Прощай, жизнь дракона. Здравствуй, жизнь человека Глава 3 — Неотразимая мечница

Сейчас я нахожусь в мире, называемом небесами, или божественным царством, — священном и чистом раю, где обитают боги, отделённом от хаотичного земного мира, где смешаны жизнь и смерть, добро и зло. Моё человеческое тело всё ещё спит глубоким сном на кровати в деревне Берн, но моё сознание покинуло его, освободив мою истинную душу древнего дракона-бога, и я посетил небеса, где обитают многие божества. Для меня, переродившегося человеком и живущего, скрывая душу древнего дракона-бога под человеческой оболочкой, это состояние, свободное от физических и духовных оков, было подобно снятию тяжёлого груза с плеч — естественным и непринуждённым. Я освободился от невидимых цепей гравитации, которые приковывают всё к земле, расправил шесть крыльев на спине и парил в небесах, но, увидев вдали свой пункт назначения, прекратил полёт. «Хм», — пробормотал я свою привычную фразу, остановился в воздухе и начал медленно спускаться к земле, раскинувшейся внизу. Насколько хватало глаз, в небе парили бесчисленные земли, от маленьких островков до огромных континентов. Когда я приземлился на одном из них, богиня, которая, очевидно, ожидала моего прихода, встретила меня с улыбкой. Увидев её знакомое, неизменно прекрасное лицо и ощутив её тёплую ауру, подобную ауре матери всего сущего, я почувствовал необъяснимую радость и невольно улыбнулся в ответ. Её длинные, чёрные как смоль волосы почти касались земли, её глаза были такими же прекрасными и чёрными. Одетая в струящиеся белые одежды, которые сияли ярче шёлка, она была не кем иным, как богиней-матерью земли Майраар, высшим божеством. Я остановился в воздухе, когда кончики моих когтей и хвоста были всего в нескольких сантиметрах от земли, и, не взмахивая крыльями, управлял гравитацией, чтобы удержать своё огромное тело. Хотя сейчас, когда у меня не было физического тела, в этом не было необходимости. Это была просто привычка, оставшаяся с тех времён, когда у меня было тело. На парящем острове, куда я спустился, росли всевозможные цветы, травы и деревья, которые встречались на земле, игнорируя свои естественные ареалы обитания и цветя буйным цветом, насколько хватало глаз. Небесные цветы, которые росли только на небесах, раскрыли свои лепестки, доступные взору лишь богов, и источали аромат, который могли ощущать только боги, покачиваясь на лёгком, тёплом ветерке. Майраар, стоящая посреди этого мира, достойного богини-матери земли, излучала бесконечную любовь и сострадание, готовая принять любого, кто был ранен, измучен, болен, стар, грешен или осквернён.

— Давно не виделись, друг мой, древний дракон, — произнесла Майраар своим необычным голосом, который звучал одновременно как голос юной девушки и мудрой старухи, не скрывая своей искренней радости. Вероятно, я испытывал те же чувства ностальгии и близости, что и она.

— Действительно. Сколько лет, сколько зим, воплощение Матери-Земли. Я рад видеть тебя в добром здравии.

Майраар, казалось, слегка прищурилась, и её улыбка стала ещё шире. Я не говорил ничего смешного...

— Хм, всё же перерождение сильно сказалось на моей душе. Боюсь, я предстал перед тобой в довольно жалком виде.

Мои шесть крыльев, мои переливающиеся всеми цветами радуги глаза, моё тело, покрытое белой чешуёй — мой облик дракона, насколько я помнил, не должен был сильно измениться, но, возможно, в глазах Майраар он выглядел иначе. Я почувствовал неловкость, подумав, что показал своему старому другу свою ослабленную форму, но Майраар рассмеялась беззаботным, детским смехом и медленно покачала головой, развеивая мои сомнения.

— Вовсе нет. Я рада видеть, что ты так полон жизни, по сравнению с нашей последней встречей. Ты был так утомлён жизнью, что, когда я услышала о твоей гибели от рук людей, я лишь подумала: «Так и должно было случиться».

— Не могу с этим спорить. Тогда для меня не было особой разницы между жизнью и смертью. Когда меч героя пронзил моё сердце, я не почувствовал ни отчаяния, ни страха смерти, а лишь принял это как должное. «Вот и всё», — подумал я тогда. Сейчас я понимаю, что доставил героям лишние хлопоты.

Оглядываясь назад, я понимаю, что та битва была лишь предлогом для моего самоубийства, и я использовал героев для достижения своей цели. Умирая, я наговорил им много резких слов, и сейчас я понимаю, как это было некрасиво с моей стороны. Надеюсь, они не слишком переживали из-за этого.

— Вот как. Но сейчас я вижу, что ты полон радости жизни. Именно потому, что ты стоишь передо мной в своей истинной форме, не скрывая ничего, я могу видеть истинную радость твоей души и сердца, и я радуюсь этому так же, как радовалась бы за себя.

— Майраар, именно благодаря твоей способности видеть это я горжусь тем, что ты мой друг. Хе-хе, я и представить себе не мог, что перерожусь человеком, но, переродившись, я обрёл новые ощущения, которые развеяли мою скуку и наполнили меня желанием жить. Я и не подозревал, что жизнь может быть настолько увлекательной.

