Класс Превосходства Глава 6. И после выпуска

Вступление

---

Рано утром, вернувшись в свою комнату, я проверил телефон и заметил много сообщений и пропущенных от Сато. Это было, конечно, ожидаемо. Значит, Каруизава рассказала о нашем разрыве. Она, вероятно, объяснилась, как я попросил, потому как понимала, что если наши версии не будут совпадать, то это создаст проблемы.

Тем не менее Сато, как ее близкая подруга, посчитала, что Каруизава однозначно не стала бы сама разрывать наши отношения, и получается, инициатором был я. Затем она и попыталась связаться со мной и услышать опровержение.

Впрочем, Сато осознает: по своей сути отношения между влюбленными начинаются и прекращаются по решению самих влюбленных, и посторонние едва ли могут как-то повлиять. Она не могла сдержаться, но упрекать за это не стоит.

Выйдя из общежития и направляясь к главным воротам, я, однако, уже не раздумывал над вчерашним потоком сообщений Сато, а вместо этого перечитывал для верности сообщение, которое мне прислали после итогового специального экзамена в конце года.

[Сакаянаги: С разрешения Рьюен-куна я немного задержусь в школе. Я о многом хочу поговорить, но давай наш разговор состоится в день моего отъезда, тридцать первого марта, у главных ворот.]

В ответном сообщении я спросил о времени и сказал о своем согласии. Предположу, она была намерена в полной мере воспользоваться оставшимся временем и довести дела до конца, включая все то, что касалось ее класса.

Сакаянаги должна уехать из школы на такси в одиннадцать утра, наша встреча запланирована до ее отъезда.

— Доброе утро, Аянокоджи-кун.

Когда я пришел за десять минут до назначенного времени, то увидел Сакаянаги… только не Арису, а ее отца, директора Сакаянаги.

— Доброе утро. Вы вышли проводить ее?

Он кивнул со своим неизменным спокойным видом.

— У моей дочери начало новой жизни, как-никак. А ты, Аянокоджи-кун? Тоже пришел проводить ее?

— Да. Мы договорились встретиться в половину одиннадцатого. Кстати, директор Сакаянаги, вы совсем не выглядите потрясенным.

— Хм-м? А-а, ты про исключение. Ее классный руководитель Машима-сенсей ввел меня в курс дела перед специальным экзаменом, и я был подготовлен. Сперва я сильно удивился, но вместе с тем понимал, что ее решение нужно уважать. Разумеется, для ее одноклассников добровольный уход станет бременем, что весьма неприятно, но вмешиваться мне, директору, было бы неправильно.

Директор, если воспользуется полномочиями, вполне может не считаться с пари. Он легко приостановит решение школы, но тем самым нарушит ее правила.

— Это достойно восхищения, — высказался я, впечатленный его отношением и пониманием, какую должность он занимал.

Смущенно улыбнувшись, директор Сакаянаги вдруг сделался серьезным.

— Может, не самое лучшее место, чтобы говорить об этом, но, как я понимаю, твой отец приедет на собеседование с родителями.

— Похоже на то. Вопрос лишь, что на него нашло.

— Он из тех людей, которые ничего не делают без причины. Возможно, он хочет лично увидеть тебя и узнать, как ты повзрослел, какое будущее ты себе представляешь.

Директор Сакаянаги говорил с теплотой, но я сомневаюсь, что дело в перечисленных поводах. Просто узнать, как я, он мог и другими способами. Но я с ним отчасти соглашусь: тот человек ничего не делает без причины.

— Если возникнут проблемы, не стесняйся положиться на меня.

— Ваша поддержка успокаивает. Спасибо.

Тут директор Сакаянаги вздохнул.

— Отец не дает вам покоя?

— Нет, просто вспомнил об Арису. Откровенно говоря, случилась одна неожиданная неприятность. Она переводится в старшую школу неподалеку от дома, этот вопрос уже решенный, но… мне тут озвучили сложную просьбу.

— Сложную просьбу?

— Может, ты сможешь ее переубедить.

