Я стану хозяйкой этой жизни! Глава 11.

Глава 11.

Я ведь не ошибусь, если скажу, что выражение лица Клеривана, отряхивающего руки от древесного мусора, крайне счастливое?

Все дети, включая Фирентию, переводили взгляды с бревна на Клеривана и обратно.

– Продать его? – первым решился нарушить молчание Велесак.

Парень, который валялся всё занятие на диване, резко вскочил.

– Да-да. Ваша задача в том, чтобы продать это бревно и получить деньги, – возмущался Велесак или нет, улыбка Клеривана не изменилась. – Вы можете использовать любой метод, чтобы продать его. Вы можете разрубить бревно или сжечь, если понадобится.

– Хм…

Тия тоже не совсем понимала для чего это было.

Как и сказал Клериван, это было просто бревно, в котором, казалось, не было ничего особенного.

Бревно прочное и лёгкое, но ребёнок не может поднять и переместить его в одиночку.

Кроме того, эта древесина настолько распространена, что её можно было продать лишь тому, кто в лучшем случае нуждался в дровах.

Что же можно придумать?

– Однако вы не можете использовать своё положение. Вы должны продать это бревно лишь тому, кто действительно нуждается в нём.

– Ха… – при последних словах Клеривана лёгкий вздох раздался прямо над Фирентией.

Это были Мейрон и Килиу.

Двое мальчишек вздыхали, опустив глаза, словно им стало крайне жаль.

О чём вы только что подумали?

Пока Тия смотрела на близнецов подозрительным взглядом, Лоране, которая спокойно слушала Клеривана, осторожно подняла руку:

– Это…

– Да, Лоране, говори.

– Поднимать его… Я должна сама нести его? – Лоране было стыдно задавать этот вопрос, поэтому её белоснежное лицо покраснело.

– Не беспокойтесь об этом. Это лишь образец. Ваше задание уже доставлено домой к каждому.

– Ах, это хорошо! – услышав ответ учителя, Лоране перестала беспокоиться о том, что ей придётся нести тяжёлое бревно, и улыбнулась, а на её щеках появились невероятно милые ямочки.

– Мне это не нравится.

Пока Тия восхищалась Лоране, которая была красива, словно лилия, раздался чей-то недовольный голос.

Это был голос Велесака:

– Почему я должен делать это?

Как и ожидалось, высокомерие этого парня намного выше, чем его низкий рост.

Губы Клеривана продолжали изгибаться в улыбке, однако смех исчез из его глаз:

– Что за недовольство, господин Велесак?

– Продавать такую чушь. Почему я должен делать подобное?

– Почему Вы думаете, что это лишь для низших людей?

– Так говорит моя мать. Плохо напрямую иметь дело с деньгами.

Это были настолько глупые слова, что Фирентия усмехнулась.

Сераль, рождённая в роду Ангенас, семьи второго сорта империи Рембру, действительно “истинная” аристократка.

Это правда, что в прошлом были времена, когда прямая работа с денежными операциями и одержимость деньгами считались недостойными для аристократов.

Но эти времена давно прошли.

Знать была шокирована появлением Ромбарди, которые начинали как торговцы, а потом взяли всё под свой контроль с помощью денег.

Осознав мощь одного или двух активов, аристократы или создавали сбережения, на которых спали, либо активно погружались в бизнес.

Вот почему род Ангенас, который держался до самого конца, решили создать торговую группу Дюрак и выйти на рынок текстиля.

Если я не ошибаюсь, то в последний раз глава торговой группы Дюрак посещал наш особняк, чтобы обратиться за помощью к Ромбарди.

Поэтому Велесак, потомок Ангенас, думает так узко.

– Тогда ничего не поделаешь, – Клериван сделал вид, что ему очень жаль. – У меня не будет другого выбора, кроме как отнять балл у господина Велесака за проваленное задание.

– Отнять баллы? – лицо Велесака, пробормотавшего эти слова, мгновенно вспыхнуло. – Почему это я провалю задание?

– Нет никакого способа исправить это. Задание состоит в том, чтобы продать бревно, но господин Велесак отказывается делать это. Поэтому я вынужден засчитать задание как проваленное.

– Тогда учитель может изменить задание! Проблема в том, что оно глупое с самого начала!

– Вот как. Хорошо.

Вот и всё.

Клериван не стал сердиться и не пытался объяснить Велесаку, что он не прав.

