убивающий драконов, и я сам принял смерть, то есть, это было исключение.

 Поэтому те, кто убил меня, опасаясь, что я воскресну, сделали так, чтобы моя душа переродилась в момент смерти моего тела.

 И действительно, когда я переродился человеком, я был ошеломлён тем, насколько ослабла моя душа.

 Качество и количество магической силы, которую производит моя душа, сейчас, когда я стал человеком, не идёт ни в какое сравнение с тем, что было раньше.

 Количество магической силы и духовный ранг моей души, когда я был драконом, сейчас ничтожно малы, и я сам себе противен.

 И всё же моя душа всё ещё находится на уровне дракона, поэтому она намного превосходит человеческие возможности. К счастью, я не забыл, как обращаться с силой, так что вряд ли я умру от какой-нибудь ерунды.

 Моё тело, без сомнения, человеческое, но с помощью магии усиления оно может выдержать чрезмерный приток магической силы, и я могу делать вещи, невозможные для человека. Мне повезло, что у меня осталась такая сила.

 В плетёной корзине, которую я держал в руке, лежала гора различных лекарственных трав и съедобного хлебного мха. Этого урожая должно хватить на сегодня.

 Хм, — произнёс я свою привычную с драконьих времён фразу и немного предался самодовольству, как вдруг услышал позади себя лёгкие шаги и голос, зовущий меня:

— Доран, пора возвращаться.

— Да, пожалуй. Солнце уже садится.

 Оглянувшись, я увидел девочку с рыжими волосами, доходившими ей до середины спины.

 Она была одета в потёртую тканевую блузку и юбку, на плече у неё висела такая же корзина, как и у меня, — типичная одежда жительницы окраины.

 Но её улыбка была яркой, как солнце, а веснушки на щеках придавали ей ещё больше очарования. Девочку звали Айри.

 Кроме Айри, на лугу были ещё четверо детей.

 Мы с Айри жили в деревне Берн, маленькой деревушке на окраине континента.

 Я последовал за Айри и другими детьми, которые шли впереди меня, по дороге в деревню.

 Берн был деревней на окраине. Население составляло около трёхсот человек, а вокруг деревни был вырыт ров и возведена толстая каменная стена.

 Это были обычные защитные меры на окраине, где часто появлялись монстры, бандиты и варвары.

 В деревню вели двое ворот — северные и южные, — сделанные из дерева, обитого железом, и открывавшиеся в обе стороны. Ворота всегда охраняли как минимум двое вооружённых копьями, мечами и луками стражников.

 В этих краях часто можно было встретить гоблинов ростом с ребёнка, кобольдов с собачьими головами и вооружённых двуногих ящериц — лизардов.

 Два первых вида, хоть и уступали людям по силе, обладали высокой способностью к размножению и быстро росли, поэтому их численность быстро увеличивалась, а некоторые из них были шаманами, использующими магию духов, и их не стоило недооценивать.

 Лизарды не размножались так быстро, как гоблины, но обладали высокой боеспособностью, и даже жителям нашей деревни Берн, которые имели определённую подготовку, было довольно трудно победить их в бою один на один.

 Что касается командира отряда воинов племени лизардов, то без опытного воина или рыцаря, прошедшего регулярную подготовку, пришлось бы ожидать серьёзных потерь.

 Для меня, бывшего дракона, все три расы были ничтожествами, пылью под ногами, но по человеческим меркам это было не так.

 К счастью, лизарды, будучи полулюдьми, часто общались с людьми. Когда-то наша деревня Берн помогла лизардам, пострадавшим от голода, и с тех пор у нас сложились дружеские отношения.

 Вряд ли мы станем врагами без веской причины.

 По дороге дети болтали, резвились и не останавливались ни на минуту. Человеческие дети — это настоящие сгустки энергии.

 Они ничуть не уступают новорождённым драконам, только что вылупившимся из яйца. Неудивительно, что они самая процветающая раса на континенте, если у них столько энергии.

 Расставшись с детьми на центральной площади деревни, я направился к своему убогому дому, построенному из глины с травой, дерева и соломы.

 В королевстве, к которому принадлежала деревня Берн, совершеннолетие наступало в пятнадцать лет, и в сельской местности все мальчики, кроме старшего сына, в этом возрасте покидали дом и строили себе жильё на земле, выделенной деревней или их семьёй, чтобы жить самостоятельно.