Директор Сакаянаги криво улыбнулся, собираясь рассказать, о какой просьбе речь, однако…

— Так не пойдет, папа. Что ты тут обсуждаешь с Аянокоджи-куном без моего ведома?

— Э… Арису.

Директор Сакаянаги явно удивился, его прошиб холодный пот.

Опираясь на трость, пришла Сакаянаги, багажа при ней не видно. Возле нее стояли Ямамура и Моришита. Пришли, похоже, проводить свою одноклассницу.

— Мы?.. Ну, мы ничего не обсуждали.

— Что же, пусть будет так. Но попрошу не говорить то, о чем не просят.

Судя по всему, дочь ранее уже запретила говорить на эту тему.

— Ха-ха, х-хорошо. Мы с тобой сегодня еще как следует все обсудим, уже дома. Да, обязательно.

— Конечно. Что может быть приятнее семейной беседы, ведь так?

Директор натянуто улыбнулся. До сих пор он поддерживал взаимоотношения на уровне «директор-ученик», но теперь, похоже, формальности были ни к чему.

— Просто любопытства ради, а где дом Сакаянаги Арису? — небрежно спросила Моришита, развеивая напряжение.

Между прочим, и правда интересно. Учителя проживают в общежитии, но что насчет директора?

— В пятнадцати минутах езды от школы. Можно доехать на одном автобусе.

— Рукой подать, — тут же выпалила Моришита, стоило ей услышать ответ.

Расстояние действительно было небольшим. Конечно, учащимся запрещалось выходить за пределы этой школы, за исключением особых случаев, вроде клубных мероприятий, поэтому просто прийти домой, когда захочешь, не выйдет.

— У нас вполне есть время до прибытия такси. Не возражаете, если я переговорю с Аянокоджи-куном наедине?

Когда Сакаянаги сказала это, Ямамура, Моришита и директор кивнули и отошли настолько, чтобы не услышать разговор.

— Не думал, что тебя придут провожать Ямамура и Моришита.

— Раньше бы вместо них могли прийти Масуми-сан, Хашимото-кун и Кито-кун.

Камуро была исключена, а Хашимото предал Сакаянаги. Кито же не похож на человека, который пришел бы на трогательное прощание. Выходит, никто из приближенных к ней людей не пришел.

— Благодаря тебе я, пусть и ненадолго, но сблизилась с Ямамурой-сан.

И благодаря мне вы разлучаетесь, — подумал я.

— А что насчет Моришиты?

— Насколько я успела заметить, она с недавних пор увязалась за Ямамурой-сан.

Значит, ее не звали, но она все равно пришла?

— Моришита-сан обычно не сближается с кем бы то ни было, но теперь она сама идет на контакт с Ямамурой-сан. Она от природы сообразительна и проницательна, уверена, ее по-своему волнует будущее класса.

— Возможно.

Характер у нее крайне специфичен, но я также вижу в ней исключительный талант. На ее решение прийти, подозреваю, мог повлиять еще мой недавний разговор с ней и Ямамурой.

— Ладно… Это наш последний разговор, Аянокоджи-кун, следующий раз выдастся нескоро.

— Похоже на то.

Сакаянаги пристально посмотрела на меня и заговорила без тени колебания:

— Я понимаю, что не устраиваю тебя как соперник, и все же все случилось так, как ты того хотел. Ты чувствуешь себя хоть немного виноватым за то, что вмешался? Пожалуйста, будь искренен.

— Я чувствую себя виноватым… Хотел бы я так сказать, но в эту неприкрытую ложь ты вряд ли поверишь.

Она надеялась услышать честный ответ. «Ты прав», — вот что говорила ее счастливая улыбка.

— Я буду откровенен, ты очень сильна. Я не ставлю под сомнения твои способности. Мне неизвестно в подробностях, как специальный экзамен развивался у вас, но ты наверняка превосходила Рьюена. Однако…

— Однако Рьюену-куну, Хориките-сан и Ичиносе-сан есть куда расти. Как они изменятся и в какую сторону, предсказать невозможно.

