Прощай, жизнь дракона. Здравствуй, жизнь человека Глава 2 — Хитрость Дорана

 Я подавила желание расплакаться от неприятного ощущения грязной воды, которая покрывала всё моё тело, набрала в рот воды из кожаного бурдюка, который мне дал Доран, и прополоскала рот. И тут я заметила, что Доран смотрит на меня с немного озадаченным видом.

 В отличие от меня, с головы до ног покрытой грязью, Доран был совсем чистым, хотя и находился рядом с духом земли.

 Мне стало интересно, как ему удалось остаться чистым, и я, наклонив голову, стала разглядывать его. Доран вдруг расслабился и тихо засмеялся.

 Я сделала что-то не так? А, может, он смеётся, потому что я полощу рот?

— Нужно скорее смыть с тебя грязь. Ты простудишься, если останешься мокрой. У тебя есть сменная одежда? — спросил Доран, посмотрев на сумку, которая висела у меня на плече. Моё тело было покрыто грязью, так что, скорее всего, сумка тоже была грязной, и я сомневалась, что вещи внутри остались сухими.

 Но не волнуйтесь!

 Когда я решила прогуляться по болоту, я положила сменную одежду и еду в другую сумку и спрятала её. Ведь они не должны были промокнуть.

 Я незаметно для Дорана выплюнула воду изо рта, вытерла губы и ответила:

 Может, это было неприлично? Мама бы меня отругала, если бы увидела.

— Да, у меня есть сменная одежда. Я оставила её в доме лизардов.

 Я гордо выпрямила спину, и Доран снова засмеялся.

 Я не говорила ничего смешного, так почему он смеётся? Может, он просто злой?

 Я подошла к Дорану, чтобы вернуть ему бурдюк, и он, похоже, прочитав мои мысли, взял бурдюк и сказал:

— Ты так сильно отличаешься от тех ламий, которых я знаю, что я невольно смеюсь. И ещё, когда мы впервые встретились, ты была смущена, но сейчас ты почти не проявляешь ко мне никакой осторожности. Мне даже кажется, что ты слишком доверяешь человеку.

 Услышав слова Дорана, я вдруг поняла. Да, Доран — человек. А я — ламия, монстр.

 Конечно, человек должен бояться ламии и может напасть на неё.

 Я совсем забыла об этом во время битвы с бедным духом земли. Как нехорошо с моей стороны.

 Я ведь не собиралась подходить к нему так близко, но теперь я была от него на расстоянии вытянутой руки!

— А, э-э, п-простите, — сказала я, не зная, что ещё сказать. Я даже не понимала, зачем извиняюсь.

 Доран пожал плечами. Это движение ему очень шло.

 Его голубые глаза светились мягким светом.

 Они сияли, как небо в ясный день. Глядя в глаза Дорана, я почувствовала, как моё сердце успокаивается.

 Почему? Я почему-то была уверена, что Доран не причинит мне вреда.

— Не извиняйся. Я не собираюсь делать тебе ничего плохого. Давай, тебе лучше переодеться.

 Похоже, Доран не собирался издеваться надо мной.

 Папа и мама много раз говорили мне, чтобы я не приближалась к людям, поэтому, честно говоря, я их очень боялась.

 Поэтому добрые слова и выражение лица Дорана очень успокоили меня.

 Мы поняли, что не желаем друг другу зла, и пошли вместе к дому лизардов, где я спрятала свои вещи, чтобы я могла переодеться.

 В этом поселении лизардов уже никто не жил, и большинство домов были разрушены: у них провалились полы, обрушились стены, и жить в них было невозможно.

 Но я спрятала свои вещи в самом чистом из сохранившихся домов. Наверное, это был дом вождя поселения.

 Пока я переодевалась в сухую одежду и вытирала волосы от грязной воды, Доран ждал меня снаружи.

 В некоторых местах стены были разрушены, и я немного волновалась, что он может увидеть меня, но я чувствовала, что Доран всё время стоит снаружи и не двигается.

 Переодевшись, я взяла в руки сумку, которая была покрыта грязью, надела на спину сумку, которую спрятала, и вернулась к Дорану. Он смотрел на запад.

 Кстати, солнце уже начало клониться к закату. Несмотря на то, что весна уже была близко, темнело всё ещё рано.

— Пора готовиться к ночлегу. Давай приготовим еду и заодно высушим твою одежду. Я собирался переночевать здесь, а какие у тебя планы?

— Я тоже собиралась переночевать здесь. Мой род близок к воде, поэтому мне нравится это болото, где сильны и сила земли, и сила воды.

 «Жаль только, что здесь легко промокнуть», — сказала я, и Доран, похоже, согласился со мной, кивнул и осмотрелся.

 Чтобы приготовить ужин, нам нужен был огонь, и лучше было бы разбить лагерь подальше от болота, где было влажно.

 Вокруг росли деревья, валялись упавшие стволы и сломанные ветки, но все они были мокрыми и не годились для разведения огня.

 Было опасно разбивать лагерь в темноте, поэтому нам нужно было сделать это до захода солнца.

— Поторопимся.

— Да.

 К счастью, у меня ещё оставалось достаточно еды, которую я взяла с собой, и Доран, который тоже собирался ночевать здесь, тоже взял еду, так что нам не пришлось голодать.

 Мы отошли от болота, нашли сухое место и разбили лагерь.

 Наш лагерь был очень простым: мы просто расстелили одеяла на земле, легли на них и накрылись ещё одним одеялом.

 Ночью всё ещё было холодно, поэтому мы не могли позволить огню погаснуть. Мы решили, что будем дежурить по очереди.

 Ламии, как правило, плохо переносят холод. Поэтому я плотно укутала свою змеиную нижнюю часть тела одеялом и накрыла голову. Большую часть моего багажа составляли одеяла.

 Их было много, они занимали много места и были тяжёлыми, поэтому их было трудно носить с собой в путешествии. Но я не могла от них отказаться, потому что боялась замёрзнуть.

 Доран сидел на камне напротив меня, завернувшейся в одеяло, и помешивал суп в котелке, в который положил травы, вяленое мясо и овощи.

 Обычно для людей было опасно разводить огонь и готовить еду после наступления темноты.

 Диких животных часто привлекал огонь, и они могли прийти на запах готовящейся еды.

 Но сегодня всё было в порядке. Потому что со мной была я. Животные боялись меня, ламии, получеловека-полузмеи, и не решались приблизиться.

 То, что животные меня боятся, — это мой маленький секрет.

 Я сидела, укутавшись в одеяло, грелась у костра и, радуясь тому, что могу поговорить с кем-то, разговорилась больше обычного и, сама того не ожидая, начала рассказывать Дорану, почему я путешествую.

 Я родилась и выросла в скрытой деревне ламий в горах Морес, к северу от болота.

 Там жили много ламий, их мужья из других рас и их дети.

 В этой деревне был обычай, согласно которому ламии, достигшие семнадцати лет, должны были покинуть деревню и отправиться в путешествие на поиски мужа.

 Я тоже отправилась в путешествие, чтобы найти себе мужа, следуя этому обычаю.

 Ламии — это раса с необычной биологией: у них рождаются только девочки. Мальчики тоже могут родиться, но в этом случае они принадлежат к той же расе, что и их отец, а не к расе ламий.

 Другими словами, чтобы иметь детей, ламии должны выходить замуж за мужчин из других рас. Но не за любого мужчину.

 Ламии произошли от женщин, которые были прокляты и превратились в монстров.

 Все ламии наследуют проклятие своего прародителя: часть их тела — змеиная, а в их крови, поте и слюне содержится змеиный яд.

 Поэтому ламии должны выбирать себе в мужья мужчин с крепким телосложением, которые могут противостоять змеиному яду, текущему в их телах.

 Иначе... ну, то есть... когда они ц-целуются или з-занимаются любовью, мужчина может отравиться и даже умереть.

 Уф, кажется, моё лицо горит. Доран был таким хорошим слушателем, что я рассказала ему даже то, о чём не собиралась говорить.

 К тому времени, как я закончила свой рассказ, мы закончили ужинать, и котелок был пуст.

 Доран сказал, что у него есть старший и младший братья, и дома он часто выступал в роли слушателя.

 Он также сказал, что в деревне он присматривал за младшими детьми, поэтому привык слушать других.

 Но значит ли это, что я веду себя как ребёнок? Мне кажется, это немного обидно.

 Ведь Дорану было шестнадцать лет. А мне, Селине, — семнадцать. Я была на год старше его. Я была старшей сестрой!

 Пока я размышляла об этом, Доран, который снял пустой котелок с огня и убирал посуду, сказал:

— Ты надула щёки, как ребёнок.

— А, я сказала это вслух?

 Я в панике прикрыла рот рукой, и Доран, похоже, нашёл это очень забавным, потому что тихо засмеялся. Ну вот!

— Нет, прости. Я не хотел смеяться над тобой. Просто ты выглядишь очень мило.

— Не пытайся задобрить меня лестью!

— Не сердись на меня. Мне будет не по себе, если ты обидишься.

— Хмф.

— Вот беда. Селина на меня обиделась... Кстати, у ламий есть пупок?

 Я не собиралась так легко его прощать. Я отвернулась, и Доран посмотрел на меня, как на капризного ребёнка, а потом пожал плечами.

 Хм, почему-то от такой реакции мне ещё больше казалось, что я веду себя как ребёнок.

 Более того, я начала понимать, что Доран прав: я действительно вела себя по-детски.

 Ну... ничего не поделаешь. Наверное, мне лучше сдаться, чтобы не усугублять ситуацию. Я повернулась к Дорану и посмотрела ему прямо в глаза.

— Сдаюсь. Похоже, я действительно веду себя по-детски. И да, у ламий есть пупок. Наша змеиная часть начинается примерно отсюда.

 Я дотронулась до той части своего тела, которая была укутана одеялом. У человеческих женщин это было бы чуть выше колен. Оттуда начинался мой змеиный хвост.

 Конечно, у моей мамы и у всех остальных ламий в деревне тоже были пупки. Ведь мы не откладывали яйца, а рожали детей.

 Потом я начала рассказывать Дорану о своих родителях. Моя мама, естественно, была ламией, а папа — человеком.

 Мама уходила из деревни на охоту, папа работал в поле, а домашними делами занимались мы втроём, включая меня.

— Я не знаю подробностей, но мама встретила папу, когда отправилась в путешествие, как и я, и привела его в деревню, где они поженились. Хе-хе, папа и мама очень любят друг друга. Они пытаются скрыть это от меня, но стоит мне отвлечься, как они берутся за руки или прижимаются друг к другу. Я тоже хочу создать такую же семью, как у них.

 Но когда я спрашивала папу о его прошлом, он и мама всегда грустили.

 Брак между человеком и ламией был чем-то необычным для людей, поэтому, даже если они любили друг друга, у них, должно быть, было много трудностей.

 Когда я это поняла, я перестала спрашивать папу о его прошлом. Я очень любила папу и маму и не хотела расстраивать их своими вопросами.

— Ясно. Я слышал много плохих историй о браках между людьми и представителями других рас, но, похоже, не всё так плохо. Кстати, ты похожа на свою маму? Наверное, она очень красивая.

— Хм, мама действительно очень красивая. Но я не очень похожа на неё характером. Мне часто говорили, что я больше похожа на папу и внешностью, и характером. Но почему ты спрашиваешь?

— Просто мне стало любопытно. Когда мы впервые встретились у болота, ты вела себя очень соблазнительно и говорила голосом, наполненным магией очарования. Ты научилась этому у своей матери?

 «Уф», — простонала я про себя, чувствуя, что он задел меня за живое.

 Дело в том, что ламии по своей природе обладали способностью соблазнять мужчин из других рас, но я не умела этого делать.

 Я могла очаровать мужчину, используя свои глаза, но не могла соблазнительно улыбаться, делать томные жесты и говорить голосом, который бы пробуждал в нём желание.

 Мама учила меня этому дома, но я была очень плохой ученицей.

— Мама очень хорошо это умеет. Но только я не могу этому научиться. Я пыталась, но так и не смогла, даже когда отправлялась в путешествие...

 Когда я погрустнела, Доран посмотрел на меня с таким же добрым выражением лица, как у моего папы.

— Тебе не нужно притворяться. Мы знакомы всего один день, но я считаю тебя очень привлекательной девушкой. Ты очень милая, когда ведёшь себя естественно. Я уверен, что ты обязательно встретишь того, кто полюбит тебя такой, какая ты есть. Я тебе это гарантирую.

 Глядя в голубые глаза Дорана, я сразу поняла, что он говорит правду.