 Мне в этом году исполнилось шестнадцать, и в прошлом году я покинул дом, так что сейчас наслаждаюсь жизнью в одиночестве.

 Сегодня урожай был больше, чем я ожидал, поэтому я решил зайти к родителям и поделиться с ними.

 Хотя я и ушёл из дома, я всё ещё жил в той же деревне, так что мой дом и дом родителей находились в нескольких минутах ходьбы друг от друга. Я открыл скрипучую деревянную дверь и зашёл к родителям.

— Я вернулся. Я собрал лекарственные травы и хлебный мох, и у меня осталось довольно много, так что я принёс вам немного.

— С возвращением. Ого, сколько ты собрал. Из этого можно сделать много лекарств.

— Вот и хорошо.

 Меня встретила моя мать, Арсена, которая подарила мне жизнь. Отец и братья, похоже, были в поле.

 Моя мать всегда была одета в простую юбку, как и подобает крестьянке из глухой деревни, её слегка выцветшие золотистые волосы были собраны белым платком, а на талии был повязан немного испачканный фартук.

 Жизнь на окраине — это череда трудностей, неудач и невзгод, которые неожиданно наваливаются на тебя все разом, но в улыбке, которую мать всегда дарила мне, не было ни капли усталости от повседневной жизни.

 Женщины на окраине сильны. Иначе им не выжить.

 Моя мать — необыкновенная женщина, которая любит меня как сына, так же, как моих братьев, несмотря на то, что я говорю и веду себя не по возрасту из-за того, что помню свою жизнь драконом.

 Боги-творцы людей, с которыми я когда-то был знаком, не все были разумными существами. Я искренне считаю, что моя мать заслуживает большего уважения, чем они.

 Конечно, есть и боги, достойные поклонения. Наверное, именно они создали таких существ, как люди, — подумал я, пожив среди них.

 Хотя, конечно, есть и обратная сторона медали: у людей есть и отвратительные черты.

 Отдав матери лекарственные травы и хлебный мох и закончив свои дела, я направился домой.

 В тот день я поужинал простым супом из хлебного мха, который я собрал, и овощей с огорода, а также чёрным хлебом, который мне дала мать перед уходом.

 Это был обычный ужин, но даже спустя шестнадцать лет после моего рождения человеком человеческий вкус и другие чувства всё ещё были для меня чем-то новым и захватывающим.

 Ведь я не мог видеть кратеры на луне, когда смотрел на неё, а мои уши и нос воспринимали информацию совсем не так, как у дракона. Я даже начинал сомневаться, живём ли мы в одном и том же мире.

 Всё, что я видел, слышал, пробовал и нюхал, было для меня бесценным опытом, к которому я никак не мог привыкнуть.

 В тот день на нас не напали монстры, и я смог спокойно поесть, за что и вознёс благодарственную молитву, а затем принялся за работу — вырезал из подходящей ветки деревянные копья и стрелы.

 В моём доме было три комнаты: кухня-столовая, кладовая и спальня. В спальне стояла деревянная кровать, на которую я положил солому, завёрнутую в ткань, и сверху накрыл её звериными шкурами.

 Летом было невыносимо жарко, но зимой, если не согреваться с кем-нибудь или не укрываться несколькими слоями шкур с головы до ног, можно было запросто замёрзнуть насмерть, так что расслабляться было нельзя.

 Для меня, привыкшего жить в любых условиях этого мира, это не было проблемой, но я не мог не посетовать на то, как тяжело приходится людям.

 Люди в деревне просыпались примерно в то же время, когда солнце окрашивало горизонт в золотистый цвет.

 Я не был исключением: я разогрел остатки вчерашнего ужина, позавтракал и отправился работать в поле.

 Ещё в детстве, будучи любопытным ребёнком, я получил разрешение от родителей собирать грибы, ягоды и травы возле деревни во время перерывов в сельскохозяйственных работах.

 Благодаря своему шестому чувству дракона и способности управлять магией я всегда возвращался с добычей.

 Я приносил больше пользы, играя на улице, чем работая в поле.

 Эта привычка сохранилась у меня до сих пор, и я часто брожу по окрестностям деревни и собираю урожай, когда у меня есть свободное время.

 Конечно, сейчас, когда мне нужно самому зарабатывать себе на жизнь, я провожу больше времени в поле, но все в деревне знают о моей привычке бродить по окрестностям.

