Гарри Поттер: Второй шанс Глава 125

Я наблюдаю за тем, как Крам о чем-то спрашивает Джинни, а затем наливает в бокал со стола яблочный пунш и заботливо протягивает его ей, как Джинни принимает бокал и что-то говорит ему в ответ, как они оба смеются, и понимаю, что Невилл, конечно же, прав. Но черта с два от этого проще.

– Привет, Невилл, Гарри, – раздается за нашими спинами мягкий, немного отстраненный голос.

Мы с Невиллом разворачиваемся одновременно, и я расплываюсь в улыбке, увидев Полумну Лавгуд в канареечно-желтой парадной мантии, расшитой чем-то, подозрительно напоминающим крылья бабочек, и с серьгами-редисками в обоих ушах.

– Привет, Полумна, – киваю я, в то время как Невилл кажется на время потерявшим дар речи от такого зрелища.

Но прежде, чем я успеваю ткнуть его в бок, чтобы он поздоровался с девушкой, которую пригласил на вечер, к нам подходит кое-кто еще.

– Так-так-так. Что я вижу, с Лонгботтомом и Поттером никто не хотел идти на танцы, и в конце концов им пришлось пригласить Полоумную Лавгуд, одну на двоих?

Не похоже, чтобы слова Малфоя вообще затронули Полумну, но Невилл берет ее за руку и выступает немного вперед, а другая его рука гневно сжимается в кулак. Я делаю несколько шагов по направлению к Малфою и негромко говорю:

– Следи за своим языком, Малфой. Или не обижайся, когда люди начнут спрашивать в ответ, почему ты сам пригласил на танцы Крэбба и Гойла. Что, так и не смог определиться между этими двумя?

Я поднимаю брови, наблюдая, как Малфой от ярости стискивает зубы.

– Заткнись, Поттер! – разгневанно шипит он. – Я здесь с Паркинсон.

Я оглядываюсь кругом с напускной заинтересованностью и качаю головой:

– Знаешь, я пока не вижу поблизости Паркинсон, зато Крэбб и Гойл как всегда в двух шагах от тебя. Поэтому если ты не хочешь, чтобы я тоже начал нести в полный голос какую-нибудь несусветную чушь насчет того, кого пригласил на танцы ты, то заткни свой поганый рот насчет Полумны.

Малфой ехидно улыбается и спрашивает, тоже понижая голос:

– Так ты никак влюбился в Полоумную Лавгуд?

– Я тебя предупредил, – холодно говорю я, устремив на Малфоя тяжелый, немигающий взгляд, под которым он неуютно переступает с ноги на ногу, несмотря на показную самоуверенность.

Я позволяю себе презрительно фыркнуть, окинув его взглядом, и отвожу Невилла с Полумной в сторону прежде, чем Малфой успеет придумать очередную гадость.

– Спасибо, Гарри, – благодарит меня Полумна. – Это необычно, когда кто-то защищает меня, когда меня называют «полоумной», чаще люди просто смеются. Но мне понравилось, как ты ему ответил.

Она улыбается мне своей открытой и немного отстраненной улыбкой, и я неуютно отвожу взгляд в сторону, как всегда не зная, как каким образом реагировать на ее чрезмерную прямолинейность.

Часы в замке бьют восемь, и это сигнал к тому, что торжественный вечер начинается. В центр Большого зала выходит Дамблдор в сияющей серебряными звездами мантии. Он приветствует гостей и желает всем приятно провести время, после чего начинает играть музыка. Сам Дамблдор расшаркивается с неожиданно краснеющей и хихикающей МакГонагалл, приглашая ее на танец, они выходят в центр зала, следом за ними сперва осторожно, а потом все увереннее подтягиваются студенты, и очень скоро у меня в глазах начинает рябить от мелькания разноцветных парадных мантий.

Я наливаю себе пунша и остаюсь немного в стороне от танцующих, опираясь спиной о перегородку из увитого белоснежными цветами плюща. Оттуда я с улыбкой наблюдаю за тем, как старательно перебирает ногами Невилл, пытаясь преодолеть свою природную неуклюжесть, и как Полумна морщится всякий раз, когда он все-таки наступает ей на ногу, и выглядит от этого куда менее витающей в облаках, чем обычно. Совершенно неожиданным оказывается зрелище того, как неизменно решительная Роланда Хуч сгребает в охапку ничего не подозревающего Ремуса, и они принимаются довольно-таки неуклюже вальсировать вдвоем. Недалеко от них легко кружатся в танце Седрик Дигорри и Чжоу Чанг, еще дальше я вижу сосредоточенно перебирающего ногами Рона Уизли, до которого в этой Вселенной все-таки дошло пригласить на Рождественский бал Гермиону Грейнджер. Рядом с ними я могу разглядеть Джинни, которая танцует с Виктором Крамом, ее длинные волосы мечутся огненно-рыжими всполохами вокруг них обоих. Но затем она поворачивается так, что я вижу ее лицо, ее сияющую счастливую улыбку, и тогда то, что она с Крамом, тоже перестает казаться мне таким уж неправильным.

Я просто хотел им всем счастья, разве не так? Теперь они счастливы, похоже, по-настоящему. И каким-то образом это расставляет все по своим местам. Все так, как и должно быть: мои друзья счастливы. Здесь и сейчас, я говорю себе, что этого достаточно.