 Я поверила его словам без малейшего сомнения, хотя мы только что познакомились.

 Но меня ещё никогда не хвалил мужчина такими прямыми словами, и я почувствовала, как мои щёки краснеют от смущения и радости.

 Интересно, понимает ли Доран, какие смущающие вещи он говорит?

— Уф, Доран, ты такой умелый. Но, да, я тоже на это надеюсь. Я найду себе хорошего мужа и познакомлю его с папой и мамой.

— Вот это настрой.

 Потом мы говорили о любимой еде моих родителей, о подарках, которые я получала на день рождения, а Доран рассказал мне о своей семье.

 Он сказал, что у него есть отец, мать, старший брат и младший брат, и что он уже ушёл из дома и живёт один.

 В отличие от меня, ему не нужно было отправляться в путешествие, но мне было грустно думать о том, что он должен был покинуть свой дом, пусть и в той же деревне.

— Тебе не одиноко, Доран?

— Было бы нечестно сказать, что нет, но мой дом совсем рядом, и я уже не в том возрасте, чтобы жаловаться на одиночество. Я считаю, что ты молодец, Селина. Ты не только ушла из дома, но и путешествуешь одна. Должно быть, тебе очень тяжело.

— Хе-хе, мне с детства говорили, что мне придётся это сделать, так что я была готова. И потом, я должна найти себе мужа, поэтому я должна всё увидеть своими глазами!

— Ясно. Ты сильная, Селина.

 Доран улыбнулся мне доброй и нежной улыбкой. Он выглядел очень привлекательно.

　　　　　†　　　†　　　†

 Я посмотрел на Селину, которая лежала на одеяле, расстеленном на земле, укутанная в одеяло, и с облегчением вздохнул, увидев, что она крепко спит.

 Похоже, Селина накопила в себе много одиночества за время своего путешествия, потому что она была очень разговорчива, и время пролетело незаметно. Я поднял голову и увидел, что луна уже высоко в небе и сияет серебряным светом, как королева ночи.

 Мы проговорили довольно долго.

 И всё же, как она может так спокойно спать рядом со мной, хотя мы знакомы всего полдня?

 Конечно, у нас было непредвиденное приключение с духом земли, и мы сражались бок о бок, но разве это не слишком неосторожно — так доверять человеку?

 Если бы я был очарован магией Селины, то это было бы понятно, но если она собирается путешествовать с кем-то, кто не находится под её чарами, то разве она не должна быть более осторожной?

 Я невольно начал волноваться, как отец, за свою любимую дочь, думая о том, сможет ли Селина защитить себя, когда встретит других людей, и не обманет ли её какой-нибудь злодей.

 Возможно, она была такой доверчивой и не боялась людей, потому что её отец был человеком, но всё равно это было тревожно.

 Хотя, если уж на то пошло, я сам выглядел довольно нелепо, беспокоясь о ламии, с которой только что познакомился.

 Я смотрел на Селину, которая мирно спала, тихо посапывая, и вдруг краем глаза заметил кончик её хвоста.

 Я не смог удержаться от шалости, протянул руку к кончику хвоста, который выглядывал из-под одеяла, и сжал его, покрытый чешуёй.

 Хвост заёрзал из стороны в сторону, словно протестуя.

— Ммм, хнык, — пробормотала Селина сонным голосом и заёрзала. Её брови нахмурились, и на её белом лбу появилась морщинка.

 Её веки, обрамлённые длинными золотыми ресницами, задрожали, и казалось, что спящая змеиная принцесса вот-вот проснётся.

 Мне понравилась её реакция, похожая на реакцию ребёнка, и я, стараясь не разбудить Селину, ещё какое-то время продолжал сжимать её хвост.

 «Хнык, мяу, ай, уй», — доносились до меня тихие звуки, которые издавала Селина.

 «Чёрт, это так весело», — подумал я, увлёкшись игрой с её хвостом.

 На следующее утро, когда солнце только начало окрашивать горизонт в красный цвет, я решил покинуть лагерь, оставив Селину спать.

 К счастью, она так и не проснулась, хотя я и играл с её хвостом. Я сам удивился, насколько меня это увлекло, и в итоге я не сомкнул глаз за всю ночь.

 Ламии, будучи наполовину змеями, были не очень активны по утрам, и их движения были замедленными, пока их тела не согревались.

 Поэтому я подбросил в костёр побольше дров, чтобы он не погас, пока Селина не проснётся.

 Я собрал одеяла, котелок и посуду в сумку, пристегнул к поясу длинный меч и кинжал, и всё было готово.

 И ещё я не должен был забыть написать на земле записку для Селины, чтобы она не испугалась, когда проснётся и не найдёт меня.

 Итак, всё готово.

 Я покинул лагерь и направился к тому месту, где сражался с духом земли.

 В местах, где скапливалась сила духа, она часто материализовалась в виде блестящих камней, похожих на руду.

 Эти кристаллы назывались, как ни странно, камнями духа.

 Дух земли, с которым я сражался вчера, обитал в этом болоте уже больше десяти лет, поэтому я решил, что здесь, скорее всего, можно найти камни духа высокой чистоты.

 Вскоре я добрался до болота.

 Из-за страха перед обезумевшим духом земли в окрестностях болота не было ни опасных существ, ни даже мелких животных, так что по дороге меня никто не беспокоил.

 Я направился к центру болота от того места, где разрубил надвое временное тело духа земли.

 Не обращая внимания на то, что мутная вода болота промочила мои ботинки, я шагнул с берега и пошёл по поверхности воды.

 Это было очень простое заклинание, которое позволяло ходить по воде, воздействуя на неё и создавая подъёмную силу.

 Я остановился в том месте, где появился дух земли.

 Стоя на покачивающейся поверхности воды, я взял в левую руку кусок ткани, который достал из сумки, и протянул правую руку с раскрытой ладонью к болоту.

 Я использовал заклинание поиска, чтобы обнаружить камни духа, которые находились в болоте.

 Я направил свою магическую силу в болото невидимыми волнами и ждал реакции от камней духа, которых коснулись эти волны.

 Моя магическая сила, исходящая из моей ладони, мгновенно распространилась по всему болоту, от поверхности до самого дна, и передала мне информацию о том, что там происходит.

 Вода в болоте была очень мутной, и я не видел ни одной рыбы или другого существа, которые когда-то жили здесь.

 Похоже, болото превратилось в мёртвое, за исключением микроскопических организмов.

 Даже если равновесие силы духа восстановится, болоту потребуется много времени, чтобы вернуться к своему прежнему состоянию.

 Камни духа, которых коснулась моя магическая сила, сразу же отреагировали.

 Похоже, я не ошибся, предположив, что здесь должно быть много камней духа, учитывая, сколько силы накопил дух земли.

 Я почувствовал камни духа, которые были погребены на дне болота, и представил, как к ним тянутся невидимые руки.

 После заклинаний хождения по воде и поиска я использовал ещё одно простое заклинание — телекинез.

 Это заклинание позволяло перемещать предметы силой мысли, и расстояние и вес предметов, которые можно было перемещать, зависели от силы мага. Даже начинающий маг мог бы переместить такой предмет, как камень духа, с помощью телекинеза.

 Вскоре камень духа размером с кулак поднялся со дна болота, с лёгким всплеском пробил поверхность воды и поплыл ко мне.

 Камень земли, кристалл силы духа земли, излучал глубокий коричневый свет, похожий на янтарь, а камень воды, кристалл силы духа воды, излучал чистый синий свет, похожий на сапфир.

 Обычно камни духа были размером с гальку, так что эти были довольно большими и редкими.

 Семь камней земли и четыре камня воды. Я вытер одиннадцать камней духа куском ткани, который держал в левой руке, и стряхнул с них воду.

 Если я поймаю по дороге домой одного-двух зверей, то этого будет достаточно для сувениров.

— Дора-а-ан! Доброе у-у-тро!!

 Я обернулся на голос и увидел Селину, которая стояла на берегу болота с огромным рюкзаком, набитым одеялами, и махала мне рукой.

 Она улыбалась беззаботной улыбкой и махала мне рукой, не проявляя ни малейшей осторожности. Она очень привязалась ко мне за один день.

 Я помахал ей правой рукой в ответ и пошёл к ней по воде.

— Ты собирал камни духа? Какие большие!

— Я подумал, что здесь они точно должны быть, раз уж здесь жил такой сильный дух, и, похоже, я не ошибся.

 Я показал Селине камни духа, которые были завёрнуты в кусок ткани, и она искренне восхитилась.

 Селина сказала, что, когда она покидала свою деревню, ей дали камни духа и кристаллы магии для самозащиты, но она никогда не видела таких больших камней, как те, что были у меня в руках.

 Вчерашняя битва с духом была лёгкой благодаря помощи Селины. Так что она тоже имела право на эти камни духа.

— Вот, возьми.

 Я протянул Селине четыре камня земли и два камня воды.

 Она отказывалась их брать, говоря, что почти всю битву вёл Доран, но, как я и ожидал, она была нерешительной и в итоге сдалась и взяла камни духа с благодарностью.

 Я выяснил причину изменений в болоте, устранил её и даже получил трофеи. У меня больше не было причин оставаться здесь.

 Я сказал Марко, что вернусь в деревню сегодня, так что, пожалуй, мне пора уходить.

— Селина, я возвращаюсь в деревню. А что ты собираешься делать?

— А, ну, я слышала, что к югу отсюда есть город людей, так что я пойду на юг и продолжу искать себе мужа.

— Хм, думаю, ты понимаешь, но редко кто будет относиться к ламии так, как я. Не подходи к людям без необходимости. Это опасно.

— Да, папа и мама много раз предупреждали меня об этом. Хотелось бы, чтобы все люди были такими же добрыми, как ты, Доран.

— Любой поймёт, что ты очень добрая девушка, если немного пообщается с тобой, но проблема в том, что не так-то просто немного пообщаться с ламией. Ламии живут дольше людей. Не торопись и начни с того, чтобы узнать людей и другие расы.

 — Хорошо, я так и сделаю, — кивнула Селина, и я протянул ей правую руку.

 Селина удивлённо посмотрела на меня, но потом мягко улыбнулась и, немного поколебавшись, застенчиво взяла меня за руку.

 Её улыбка была очень тёплой и доброй.

 Я решил сделать Селине ещё один подарок и передал ей через её мягкую руку свою жизненную энергию.

— Ах!

 Я подумал, что жизненная энергия дракона будет полезнее для неё, чем человеческая, но, похоже, я немного напугал её.

 Конечно, она, возможно, ела человеческую жизненную энергию, когда жила в своей деревне, но жизненная энергия дракона, скорее всего, была для неё в новинку.

 Наверное, я был неосторожен. Я улыбнулся Селине, которая выпрямила хвост от удивления и хлопала глазами, чтобы сгладить неловкость.

— Прости, я напугал тебя. Мне пора идти. Желаю тебе удачи.

— А, д-да. И тебе всего хорошего, Доран.

— Спасибо. Я уверен, что ты обязательно найдёшь себе хорошего мужа.

 Мы отпустили руки друг друга, и я повернулся и пошёл в сторону деревни Берн.

 Я шёл, пока болото не превратилось в маленькое пятнышко вдали, и обернулся. Селина всё ещё стояла на том же месте. Заметив мой взгляд, она начала изо всех сил махать мне рукой.

 Я улыбнулся и помахал ей в ответ. Селина провожала меня взглядом, пока я не скрылся из виду.

 «Какая милая ламия», — подумал я.

 Покинув болото, я пошёл обратно в деревню Берн. По дороге я убил двух большерогих оленей с закрученными рогами, повесил их туши на прочную палку подходящей длины и толщины и добрался до северных ворот деревни.

 Я показал знакомым стражникам большерогих оленей, которых нёс на плече, и мы немного посмеялись, но в глубине души меня не покидало беспокойство.

 С тех пор, как я расстался с Селиной у болота, я не мог избавиться от мысли о том, что её обманул какой-нибудь злодей, и теперь она сидит в тюрьме в кандалах и её показывают людям как диковинку.

 Конечно, учитывая её способности ламии и магическую силу, она могла бы справиться с кучкой бандитов или неудачливых авантюристов, но проблема была в том, что она была слишком доброй.

 «Всё будет хорошо, всё будет хорошо? Всё должно быть хорошо», — повторял я про себя, пытаясь успокоиться.

 Я думал, что это Селина привязалась ко мне, но оказалось, что я сам привязался к ней.

 Я не знал, пересекутся ли наши пути снова, но я поклялся себе, что буду добр к ней, если мы встретимся ещё раз. С этой мыслью я вернулся домой.