Мужчина просто повернулся к детям и обратился ко всем, кроме Велесака:

– Вы можете получить деньги от продажи бревна. А тот, кто заработает больше всего, получит вознаграждение. Поэтому, пожалуйста, приложите больше сил.

В итоге Велесак, которого открыто проигнорировали, зарычал.

Бам! – и ушёл хлопнув дверью.

Но это совсем не значило, что кому-то было до этого дело.

Подойдя немного ближе, Фирентия посмотрела на бревно:

– Хм…

Я думала, а не упустила ли я что-нибудь? Но это и правда самое обычное бревно.

Клериван сказал, что можно использовать любой метод, – девочка присела на корточки перед бревном, постучала пальцами по его срезу и недовольно покачала головой.

Дерево… Где я могу использовать дерево?

Очевидно, что я не получу и нескольких пенни, даже если попытаюсь продать его таким, какое оно есть.

Значит, его нужно как-то обработать, – стоило Тие подумать об этом, как в её сознании вспыхнуло одно воспоминание.

О, есть человек.

Человек, который заставляет такие грубые брёвна возродиться, словно артефакты.

И этот человек сейчас находится в Ромбарди.

***

Комната, которую Фирентия с отцом использовали, больше походила на квартиру, чем на комнату.

В ней была лишь одна входная дверь, но также были и четыре комнаты, соединённые пространством, которое использовалось в качестве гостиной и приёмной.

В сравнении с местами, где жили братья Галлагера, комната была намного меньше, но Тие и отцу хватало.

Особенно, когда Галлагер возился с книгами, разложенными по всей гостиной, как сегодня.

Когда Тия вышла из комнаты, она была поражена беспорядком в гостиной. Хоть девочка стояла не так далеко, но Галлагер не видел её из-за того, что был полностью погружен в своё занятие.

Стараясь не наступить на книги, лежащие на полу, Фирентия подошла к отцу и увидела, что он что-то рисует:

– Папочка?..

– О, Тия, ты уже вернулась? – услышав голос дочери, Галлагер поднял голову и ярко улыбнулся.

– Ты занят?

– Нет, я совсем не занят, – сказал Галлагер, отмахиваясь от того, что рисовал, и убирая альбом в сторону.

Даже ваша дочь может казаться немного раздражающей, если будет отвлекать от того, на чём вы сосредоточились.

Вскоре Галлагер крепко обнял Тию.

– На самом деле у меня есть просьба к папочке.

– О, моя Тия просит об одолжении? Папочка сделает всё, что угодно.

– Правда? Тогда, пожалуйста, нарисуй картинку.

– Нарисовать? – Галлагер вопросительно склонил голову на бок. – Хорошо, какую картинку ты бы хотела? Цветы? Деревья? Или милое животное?

– Портрет бабушки.

– Портрет бабушки? – то, о чём Тия просила, было довольно печально. Галлагер некоторое время молча моргал.

– Да, мне интересно, какой была бабушка.

Бабушка Фирентии умерла за несколько лет до её рождения.

Я видела её портрет, висящий в картинной галерее, но это всё не то…

Зная любопытный ум дочери, Галлагер вновь взял альбом для рисования, который ранее отодвинул, и неуверенно почесал щёку:

– Ну… в последний раз я видел её очень давно, поэтому плохо помню.

Хоть Галлагер и говорил так, его рука двигалась довольно быстро.

Не колеблясь ни на секунду, карандаш в руке мужчины двигался так, словно танцевал на белой бумаге.

Фирентия тихо присела рядом с отцом и наблюдала за тем, как он рисует.

В гостиной раздавалось лишь шуршание.

– Ну, как-то так.

– Вау! – это восхищение не было фальшивым.

Когда Тия увидела законченный рисунок, восторг вырвался наружу без её ведома.

Бабушка, которую помнил отец, приветливо улыбалась.

Вокруг её глаз были лёгкие морщинки, а губы изгибались в улыбке, как у Галлагера.

Хоть она была нарисована лишь чёрными линиями, Фирентия ощутила любовь к сыну, которая отражалась в её глазах.

– Моя матушка была очень добрым человеком, – сказал Галлагер, словно скучал по ней.

Проведя несколько раз большим пальцем по краю листа, отец Тии осторожно вытащил рисунок и протянул его дочери:

– Тия, но почему ты вдруг попросила меня нарисовать портрет бабушки?

– Ну… у меня есть кому его показать.

– Что?

Галлагер, казалось, хотел спросить дочь о чём-то ещё, однако Тия свернула листок и, держа его в руке, спрыгнула со стула:

– Я немного погуляю снаружи! Скоро вернусь!