— Верно. Я хочу посмотреть, куда они придут.

— Я знала ответ, но слышать его все равно больно.

— Извини.

— Ничего страшного. Понимаю ведь, такой ты человек. Кроме того, отступить или нет, решала я. Если кого и винить, то мои выдающиеся способности за то, что разгадали твое сообщение.

Даже я не мог знать наверняка, каков будет итог экзамена. Тем не менее, обдумав, кого я хочу видеть оставшимся — Рьюена или Сакаянаги, — я вверил свое сообщение. Рьюен решал, передавать его или нет, а Сакаянаги — слушать своего оппонента или нет, разгадывать или нет.

В то же время… анализируя характер Рьюена и образ мышления Сакаянаги, я пришел к выводу, что шанс на такой исход не был таким уж низким.

— Я могла наговорить неприятных слов, но упрекать тебя не собираюсь, Аянокоджи-кун. Хотя за тобой остается должок, и его надо бы вернуть.

— Хорошо. Если это в моих силах, я не против. Чего ты хочешь?

Я и правда серьезно задолжал Сакаянаги, и это надо исправить.

— У меня две просьбы.

Я с самого начала не был намерен отказываться, поэтому кивнул и стал ждать, когда она продолжит.

— Первая… Да. Я хочу страстный поцелуй, прямо здесь и сейчас.

Сакаянаги произнесла свою озорную просьбу таким тоном, что не определишь даже, шутила она или говорила серьезно.

— И… как я должен это понимать?

Сакаянаги сделала шаг вперед, приподняла подбородок и закрыла глаза.

Откровенно говоря, я не мог заставить себя посмотреть на троих свидетелей, внимательно наблюдавших за нами. Было страшно.

Только я собрался спросить, серьезна ли ее просьба, как она медленно открыла глаза.

— Фу-фу, я пошутила!

— Ужасная шутка…

Какое облегчение. Ладно бы ее одноклассницы, но тут еще был ее отец, он же директор.

— Моя первая просьба, и спрашиваю я не потому, что возгордилась. Моя роль на этом не заканчивается, ведь так?

Услышав вопрос, я мельком глянул на директора. И тут же снова перевел взгляд на Сакаянаги.

— Ты всегда думаешь на десять, а то и двадцать шагов вперед. Я правильно понимаю, что мое решение уйти будет полезно не только тем, что Рьюен-кун останется?

Другого от Сакаянаги не ожидаешь. Когда дело доходит до стратегий и рассуждений, она может прийти к правильному выводу без посторонней помощи.

— Я задумывал кое-что с прицелом на будущее. Но я пока не вижу, чтобы это будущее однозначно сбылось.

— Пойдет. Меня вполне устраивает знать, что ты думаешь наперед.

— Ты можешь быть просто использована, понимаешь ведь?

— Все равно. Я не хочу терять связь с тобой. Наши отношения в этой школе обрываются, но я не отказываюсь от противостояния с тобой. На следующий год у меня в планах поднатаскать себя и стать противником достойнее. А раз так, то пообещай мне, что после выпуска мы встретимся вновь.

— Это твоя первая просьба?

— Да, — немедленно ответила Сакаянаги.

— Некоторые обстоятельства я проконтролировать не могу. Уверена, что хочешь этого?

— Я буду верить, — ответила Сакаянаги, ее взгляд был непоколебим, а голос звучал еще тверже, чем до этого.

— Что же… Быть может, именно с тобой я смогу встретиться вновь.

Как я и сказал, многое зависит не от меня. Но… пусть так, однажды, возможно, я захочу изменить будущее своими руками. И тогда обещание встретиться с Сакаянаги поможет мне в этом.

— Я понимаю твои обстоятельства с Белой комнатой. Но жизнь, которую ты проживаешь здесь и сейчас, определяешь только ты. Не забывай об этом.

— Хорошо. Надеюсь, настанет тот день, когда я смогу думать также.

Ответить по-другому я пока не мог, но Сакаянаги вроде устроили мои слова, так как она кивнула.

— Что насчет второй просьбы?