　　　　　†

 Магическая сила была присуща всему сущему, и все люди обладали ею.

 Однако не все люди могли использовать магию.

 Люди, обладавшие достаточно сильной магической силой, чтобы вызывать магические явления, были редкостью.

 Даже с учётом приобретённых навыков, таких людей было, пожалуй, один на сто.

 Если бы моя душа была не душой дракона, а душой обычного человека, мне пришлось бы отказаться от магии.

 С другой стороны, расы, которые от рождения обладали сильной магической силой, такие как драконы, привыкли использовать магию в своей жизни так же естественно, как дышать или двигать руками и ногами.

 Вернее, они никогда не жили без магии.

 Для таких существ, чья жизнь была тесно связана с магией, жить без неё было бы всё равно, что просить человека жить без дыхания.

 Тем более для меня, который жил с незапамятных времён, когда мир был полон магии и тайн. Использование магии было для меня инстинктом.

 Но, переродившись человеком, я решил попробовать жить как человек, пока меня держали на руках мои родители, поэтому я старался вести себя так же, как и окружающие меня люди.

 Я уже привык жить, используя только физические способности своего тела, но в детстве я иногда невольно использовал магию и получал результаты, невозможные для человеческого ребёнка, и мне приходилось прилагать много усилий, чтобы скрыть это.

 Например, когда я был маленьким, я попытался приготовить магическое зелье, подражая Магул, деревенскому лекарю-магу.

 Магическое зелье, как следует из названия, было зельем, для приготовления которого использовались ингредиенты, обладавшие магической силой, и в процессе приготовления использовалась магия.

 Даже дети в деревне Берн могли приготовить лечебную мазь из трав и мха, но с магическими зельями всё было иначе.

 Магические зелья обладали мощным эффектом, но их было трудно приготовить, и люди, не обладавшие магическими способностями, почти никогда не могли приготовить их правильно.

 Магические зелья Магул, которые обладали более сильным эффектом, чем обычные лечебные мази, были очень ценны в деревне, и даже странствующие торговцы покупали их в больших количествах, так что они приносили неплохой доход.

 Поэтому я, маленький мальчик, который хотел сделать жизнь своей семьи, а по возможности и всех жителей деревни, лучше, решил попробовать приготовить магическое зелье, как Магул, надеясь, что это хоть немного поможет семейному бюджету.

 Переродившись человеком, я был полон любопытства и жажды приключений.

 Моя душа, хоть и потеряла в качестве, но, будучи душой старого дракона, словно помолодела. Мне хотелось попробовать всё, что приходило мне в голову.

 Я думал о том, как приготовить магическое зелье с нужным эффектом, и уже почти использовал заклинание анализа на собранных ингредиентах, когда меня застал отец. Он отругал меня за то, что я подражаю Магул.

 Приготовление магических зелий было очень тонким процессом, и если бы за него взялся неопытный человек, то он не только потерпел бы неудачу, но и мог бы создать опасный яд, став его первой жертвой.

 Отец очень рассердился и ударил меня по голове своим железным кулаком, который он закалял почти тридцать лет в суровых условиях окраины.

 Я покорно принял удар отца и молча выслушал его нотацию.

 Конечно, это был первый раз, когда меня ругали родители, но я чувствовал в этом их любовь, и это радовало меня больше, чем огорчало.

 Но у этой неудачи был неожиданный побочный эффект.

 Магул, которая случайно проходила мимо, увидела, как меня ругает отец, осмотрела магическое зелье, которое я пытался приготовить, и сказала, что научит меня готовить зелья.

 С тех пор я стал ходить к Магул и учиться готовить магические зелья, когда у неё было время: после окончания работы в поле вечером или рано утром, когда только всходило солнце.

 Никогда не знаешь, что из этого выйдет, пока не попробуешь.

 С тех пор Магул стала учить меня не только приготовлению магических зелий, но и человеческой магии.

　　　　　†

 Через несколько дней после расставания с Селиной я проснулся рано утром, поел и отправился к дому Магул, который находился на юго-западе деревни, за мостом через реку, протекающую через деревню.

 В доме Магул жили пять человек: сама Магул, её дочь с мужем и две внучки. У неё была ещё одна внучка, но она уехала из деревни Берн.

 Дом Магул был окружён различными деревьями, которые использовались в качестве ингредиентов для магических зелий, и в нём было четыре комнаты, кухня-столовая и кладовая — он был намного больше моего дома. Кроме того, на участке было построено отдельное здание для приготовления зелий.

 Во внутреннем дворе росли разноцветные цветы, травы и деревья с лепестками разного размера и формы, которые использовались в качестве ингредиентов для магических зелий.

 Только Магул, её дочь, внучки и я, её ученик, знали, как их выращивать.

 К сожалению, её зять не обладал достаточно сильной магической силой, чтобы использовать магию, поэтому его не посвящали в эти секреты.

 Это не означало, что Магул хотела монополизировать магические зелья. Просто приготовление и выращивание магических растений было очень опасным делом, и если бы этим занимался человек, не обладавший магическими способностями, то это могло бы привести к смерти.

 Магул готовила магические зелья для жителей деревни почти бесплатно. В деревне было мало врачей и аптекарей, поэтому жители очень полагались на Магул. Она была очень уважаемым человеком в деревне Берн, возможно, даже более уважаемым, чем староста.

 Я подошёл к отдельному зданию для приготовления зелий, которое было огорожено живой изгородью, и поздоровался с чёрным котом с блестящей шерстью, который сидел у двери.

 Чёрный кот, который дремал на мощёной дорожке, открыл глаза, посмотрел на меня своими золотыми глазами и коротко мяукнул в ответ.

 Это был Кити, один из трёх фамильяров Магул.

 Он мог общаться с Магул, где бы он ни находился, и был маленьким воином, который мог одним движением своих быстрых лап перерезать сонную артерию монстру.

 Поздоровавшись со мной, Кити потерял ко мне интерес и снова закрыл глаза, погрузившись в дрёму.

 «Спит, как котёнок», — подумал я. Драконы тоже проводили большую часть дня во сне, так что мы с кошками были похожи в этом.

 Я открыл дверь в здание для приготовления зелий, и меня окутал смешанный запах различных растений.

 К балкам и верёвкам под потолком были подвешены сушёные цветы.

 Напротив входа стоял шкаф, забитый старыми книгами.

 Справа были три печи разного размера для приготовления зелий и камин с котлом.

 Слева был шкаф со сковородками, половниками, молотками, ножницами, ножами и другими инструментами для приготовления зелий.

 В центре комнаты стоял круглый стол с двумя стульями, заваленный чайником, книгой с пожелтевшим корешком и ступкой. Магул уже сидела за столом и ждала меня.

 На ней был красно-коричневый плащ с потёртыми краями, на поясе — старый кожаный ремень с несколькими мешочками, а на ногах — сандалии.

 Её седые волосы были заплетены в косу и перевязаны простой синей лентой.

 Магул посмотрела мне прямо в глаза своими маленькими зелёными глазами, которые были скрыты морщинами, и улыбнулась доброй и ласковой улыбкой.

— Привет, Доран. Сегодня мы повторим, как готовить противоядие, — сказала она. Её губы едва шевельнулись, но её голос был достаточно громким, чтобы я его услышал. Я кивнул и сел на стул напротив неё.

 Почему я, который мог свободно управлять огромной магической силой драконьего рода, учился готовить магические зелья? Всё очень просто.

 Я не умел этого делать.

 Вообще-то, не только я, но и большинство драконов не нуждались в лекарствах, и вряд ли в своей жизни они хоть раз использовали исцеляющую магию, чтобы залечить раны или болезни.

 Драконы обладали очень сильными физическими способностями, и большинство их ран быстро заживали, если они хорошо ели и спали, а болели они очень редко.

 Поскольку у них почти не было необходимости в медицине, их медицинские технологии и лекарства не развивались.

 Поэтому я учился готовить магические зелья у Магул с нуля.

 В основном я платил за обучение тем, что помогал ей: помогал готовить зелья, собирал ингредиенты, делал ей массаж и так далее. Возможно, она также хотела, чтобы в деревне было как можно больше людей, которые умели готовить магические зелья, на всякий случай.

 Я был прилежным учеником, жадным до знаний и навыков, и внимательно слушал уроки Магул.

 Уроки Магул продолжались с раннего утра до полудня.

 Когда я попрощался с Магул и собрался домой, дверь в здание для приготовления зелий распахнулась, и в проёме показалось лицо Айри в фартуке.

 На ней была её обычная блузка и маленький фартук. Она внимательно посмотрела на меня.

 Айри была младшей из трёх внучек Магул.

 Она была одной из претенденток на то, чтобы стать преемницей Магул, которая из поколения в поколение передавала свои знания о лекарственных травах, и её можно было назвать моей старшей ученицей.

 Сейчас мы обе были ученицами лекаря-мага.

 Ей было десять лет, но она уже умела готовить некоторые магические зелья и использовать боевую магию.

 Как и другие дети в деревне, она имела боевой опыт и дважды прогоняла гоблинов и кобольдов с помощью магии.

— Доран, останься у нас на обед, — сказала она.

— Уже обед? Но мне неудобно навязываться.

— Не говори глупостей. Мы же друзья. И потом, я уже приготовила обед на тебя. Будет обидно, если ты не поешь.

 Айри выпятила свою плоскую грудь, упёрла руки в бока и тут же пресекла мои возражения. Похоже, она уже решила, что я останусь на обед.

 Я был очень благодарен Айри и её семье за их гостеприимство, но, честно говоря, мне не хотелось мешать их семейному обеду.

 Пока я размышлял, что делать, Айри, похоже, рассердилась, что я не могу принять решение, нахмурилась и уставилась на меня.

 «Ну зачем так смотреть на меня?» — подумал я про себя. Пока я молча вздыхал, Магул, которая, похоже, почувствовала настроение своей внучки, покачалась на стуле и сказала:

— Доран, послушайся Айри. Это приказ учителя.

 Я не мог ослушаться своего учителя.

 Вместо того, чтобы сказать, что сдаюсь, я пожал плечами.

 Айри тут же расплылась в лучезарной улыбке.

 Хм. Ради этой улыбки я был готов поступиться своими принципами.

— Спасибо, бабушка. Пойдём, Доран, бабушка, пойдёмте. Все ждут, — сказала она.

 «Ну что ж», — подумал я, но, честно говоря, я был рад, что меня пригласили на обед.

 Когда каждый день готовишь себе еду сам, иногда хочется, чтобы кто-нибудь другой приготовил тебе что-нибудь вкусненькое.

 Мы с Айри помогли Магул встать со стула и пошли к дому, подстраиваясь под её медленный шаг, так как ей приходилось опираться на трость.

 Из чёрной трубы, торчащей из крыши дома, валил густой дым.

 Я не обострял свои чувства, но мой нос уловил аппетитный запах. Я решил как следует насладиться угощением. Я решил поддаться своему аппетиту.

 На большом столе в столовой было много еды: свежий салат, варёный картофель с маслом, тушёный заяц, жареный крокодил, свежеиспечённый чёрный хлеб, яичница из яиц птицы дуду и многое другое.

 Мне было трудно сдержать урчание в животе.

 За столом сидели Дина, мать Айри и тоже лекарь-маг, её муж Долга, который пришёл в семью, женившись на ней, и Риша, вторая старшая сестра Айри, которая была на семь лет старше её.

 У Айри была ещё одна старшая сестра, Эльси, которой в этом году исполнилось девятнадцать лет, но она ушла из дома и служила в королевской армии, поэтому её не было с нами.

 К сожалению, Эльси не унаследовала способности к магии, поэтому, скорее всего, Риша станет преемницей Дины.

 Когда все собрались, мы вознесли благодарственную молитву богине-матери земли Майраар за то, что у нас есть еда.

 Богиня-мать земли Майраар была богиней высшего ранга, которая управляла плодородием земли, и я считал её своим лучшим другом в прошлой жизни.

 У неё были длинные прямые чёрные волосы и красивые глаза, похожие на чёрный оникс, которые излучали мягкий свет. Она была воплощением красоты и материнской любви, и ей поклонялись на всём континенте.

 Она была очень милосердной и любящей богиней, и я считал, что люди должны поклоняться ей.

 Если бы я сказал, что знаком с ней... ну, меня бы, наверное, приняли за сумасшедшего.

 Я не знал, примет ли она мою молитву, ведь моя душа не была человеческой, но я был искренне благодарен Дине и Рише за то, что они приготовили еду, поэтому я тоже помолился.

 Когда мы закончили молиться, Дина дала знак, и мы начали есть.