– Хм? Снаружи? – Галлагер, который, казалось, на мгновение растерялся, закричал в спину Фирентии, которая уже открывала двери. – Пожалуйста, играй осторожно, чтобы не упасть!

Папа, я не падаю. Сколько мне лет?!

***

Ну в самом деле, у моего папы есть способность видеть будущее?

Бам.

– Ай! – Тия выбежала из главного здания, в котором жила, и с волнением направилась к нужному месту, но её ноги зацепились о корень дерева.

– Ох!

Семилетнее тело выжало из себя столько силы и равновесия, сколько было возможно, поэтому девочка смогла удержаться на другой ноге и не упасть. Но сумочка, привязанная к поясу, упала на землю.

Ох, мой мешочек с закусками, – Тия увидела, как из мешочка выкатилась конфетка.

Она прокатилась по земле, но, к счастью, на неё не прилипло много грязи.

Фирентия быстро подняла её и сдула пыль.

Никто же не увидел этого? – убедившись, что на конфетке нет видимой грязи, Фирентия закинула её в рот.

– Эй!

Посмотрев в сторону звука, девочка увидела две небольшие головы, выглядывающие из-за угла.

Эти макушки были знакомы Тии.

– Выходите, – даже несмотря на то, что девочка заговорила с ними, ответа так и не последовало. – Мейрон, Килиу.

Когда Фирентия назвала их имена, близнецы замешкались и подошли к ней.

Однако выражение лиц у этих двоих было странным.

Килиу пристально смотрел на Тию, а Мейрон, казалось, волновался:

– Ты съела то, что упало на землю.

– Говорят то, что упало на землю, должно быть выброшено.

О, вы видели это.

– И что? Зачем вы говорите это? – девочке было неловко, что кто-то узнал о том, что она съела конфету, которая упала на землю. Но она решила сделать вид, что всё в порядке.

– Ты умрёшь, Тия.

– Тия, пойдём скорее к доктору О’Мали.

Близнецы друг за другом схватили Фирентию за руки и попытались утащить в больницу.

– Разве человек умрёт от этого?

Какие надоедливые.

– Почему вы преследуете меня? – Тия сменила тему быстрее, чем они успели это понять.

– Ну, это…

К счастью, близнецы внезапно потеряли дар речи и притихли.

– Если вам нечего сказать, я пойду. Пока.

Здесь нельзя терять так много времени.

Нужно успеть найти его.

Шагнув вперёд, Мейрон твёрдо сказал:

– Мы хотим пойти вместе с тобой!

– Вы знаете, куда я иду?

– Нет, но это будет весело!

– Точно! Потому что с Тией весело!

Они сейчас серьёзно? – Фирентия думала об этом некоторое время, но одно поняла наверняка.

Они не из тех, кто послушно отстанут, если я скажу им не идти за мной.

– Тогда ведите себя тихо, не беспокоя. Я очень занята.

– Хорошо!

– Мы будем вести себя тихо!

Близнецы, которые кивали, улыбаясь, с одинаково сияющими лицами, были довольно милыми.

Тия впервые увидела ростки их красоты с тех пор, как была ребёнком.

И девочка снова вернулась к тому маршруту, который наметила раньше.

Хоть Фирентия и сказала, что торопится, но её ноги всё ещё были очень короткими, поэтому она шла не так быстро, как хотела.

– Но куда мы идём? – спросил Килиу, который шёл неторопливо, словно гулял.

– Увидишь и поймёшь.

Это будет тяжело.

К счастью, человек, которого искала Фирентия, был недалеко.

Среди огромной территории поместья Ромбарди он находился в самом отдалённом, но самом оживлённом месте.

В очень маленькой деревушке с домами и совершенно другой атмосферой, которая сильно отличалась от главного здания, где жила Тия.

– Вау, вау! Где это мы?

– Я и не знал, что в особняке есть такое место!

Близнецы не могли молчать и с восторгом оглядывались по сторонам.

– Это дома для постоянных работников Ромбарди и их семей, – торжествующе объяснила Фирентия, вытирая пот с подбородка.

Теперь всё, что мне нужно сделать, это найти его.

Гениального скульптора, что расцветёт слишком поздно, в тридцатилетнем возрасте.

Творец из Ромбарди, который позже создал скульптуру императора.

Альфео Жан, которому сейчас шестнадцать лет, должен быть где-то здесь!