Затем я долго и увлечённо рассказывал Майраар о своей жизни в человеческом облике. Я рассказал ей о своём удивлении, когда увидел мир глазами человеческого младенца, о том, как непривычно было жить в таком хрупком теле и не использовать магию, о радости и волнении, которые я испытал, когда родился мой младший брат и когда меня впервые назвали «старшим братом», о тяжёлой, но полной жизни на окраине...

Майраар, одно из самых могущественных и почитаемых божеств, слушала меня с материнской любовью и терпением, словно я был её ребёнком, хвастающимся своими достижениями. Она иногда вставляла свои замечания и вопросы, что делало мой рассказ ещё более увлекательным. «Воплощение Матери-Земли — прекрасный слушатель», — подумал я и, наконец, вспомнил, что ещё не выполнил свою главную цель. Я слегка поклонился Майраар.

— Прости, что так долго говорил только о себе. Я осмелился предстать перед тобой в таком жалком виде, потому что хотел поблагодарить тебя за то, что ты сделала для Селины. Я безмерно благодарен тебе. Благодаря твоему божественному откровению мы смогли принять её в нашу деревню.

— Не стоит благодарности. Недавно я почувствовала знакомую ауру в молитвах, которые возносили мне люди с земли. Мне стало любопытно, и я посмотрела, что происходит, и увидела тебя, разговаривающего с жителями деревни о той девушке-ламии. Я послушала ваш разговор и решила помочь вам из лучших побуждений.

— К тому же, — добавила Майраар, — та девушка, Летиция, обладает достаточным потенциалом и искренней верой.

Я выпрямился, а затем снова поклонился.

— Тем не менее, я не знаю, как отблагодарить тебя. Я готов сделать для тебя всё, что в моих силах. Если тебе понадобится помощь в битве с демонами из преисподней, позови меня. У меня ещё остались силы.

Преисподние, где обитали демоны, злые боги и духи, были бесчисленны, и каждая из них была разделена на множество фракций. Даже если бы мы уничтожили миллиарды демонов, их осталось бы ещё предостаточно.

Если быть точнее, бесчисленные преисподние назывались малыми преисподними, а бесконечное пространство, которое их вмещало, называлось великой преисподней.

Конечно, уничтожить великую преисподнюю было бы очень трудно, так как это могло бы нарушить равновесие других миров, но я мог бы помочь Майраар в битве с демонами из малых преисподних.

Я задумался, как ещё я могу отблагодарить Майраар, помимо того, чтобы сражаться за неё, используя свою силу дракона, и тут заметил, что она выглядит немного смущённой.

Я почувствовал угрызения совести, понимая, что поставил её в неловкое положение, хотя пришёл, чтобы выразить свою благодарность. Мне нужно было быть более внимательным к её чувствам.

Я должен был обдумать это позже и постараться не повторять своих ошибок.

— Не беспокойся об этом. Я не делала этого ради того, чтобы ты был у меня в долгу. Мне будет достаточно, если ты останешься моим другом.

— Это то, чего я желаю больше всего. Если бы все боги были такими, как ты, насколько счастливее были бы жители земли.

— Как у людей есть разные пути в жизни, так и у нас, богов, есть разные способы существования. Мы, боги, не всесильны и не совершенны. Именно поэтому этот мир такой, какой он есть. Разве тебе не нравится этот несовершенный мир?

— Ты всё такая же проказница, — сказал я. — Ты же знаешь, какой ответ я дам, раз уж я доволен своей жизнью как человек.

— Хитрая, — подумал я про себя.

Майраар тихо засмеялась, услышав мои слова. Глядя на её детскую, невинную улыбку, я подумал, что, пожалуй, она права.

Я всегда любил Майраар за то, что она могла быть одновременно воплощением материнской любви и заботы, и озорным, беззаботным ребёнком.

Конечно, это была не романтическая любовь, а глубокая дружеская привязанность.

Мне было очень приятно поговорить со своим старым другом Майраар, но мне, который уже умер и переродился человеком, не следовало надолго задерживаться в мире богов. Пора было возвращаться в своё человеческое тело.

Маленькая деревня на окраине человеческого королевства была моим домом, и я очень любил её.

— Мы так заговорились. Ты отличный слушатель, Майраар. Мне, переродившемуся человеком, не стоит появляться на небесах. Я лучше уйду, пока не навлёк на себя неприятности.

— Бог войны Альдес всегда любил мериться с тобой силой, так что, если он заметит тебя, он бросится к тебе, даже если будет принимать ванну. Ты, конечно, стал слабее, чем раньше, но твоя душа всё ещё излучает мощную ауру, так что рано или поздно другие боги тоже узнают о тебе.

— Тем более мне нужно уходить. Завтра мне нужно рано встать и пойти в поле, чтобы ухаживать за картофелем.

— За картофелем?

Майраар приложила руку к правой щеке и наклонила голову.

Я и картофель? Да, это было довольно странное сочетание, поэтому неудивительно, что она удивилась.

Милый, детский жест Майраар вызвал у меня улыбку, и я ответил серьёзным тоном:

— Да, за картофелем.

— Ты выращиваешь картофель...