— Точно… Было бы самонадеянно просить позаботиться о будущем класса после моего ухода, поэтому пришлось помучиться, пока думала, о чем бы попросить, — начала Сакаянаги с предисловия. — И я остановилась на будущем одного только Хашимото-куна. Я ничего не рассказывала классу о нем.

— Много кто может подозревать его в разных грехах, но без конкретных доказательств им остается признать, что он невиновен.

Сакаянаги согласно кивнула.

— Но должен быть человек, который знает, что он сделал — или пытался сделать, — и тот, кто будет его судить. Могу я доверить тебе роль судьи? Срок я не устанавливаю, если что.

— Ты хочешь, чтобы я наблюдал за ним следующий год и определил его судьбу?

— Да. Я в затруднении: мне хочется и простить его, и заставить ответить. Я сама взялась бы наблюдать и решать, но это уже невозможно.

Если ее устраивает, что решение принимаю я, то причин отказывать у меня нет.

— Я понимаю. Да, я возьму на себя роль судьи.

— Спасибо. Теперь, когда этот вопрос решен, я могу со спокойной душой встретиться с Масуми-сан.

Камуро, скорее всего, не то что не обрадуется этому воссоединению, а будет негодовать.

— Ну ладно. Пора бы и других позвать, как думаешь?

— Еще нет. Мне нужно кое-что сделать до того, как мы попрощаемся.

Сказав так, я достал телефон и показал фотографию с Сакаянаги, которую я когда-то сделал в своей комнате. И на ее глазах удалил.

— Я хранил на всякий случай, больше мне оно не пригодится.

— А-а, так ты и она уже…

— Каруизава сама понимала, что придет конец.

— Понятно. Если она обладает по-настоящему сильной волей, то непременно поднимется вновь.

И даже если Каруизава не сможет встать одна, у нее есть верные друзья, на кого она может положиться.

— Это что же получается. Ты теперь снова незанятый?

— Да.

— Тогда, наверное, я зря отказалась от просьбы с поцелуем. — Сакаянаги ехидно улыбнулась и слегка раскинула руки в стороны. — Хотя бы это ты можешь дать, как бонус?

Время расставания неуклонно приближалось.

Я также раскинул руки и не спеша притянул к себе Сакаянаги.

— Мне грустно расставаться, и мне о столько многом хочется с тобой поговорить, но так оно и должно быть. Я буду с нетерпением ждать дня, когда мы встретимся вновь.

— Ага…

Мое будущее сейчас незыблемо. И все же это может измениться.

Сакаянаги в объятиях ощущалась крохотной, хрупкой. Но внутри нее есть такая сила, какой нет ни у кого из моих знакомых.

Я почувствовал уверенность, что в ближайшем будущем мы с Сакаянаги повстречаемся во внешнем мире.

---

Часть 1

---

Сакаянаги общалась с одноклассницами до самой последней минуты.

Время расставания близилось, Ямамура отчаянно сдерживала слезы, но стоило Сакаянаги извиниться и выразить желание снова встретиться, как она разрыдалась. Для нее Сакаянаги стала, можно сказать, первым настоящим другом. Она хотела бы провести с ней еще один год в этой школе.

Наконец Ямамура посмотрела вперед и пообещала встретиться снова.

Узы между ними двумя ничуть не смутили Моришиту, она не завидовала и не чувствовала себя одинокой, а, казалось, мысленно беспокоилась за будущее класса.

Затем, проводив Сакаянаги за главные ворота и расставшись с директором, мы втроем возвращались в общежитие.

Ямамура пока не разобралась до конца со своими чувствами, но сейчас, думаю, самое подходящее время. Я решил поднять одну тему в компании двух учениц бывшего класса A.

— Буду откровенен, во время нашего личного разговора Сакаянаги передала мне важный совет для бывшего класса A.

— Совет… Что за совет?

Тема поднята внезапно. Ученица вроде Ямамуры обрадуется при упоминании какого-то совета, но Моришита отреагировала иначе. Она сделалась подозрительной и попыталась разгадать смысл моих слов.

