Гарри Поттер: Второй шанс Глава 122

Тут мне в голову приходит одна заманчивая идея, и я задаюсь вопросом, как никто не додумался до этого раньше.

– Почему в Хогвартсе нет дуэлей?

– Вообще-то, они официально запрещены школьными правилами. Но, к слову, даже это не всегда становится достаточным препятствием…

– Нет же. Я имею в виду, официально разрешенных дуэлей. Чего-то вроде… дуэльного клуба, – продолжаю я, неожиданно вспомнив жалкое подобие настоящих магических состязаний на своем втором курсе. – Чтобы студенты могли проверить свои навыки не только на вредоносных магических существах, но и в соперничестве друг с другом. Можно устраивать подобное на уроках по ЗоТИ, это будет поинтереснее, чем выпускать заклинания в воздух.

Ремус пожимает плечами.

– Думаю, идея того, чтобы студенты сражались на волшебных палочках друг с другом, не слишком-то вяжется с идеалами дружбы и взаимоуважения, которые мы тут пытаемся воспитать, – оборотень ловит мой скептический взгляд и вздыхает. – Ты знаешь студентов. Отношения между подростками никогда не обходятся без конфликтов. Ты не считаешь, что в таких условиях не самым разумным шагом будет учить их, как наиболее эффективно можно задать друг другу трепку с помощью магии?

– Но это единственная возможность по-настоящему научить их защищать себя. Почему никто вокруг этого не понимает?

Ремус неуютно отводит взгляд в сторону и говорит, осторожно подбирая слова:

– Гарри, я не до конца уверен, откуда это исходит, но, поверь мне, нет никаких оснований все время ожидать откуда-то опасности. Даст Мерлин, и большинству из наших студентов никогда не придется «защищать себя» от кого бы то ни было. Мы все живем в цивилизованном магическом обществе, и в Хогвартсе студентам дают как раз достаточно знаний для того, чтобы они не были беспомощными. Но цель школы состоит несколько в другом, чем научить сражаться с помощью магии за свою жизнь. Мы даем знания, вот и все. И я хочу, чтобы ты понимал: что бы ни происходило в твоем прошлом, сейчас ты не должен всегда стоять за себя самостоятельно. Мне жаль, что когда ты был ребенком, то попал в ситуацию, когда оказался беспомощен перед лицом одного из самых отвратительных магических существ. Но, поверь мне, для Магического мира подобное ни в коем случае не является нормой. И теперь ты не должен даже близко справляться с чем-либо, что может представлять опасность, в одиночку. Теперь у тебя есть я, и профессор Дамблдор, и кто угодно из преподавателей всегда готов прийти к тебе на помощь, когда бы ты в нас не нуждался…

Это все, конечно, чертовски сентиментально, но я не выдерживаю и с негодованием перебиваю его:

– Речь идет не о моих личных заскоках, Ремус! И уж точно не о каких-то там идеалах, которые вы тут пытаетесь воспитать. Я просто говорю, что студентам что-то подобное было бы интересно, и некоторым из них это даже пошло бы на пользу, и хватит уже с меня психоанализа. Не хочешь устраивать дуэли на уроках – ладно, пускай, но тогда хотя бы организуй факультатив и посмотри, как много из студентов им заинтересуется. Поговори об этом с Дамблдором, потому что я со своей стороны уверен, что это звучит как очень даже неплохая идея. И если он даст согласие, то я буду только рад с этим помочь.

После этого я поспешно прощаюсь, сославшись на дела, и ухожу из кабинета Ремуса прежде, чем он успевает хоть немного дальше развить мысль о том, что я хочу организовать дуэльный клуб для студентов Хогвартса только потому, что чувствую себя в Магическом мире недостаточно защищенным.

Второй неловкий, даже, скорее, совершенно провальный эпизод ожидает меня буквальо через пару дней. Еще накануне я договариваюсь с профессором Спраут, что помогу ей собирать плоды непенфа, чтобы пополнить школьные запасы, и преподавательница принимает мою помощь с неизменной благодарностью. Она объясняет мне, что при сборе плодов непенфа весь фокус состоит в том, что каким-то странным образом на непенфа умиротворяющим образом действуют вопли детенышей мандрагоры. Поэтому прежде, чем начать собирать плоды, необходимо выкопать одну или парочку молодых мандрагор из земли, расположить напротив непенфа, а когда растение достаточно разомлеет и расслабится от их воплей, можно будет вполне безопасно для своей жизни и здоровья снять с него созревшие плоды. Впрочем, здесь есть и своя загвоздка: когда растение засыпает, оно смыкает свои плотные острые листья, закрывая плоды, и из-под такой защиты их приходится доставать, вооружившись перчатками из драконьей кожи. И делать это следует очень медленно и осторожно, чтобы не повредить драгоценную добычу, иначе плод мгновенно теряет свои магические свойства и его можно выбрасывать.

– Только не забывай про наушники, мой дорогой. Детеныши мандрагоры не могут причинить серьезного вреда слуху, но если не позаботиться о наушниках, вполне можно стать на день-другой глуховатым, – предупреждающе говорит профессор Спраут. – Осторожность – превыше всего. Когда закончишь, не забудь, что следует отойти от непенфа на безопасное расстояние, закопать мандрагоры в горшки, и только после этого снимать наушники и перчатки.