 Кстати, в этой семье главной была Магул, потом Дина, а потом Долга.

 Наверное, это было справедливо, учитывая, что Долга не умел готовить магические зелья и пришёл в семью, женившись на Дине.

 У Дины были рыжие волосы до середины спины и пышные формы. Она выглядела очень молодо для матери троих детей.

 Когда она имела дело с детьми, она предпочитала уговаривать их, а не ругать.

 Долга был мужчиной с колючей бородой и чёрными волосами с проседью, которые он зачёсывал назад. Он был молчаливым человеком, но у него были широкие плечи и мощная грудь, и он был одним из сильнейших воинов в деревне, на которого все полагались.

 Риша была девушкой с мягким характером и чёрными волосами, как у отца, которые она отращивала до пояса. Она тоже была красавицей, с пышной грудью, тонкой талией и округлыми бёдрами, как у матери.

 Благодаря своей красоте и доброму характеру она была одной из самых популярных девушек в деревне среди парней своего возраста, и её любили даже девушки из других деревень. У неё были немного опущенные уголки глаз и родинка под левым глазом, что придавало ей загадочности и делало её ещё более привлекательной.

 Айри ещё росла, но я вспомнил фигуру Эльси, её старшей сестры, и задумался о тайне жизни, гадая, почему у сестёр, рождённых от одной матери, такие разные фигуры.

 В отличие от матери и младшей сестры, фигура Эльси была плоской, как равнина.

 Парни из деревни, которые осмеливались говорить об этом, получали от Эльси по заслугам, пока не начинали умолять её о пощаде.

 В отличие от своей старшей сестры, Риша, похоже, ещё росла, и её платье было свободным, с запасом.

 Риша, которая сидела слева от меня, через некоторое время после начала обеда отложила деревянную вилку, которой ела салат, и, мило улыбнувшись, спросила меня:

— Доран, как тебе еда? Надеюсь, тебе нравится.

— Очень вкусно. Прости, что не могу сказать ничего более изысканного. Это ты готовила, Риша?

 Честно говоря, еда, которая была на столе, была одной из самых вкусных в моей жизни.

 И самой роскошной.

 Мой разум проиграл битву с аппетитом, и я, который сначала стеснялся просить добавки, теперь делал это без зазрения совести.

 Я корил себя за недостаток самоконтроля, но сейчас я был слишком увлечён вкусом еды.

 Пока я живу как человек, я вряд ли когда-нибудь устану от вкуса человеческой пищи.

 Риша озорно улыбнулась в ответ на мои слова, а потом мило подмигнула Айри, которая сидела справа от меня.

 Я проследил за её взглядом, гадая, что она задумала, и увидел, что Айри, которая накладывала мне добавку тушёного мяса, покраснела.

— С-сестра!

 Похоже, Айри хотела, чтобы это осталось нашим секретом, и она посмотрела на Ришу с упрёком. Я взял тарелку из рук Айри, усадил её на место и, посмотрев ей прямо в глаза, сказал:

— Так это ты приготовила еду сегодня, Айри? Она очень вкусная. Спасибо.

 Теперь я понял, почему она была в фартуке, когда я пришёл в здание для приготовления зелий.

— Угу. Не смей оставлять, —

 пробормотала она, отвернувшись и покраснев ещё сильнее. Хм, какая милая.

— Я всё съем.

 Тот факт, что Айри приготовила еду для меня, был приятным сюрпризом.

 Я оглядел всех, кто сидел за столом, и увидел, что все, кроме Долги, улыбались, глядя на меня и Айри.

 Дина, которая облокотилась на стол, подперев свой красивый овальный подбородок руками, спросила меня:

— Доран, у тебя есть девушка, которая тебе нравится? Или девушка, на которой ты хотел бы жениться? Тебе уже пора задуматься об этом.

 Я задумался над вопросом Дины, скрестив руки на груди. Проблема была в том, что моя душа была душой дракона.

 У меня было человеческое тело, поэтому я испытывал желание к женщинам, которые выглядели как люди или были похожи на них, но я не был уверен, могу ли я испытывать к ним романтические чувства.

 Но я определённо любил свою семью, поэтому, возможно, я мог бы влюбиться и в человека.

 И тут я заметил, что Долга смотрит на меня пронзительным взглядом, словно хочет проткнуть меня стрелой. Я сделал что-то не так?

 Нет, судя по реакции и словам окружающих, нетрудно было догадаться, что он имел в виду.

 «Ладно, оставим это пока», — подумал я и начал вспоминать лица и поведение девушек из деревни.

 Любить кого-то и хотеть жениться на нём означало провести с ним всю жизнь.

 Значит, нужно было выбрать того, с кем мне было бы приятно и весело проводить время.

— Не знаю. Я уже достиг возраста, когда мне разрешено жениться, но мне пока трудно думать об этом серьёзно. Возможно, потому, что отец и мать ещё не торопят меня.

 Дина сказала: «О, как жаль», — в ответ на мои слова. Долга, который смотрел на меня пронзительным взглядом, закрыл глаза и вздохнул с облегчением.

 А Магул рассмеялась: «Хо-хо-хо».

 Я почувствовал себя клоуном. Я ведь ответил серьёзно.

— Хе-хе, мой брат уже женат, а ты, Доран, похоже, не очень интересуешься такими вещами? Жаль. Похоже, ты меня отверг, — сказала Риша, приложив руку к правой щеке и сделав вид, что очень расстроена.

 Её лицо и голос выражали сожаление, но я почувствовал в её словах нотку насмешки.

 Риша была девушкой с мягким характером, но она любила поддразнивать меня и моих братьев.

— Ты мне нравишься, Риша. Но, честно говоря, я не уверен, что это романтическое чувство.

— О, тогда я постараюсь, чтобы ты выбрал меня, Доран. Мне ты очень нравишься.

— Н-нет! Сестра, нет!!

 Айри, которая до этого молчала, опустив голову, вдруг подняла голову, оттолкнув стул, встала и, ударив рукой по столу, закричала на Ришу.

 Хм. Сегодня я увидел Айри в разных состояниях: то она молчала, то кричала.

 Пока я размышлял об этом, Риша тихо засмеялась, как будто услышала звон колокольчика. Айри, похоже, поняла, что её дразнят, надула щёки, села обратно на стул и вернула его на место.

— Айри, не волнуйся. Доран, Айри такая милая, правда? Я не могу удержаться от того, чтобы не поддразнить её, — сказала Риша.

— Сестра?!

 Риша, которая не упустила момент, когда Айри расслабилась, была настоящей старшей сестрой, но если она не прекратит дразнить Айри, то еда остынет.

 К счастью, на этом поддразнивания закончились, и мы продолжили мирно беседовать. Айри, которая обиделась, снова повеселела, когда наелась, и стала нормально разговаривать со мной.

 «Если Айри снова обидится, я попробую задобрить её едой», — подумал я.

 Мне было приятно, что она ко мне неравнодушна, но Айри нужно было ещё немного подрасти, прежде чем я смогу ответить на её чувства.

　　　　　†

 Пообедав у Магул, я вернулся домой, взял большую корзину для рыбы, удочку, длинный меч и кинжал для самозащиты и вышел из дома.

 Я направился к верховьям реки Берен, которая текла с северо-востока на юго-запад через деревню Берн.

 Я только что пообедал, но решил поужинать рыбой и отправился на рыбалку.

 Конечно, я мог бы ловить рыбу и в реке, которая протекала через деревню, и мы даже разводили рыбу в небольшом пруду, но в верховьях реки водилась более крупная и жирная рыба.

 Река Берен, если идти вдоль неё вверх по течению, вела к вершине гор Морес, протекая через несколько гор и густых лесов.

 Я решил порыбачить у северного леса, который был ближе всего к деревне Берн.

 Деревья, которые впитывали в себя солнечный свет и питательные вещества из земли, были покрыты сочной зелёной листвой, которая заслоняла солнце. Поэтому в лесу было темно даже днём.

 В лесу водилось много опасных существ, таких как волки, кабаны и гигантские рептилии, но для них люди были не менее опасны.

 Поэтому, если знать их повадки и территорию, можно было избежать ненужных конфликтов.

 Я шёл по лесу, обращая внимание на следы на стволах деревьев, сломанные ветки, помёт и другие метки, которые указывали на территорию животных, и, наконец, остановился на берегу реки, где она была достаточно широкой и глубокой.

 Звуки пения птиц, жужжания насекомых и журчания реки сливались воедино. Музыка природы, которая звучала в густом лесу, напоминала мне о том, что каждую секунду рождаются и умирают живые существа.

 Сегодня я собирался поймать рыбу под названием шарке, которая была размером с предплечье взрослого человека.

 Шарке была рыбой с острым носом, серебристой чешуёй и чёрными пятнами, и её мясо было очень жирным и сладковатым на вкус.

 Её можно было жарить, варить, коптить, сушить, готовить на пару — она была вкусной в любом виде, и у меня потекли слюнки.

 Учитывая размер моей корзины и то, что мне нужно было сделать запасы, я хотел поймать хотя бы пять рыб. Если не получится, я немного схитрю.

 Из-за густой листвы, которая образовывала над рекой плотный полог, вода казалась зелёной.

 Я замахнулся удочкой, чтобы забросить наживку в воду, где мелькали тени рыб или виднелись камни, под которыми они могли прятаться, и тут почувствовал запах горящего дерева, который принёс ветер.

 В этом лесу не должно было быть рас, которые умели обращаться с огнём.

 Может, здесь остановились на отдых гоблины или орки? Если так, то это было опасно.

 В отличие от диких животных, эти монстры были заклятыми врагами людей и фей и нападали на людей без колебаний, если только их не было слишком мало или они не были ранены.

 Лучше разобраться с ними, пока они не причинили вреда кому-нибудь из жителей деревни, которые могли зайти в лес.

 Решив так, я отложил удочку и корзину, взял длинный меч, который прислонил к дереву, и пошёл на запах горящего дерева.

 Источник запаха был недалеко от реки. Я осторожно пробирался между деревьями, стараясь не шуметь сухими ветками и опавшими листьями.

 Ветер дул в мою сторону, так что они не должны были почувствовать мой запах.

 Я положил руку на меч, который был в ножнах, и сосредоточился на кончиках пальцев, чтобы быть готовым выхватить его в любой момент.

 Я быстро добрался до того места, где разводили огонь, пробираясь сквозь солнечные лучи, которые пробивались сквозь листву.

 И тут же расслабился. У небольшого источника, где горел огонь, сидела моя знакомая.

 Нижняя часть её тела была огромной змеёй, покрытой тёмно-зелёной чешуёй, а верхняя — красивой женщиной, которую можно было увидеть только на картине. Это была та самая девушка-ламия, с которой я познакомился несколько дней назад.

— Селина?

— А?

 Ламия, которая сидела ко мне спиной, обернулась на мой невольный возглас.

 Похоже, Селина разводила огонь, чтобы вскипятить воду для купания. Рядом с ней стоял котелок, который она сняла с огня, и деревянная бочка, из которой поднимался белый пар.

 Конечно, она могла бы просто окунуться в источник или реку, чтобы помыться, но в это время года это было бы слишком жестоко. Она бы точно простудилась, а ламии, как известно, плохо переносили холод.

 Но, видимо, Селине было неприятно ходить грязной.

 Поэтому она решила вскипятить воду на огне, погреться у костра и помыться.

 Думаю, все уже поняли, но Селина, которая грелась у огня и мылась горячей водой, естественно, была голой.

 Совершенно голой. Должно быть, ей было холодно, но, благодаря огню и горячему полотенцу, она не дрожала.

— Доран... Ах!

 Селина, удивлённая неожиданной встречей, хотела назвать моё имя, но, заметив, что на ней нет ни клочка одежды, вскрикнула.

 Она как раз собиралась вытереть шею и держала свои длинные золотые волосы правой рукой, а левой прижимала полотенце к затылку.

 И, обернувшись на мой голос, она повернулась ко мне всем телом, так что я увидел её всю.

 Её белая кожа, освещённая солнечными лучами, соблазнительно блестела, словно была покрыта вуалью из тысяч солнечных бликов.

 Её грудь, которая была размером с мою ладонь, была влажной от солнечного света и капель воды, а её соски были такими бледными, что почти сливались с цветом её кожи.

 Линии её тела, которые расходились от груди, резко сужались в талии, а затем, начиная с середины бедра, меняли цвет, покрывались чешуёй и переходили в её змеиную нижнюю часть тела.

 Я видел её аккуратный пупок и всё, что было ниже.

 Похоже, он был спереди. Интересно, я узнал что-то новое.