Я утвердительно кивнул, и Майраар тихо засмеялась, прикрыв рот руками.

Я сказал что-то смешное?

Мне нравится выращивать картофель.

Я плавно поднялся в воздух, не шевеля крыльями, и медленно удалился от цветущего острова и от своего дорогого друга, который стоял там. 

Пока я поднимался в воздух, Майраар, которая становилась всё меньше и меньше, долго махала мне рукой.

И тут рядом с Майраар появилась молодая богиня с густыми синими косами, и встала так, словно хотела защитить Майраар от меня.

У неё были большие доверчивые глаза, и она выглядела совсем юной, но от неё исходило сияние, достойное младшей богини.

Наверное, она почувствовала моё присутствие и поспешила сюда, чтобы найти Майраар, которая, похоже, ушла, никому не сказав.

У Майраар была такая привычка. Мне стало интересно, как отреагирует Летиция, если узнает об этом.

Но, похоже, мне действительно не стоило задерживаться. Я направил свою душу к земле.

Парящий остров, где ждала меня Майраар, быстро уменьшился до размеров макового зёрнышка.

Богиня, которая стояла рядом с Майраар, наверное, была новенькой, которая недавно стала богиней.

Не только в культе Майраар, но и в других культах известные и добродетельные люди после смерти могли стать младшими богами и попасть на небеса, если их почитали и помнили.

Судя по её удивлённому взгляду, которым она смотрела на меня, и по тому, как она пыталась понять, кто я, она явно была новенькой. Старые боги на небесах знали меня.

Ведь я был одним из древнейших существ, и моё имя и существование были хорошо известны как добрым, так и злым богам.

Пока я думал об этом, я услышал, как эта богиня, одетая в такую же простую одежду, как и Майраар, убедилась, что с Майраар всё в порядке, упала на колени и извинилась за то, что оставила её одну.

Я замедлил свой полёт к земле, заинтересовавшись их разговором.

— Майраар, я так рада, что с вами всё в порядке. Я, которой выпала честь служить вам, подвергла вас опасности. Это непростительная ошибка. Накажите меня как угодно, —  сказала она.

Обычно боги высшего ранга окружали себя старшими богами, которые были близки к ним по рангу, но Майраар была необычной богиней, которая любила заботиться о младших богах и тех, кто недавно стал богами.

Майраар взяла за руку молодую богиню, которая чуть не упала в обморок у её ног, подняла её и нежно погладила по щеке, успокаивая её.

— Я сама ушла, не сказав тебе. Ты ни в чём не виновата, Мейфа. Встань.

 Лицо Мейфы всё ещё было бледным, но, когда Майраар несколько раз погладила её по щеке, она, похоже, поняла, что заставляет великую богиню делать что-то неподходящее, и быстро отстранилась от неё и выпрямилась.

 Мейфа, наверное, была святой при жизни и пользовалась доверием и уважением многих людей, но рядом с Майраар она вела себя как маленький ребёнок.

 Возможно, это было связано с тем, что она родилась человеком, а не богиней.

— Прости меня, Мейфа. Этот дракон — мой старый друг. Ты никогда не видела его раньше, поэтому неудивительно, что ты испугалась. Но не волнуйся. Смотри, —  сказала Майраар, указывая на цветы, которые покрывали землю и небо до самого горизонта, покачиваясь на ветру.

 Это было зрелище невероятной красоты и жизненной силы, которого не увидишь на земле, и я хотел бы показать его Селине и своей семье.

— Видишь, он не раздавил ни один цветок, ни одну травинку. Он очень внимательный. Так что не волнуйся, если увидишь его снова.

 Я немного смутился и решил вернуться в своё спящее человеческое тело.

　　　　　†

 Поблагодарив Майраар, я вернулся в свой дом в деревне Берн и проснулся на следующее утро в прекрасном настроении.

 Когда небо на горизонте начало окрашиваться в нежный фиолетово-розовый цвет, я умылся водой из ведра, которое наполнил из кувшина, и почувствовал себя бодрым.

 Потом я, как обычно, начал готовить завтрак.

 Обычно крестьяне завтракали остатками ужина, чёрным хлебом и картофелем.

 Сегодня я решил приготовить омлет из яиц птицы дуду, которую держал за домом, с добавлением нарезанных овощей и копчёного мяса кролика.

 Птица дуду была домашней птицей с красновато-коричневыми перьями и гребнем, которая не умела летать, потому что её крылья атрофировались.

 У неё была привычка клевать всё подряд, но в целом она была спокойной птицей, и даже маленькие дети могли ухаживать за ней, поэтому её часто можно было увидеть в деревне Берн.

 У меня было около двадцати птиц дуду, и их яйца были ценным источником питательных веществ.

 Мы редко ели их мясо, только если птица умирала от старости или несчастного случая.

 Мы почти никогда не убивали их сами, ведь они давали нам ценные яйца.

 Я с удовольствием съел омлет и копчёное мясо кролика, приправленное травами, которые росли только в нашей деревне, и почувствовал прилив сил.

 Итак, как я и обещал Майраар, я отправился ухаживать за картофелем, который был основным блюдом на нашем столе с самого моего рождения. А как дела у Селины, которая только недавно получила разрешение жить в деревне?