 Что касается работы в поле, то я мог бы сделать работу за сотню взрослых людей с помощью магии, но я не хотел использовать её на глазах у своей семьи и односельчан.

 В такой глуши маги были редкостью, и я бы неизбежно привлёк к себе внимание.

 Впрочем, в нашей деревне Берн уже много лет жила семья талантливых магов.

 На самом деле, я учился у них человеческой магии, но, к сожалению, их магия не из тех, что за одну ночь заставляет пшеницу вырасти на поле или вспахивает землю одним взмахом волшебной палочки.

 Поэтому я, как и все остальные, брал в руки мотыгу и другие сельскохозяйственные инструменты и трудился в поле в поте лица, чтобы заработать себе на хлеб насущный.

 Иногда я водил детей на прогулки по окрестностям, в поля и леса, а иногда ходил один на охоту.

 Однажды...

 Я решил отправиться в одиночку к болоту к северо-западу от деревни, где когда-то жили лизарды.

 Лизарды, которые были в дружеских отношениях с жителями деревни Берн, покинули эти места ещё до моего рождения, потому что в болоте произошли какие-то изменения, сделавшие его непригодным для жизни, и теперь жили на берегу озера, расположенного выше по течению реки, протекающей через деревню.

 Я решил пойти и посмотреть, что же это за изменения, и потратил несколько дней на подготовку.

 В то утро, когда я собирался отправиться к болоту, я закончил приготовления и разговаривал со своим младшим братом Марко перед домом. Марко был на два года младше меня и очень похож на мать — у него было такое же нежное лицо, что его можно было принять за девочку.

 И всё же он был мальчиком, выросшим в суровых условиях окраины, и, если дать ему в руки кинжал, он мог бы убить одного-двух гоблинов.

 Я попросил Марко, одетого в мою старую рубашку с заплатками, присмотреть за домом и полем, пока меня не будет.

— Я планирую вернуться завтра вечером, переночевав там. Это ненадолго, но я рассчитываю на тебя, Марко.

— Хорошо, я присмотрю. За полем брата Дорана легко ухаживать, там почти нечего делать. Брат Доран, будь осторожен, до болота идти далеко.

 Прошло больше десяти лет с тех пор, как лизарды ушли, и окрестности болота кишели дикими зверями и монстрами, так что жители деревни старались не приближаться к этому опасному месту.

 Когда я сказал, что хочу пойти туда, мои родители, брат и даже староста деревни пытались отговорить меня.

 Мне потребовалось два дня, чтобы убедить их, и только сегодня я смог отправиться к болоту.

— Я привезу тебе какой-нибудь сувенир, жди.

— Мне будет достаточно, если ты вернёшься целым и невредимым.

 Попрощавшись, я вышел из деревни, закинув за спину кожаную сумку с едой и водой на два дня и взяв с собой кинжал и длинный меч для самозащиты.

 Дорога к болоту заросла за последние десять лет, так как по ней никто не ходил, и ничем не отличалась от обычной дороги через поле.

 Хотя в этих местах водились гоблины и кобольды, их поселения находились севернее, и в окрестностях деревни Берн их редко можно было встретить в большом количестве.

 Иногда мне попадались волки, отбившиеся от стаи, но они хорошо знали, чем грозит нападение на человека, и не нападали на меня.

 Я без проблем добрался до болота и оказался у цели, когда солнце уже немного прошло зенит.

 Я знал, что лизарды покинули болото из-за каких-то изменений, но никто в деревне Берн не знал, что это были за изменения.

 Жителям деревни не было дела до болота, из которого ушли лизарды, они были слишком заняты повседневными делами, и у них не было необходимости исследовать болото, до которого нужно было идти полдня.

 Я посмотрел на раскинувшееся передо мной обширное болото. По берегам росли высокие травы и деревья, а земля под ногами была мокрой и топкой.

 Каждый раз, когда влажный воздух болота касался моей щеки, я испытывал неприятные ощущения.

 От болота не исходило никакого зловония, и поблизости почти не чувствовалось присутствия живых существ. Я увидел остатки поселения, где когда-то жили лизарды.

 Дома в поселении, покинутом жителями и долгие годы подвергавшемся воздействию ветра, были без крыш, со сломанными стенами и выбитыми дверями.

 Я подумал, что было бы неплохо найти какую-нибудь мебель или оружие, оставленное лизардами, но даже если бы что-то и осталось, в таких условиях всё бы заржавело или сгнило и стало бы непригодным для использования.