 Мне показалось, что в этой девушке-ламии, которая была одновременно красивой и проклятой, сочетались красота и уродство, как в произведении искусства: прекрасное лицо девушки, которое можно было увидеть только на картине, и огромное змеиное тело, которое внушало страх. Трудно было поверить, что ламии появились в результате проклятия. Благословение и проклятие были так похожи.

 Я невольно вздохнул от восхищения. Моё сердце переполнялось эмоциями, которые я испытывал, глядя на истинное искусство, на истинную красоту.

— Хм, красиво, —

 сказал я. Но это были самые обычные слова. Мне стало стыдно за свою скудность словарного запаса.

— С-спасибо за комплимент, но что ты так нагло смотришь?!

 Похоже, Селине не понравились мои слова восхищения. Она покраснела, как фарфоровая кукла, и, прикрыв руками грудь и пах, присела на корточки.

 Затем она обвила своё змеиное тело вокруг себя. Её нагота мгновенно скрылась от моих глаз.

— Жаль. Было так красиво. Ты же ничего не потеряешь, если я на тебя посмотрю?

 Похоже, мои искренние слова сожаления только усилили смущение Селины. Она выглянула из-за своего змеиного хвоста, которым прикрывалась, и, покраснев до кончиков ушей от стыда и гнева, возразила:

— Мне всё равно стыдно! П-почему ты так спокойно себя ведёшь? Ты должен быть в шоке!

— Но ведь стремление к красоте — это инстинкт любого живого существа. Нет ничего плохого в том, чтобы смотреть на красивые вещи. Ты действительно очень красивая, Селина.

— У-у, опять ты пытаешься заговорить мне зубы! Отвернись!

 Она выглядела так, словно сейчас применит ко мне магию, если я не послушаюсь, поэтому я пожал плечами и отвернулся.

 Я действительно считал её красивой, но, пожалуй, я был слишком бесцеремонен.

 «Но всё же, какое прекрасное зрелище», — подумал я. «Настоящая услада для глаз».

— Кстати, Селина, что ты здесь делаешь? Я думал, что ты отправилась на юг, чтобы найти себе мужа среди людей или полулюдей.

 Мы вернулись к реке, и я, возобновив рыбалку, задал ей этот вопрос.

 Селина сидела рядом со мной на камне, используя свой свёрнутый в клубок хвост как стул.

 Похоже, она всё ещё злилась на меня за то, что я так пристально разглядывал её голую, и не смотрела на меня, устремив взгляд на реку. Должен ли я был расстроиться или вздохнуть с облегчением?

— Я собиралась сделать это... — сказала она, всё ещё надувшись, но не настолько, чтобы не отвечать на мои вопросы. Она попыталась ответить, не глядя на меня, но почему-то запнулась.

— Что случилось?

— Просто мне всё-таки немного страшно встречаться с людьми, я немного струсила...

— Ты передумала? Мне казалось, ты была полна решимости.

 Селина посмотрела на меня с упрёком. Я сделал что-то не так?

— Да, я так говорила. И я не могу сказать, что передумала. Просто я засомневалась, и, пока я размышляла, я вспомнила о тебе, Доран, и решила поискать тебя. Мне показалось, что ты можешь дать мне совет.

— Ты искала меня? Я тоже хотел встретиться с тобой ещё раз, так что я рад, что мы снова увиделись.

— Правда?

— Правда. Так ты искала меня... В таком случае, Селина...

— Что?

 Я решил сделать Селине предложение. Я должен был сделать для неё хоть что-нибудь, раз уж она специально искала меня.

— Почему бы тебе не пожить в моей деревне, чтобы привыкнуть к людям? Я сделаю всё возможное, чтобы тебе было комфортно. Если тебе не понравится, ты всегда сможешь уйти. Возможно, сначала жители деревни будут относиться к тебе с опаской, потому что ты ламия, но в деревнях на окраине принято использовать всё, что может быть полезным. С твоим добрым характером и способностями ламии ты быстро станешь ценным членом общества.

— Ты предлагаешь мне жить в твоей деревне?

 Селина удивлённо моргнула, услышав моё неожиданное предложение.

— Да. Почему бы тебе не пожить с нами? Мне кажется, нам будет весело вместе.

 «Звучит как признание в любви», — подумал я, ожидая её ответа. Селина снова моргнула, а потом улыбнулась так, что даже самый угрюмый человек не смог бы устоять.

 Её улыбка была прекрасна.

— Мне тоже кажется, что с тобой будет весело, Доран. Это было бы замечательно. И ещё...

— Ещё? Не стесняйся, говори.

— Дело в том, что жизненная энергия, которую ты дал мне в прошлый раз, была очень вкусной. Я никогда не пробовала такой вкусной и бодрящей энергии. Я искала тебя, потому что надеялась, что ты снова дашь мне её.

 Похоже, Селине было стыдно признаться, что она обжора.

 Но я и сам мог догадаться, что ей понравится вкус моей жизненной энергии, ведь я дал ей не человеческую, а драконью энергию.

 Возможно, теперь ей будет трудно довольствоваться энергией других рас.

— Я рад, что тебе понравилось. Если ты будешь жить с нами, я смогу давать тебе свою энергию, когда захочешь. Вот так.

 Я протянул Селине левую руку, которую освободил от удочки, и она, внимательно посмотрев на неё, застенчиво взяла меня за руку.

 Я снова превратил свою жизненную энергию в драконью и позволил Селине впитать её.

 Когда драконья энергия потекла в неё, Селина расслабилась и её лицо озарилось блаженством, словно её окутали тёплые весенние лучи солнца.

 Жизненная энергия драконов, сильнейшей расы в мире как в духовном, так и в физическом плане, была для существ, которые питались жизненной энергией, словно изысканное вино, вкус которого невозможно забыть.

 Поэтому неудивительно, что Селина так отреагировала.

 «Хм, пожалуй, мне нужно быть осторожнее с этим», — подумал я, глядя на Селину, которая блаженно раскинулась передо мной, как змея без костей. У всего есть свои плюсы и минусы.

 Теперь мне нужно было придумать, как убедить жителей деревни принять Селину. Надеюсь, мне придёт в голову хорошая идея...

 Учитывая, что Селину воспитали любящие родители — человек и ламия, и учитывая её характер, а также то, что ламии по своей природе не были агрессивны к людям, ей не должно было быть трудно жить среди людей.

 Она могла жить обычной жизнью, питаясь человеческой пищей, а если ей будет нужна жизненная энергия, я смогу давать её ей тайком.

 Значит, мне нужно было показать жителям деревни Берн, что Селина может быть им полезна, чтобы они согласились принять её.

 Первое, что приходило на ум, — это то, что, несмотря на свой юный возраст, она была ламией, могущественным монстром, которого редко можно было встретить в этих краях, и она могла бы стать нашим союзником.

 В книгах писали, что её ядовитые клыки, сильное змеиное тело, два магических глаза, которые могли «очаровывать и парализовать», а также её способность использовать магию духов и видоспецифическую магию, могли легко уничтожить целый отряд начинающих авантюристов.

 Это было очень заманчиво, но в то же время было немного страшно думать о том, что произойдёт, если она обратит свою силу против жителей деревни.

 Если говорить о других преимуществах, которые мы могли бы получить, приняв Селину, то это была её кожа, которую она сбрасывала раз в год во время линьки.

 Из неё можно было сделать доспехи, которые защищали бы от магии земли, и она была ценным материалом для магов.

 Конечно, мы могли бы получать её только раз в год, но это был бы неплохой дополнительный доход.

 Кроме того, парализующий яд ламии был сильнее и действовал быстрее, чем яд, который мы готовили из трав и ядовитых грибов, поэтому он мог пригодиться не только на охоте, но и для защиты от монстров.

 Я обдумывал все эти моменты, работая в поле, и пытался придумать, как представить Селину жителям деревни, чтобы они приняли её.

 — Хм, — произнёс я, и тут женский голос прервал мои размышления.

— Доран, что случилось? Почему ты стоишь здесь?

 Я обернулся и увидел женщину лет двадцати пяти, которая смотрела на меня с любопытством.

 Её звали Миу. У неё были каштановые волосы до плеч и красно-коричневое платье.

 Её грудь, которая была, пожалуй, размером с голову ребёнка, была самой большой в деревне и так сильно выпирала из-под платья, что казалось, будто ткань вот-вот лопнет.

 Но в этом не было ничего особенного, учитывая её расу. Миу была представительницей расы, отличной от людей, — она была женщиной-минотавром, одним из видов зверолюдей. Она была милой женщиной с наивным взглядом, из-под волос по бокам её головы торчали коровьи уши, а из отверстия в задней части её платья виднелся коровий хвост.

 Её ноги до середины бедра были покрыты коровьей шерстью, а ниже щиколоток у неё были коровьи копыта. Я никогда не видел её в обуви или сандалиях.

 Женщины-минотавры, как известно, давали много молока, даже если не были беременны, поэтому молоко Миу было очень популярно в деревне.

 Я сам пил её молоко, когда был маленьким, вместо материнского молока, и оно до сих пор иногда появлялось на нашем столе.

 Кроме того, будучи зверочеловеком, она была очень сильной, даже сильнее, чем лошадь или бык, и её помощь была очень ценна в поле.

 Миу была родом из города Галоа, который находился к югу от деревни Берн, но она встретила своего будущего мужа, который был родом из деревни Берн. Они полюбили друг друга, поженились, и Миу переехала в деревню Берн.

 Кажется, ей было уже за тридцать. У неё была четырнадцатилетняя дочь и двенадцатилетний сын. Наверное, её дочь уже начала давать молоко.

 Зверолюди, как правило, жили дольше людей и дольше оставались молодыми, поэтому у них часто было много детей.

 В деревне Берн не было проблем с едой, так что, возможно, у Миу будет ещё больше детей.

 Минотавры, как и другие зверолюди, давно жили бок о бок с людьми. Конечно, в истории были случаи, когда между ними происходили войны, и даже сейчас в некоторых странах зверолюдей держали в рабстве или дискриминировали, но в целом их можно было назвать дружелюбной расой.

 Хотя, пожалуй, было бы неправильно обобщать, ведь зверолюди были очень разнообразной расой.

 И Селина, и Миу были существами, которые сочетали в себе черты человека и нечеловека, но, учитывая отношения между минотаврами и людьми, а также спрос на их вкусное молоко, доверие к ламии и минотавру было разным.

 Миу приняли в деревне с распростёртыми объятиями, а Селину, скорее всего, прогнали бы, если бы я привёл её сейчас.

 Я, который никогда не сталкивался с такими проблемами, когда был драконом, задумался о сложности человеческого общества и невольно уставился на Миу.

 С характером Селины ей не составило бы труда поладить с жителями деревни, а Миу, как опытная зверочеловек, могла бы дать ей много полезных советов.

 Я вспомнил улыбку Селины и ещё больше захотел сделать что-то для неё и для себя.

 Миу, которая, похоже, удивилась моему молчанию, наклонила голову и помахала своим длинным коровьим хвостом из стороны в сторону. Её милый вид, который не соответствовал её возрасту, был одной из причин, по которой взрослые мужчины в деревне завидовали мужу Миу.

— Доран? Поторопись, а то опоздаешь. Сегодня же день тренировки?

— А, да, точно. Спасибо, Миу.

 Тренировка, о которой говорила Миу, заключалась в том, что дети из деревни под руководством солдат гарнизона и взрослых учились сражаться с дикими животными и слабыми монстрами, которые жили за пределами деревни, и обращаться с оружием. Сегодня у нас была запланирована тренировка первого типа.

 На окраине, где было много монстров, даже десятилетние дети умели обращаться с оружием.

 Когда на деревню нападали монстры, дети не прятались в домах, дрожа от страха, а брали в руки луки и стрелы или копья.

 Возможно, кому-то это покажется жестоким, но так думали только те, кто родился и вырос в благополучных условиях, где детям не нужно было сражаться.

 Когда дело касалось угрозы со стороны монстров или бандитов, не было разницы между взрослыми и детьми.

 Когда на деревню нападали, у жителей окраины обычно было только два выбора: погибнуть всем вместе или уничтожить врага.

 Мне было шестнадцать лет, и я уже считался взрослым, поэтому сегодня я был одним из руководителей. Я не мог опоздать.

 Я коротко попрощался с Миу и побежал.

 У меня была плохая привычка: когда я о чём-то думал, я плохо слышал, что мне говорят. И сегодня я снова остановился посреди дороги, задумавшись о Селине, и не услышал, как меня зовут.