 Жители деревни ещё не до конца доверяли ей, поэтому за ней постоянно следили трое солдат гарнизона.

 Селина сказала, что она помогала отцу работать в поле, когда жила дома, и что мать научила её всем домашним делам: шитью, готовке, уборке и стирке.

 Наверное, она могла справиться с любой работой.

 Но жители деревни не хотели доверять ей работу в поле, поэтому пока что она продолжала охотиться на животных и ловить рыбу за пределами деревни.

 Думаю, через пять дней жители деревни поймут, что Селина — добрая и безобидная девушка.

 Теперь, когда ей разрешили жить в деревне, ей нужно было только набраться терпения и завоевать доверие жителей. Я не волновался об этом.

 Селине выделили в качестве жилья пустой сарай. Семья, которая жила в нём раньше, переехала в другую деревню на юге из-за женитьбы сына, и с тех пор сарай пустовал.

 Я предлагал Селине пожить у меня, но моё предложение было отклонено.

 Некоторые жители деревни считали, что жить с монстром опасно, а другие не хотели, чтобы молодые парень и девушка жили вместе.

 Сарай пустовал около пяти лет, но, поскольку он был прочным, в нём не протекала крыша и не было сквозняков.

 Конечно, там жили крысы, но Селина быстро решила эту проблему.

 Крысы разбежались, как только Селина, которая была наполовину змеёй, приблизилась к сараю.

 В сарае остались только пустые полки и старые дрова, но, поскольку Селина была новым жителем деревни, ей приготовили несколько простых матрасов из соломы, обёрнутой в чистые простыни, чтобы она могла спать.

 Магул предложила это, сказав, что для Селины, у которой была змеиная нижняя часть тела, это будет удобнее, чем человеческая кровать.

 Селина сказала, что дома она тоже спала на матрасах на полу, так что Магул очень помогла ей.

 По крайней мере, Магул явно была рада, что Селина будет жить в деревне.

 Наверное, она верила в результаты своего гадания.

 Кроме матрасов, Селине дали немного деревянной посуды, вяленое и копчёное мясо из животных, которых она принесла в деревню, и построили новую печь у входа в сарай.

 Селина, которая после ухода из дома ночевала под открытым небом или в заброшенных домах лизардов, была очень рада, что у неё теперь есть крыша над головой, пусть даже это был всего лишь сарай. Она обнимала матрасы из соломы, наслаждаясь их мягкостью и запахом, и каталась по ним, радостно крича.

 «Какая милая», — подумал я. Видя её детское поведение, которое так шло к её красивому лицу, солдаты из отряда Барана и староста переглянулись и немного расслабились.

 Селина не притворялась, она вела себя естественно. Глядя на неё, трудно было поверить, что она опасный монстр.

 Конечно, ламии могли быть опасными, но Селина была другой.

 Я был уверен, что, как только староста и другие увидят, какая она на самом деле, они поймут, что их опасения были напрасны.

 Когда Селина закончила переносить свои вещи, староста сказал ей, чтобы она отдохнула сегодня, и Селина, которая до этого наслаждалась мягкостью матрасов, села, поправила свои красивые золотые волосы, в которых запутались кусочки соломы, и, лучезарно улыбнувшись, сказала: «Спасибо».

 Кто мог бы назвать её опасным монстром, глядя на эту улыбку?

 Селина, которая улыбалась от всей души, выглядела как невинный и милый ребёнок.

 Так закончился первый день Селины в деревне Берн, и на следующий день она отправилась на охоту вместе с охотниками из деревни, под присмотром солдат.

 Селина была ещё молодой и неопытной ламией, но в окрестностях деревни Берн не было монстров, которые могли бы представлять для неё опасность. Я был спокоен, зная, что с Селиной жители деревни будут в безопасности.

 Я пообедал жареной рыбой, которую поймал в реке, которая протекала через деревню, чёрным хлебом с добавлением хлебного мха и молоком Миу из глиняного кувшина, и продолжил работать в поле, наслаждаясь своим трудом.

 Усталость, которая отягощала моё тело, пот, который стекал по моему лбу и щекам, земля, которая пачкала мою одежду, мои затёкшие пальцы, жаркое солнце, ласковый ветер — всё это напоминало мне о том, как прекрасно быть живым.

 Когда солнце начало садиться и небо окрасилось в ярко-красный цвет, я закончил работу в поле и, пока все жители деревни возвращались домой, я один отправился к реке, чтобы проверить ловушку, которую поставил утром, надеясь, что поймал хотя бы одну рыбу.

 Я долго экспериментировал с ловушками, чтобы добывать больше еды, и в последнее время мои усилия начали приносить плоды.

 Похоже, что из-за того, что я был драконом и мне хватало моего тела и моей магии, у меня была плохая привычка делать всё небрежно и не задумываться о деталях.

 Чтобы исправить это, я старался выполнять сложную работу, даже если знал, что могу ошибиться.

 Мой девиз, с тех пор как я переродился человеком, — «Не бояться ошибок и пробовать всё новое».

 Обычно я много раз ошибался, прежде чем добивался успеха, но мне это нравилось.