Вскоре ко мне возвращаются Невилл с Полумной, немного запыхавшиеся и даже не пытающиеся скрыть облегчения по поводу того, что танец подошел к концу. Мы втроем садимся за один из столов и выбираем, чем бы перекусить. Выбранные блюда немедленно возникают на столах прямиком из воздуха, повинуясь магии хогвартских домовых эльфов. Я окончательно расслабляюсь и даже начинаю наслаждаться вечером, вопреки своим ожиданиям, но затем совершенно случайно перевожу взгляд на столик по соседству, и время словно замедляется вокруг меня.

– Невилл, кто это там, за тем столом?

Невилл бросает на меня изумленный взгляд и осторожно вытаскивает рукав своей мантии из моей хватки.

– Это всего лишь студенты Дурмстранга. Не понимаю, что тебя в них удивило? Они просто едят и разговаривают.

Он пристальнее вглядывается в их лица, но, в конце концов, пожимает плечами, не увидев в них ничего примечательного. Я киваю на одного из них, который как раз в этот момент запрокидывает голову назад и отрывисто смеется, и это настолько знакомо, что мне мучительно хочется зажмуриться и в то же время страшно моргнуть, потому что я боюсь, что стоит мне отвести от него взгляд хоть на секунду, и он исчезнет.

– Тот парень, он выглядит в точности, как… – я запинаюсь, потому что не могу произнести вслух его имя. Потому что с виду это он, точь-в-точь такой же, каким я его видел когда-то давно, еще в прошлой жизни, вот только… – Черт, как это может быть он?

Я хочу сказать, он же давно умер. Как это может быть он?

– Гарри, о ком ты говоришь? Постой, ты что, собрался к ним? – ожесточенно шипит Невилл, пытаясь удержать меня за рукав мантии. – Они из Дурмстранга! Я уже предупреждал тебя насчет ребят из Дурмстранга, что они опасные, послушай же хоть раз!

– Возможно, Гарри хочет одолжить у них немного лимонного пудинга, – доносится до меня отстраненный голос Полумны, когда я стряхиваю с себя руку Невилла и уверенно продвигаюсь в сторону дурмстрангского стола, посреди которого действительно возвышается впечатляющая тарелка с пудингом. – Он кажется вкусным. Кроме того, лимонный запах отпугивает нарглов…

Я останавливаюсь возле стола, за которым сидят студенты Дурмстранга, и все они прекращают разговоры и поворачивают головы в мою сторону. Но я не смотрю ни на кого из них, кроме одного-единственного человека, который вскидывает на меня насмешливый взгляд серых глаз, легким жестом отбрасывая с лица черные прямые волосы, и это тоже слишком знакомо. Я приземляюсь на свободный стул рядом с ним, потому что ноги вдруг перестают меня держать. И я не перестаю задавать себе вопрос, как, черт побери, это может быть он?

– Привет. Я Гарри Поттер.

Я выталкиваю из себя слова приветствия, просто чтобы заполнить паузу, потому что уставившиеся на меня дурмстрангцы едва ли собираются заговорить первыми.

Он колеблется всего секунду, прежде чем протянуть мне руку и лениво улыбнуться.

– Сириус Блэк.

И хотя меня снова охватывает то самое чувство, словно само время останавливается вокруг меня, я пожимаю его руку в ответ и говорю самое объяснимое предположение из всего, что лезет сейчас в голову:

– Я знал еще одного человека с таким же именем.

Он поднимает брови и усмехается:

– Мне кажется, я знаю, кого ты имеешь в виду. – Он неожиданно поднимается из-за стола и кивает мне в сторону холла. – Не хочешь прогуляться?

Заинтригованный, я молча следую за ним к выходу из Большого зала и дальше, в грот, где у студентов есть возможность прогуляться и отдохнуть от громкой музыки. Сириус Блэк делает приглашающий жест в сторону скамьи, вокруг которой количество розовых цветов и лилий, кажется, не достигает такой пугающей концентрации, как в остальной части сада. Он садится, перекинув одну ногу через скамью, я сажусь напротив, по-прежнему не отводя от него взгляда, словно вижу перед собой привидение, словно стоит мне отвести взгляд хоть на секунду, и он исчезнет.

Я хочу от него объяснений, прямо сейчас.

Но прежде, чем я успеваю задать первый вопрос, он говорит:

– Расскажи мне о Сириусе Блэке, которого ты знал.

Он смотрит внимательно, немного склонив голову на бок, совсем как… Бродяга, ну да. Я с усилием сглатываю и говорю, осторожно подбирая слова:

– Я… не был знаком с ним лично. Он умер за год до моего рождения. Но я многое знаю о Сириусе Блэке потому, что он был лучшим другом моего отца.

– Твой отец – Джеймс Поттер? – полуутвердительно спрашивает меня этот молодой-Сириус-Блэк, как две капли воды похожий на того Сириуса, которого я видел когда-то в думосборе Снейпа. Я киваю в ответ на его вопрос, чувствуя сухость во рту.

Потому что если он знал моего отца, это может означать, что… Я не позволяю себе додумать эту безумную мысль до конца.

Тем временем он принимает таинственный вид, оглядывается по сторонам, и, убедившись, что вокруг никого нет, извлекает из кармана… приглядевшись, я понимаю, что более всего это похоже на пижонскую курительную трубку, лакированную, из черного дерева. Под моим обескураженным взглядом он достает из другого кармана волшебную палочку, поджигает трубку и с наслаждением затягивается, явно красуясь. Трубка воняет, источая клубы едкого дыма, он закашливается, протягивает трубку мне, но я отрицательно качаю головой и складываю руки на груди.