 Я всё время говорил себе, что нужно избавиться от этой привычки, но так и не сделал этого.

— Удачи! — крикнула мне вслед Миу своим неторопливым голосом, и я, не оборачиваясь, помахал ей левой рукой.

 Я добрался до северных ворот и, к счастью, не опоздал. Я присоединился к своему брату, который уже был там. Кстати, сегодня он тоже участвовал в тренировке.

 Увидев меня, брат вздохнул и покачал головой.

 Мой брат Дилан, который был на два года старше меня, был крепким мужчиной с короткими чёрными волосами и грубыми чертами лица, как у отца.

 Я часто думал о том, что, раз уж брат похож на отца, то я и Марко, наверное, похожи на мать.

 Брат был вооружён деревянным луком и стрелами, а также копьём. Кроме того, у него на поясе висел широкий охотничий нож.

 Он получил его, когда мы отбивались от гоблинов, которые напали на деревню.

— Ты опоздал, Доран. Не то чтобы ты опоздал, но не заставляй всех ждать, — сказал он.

 Я молча согласился с его замечанием и коротко ответил:

— Прости.

 Брат больше ничего не сказал, увидев, что я опустил голову.

 Интересно, что он думает обо мне, своём странном младшем брате? Иногда мне хотелось заглянуть в его мысли, но я считал, что читать чужие мысли без разрешения — это очень низко, поэтому я подавлял это желание.

 Судя по тому, как мы общались последние шестнадцать лет, он не ненавидел меня и даже немного полагался на меня, но я не был уверен.

 Я хорошо помнил, как он приходил ко мне, когда я был ещё младенцем, смотрел на меня и заботился обо мне. Поэтому я не мог ненавидеть его, даже если бы он ненавидел меня.

— Итак, все в сборе, — сказал солдат королевства, который руководил тренировкой, убедившись, что я, последний опоздавший, прибыл.

 Обычно на тренировку за пределами деревни отправлялись группы из шести-семи детей под руководством двух-трёх взрослых.

 Сегодня нас было пятеро: я, мой брат Дилан, мой друг детства Альберт, Баран, капитан солдат гарнизона, и Летиция, жрица культа Майраар и воин-жрица, которая была направлена в нашу деревню Берн. Это было больше, чем обычно.

 Похоже, это было связано с тем, что в последнее время участились случаи появления диких зверей и гоблинов.

 Баран был родом из нашей деревни и был сильным воином с мускулистым телом, которое едва помещалось в железном нагруднике.

 У него была массивная челюсть, покрытая аккуратной бородой, и пронзительный взгляд, как у хищной птицы, но, когда он смотрел на детей в деревне, его глаза становились удивительно добрыми.

 Сегодня, поскольку у нас была тренировка, Баран был одет только в нагрудник, поножи и наручи.

 На левом бедре у него висел его любимый боевой молот с длинной рукоятью, а также железный кинжал в качестве запасного оружия.

 Железное оружие, даже если оно не было заточено, стоило довольно дорого, и обычные люди не могли позволить себе купить его.

 Но солдаты королевства, такие как Баран, получали стандартное железное снаряжение и жалованье.

 Баран стал солдатом, чтобы вернуться в свою родную деревню Берн в качестве солдата гарнизона.

 Королевство старалось назначать солдат, которые были родом из сельской местности или окраины, в их родные деревни или поблизости от них, потому что это повышало их боевой дух.

 Кстати, муж женщины-минотавра Миу был именно этим Бараном. Он души не чаял в своей дочери и строго воспитывал сына, чтобы тот стал воином, который мог бы защитить деревню.

 Мужчины в деревне иногда смотрели на Барана с завистью и ревностью, думая о том, что он один наслаждается прелестями Миу, и теперь я понимал, почему.

 Что касается Летиции, то она была ещё молодой женщиной, ей было около двадцати лет, и, хотя она не была красавицей, рядом с ней было очень спокойно.

 Она была дружелюбной, доброй и умной, поэтому её любили все жители деревни.

 Раньше в деревне не было священников или монахов, но два года назад здесь построили небольшую церковь, и Летицию направили сюда.

 Поскольку это была глухая деревня на окраине, Летиция была священником низкого ранга, но она была полна энтузиазма и искренней веры, и, похоже, ей нравилась жизнь среди простых деревенских жителей.

 Воинами-жрецами называли тех священников, которые прошли боевую подготовку, независимо от их ранга.

 Даже монахи, послушники и священники назывались воинами-жрецами.

 Летиция, у которой были тёмно-синие волосы, аккуратно подстриженные и собранные на затылке, выглядела очень мягкой и безобидной, и трудно было представить, что она умеет сражаться.

 Но её простая белая ряса, которую могли носить только жрецы культа Майраар, кожаный доспех, который она носила поверх рясы, круглый щит в левой руке и железный посох, который был прикреплён к поясу, были явно не новыми.

 За два года, что она прожила в деревне Берн, Летиция не раз сражалась с монстрами.

 Она ещё не достигла высокого ранга, поэтому не могла использовать мощную божественную магию — магию, которая творила чудеса благодаря вере в богов, — но она могла исцелять раны и снимать яды, а также недавно научилась использовать магию, которая увеличивала силу и выносливость.

 Она была ценным членом общества, особенно в борьбе с монстрами.

— Сегодня мы будем охотиться на кроликов и крыс, как обычно, но не расслабляйтесь, даже если вы уже сталкивались с ними раньше. Внимательно следите за их движениями и думайте, прежде чем действовать, — сказал Баран, как всегда, перед началом тренировки, и шестеро детей из деревни послушно ответили: «Да».

 Детям нравилось использовать оружие в бою, и ещё одной причиной, по которой они с нетерпением ждали тренировки, было то, что они могли принести домой добычу.

 Я тоже помню, как в детстве эти тренировки были для меня хорошей возможностью развить свои физические способности без использования магии и получить боевой опыт.

 Мы вышли из деревни и дошли до того места, где дети обычно не ходили одни, и разделились на три группы по три человека, чтобы найти кроликов, крыс и птиц.

 Мы, руководители, заняли позиции, с которых могли видеть всех детей, чтобы быть готовыми прийти им на помощь в случае необходимости.

 Я плотно позавтракал перед выходом из дома, и, благодаря тёплому весеннему солнцу и тому, что я бежал, чтобы не опоздать, моё тело было приятно разогретым, и я был полон энергии.

 Я наблюдал за детьми вместе со своим другом детства Альбертом.

 Альберт, который был на год старше меня, был парнем со светло-голубыми волосами, веснушками и опущенными уголками глаз.

 Он был примерно моего роста, но был очень сообразительным и хитрым, поэтому в детстве его считали хулиганом.

 Летом мы с другими детьми купались в реке, которая протекала через деревню, но Альберта отстранили от купания за то, что он слишком пристально смотрел на девочек и трогал их за грудь и ягодицы.

 Но он хорошо заботился о младших, поэтому у него была не только плохая репутация.

 Мне нравился его прямолинейный характер.

 Альберт, у которого были жёсткие, как проволока, волосы, завязанные его любимой зелёной банданой, и жилет из кожи трёхголовой змеи, раздвигал траву кончиком своего копья и сказал мне:

— Странно, что ты опоздал. Что-то случилось?

 Копьё Альберта было сделано из сломанного кинжала, привязанного к концу палки.

 Кажется, этот кинжал принадлежал гоблину или кобольду, и отец Альберта забрал его в качестве трофея, когда мы отбивались от них.

 Конечно, нашей главной задачей было присматривать за детьми, но мы также должны были охотиться, чтобы добыть еду для себя.

 Я тоже делал вид, что ищу добычу, раздвигая траву, но на самом деле я уже нашёл её, используя свои обострённые чувства слуха, обоняния и зрения. Я сосредоточился на ней и ответил Альберту:

— Я задумался о том, как выращивать стальную траву в больших количествах.

— А, ты про ту траву с листьями, твёрдыми, как железо? Было бы здорово, если бы мы могли легко её использовать.

 Стальная трава, которая росла в живой изгороди вокруг дома Айри, была растением с листьями, твёрдыми, как железо, но в деревне Берн её можно было найти только у Айри.

 Это было растение высотой мне по грудь, с множеством веток, на которых росли маленькие овальные листья. Проблема была в том, что стальную траву могли выращивать только те, кто умел использовать магию.

 Если бы мы могли пришивать её листья к одежде или обматывать ими деревянные инструменты и оружие, то мы могли бы легко делать прочные предметы, но выращивать стальную траву было очень трудно.

 Магул делала из стальной травы порошок и использовала его для приготовления магического зелья, которое делало предметы твёрдыми, как железо.

 Это зелье было очень ценным среди авантюристов, которые часто рисковали своей жизнью.

 Но из того количества стальной травы, которое росло в живой изгороди и в саду вокруг дома Айри, можно было приготовить только один маленький флакон зелья раз в десять дней.

 Кроме того, у стальной травы была ещё одна неприятная особенность: если сорвать листья с ветки, то она быстро засыхала. Многие учёные и лекари-маги пытались вывести новые сорта или найти новые способы выращивания стальной травы, но пока никому не удалось.

 Как и сказал Альберт, если бы мы могли легко выращивать стальную траву и использовать её листья без приготовления зелья, то жизнь на окраине стала бы намного проще.

 Я тоже собирался заняться выращиванием стальной травы, но сейчас для меня было важнее всего помочь Селине.

 Ведь её присутствие в деревне тоже могло принести нам много пользы.

 Похоже, я не зря упомянул стальную траву, чтобы оправдать своё опоздание, потому что Альберт удовлетворился моим ответом и больше не расспрашивал меня.

 Мы с Альбертом продолжили поиски, тихо переговариваясь, чтобы не спугнуть добычу.

 Похоже, группа, за которой наблюдал мой брат, тоже ещё ничего не нашла.

 Брат мог одним ударом своего охотничьего ножа убить мелкое животное, и он был опытным охотником, так что я не волновался за него.

 Я попрощался с Альбертом и, продолжая следить за детьми, осторожно приблизился к добыче, которую я обнаружил с помощью своих обострённых чувств.

 Это была земляная птица, птица, которая бегала по земле, размером мне по грудь.

 У неё были короткие фиолетовые перья и большой жёлтый клюв толщиной с моё предплечье, которые можно было использовать для изготовления украшений.

 Её мясо было нежным и его было много, так что это была хорошая добыча.

 Я осторожно пробирался сквозь траву, оглядываясь по сторонам, и, когда земляная птица наклонилась, чтобы клюнуть насекомое, я изо всех сил метнул в неё своё копьё, к которому был прикреплён рог кролика.

 Земляная птица, услышав мои шаги, обернулась, но это стало её ошибкой. Моё копьё, в которое я вложил всю свою силу и вес, пронзило её грудь, покрытую пушистыми перьями.

 Птица издала короткий хриплый звук и затихла. Жизнь покинула её тело, и из раны на груди хлынула кровь.

 «Хорошо, что мне не придётся тратить время на то, чтобы выпустить из неё кровь», — подумал я, радуясь, что добыл еду на ближайшие пару дней. И тут я услышал, как Альберт зовёт меня.

 Я задумался, стоит ли мне вытаскивать копьё, но, судя по голосу Альберта, нужно было торопиться. Я оставил копьё в груди птицы и побежал.

 В голосе Альберта слышалась срочность, но не было ни паники, ни страха. Значит, это был не монстр, с которым мы не могли бы справиться.

 Я быстро добежал до того места, где был Альберт, и увидел, как он и один из детей из деревни суетятся, глядя себе под ноги.

 Похоже, они столкнулись с мелкой добычей, которая пряталась в траве, которая была нам по колено.

 «Жаль, что я не взял копьё», — подумал я и крикнул Альберту, одновременно обостряя свои чувства, чтобы понять, с чем они столкнулись.

— Я здесь, Альберт, Колка.

 Колка — это имя мальчика из деревни, который был с Альбертом. Ему было девять лет, и он был очень энергичным.

— Доран, это большая крыса. Их четыре, и они очень быстрые.

 — Доран, Аль, я убил одну, так что их осталось три, — крикнул Колка вслед за Альбертом.

— Молодец, Колка. Я тоже убил одну земляную птицу.

 Пока я разговаривал с ними, я уже нашёл трёх больших крыс.

 Конечно, они постоянно двигались, так что они не стояли на месте.

 Альберт с копьём и Колка с кинжалом преследовали по одной крысе, а третья крыса, которая пыталась убежать в ту сторону, откуда я пришёл, прыгала передо мной.

 Большая крыса была размером с обхват рук.

 Как следует из названия, у неё были большие и сильные задние лапы, и она передвигалась прыжками.