 Мне потребовалось много времени, чтобы научиться делать хорошие ловушки, даже с помощью отца и брата.

 Я шёл к реке, где поставил ловушку, и, проходя мимо одного из домов, услышал, как меня зовёт девушка, которая выглянула из-за двери:

— Доран, не зайдёшь на минутку? Я хочу, чтобы ты кое-что попробовал.

 Это была Мил, четырнадцатилетняя дочь Миу и Барана. У неё был мягкий голос и неторопливая манера речи.

 Она была очень похожа на свою мать: у неё были каштановые волосы до середины спины, из-под которых торчали коровьи уши, коровий хвост, который выглядывал из-под её платья, и ноги, покрытые чёрно-белой шерстью, с копытами ниже колен.

 Её грудь, которая выпирала из-под её белого платья, была очень большой для её возраста, а её талия была такой же тонкой, как у Миу.

 Но её характер был более спокойным, чем у Миу.

 Честно говоря, мне иногда казалось, что она ведёт себя даже более по-детски, чем Айри.

 Но, глядя на её беззаботную улыбку и то, как она машет мне рукой, я невольно забывал обо всех своих тревогах, и, наверное, это было её особым талантом.

 Я послушно зашёл в дом Мил, которая выглянула из-за двери, показывая свою пышную грудь, которая колыхалась при каждом движении. Барана не было дома, он дежурил в гарнизоне.

 Баран потерял родителей из-за эпидемии и нападения монстров, и, когда он тренировался в Галоа, чтобы стать солдатом, он встретил Миу, женился на ней и переехал в этот дом, где раньше жил с родителями, вместе со своей новой семьёй.

 Меня провели в столовую, где стоял длинный стол и шесть стульев, и там я увидел Миу.

 Как бы я ни смотрел, Миу и Мил не выглядели как мать и дочь. Они были похожи на сестёр с небольшой разницей в возрасте.

 Теперь я понимал, почему мужчины в деревне завидовали Барану.

— Добрый день, Миу, — сказал я.

— О, Доран. Как раз вовремя. Я хочу, чтобы ты кое-что попробовал. Не стой у порога, проходи, садись.

 Я сел на стул, который предложила мне Миу, и почувствовал, как мой аппетит просыпается.

— Хе-хе, вот, —  сказала Мил, всё ещё широко улыбаясь, и протянула мне деревянную кружку, наполненную белой жидкостью. От неё исходил сладковатый аромат.

— Молоко? Неужели твоё, Мил?

— Ага. Сегодня у меня тоже появилось молочко. Папа и Тауро уже попробовали, но я хотела, чтобы кто-нибудь ещё попробовал.

 Тауро был младшим братом Мил.

 Он был очень сильным для своего возраста, и Баран лично обучал его боевым искусствам. В деревне говорили, что он станет солдатом королевства или авантюристом.

— Хм, для меня большая честь.

 Для женщины-минотавра появление молока было признаком того, что она стала взрослой, поэтому в этом не было ничего постыдного, скорее, наоборот, это был повод для гордости.

 Минотавры, которые давно жили бок о бок с людьми, знали, что их молоко очень ценится людьми, поэтому чем вкуснее и обильнее было молоко, тем лучше.

 Молоко, которое стояло передо мной, Мил надоила сама или это сделала её мать Миу, поскольку Мил ещё не умела это делать?

— Я ещё не очень хорошо умею доить, поэтому мама помогла мне. Я надоила его утром, так что оно немного постояло, но, думаю, вкус не испортился. Доран, попробуешь?

— Не вижу причин отказываться. С удовольствием.

 Мил наклонилась ко мне и с надеждой посмотрела на меня. Мне было приятно, что она попросила меня об этом, и я поднёс кружку к губам.

 Когда Мил наклонилась, я мельком увидел её молодую грудь, которая была больше моей руки, и невольно засмотрелся на неё.

 Она была даже больше, чем у Селины. Наверное, это потому, что она была минотавром.

 Я набрал в рот молоко Мил и, чтобы как следует распробовать его вкус и аромат, не стал сразу глотать.

— Очень вкусно. Оно слаще, чем молоко Миу. И очень приятное на вкус. Жители деревни будут в восторге.

 Я посмотрел на Мил, которая с нетерпением ждала моего ответа, и честно высказал своё мнение, а потом допил молоко.

 Мил застенчиво улыбнулась, и её улыбка была такой заразительной, что я невольно улыбнулся в ответ.

 Я всегда говорил то, что думал, и ей, похоже, было приятно, что я похвалил её молоко.

 Миу тоже обрадовалась, что я похвалил молоко её дочери, и, сказав, что сейчас принесёт ещё, взяла кружку и вышла из комнаты.

 Конечно, она не собиралась доить корову прямо передо мной.

 Мил от радости обняла меня и уткнулась лицом в мою грудь.

 Хм, её грудь была очень мягкой и упругой, и к ней было приятно прикасаться.

 Наверное, мне стоит начать кланяться и благодарить всех женщин-минотавров, которых я встречаю.

— Ура! Если тебе понравилось, Доран, то, наверное, и другим жителям деревни понравится моё молоко. Я немного волновалась. Спасибо тебе, Доран, —

 сказала она, прижимая мою голову к своей груди и нежно потираясь щекой о мои волосы. Это было очень приятно: её тело было мягким и тёплым, и от неё исходил приятный запах.