Убедившись, что я правильно выполняю все инструкции, профессор Спраут удовлетворенно кивает и говорит, что ей еще нужно зайти в соседнюю теплицу и как следует удобрить магический папоротник, чтобы он вовремя зацвел. Она предупреждает, что вернется не раньше чем через час, и велит мне оставить плоды непенфа в корзинке у входа, если я управлюсь до ее возвращения. После этого профессор удаляется.

Оставшись в теплице в одиночестве, я некоторое время смотрю на растение, совершенно неподвижное и обманчиво безобидное, и невольно вспоминаю о том, как его острые смертоносные лианы со свистом рассекали воздух прямиком возле моего лица, заставляя мурашки бежать по позвоночнику. Я встряхиваю головой и плотнее натягиваю наушники от шума, прежде чем приступить к работе.

Пронзительные вопли мандрагор режут слух даже сквозь наушники, поэтому я морщусь, как от зубной боли, пытаясь вытянуть очередной ядовито-фиолетовый плод коварного растения. Он никак не желает вылезать из-под защиты листьев, гладких и жестких, словно стальные пластины. Я бьюсь над этой задачей, наверное, несколько минут, а затем мне в голову приходит одна мысль. Я бросаю на растение оценивающий взгляд, взвешивая плюсы и минусы своей затеи.

Некоторое время я пытаюсь оправдать саму идею логически, говоря себе, что нет смысла напрасно терять время, борясь с защитой растения из листьев, если можно сделать это куда проще и быстрее. И, кроме того, профессор Спраут сама сказала, что вернется не раньше, чем через час, а значит, мне не угрожает быть застуканным. Но я не могу отрицать, что в глубине души мне просто хочется испытать себя. Хочется проверить, остались ли мои скорость и реакция хоть отдаленно теми же, что были прежде, достаточно ли для этого заурядных физических упражнений, или только жизнь в вечном ожидании опасности заставляет по-настоящему держать хватку. Мне просто становится интересно проверить, на что я способен на самом деле.

И, кроме того, я не могу отрицать, что чувство, которое я испытал тогда, когда это растение атаковало меня впервые, а я уворачивался от стремительных ударов лишь за доли секунды, на одном только голом инстинкте, было захватывающим.

Достаточно захватывающим, чтобы захотеть это повторить.

Мой здравый смысл продолжает твердить, что это безумие, бессмысленный риск, та же самая глупость, в которой я сам обвинял близнецов Уизли, когда они пытались раздобыть сок непенфа. Но это не мешает мне неторопливо, по-прежнему сомневаясь, оттащить в сторону вопящих мандрагор и закопать их в землю. После этого я медленно снимаю наушники, стягиваю с рук перчатки из драконьей кожи и оборачиваюсь к непенфу. Растение встряхивает острыми листьями и лианами, словно приходит в себя, словно не вполне еще осознает окружающее, и я думаю, что, скорее всего, лучшего момента у меня просто не будет.

Быстро, чтобы не передумать, я приближаюсь к нему, и нечто захватывающее есть в том, что мне приходится уклониться сразу от трех внезапных ударов, приходящих с разных сторон, чтобы приблизиться к стволу растения хотя бы на расстояние пары метров. Чтобы заполучить плоды, мне придется подойти вплотную. У меня из головы вылетают все до единой мысли, даже те из них, которые не давали мне покоя неделями, уходят прочь, оставляя место только холодному расчету и скупым, точным движениям, выверенным до мелочей.

На секунду я сам удивляюсь тому, с какой легкостью мне удается подобраться к самому сердцу растения с драгоценными плодами. Непенф в неистовстве хлещет своими лианами и острыми листьями, но хватает лишь воздух, я успеваю уклониться быстрее, чем его удары достигают цели. Я опережаю его лишь на микросекунды, и от опасности, совсем близкой и вполне реальной, захватывает дух.

Я сгребаю драгоценные плоды обеими руками и бросаюсь назад, успевая уклониться от очередного удара даже прежде, чем поворачиваю голову, чтобы увидеть летящую в меня лиану, угадывая опасность по одному только свисту рассекаемого воздуха. Еще одно стремительное, легкое движение – и я наконец ухожу из зоны досягаемости коварного растения. Адреналин стучит в ушах, заглушая все вокруг, меня буквально распирает от чувства торжества и бахвальства, непропорционально огромного, учитывая заурядность конечной цели.

Мой противник, кажется, испытывает вполне настоящий гнев от поражения: растение все еще в ярости выбрасывает свои лианы вперед, по направлению ко мне, пытаясь добраться до меня даже теперь, когда разделяющее нас расстояние уже слишком велико. И я знаю наверняка, что здесь мне ничего не угрожает, а потому содрогаюсь от неожиданности, когда прямо перед моим лицом, между мной и растением, вдруг вихрем взвивается песок, смешанный с землей, на мгновение вспыхивает режущим глаза пламенем, чтобы в следующее мгновение трансфигурироваться в прочнейшее стекло.

Растение молотит по нему лианами, но поняв всю тщетность своих усилий, неохотно успокаивается и возвращается в свое обманчиво мирное состояние. Теперь оно кажется спокойным, почти безобидным. В отличие от человека, стоящего прямиком за моей спиной.

– Мистер Поттер! Ради Мерлина, о чем вы только думали, приближаясь к непенфу?! Еще шаг, и он с легкостью мог бы вас убить! Вам повезло, что я так вовремя здесь оказалась, какая-то секунда – и вы оказались бы на достаточно близком расстоянии, чтобы…