 Её серый мех был тёплым и мягким, а мясо было довольно вкусным.

 Обычно они жили группами по четыре-пять особей, но из-за их скорости редко удавалось поймать больше одной или двух.

 Трава мешала мне видеть, и я не мог как следует разглядеть крысу, которая прыгала, но для меня, с моими обострёнными чувствами, это не было проблемой.

 Я выхватил кинжал правой рукой и метнул его в крысу, которая на мгновение замерла, готовясь к прыжку. Кинжал вонзился ей прямо в шею.

 Не успел я удовлетворённо вздохнуть, как обернулся к Альберту и Колке.

 Альберт быстро и ловко наносил удары копьём, несколько раз задев крысу. Он мог справиться с ней и без моей помощи.

 Я поднял камень подходящего размера и бросил его в крысу, которая пыталась убежать от Колки, чтобы отвлечь её.

 Колка, поняв мой манёвр, тут же бросился на крысу сзади и вонзил кинжал ей в шею.

 Я забеспокоился, что он мог сломать лезвие о кость, но Колка, держа в руке убитую крысу, улыбнулся. «Ну ладно», — подумал я и улыбнулся в ответ.

— О, вы уже закончили? — сказал Альберт, подходя к нам с крысой, насаженной на копьё.

 Я был уверен, что Альберт справится, и я не ошибся.

 Потом мы поймали ещё двух кроликов и одну летучую белку и закончили охоту.

 Я поймал земляную птицу и большую крысу, Колка — двух больших крыс и кролика, а Альберт — большую крысу, кролика и летучую белку. Неплохой результат.

 Мы закончили тренировку, услышав зов Барана, и собрались вместе, чтобы показать свою добычу.

 К счастью, никто не пострадал, и Летиции, которая умела исцелять, не пришлось вмешиваться, чему она, наверное, была рада больше всех.

 Баран осмотрел животных, которых мы принесли, и подробно расспросил каждого из нас, как мы сражались и как убили свою добычу, указывая на наши ошибки.

 Самым главным достижением было то, что все участники поймали хотя бы по одному животному.

 Самую большую добычу поймал мой брат Дилан.

 Он помог двум детям, за которыми наблюдал, поймать летучую белку, трёхголовую змею и иглошерста, а потом сам убил чёрного оленя, который ел грибы на лугу.

 Олень был ещё молодым, но его мясо было очень вкусным, а его чёрная шкура ценилась богачами и дворянами и стоила довольно дорого.

 Сегодня у моей семьи будет хороший дополнительный доход.

 «Наверное, это искупит мою вину за то, что я чуть не опоздал», — подумал я с облегчением.

 Что касается Селины, то у меня уже был план, как убедить жителей деревни принять её.

 Но этот план, который я придумал, обдумывая эту проблему во время тренировки, был очень простым и незамысловатым.

 Когда я был драконом, мне не приходилось думать о таких сложных вещах, и мне всё ещё было трудно смотреть на мир глазами человека и действовать в рамках человеческих возможностей.

 Я хотел стать умнее, но не знал, как это сделать. Мне хотелось, чтобы кто-нибудь научил меня.

　　　　　†

 Пока я продолжал встречаться с Селиной в свободное от работы время, в деревне Берн начали происходить странные вещи.

 Каждое утро, как только рассветало, два солдата гарнизона и несколько добровольцев из числа жителей деревни обходили окрестности деревни. И в какой-то момент они стали находить мёртвых животных.

 Причём это были животные, которых, судя по всему, убили ночью, и среди них были крупные животные, такие как большезубый крокодил, который жил в верховьях реки и у которого из пасти торчали огромные жемчужно-белые клыки, и железнорылый кабан, у которого нос был твёрдым, как молот, — животные, которых даже опытные охотники из деревни с трудом убивали.

 Иногда вместо крупных животных они находили пять земляных птиц, десять летучих белок и кроликов или двадцать рыб шарке. И всё это было аккуратно разложено на листьях.

 И вокруг этих даров, которые выглядели как подношения или дань, были следы, похожие на следы огромной змеи. Конечно, в окрестностях деревни не водилось таких огромных змей. Поэтому взрослые жители деревни начали обсуждать, что же это может быть.

 Не нужно говорить, что это была Селина, которая действовала по моей инструкции.

 Я не смог придумать ничего гениального, как мудрец или полководец из истории, поэтому решил действовать постепенно.

 Мой план заключался в том, чтобы сначала приносить в деревню то, что могло бы порадовать жителей, намекая на то, что рядом с ними кто-то есть, и постепенно приучать их к мысли о существовании Селины.

 Некоторые жители деревни боялись неизвестного существа, которое приносило им добычу, но большезубый крокодил и железнорылый кабан были редкими животными, которых нечасто можно было увидеть.

 Их мясо быстро попало в желудки жителей деревни, их шкуры и кости были использованы для изготовления оружия и инструментов, а часть была продана в город Галоа на юге.

 В таких ситуациях жители деревни обращались за советом к старосте, Магул и Барану.

 Староста, который много лет руководил деревней и помогал жителям выживать в суровых условиях окраины, Магул, которая обладала обширными знаниями о магии, и Баран, который, будучи солдатом королевства, изучил все виды монстров, должны были догадаться, что рядом с деревней живёт ламия, увидев следы, которые она оставляла.

 И действительно, я, используя свой обострённый слух, услышал, как Магул, староста и Баран обсуждали появление ламии и опасность, которую она представляла, хотя они ещё не рассказали об этом другим жителям деревни.

 Я поливал картофель в поле, напрягая слух, чтобы не пропустить ни слова из разговора, который происходил в доме старосты.

 Староста, Магул и Баран, которые пришли к выводу, что таинственная змея, скорее всего, была ламией, были обеспокоены её силой. Я услышал, как староста сглотнул, а Баран тихо зарычал.

 Летиция могла бы исцелить нас от магии глаз ламии и её парализующего яда, но её хвост и магия были очень опасны.

 Даже если бы Баран и пятеро солдат гарнизона, которые были в деревне Берн, попытались убить её, нам пришлось бы понести большие потери, даже с помощью жителей деревни.

 Хотя, зная характер Селины, она, скорее всего, расплакалась бы и убежала, если бы узнала, что люди, такие же, как её любимый отец, хотят убить её.

 Я продолжал работать, прислушиваясь к разговору в доме старосты.

— Но зачем ламии делать это? — спросил Баран, не понимая, зачем ламия приносит им добычу. Магул рассмеялась своим обычным смехом и сказала неожиданную вещь:

— Я слышала истории о том, как ламии влюблялись в людей и выходили за них замуж. Верхняя часть тела ламии — это очень красивая женщина. И потом, их прародительница была принцессой, которую прокляли, так что, возможно, она просто одинока и хочет, чтобы её приняли в деревню?

 «Ого», — невольно вырвалось у меня. Я не ожидал, что она скажет такое.

— Магул, ты, конечно, права, но что, если она хочет проникнуть в деревню, чтобы потом съесть нас? Мы, конечно, можем убить её, но это будет стоить нам больших потерь.

— Я не знаю её истинных намерений. Но, возможно, она не хочет просто съесть нас. Моя интуиция подсказывает мне, что это не предвестник чего-то плохого. И гадание тоже хорошее. Я гадала сама, и Дина, Риша и Айри тоже гадали, и все мы увидели, что появление змеи, хоть и немного странное, но является хорошим знаком.

— Не только ты, Магул, но и твоя дочь и внучки? Но всё равно нужно быть осторожными. В последнее время мы всё чаще видим гоблинов.

 Баран почесал свою лысую голову. Похоже, он не знал, стоит ли верить Магул.

 — Хм, — промычал староста. Наверное, он теребил свою длинную козлиную бороду. — А если, — сказал он, — если эта ламия хочет жить в нашей деревне и вести обычную жизнь, то может ли это быть нам чем-то полезно?

 — Хм, ну, ламия, как правило, лучше обычного мага владеет боевой магией. У неё есть магические глаза, которые могут парализовать и очаровывать, а её клыки содержат сильный парализующий яд, который действует очень быстро. Одним ударом хвоста она может сломать человеку шею. Если она действительно хочет жить в нашей деревне, то это всё равно, что получить десять сильных воинов. Она также может управлять дикими змеями, так что, если на нас нападут гоблины или кобольды, она сможет использовать змей в качестве союзников. Её яд и кожа, которую она сбрасывает во время линьки, тоже можно продать за хорошие деньги, так что это будет очень выгодно для нас.

 «Хм, она перечислила те же преимущества, что и я», — подумал я. Если Магул, которая была очень уважаемым человеком в деревне, так сказала, то, возможно, всё получится.

 Я невольно улыбнулся, и Альберт, который проходил мимо, удивлённо посмотрел на меня и спросил: «Чему ты улыбаешься?»

 Что я мог ему ответить, кроме «Ничему»?

 После этого Селина продолжала каждую ночь приносить в деревню добычу, которую мы добывали вместе.

 Конечно, жители деревни усилили ночное патрулирование, чтобы защититься от ламии. Внутри стены, которая окружала деревню, построили сторожевую вышку, развели костёр и стали внимательно следить за окрестностями.

 Меня тоже несколько раз ставили на дежурство.

 Селину стали всё чаще видеть, когда она приносила добычу.

 Но, к счастью, Баран и староста запретили нападать на неё, поэтому в неё не стреляли из луков.

 Даже после того, как её стали видеть, Селина продолжала делать подарки деревне, и среди взрослых жителей деревни, которые знали о существовании ламии, включая старосту и Барана, начало распространяться мнение, что, возможно, всё не так уж и плохо.

 Возможно, этому способствовало и то, что в последние несколько дней на столах жителей деревни появлялись редкие деликатесы, которые приносила Селина. Похоже, что лучший способ договориться с кем-то — это через желудок.

 Я подбадривал Селину, которая каждый день усердно охотилась и приносила добычу в деревню, не жалуясь, и старался проводить с ней как можно больше времени, охотясь вместе с ней в верховьях реки и в лесу.

 И ещё через несколько дней, почувствовав, что настроение в деревне изменилось, я решил, что пора устроить Селине встречу с жителями деревни.

 Я решил сделать это во время тренировки за пределами деревни. Из-за опасений по поводу ламии количество тренировок сократилось, и теперь на них присутствовали все пятеро солдат из отряда Барана.

 На всякий случай мы также сократили количество детей, которых брали на тренировку, до трёх.

 В тот день, когда меня назначили руководителем, я попросил Селину спрятаться на краю луга.

 Мы считали, что вероятность встретить ламию днём была низкой, так как она появлялась только ночью, но Баран и другие солдаты были очень напряжены.

 Дети из деревни тоже слышали разговоры о ламии, поэтому они были взволнованы и напуганы, ожидая встречи с монстром, которого никогда раньше не видели, и болтали больше обычного.

 План был прост. Селина должна была спрятаться на лугу, а потом, когда я во время тренировки сделаю вид, что попал в беду, она должна будет спасти меня, а потом поговорить с Бараном, самым влиятельным человеком в деревне, и попросить разрешения жить в деревне.

 Мы пришли на луг, и я, пристегнув к поясу свой длинный меч, как обычно, немного ускорил шаг, чтобы отойти от детей, и обострил свои чувства, чтобы найти Селину... И тут я почувствовал присутствие чего-то чужого.

 Монстра, которого здесь не должно было быть.

 Он был огромным, и, если бы он встал на задние лапы, то был бы в два с половиной раза выше меня. Всё его тело было покрыто чёрной шерстью, а на его коротких толстых лапах были красно-коричневые панцири.

 Заметив нас, он поднялся с четверенек на задние лапы и вышел из травы передо мной.

 Это был панцирный медведь, который жил в глубине леса к востоку от деревни Берн.

 Он был намного больше обычного медведя, и его тело было покрыто панцирем, твёрдым, как железо. Одним ударом своих мощных лап с толстыми когтями он мог сломать ствол дерева.

 Он был сильным монстром, который мог легко убить десять или двадцать гоблинов, раздавив их своими челюстями.

 Если бы человек столкнулся с ним неожиданно, то ему не удалось бы выжить.

 Почему он здесь, если он обычно прячется в глубине леса и редко выходит к людям?

 Я мог бы убить его одним ударом, используя магическую силу дракона, как будто гашу свечу.

 — Ого, — произнёс я, удивлённый неожиданной встречей, и услышал, как Баран и другие кричат мне: «Беги!»

 Это была естественная реакция, учитывая, что они не знали о моей истинной природе.

 Баран и другие могли бы справиться с ним, так что, может, мне не стоит использовать силу дракона?