 Но для молодой девушки это было немного неприличное поведение.

 Пока я думал, что мне делать, Мил, похоже, поняла это и отпустила меня.

 «Фух», — подумал я с облегчением, но в то же время почувствовал лёгкое сожаление. Наверное, сожаление было сильнее.

— Ой, п-прости. Я не подумала и обняла тебя. Папа говорит мне, чтобы я так не делала, но я не могу удержаться, когда радуюсь.

 У Мил была такая привычка с детства, и почти все дети её возраста хоть раз оказывались в её объятиях. В последнее время она стала делать это реже, но, когда теряла контроль над собой, всё возвращалось на круги своя.

— Мил, не будь такой доверчивой с мужчинами. Иногда это опасно. Ты такая милая, что кто-нибудь может воспользоваться этим.

— А, я милая?

— Да.

 Мил застенчиво улыбнулась и почесала голову. Наверное, ей нечасто говорили такие комплименты.

 Мать учила меня замечать хорошее в людях и хвалить их, и, похоже, это работало.

 Конечно, у Мил были и другие достоинства, кроме внешности, но в данной ситуации было проще всего сделать комплимент её физической привлекательности.

 Пока мы разговаривали, Миу вернулась с новой порцией молока. Я выпил её и попрощался с Миу и Мил.

 Уходя, они дали мне кувшин, полный молока Мил. Когда я немного наклонил кувшин, молоко внутри издало плещущий звук.

— Сколько же ты надоила? — спросил я.

— У меня только недавно появилось молоко, так что оно накопилось. Мы с Мил можем напоить всю деревню и ещё останется на продажу в городе. Нам нужно постараться.

— Хе-хе, пей на здоровье, Доран.

— Спасибо, выручили.

 Я попрощался с Миу и Мил, не забыв проверить ловушку в реке.

 Я поймал две рыбы шарке, хоть и небольших, и, довольный своим уловом, отправился домой, заглянув по дороге к родителям.

 В тот вечер мы с семьёй с удовольствием съели рыбу и выпили молоко Мил, которое я принёс.

 Я думал, что жителям деревни Берн потребуется около пяти дней, чтобы привыкнуть к Селине, но я ошибся, причём в лучшую сторону.

 Похоже, я недооценил их способность адаптироваться и общительность Селины.

 Во время короткого обеденного перерыва я сидел на пне возле своего поля с фасолью и наблюдал за Селиной и детьми из деревни, которые играли у реки.

 За Селиной всё ещё следили солдаты, но они уже не были так напряжены.

 Но их руки всё ещё лежали на оружии. Они были готовы к бою в любой момент — настоящие солдаты, привыкшие к опасностям окраины.

 Селина жила в деревне уже три дня, и дети называли её «сестра-змея» или «сестра Селина», и она им очень нравилась.

 Одни дети брызгались водой с Селиной, а другие висели или катались на её хвосте.

 Я как-то спросил Селину, и она сказала, что, поскольку она была единственным ребёнком в семье, дети из деревни казались ей младшими братьями и сёстрами, и ей очень нравилось играть с ними.

 Я не мог проводить с Селиной всё своё время, особенно днём, поэтому я был рад, что у неё появились друзья в деревне.

 Магические глаза и магия Селины были очень полезны на охоте и в борьбе с монстрами, и теперь мы справлялись с этим намного быстрее.

 Кроме того, Селина ела очень мало мяса и овощей, поэтому она щедро делилась своей добычей с жителями деревни, и это тоже повысило её популярность среди взрослых.

 По крайней мере, я больше не видел родителей, которые запрещали своим детям играть с Селиной.

 Я был очень рад, что Селина так быстро освоилась в деревне.

 Но в последнее время меня беспокоила одна вещь.

 Тот панцирный медведь.

 Почему этот монстр, который обычно жил в лесу к востоку от деревни, появился так близко к деревне?

 К счастью, больше никто не видел панцирных медведей, но, пожалуй, мне стоило проверить.

 Хм, нужно попросить разрешения пойти в лес.

　　　　　†

 Однажды я участвовал в тренировке по боевым искусствам, которую Баран и другие солдаты проводили для детей из деревни.

 Мы сидели во внутреннем дворе двухэтажного здания, которое служило гарнизоном и казармой для солдат, и смотрели показательный бой.

 Я, Альберт, Айри и другие дети из деревни сидели на земле с деревянными мечами и копьями в руках, а перед нами два воина демонстрировали свои навыки.

 Одной из них была Марида, заместитель Барана и его правая рука.

 У неё были каштановые волосы до плеч, смелые карие глаза, которые говорили о её сильном характере, светлые губы и прямой нос. Она была довольно красивой.

 Как и подобало правой руке Барана, она была искусной мечницей, и любой, кто недооценил бы её из-за её внешности, был бы быстро повержен.

 Сейчас на ней был лёгкий тканевый костюм и кожаный нагрудник, а в каждой руке она держала по тонкому мечу. Мечи были затуплены и с закруглёнными концами, предназначенные для тренировочных боёв.