 Я выхватил меч из ножен, издавая лязг, и, посмотрев на панцирного медведя, который рычал на меня, направил остриё меча на него.

 В тот момент, когда панцирный медведь, присев на задние лапы, прыгнул на меня, яркий свет ослепил меня.

 Это был «Энергетический болт», простое атакующее заклинание, которое создавало стрелу из чистой магической энергии.

 «Энергетический болт» попал панцирному медведю в правый бок, превратился в зелёные искры, пробил его шерсть, оторвал кусок мяса и отбросил его огромное тело назад.

 Я посмотрел в ту сторону, откуда прилетело заклинание, и Баран и другие тоже посмотрели туда.

 Там стояла девушка-ламия, прекрасный и опасный монстр, чьей прародительницей была принцесса, превращённая проклятием в ужасную змею.

 Панцирный медведь, которого отбросил «Энергетический болт», похоже, не получил серьёзных повреждений благодаря своему толстому слою жира, шерсти и магической силе. Он быстро поднялся и зарычал на Селину, которая стояла перед ним с решительным видом.

 Селина не испугалась его угрожающего рыка, грациозно скользнула по траве, встала перед панцирным медведем, защищая меня, и начала читать новое заклинание.

 Я, спрятавшись за Селиной, незаметно для Барана и других коснулся её змеиного хвоста и передал ей часть своей магической силы.

 Для меня это было всего лишь каплей в море, но для Селины это было огромное количество магии, на грани её возможностей.

 Лицо Селины, которая сосредоточенно читала заклинание, слегка покраснело от прилива моей магии.

 Когда панцирный медведь был уже совсем близко, Селина закончила читать заклинание.

 Она сложила указательный и средний пальцы в форме меча и направила их на панцирного медведя.

 Она выглядела так красиво, что я забыл, что она монстр. Её глаза горели боевым духом и гордостью за то, что она защищает кого-то.

— Сила земли, услышь мой голос! Стань копьём, которое пронзит моего врага! Земляное копьё!

 На земле вокруг панцирного медведя появился треугольный золотой магический круг. В каждой вершине треугольника появился ещё один круг, и из них выросли земляные копья с острыми наконечниками.

 Два копья, усиленные моей магической силой, пронзили панцирного медведя в основания передних лап, а третье копьё пронзило его живот наискосок. Три копья встретились в спине панцирного медведя и остановились.

 Но панцирный медведь всё ещё был жив, и Селина применила к нему ещё одно заклинание.

 Обычно после использования магии маг испытывал усталость и ему требовалось время, чтобы восстановить концентрацию.

 Но Селина, которая получила от меня магическую силу, была полна энергии и не чувствовала усталости, поэтому могла использовать магию несколько раз подряд.

 Пока это касалось только заклинаний низкого уровня, но, по мере того, как Селина будет становиться сильнее, она сможет использовать и более мощные заклинания.

— Сила воды, услышь мой голос! Стань лезвием, которое разрубит моего врага! Водяное лезвие!

 Селина подняла левую руку к небу и резко опустила её вниз. Вслед за её движением в воздухе появилось водяное лезвие, созданное из конденсированной влаги, и, сверкая в лучах солнца, полетело в панцирного медведя.

 Панцирный медведь, который был пронзён тремя земляными копьями, получил ещё один удар: водяное лезвие разрубило его голову пополам, и он, наконец, испустил дух.

 Селина, убедившись, что панцирный медведь мёртв, глубоко вздохнула. Её боевой дух угас, и она обернулась ко мне и посмотрела на меня.

— Доран, ты не ранен? Прости, мне нужно было раньше заметить этого медведя, — сказала она тихим голосом, чтобы Баран и другие не услышали.

— Я цел. Ты ни в чём не виновата. И потом, иногда приятно, когда тебя кто-то спасает, — ответил я.

 Я впервые в своей жизни, став человеком, почувствовал себя слабым и нуждающимся в помощи, и это было не так уж и плохо.

 Появление панцирного медведя было неожиданностью, но главное было ещё впереди.

 Баран, Летиция и другие солдаты гарнизона, которые бежали за трупом панцирного медведя, окружили меня и Селину, выхватив оружие и приготовившись к атаке.

— Отойди от Дорана, ламия, — сказал Баран спокойным, но твёрдым голосом, держа в руке свой любимый боевой молот, которым он размозжил не один десяток черепов монстров.

 За Бараном стояли Летиция и Качина, ещё одна молодая женщина-солдат, которая была родом из деревни Берн, с натянутым луком.

 Я видел, как Качина напряжённо целится в Селину железной стрелой, готовая выпустить её в любой момент.

 Прежде чем Селина успела что-то сказать, я вышел из-за её спины и встал перед ней, защищая её.

— Баран, она спасла меня. Не трогайте её.

 Баран посмотрел на Летицию. Он хотел, чтобы она проверила, не попал ли я под действие магии глаз ламии. Летиция тут же покачала головой.

 Богиня-мать земли Майраар управляла плодородием земли и благословляла все живые существа.

 Поэтому жрецы культа Майраар могли одним взглядом определить, здоров ли человек или с ним что-то не так, даже без использования магии.

 Дети, которые стояли в стороне, испуганно смотрели на меня, видя, как я защищаю ламию.

 Мне было очень жаль, что я обманываю их, но я делал это ради деревни. Я мысленно извинился перед ними.

— Послушай, Доран. Возможно, тебе кажется, что она спасла тебя, но ламия — это опасный монстр. Мы не можем так легко ей доверять.

 — Меня не учили платить злом за добро. Неважно, монстр она или человек, она спасла меня. Поэтому я не сдвинусь с места.

 Даже если бы эта ситуация не была подстроена нами с Селиной, а произошла случайно, я бы поступил так же.

 Я не был бесстрашным только потому, что был перерождением дракона и всё ещё обладал частью своей силы.

 Как я и сказал, мои родители научили меня не платить злом за добро, и, кроме того, Селина была для меня очень дорогим человеком.

 Баран нахмурился, видя мою решимость, но ситуацию изменила Селина. Она мягко положила руку мне на плечо и сказала спокойным голосом:

 При этом её глаза были закрыты. Она добровольно отказалась от своего самого мощного оружия — магии глаз, — чтобы показать, что у неё нет злых намерений.

— Спасибо, что защищаешь меня. Но он прав.

 Мы с Селиной договорились, что она будет говорить немного по-другому перед жителями деревни, чтобы они не узнали о наших истинных отношениях.

 Но всё равно это был обман.

— Но...

— Не спорь.

 Селина подтолкнула меня в спину. Я обернулся к ней, а потом пошёл к Барану. Летиция схватила меня за плечо.

 Она быстро осмотрела меня, чтобы убедиться, что я не ранен. Когда она закончила, Баран сделал шаг вперёд, держа в руке боевой молот, и спросил Селину напряжённым голосом:

 Надеюсь, то, что Селина отпустила меня и закрыла глаза, немного успокоило его.

— Ламия, это ты приносила добычу в нашу деревню в последнее время?

— Да, это была я. Я хотела сделать вам подарок... Ай! Я прикусила язык...

 Похоже, она от волнения прикусила язык. По её закрытым векам скатилась слеза. «Держись, Селина», — мысленно подбодрил я её.

 Баран откашлялся, чтобы скрыть неловкость.

— Кхм... Э-э, зачем ты это делала? И зачем ты спасла Дорана?

— Ну, я хотела попросить вас разрешить мне жить в вашей деревне. Я жила с родителями, но мне пришлось покинуть их и отправиться в путешествие, следуя обычаю моего рода. Но мне одиноко путешествовать одной... Я не прошу многого. Я просто хочу пожить с вами какое-то время. И я спасла этого человека, потому что мне стало жаль его и его семью, если бы он погиб. Мой отец был человеком, и у него были хорошие отношения с моей матерью, поэтому я не хочу причинять вред людям.

 Похоже, я был прав, когда посоветовал ей не использовать ту манеру речи, которой её научила мать. Она была слишком высокомерной и не шла ей.

 Не считая того, что она прикусила язык в начале, она говорила очень гладко.

 Всё, что сказала Селина, было правдой. Даже если бы на меня напал не панцирный медведь, а кто-то другой, Селина всё равно бы защитила его.

 Селина, не открывая глаз, сжала кулачки перед грудью и умоляла Барана, говоря, что не хочет причинять вред людям, что ей очень одиноко и что она будет приносить в деревню много добычи.

 Солдаты, которые окружили Селину, переглянулись и пожали плечами, видя её детское поведение и то, как она старательно подбирает слова, краснея от волнения.

 «Неужели это та самая могущественная ламия?» — подумали они, наверное.

 Дети из деревни тоже перешёптывались:

— Она совсем не страшная.

— Может, Айри и другие были правы в своих гаданиях?

— Может, она не злая?

 Похоже, они совсем перестали бояться.

 Баран, похоже, вспомнил слова Магул и нахмурился, не зная, что делать.

 Действительно, глядя на Селину, трудно было поверить, что она опасный монстр.

 Пока Селина продолжала свою пламенную речь, Летиция вдруг вздрогнула, упала на колени и начала молиться Майраар, сложив руки.

 Я почувствовал, как вокруг Летиции появилось знакомое тёплое и доброе присутствие. Эта божественная аура...

 Баран, не отрывая взгляда от Селины, заметил странное поведение Летиции и спросил:

— Летиция, что с тобой...?

— Б-Баран! Я... я получила божественное откровение от великой Майраар!

— Что?!

 Баран невольно повысил голос, услышав о божественном откровении от Майраар, которой поклонялось большинство жителей королевства.

 Говорили, что, когда священник впервые использует божественную магию, он слышит голос Майраар или одного из богов её пантеона, но Летиция не могла поверить, что это произошло с ней сейчас, и была очень взволнована.

— ...О, боже мой. Великая Майраар сказала мне, что ламия, которая стоит перед нами, не злой монстр, а живое существо, которое живёт на этой земле, как и мы, и что мы должны жить с ней в мире.

— М-Майраар сказала это?!

— Да. Это чудо суда. Это точно божественное откровение!

 В учении культа Майраар люди не всегда были добрыми, а монстры не всегда были злыми.

 И люди, и монстры были живыми существами, которые жили на земле, и уничтожение одних или других нарушило бы круговорот жизни на земле. Поэтому культ Майраар учил жить в мире со всеми.

 Это было очень кстати для меня и Селины, но было трудно поверить, что божественное откровение спустилось на нас так вовремя. Возможно, Майраар наблюдала за нами.

 Я представил, как Майраар озорно улыбается. Наверное, она решила сделать нам одолжение. Я невольно улыбнулся.

 Характер и слова ламии, которую они видели своими глазами, слова Магул и божественное откровение от богини...

 После такого невероятного чуда, которое случалось раз в жизни, Баран и другие жители деревни не могли не согласиться с тем, что ламии суждено жить в их деревне.

 Летиция была уверена, что божественное откровение от Майраар было настоящим, и, чтобы доказать это всем, её ранг как священника повысился. Теперь она могла использовать чудеса высокого уровня, которые раньше были ей недоступны.

 Какое-то время Летиция бегала по деревне, радостно танцуя, а потом, успокоившись, наверняка будет стыдиться своего поведения.

 Баран вернулся в деревню и начал обсуждать судьбу Селины со старостой, Магул и другими взрослыми жителями деревни.

 Пока они обсуждали этот вопрос несколько дней подряд, Селина продолжала усердно приносить добычу в деревню.

 Единственное, что изменилось, — это то, что теперь она делала это не тайком, ночью, а открыто, днём.

 И, когда жители деревни приходили посмотреть на неё, говоря: «Так вот она, та самая ламия», Селина приветливо махала им рукой, а уходя, кланялась, демонстрируя своё дружелюбие.

 Решение о судьбе Селины было принято через пять дней.

 Они решили, что Селина не опасна, и разрешили ей жить в пустом сарае в деревне, но какое-то время будут наблюдать за ней.

 Когда я сообщил об этом Селине, она сразу же пришла в деревню.

 И, под пристальным взглядом Магул, старосты и других жителей деревни Берн, она, очень нервничая, вошла в деревню через северные ворота.

 Жители деревни, которые собрались из любопытства, с замиранием сердца наблюдали за ней. Я вышел из толпы, игнорируя протесты отца и Барана, встал перед Селиной и, улыбнувшись, сказал:

— Добро пожаловать в деревню Берн, Селина.

— Зови меня просто Селина, Доран. Спасибо, что защитил меня тогда.

 Селина улыбнулась в ответ. Солнце и голубое небо благословляли нас.