 Марида была высокой для женщины, но, поскольку она уступала мужчинам в силе и выносливости, она разработала свой собственный стиль боя, основанный на быстрых и точных движениях, направленных на уязвимые точки противника.

 Марида, которая двигалась перед нами, быстро меняя темп и ритм, и нанося удары двумя мечами, была похожа на танцовщицу, которая грациозно двигалась под красивую музыку.

 Она была слишком хороша для такой глухой деревни на окраине, которая почти ничего не значила для королевства.

 Но противник Мариды был ещё более искусным, и даже мастерство Мариды меркло на его фоне.

 Это была молодая мечница, которая недавно остановилась в единственной гостинице в деревне.

 Честно говоря, она была очень загадочной. Она появилась в деревне внезапно, сняла комнату в гостинице, а потом, как говорили, ушла в лес и вернулась с головой большезубого крокодила.

 Наверное, не только я подумал: «Почему ты не принесла всё остальное? Это же такая ценная добыча».

 А иногда она ходила в церковь Летиции и молилась Майраар.

 Неудивительно, что жители деревни Берн, включая меня, заинтересовались этой необычной гостьей.

 Но больше всего их внимание привлекло не её странное поведение, а её дорогая одежда, изысканные манеры и речь, которые говорили о её благородном происхождении, а также её красота, которая могла бы присниться любому.

Марида была высокой, но девушка-мечница была ещё выше, и, хотя её одежда скрывала её фигуру, было видно, что её тело было гибким и подтянутым, без лишнего жира. Её грудь была достаточно большой, чтобы выпирать из-под одежды, её ягодицы были небольшими, но округлыми, а талия — тонкой, настолько, что казалось, будто внутри неё нет места для внутренних органов. Её ноги были длинными и стройными, без намёка на мускулы или жир, словно созданными для того, чтобы быть красивыми. Её серебристые волосы доходили до середины спины и сияли, словно драгоценный металл. Она завязала их синей лентой с золотой вышивкой на затылке. У неё были длинные ресницы, раскосые глаза и ярко-красные зрачки, цвета крови девственницы. Её губы, сжатые в тонкую линию, были такого же цвета. Эта девушка-мечница, чья красота могла бы покорить целое королевство, назвалась Кристиной, сняла комнату в гостинице, а затем посетила старосту и получила разрешение остаться в деревне на несколько дней. Её появление здесь тоже было неожиданным. Детские тренировки по боевым искусствам под руководством солдат гарнизона, похоже, были чем-то необычным для приезжих. Кристина, которая случайно заглянула к нам, с интересом посмотрела на нас своими красными глазами и выразила желание присоединиться к тренировке. Она наблюдала за нами, пока мы размахивали деревянными мечами и копьями, целясь в соломенные чучела, а потом, игнорируя наши любопытные взгляды, обратилась к Мариде:

— Если я не помешаю, я бы хотела присоединиться к вашей тренировке. Боюсь, мои навыки заржавеют, если я буду сражаться только с гоблинами и дикими зверями.

Марида попросила Кресса, который помогал ей проводить тренировку, присмотреть за детьми, взяла тренировочный меч с затупленным лезвием и протянула его Кристине.

— Конечно, но, боюсь, вам будет скучно сражаться с детьми, и это не пойдёт им на пользу. Позвольте мне стать вашим спарринг-партнёром.

Слова Мариды можно было истолковать как вызов, но Кристина не обиделась, а лишь слегка улыбнулась.

Даже эта лёгкая улыбка заставила нас, Кресса и даже Айри и Мариду покраснеть.

— Нет, это я прошу вас об одолжении, так что я не могу отказаться и должна быть благодарна вам. Хотя, насколько я помню, я никогда не сражалась с вами.

— Вы стоите так, что можете прыгнуть в любую сторону, и ваш центр тяжести удивительно устойчив. И это не всё. В Галоа, да и вообще, я редко встречала таких мастеров, как вы.

— Ты слишком добра ко мне. Но я рада, что сегодня у меня будет достойный противник.

 Сказав это, Кристина воткнула свой меч из магического серебра — дорогой клинок, сделанный из мифрила и множества магических кристаллов, — вместе с ножнами в землю и начала сражаться с Маридой тренировочным мечом.

 Честно говоря, мастерство Кристины превзошло все наши ожидания, и даже Марида была удивлена.

 Если Мариду можно было назвать мастером, то Кристина была настоящим виртуозом. Я не мог поверить своим глазам, что такие мастера существуют.

 Кресс, который до этого серьёзно занимался с нами, увидев, что Марида, на чьи навыки и характер он всегда полагался, не может справиться с Кристиной, забыл о тренировке и стал наблюдать за их боем. Мы последовали его примеру.

 Бой начался так.

 Марида выставила вперёд левую ногу, направив остриё левого меча на Кристину, а правую руку подняла над головой, изогнув её, как полумесяц.

 Кристина же просто держала тренировочный меч в правой руке, опустив его вниз, и её поза не была похожа на боевую стойку.

 Она казалась совершенно беззащитной, но было ясно, что, как только противник окажется в пределах досягаемости её меча, она будет действовать молниеносно. Марида, которая стояла напротив неё, и мы, зрители, затаили дыхание, боясь моргнуть.

 Кристина вдруг улыбнулась.

— Раз уж я попросила вас об одолжении, то, наверное, я должна сделать первый ход. Ну что ж.

 Сказав это лёгким тоном, словно сообщала о погоде, Кристина сделала шаг вперёд и тут же бросилась на Мариду.

 Насколько сильным был её толчок, если на земле остался чёткий отпечаток её ноги? И какой скорости она достигла благодаря этому толчку?

 Наверное, всем, кроме Мариды, меня и Кресса, показалось, что Кристина превратилась в серебряный вихрь.

 В воздухе рядом с лицом Мариды брызнули искры.

 Марида, инстинктивно, скорее телом, чем разумом, среагировала на удар Кристины, которая двигалась со скоростью ветра и целилась ей в левую сторону шеи, и парировала его, скрестив два своих меча.

 Искры, которые мы видели, были результатом столкновения мечей.

 На лице Мариды появилось выражение удивления, и она на мгновение замерла.

 Но Марида была опытным воином, который знал, что любая ошибка в бою может стоить жизни, поэтому она быстро подавила свои эмоции и нанесла два удара мечами в правый бок Кристины.

 Скорость её ударов была такой, что обычный человек не смог бы уследить за ними.

 Но скорость реакции и физические способности Кристины, похоже, превосходили человеческие возможности.

 Она уклонилась от кончиков мечей Мариды, которые прошли в нескольких миллиметрах от неё, и, не замахиваясь, слегка толкнула свой меч вперёд, коснувшись им шеи Мариды.

 Это был очень быстрый и напряжённый обмен ударами.

 Марида застыла, почувствовав холодное прикосновение меча к своей шее, и, признав своё поражение, сделала глубокий вдох, медленно выпрямилась и убрала мечи в ножны. Мы, зрители, тоже расслабились.

 Мы, которые забыли дышать от напряжения, начали обсуждать этот удивительный бой.

 Наверное, только я и Кресс, кроме самих участниц, смогли полностью понять, что произошло между Маридой и Кристиной.

 Кристина, возвращая Мариде тренировочный меч, улыбнулась и сказала несколько слов. Похоже, они хвалили друг друга за хороший бой.

 Кристина, которая была прекрасна, как валькирия, всегда носила на своём лице лёгкую тень печали. Её красные глаза, которые горели яростным огнём во время боя с Маридой, теперь были наполнены какой-то мрачной апатией.

 Должно быть, эта красивая мечница скрывала под своей красотой какие-то тяжёлые переживания.

— Не сочтите за грубость, но, Марида, с вашими навыками вы могли бы сделать карьеру в армии, —  сказала Кристина.

— Нет, что вы, я не настолько хороша. И потом, я горжусь своей работой. Мне нравится чувствовать, что я защищаю людей, —  ответила Марида.

— Понятно. Я вам завидую. Мне кажется, что у меня нет такой цели в жизни, —  сказала Кристина.

 Судя по её грустному голосу, я, похоже, не ошибся в своих предположениях.

 Хм, наверное, мне не стоит вмешиваться в её личные дела, но, если представится случай, я мог бы попробовать поговорить с ней.

 Альберт, Айри и другие дети зааплодировали, восхищённые этим захватывающим боем. Марида и Кристина немного смущённо подняли руки в ответ.

 Похоже, Кристина всё-таки умела проявлять дружелюбие.

 Я тоже скрестил руки на груди и с восхищением наблюдал за ними, и тут из казармы вышли две красивые девушки с большими подносами, на которых стояли деревянные кружки и глиняные кувшины. Это были Миу, жена Барана, и её дочь Мил, а также Риша, старшая сестра Айри.

— Всем привет! Мы принесли вам молоко и сок. Угощайтесь, — сказала Риша.

— Но не пейте слишком много, а то заболит живот, — добавила Мил.

 Улыбки и голоса Риши и Мил, которые были самыми нежными и мягкими в деревне Берн, были очень приятны для нас, которые устали после тренировки и всё ещё были возбуждены после показательного боя.

— Кристина, пожалуйста, угощайтесь. Боюсь, это всего лишь деревенская еда, но, надеюсь, вам понравится, —  сказала Риша, расставляя на пне, который служил нам столом, кружки с соком и молоком. Кристина поправила свой меч, который висел у неё на поясе.

— Нет, что вы, в этой деревне всё очень вкусно. С удовольствием, —  сказала Кристина, принимая из рук Риши кружку с цитрусовым соком, и улыбнулась искренней улыбкой. Похоже, она не была такой необщительной, как можно было подумать, судя по её мрачному виду. Значит, её печаль была вызвана какими-то внешними причинами.

 Кристина не говорила прямо, что она дворянка, но, судя по её изысканным манерам и дорогой шёлковой одежде, в этом почти не было сомнений.

 Дворянка... Мне, простому крестьянину, было трудно представить, какие сложные отношения царили в их кругах. Честно говоря, я даже не пытался это представить.

— Мил, можно мне тоже?

— Да.

— Спасибо.

 Я взял кружку из рук Мил и, отпивая сок, задумался о том, зачем Кристина приехала в нашу деревню. По крайней мере, она не казалась злой.