— Совет? Если ты говоришь правду, то это будет разговор не самый желанный. Не знаю, стоит ли его услышать.

— П-почему? Я бы хотела узнать.

— Речь идет о неком важном совете. И он связан с нашим классом. Ты подумай спокойно, Ямамура Мики. Этот совет должен был быть сообщен не Аянокоджи Киётаке, а непосредственно нашему классу. Разве нет? Тем более кто будет раздавать такие советы в последние свои мгновения — в последние минуты своей жизни?

— Точно… А в-ведь правда…

«Последние минуты своей жизни» — это сильно сказано, но я решил не обращать внимания.

— Хотя если предположить, что дело в предателе… Если это нужно было, чтобы не дать информации просочиться… то я, пусть и неохотно, но понять могу.

На самом деле Сакаянаги вверила мне вовсе не совет. Я уже говорю от себя. Явная подозрительность Моришиты и ее недоверие оправданы.

— Вы можете сомневаться, но мне нужно передать этот совет.

— Хочешь сказать, ты чувствуешь ответственность как посредник? Хорошо. Мне это все еще кажется странным, но вывод не сделаю, пока не услышу. Говори.

Моришита скрестила руки и вместе с Ямамурой принялась ждать. И я начал рассказывать.

По началу Моришита напряженно слушала, но потом ее глаза широко раскрылись, и даже на лице появилось явное удивление. Ямамура отреагировала иначе — она выглядела слегка сбитой с толку, видимо, сказанное было за пределами ее понимания.

— Вот какой совет оставила Сакаянаги. Это стратегия битвы на следующий год для бывшего класса A.

— Стратегия… Н-но разве так можно?

— По крайней мере что-то похожее уже не раз происходило раньше.

Правда, те случаи — мелочь по сравнению с нынешним советом. Отличался масштаб — то, о чем я сейчас рассказал, будет сильно влиять весь год.

— Вот оно как. Возвращения на прежнее место нам пока вряд ли видать, но кое-какие шансы появляются, если реализовать это, — сказала Моришита. Представляя себе неизвестные перспективы, она постепенно начала понимать, что к чему.

— Какие у нас… шансы на победу?

— Раньше я говорила, — произнесла Моришита, — что десять процентов, но сейчас — не менее двадцати пяти. Если еще учесть скрытый потенциал, то шансы могут быть даже больше. Однако потом, скорее всего, возникнут кое-какие неприятности, и поводов для беспокойства будет немало. Вопрос в том, правда ли это реализуемо?

Я уже готовил решение для тех проблем, которые подразумевают их вопросы. Я дополнил объяснение, и Моришита с Ямамурой невольно переглянулись.

— Итак, предположим, опасения развеяны. Но впереди все еще ждут серьезные трудности.

Я кивнул, выражая понимание, и рассказал решение для этих «серьезных трудностей». Понятное дело, решение это было пока на словах, а смогут ли его реализовать — уже другой вопрос. Но абсолютно все в нем следует одно за другим. Если ошибиться на любом этапе, план не сработает.

Выслушав меня до конца, Моришита высказалась первой…

— Ты… в своем уме?

«Это немыслимо» — вот что читалось в ее ответе.

— Я бы хотел узнать ваше мнение. Только честно.

— Ну, если план осуществим, то ничего лучше не придумаешь. Будет не так уж сложно объединить класс, который вот-вот лишится надежды.

— Я д-думаю, что нам надо так и поступить… Этот совет оставила нам Сакаянаги-сан, как-никак…

Как подруга Сакаянаги, Ямамура выразила решимость принять вызов. Но Моришита по-прежнему была погружена в мысли.

— Аянокоджи Киётака, ответь мне на один вопрос.

— Какой?

— То, про что ты рассказал, правда подарок Сакаянаги Арису? Или это исключительно твоя затея?

— Я уже сказал, от кого это.

— Ладно, сам вопрос бессмысленный. Сакаянаги Арису ушла из школы. Теперь достоверно не узнать, говоришь ты правду или нет. Заранее извини, я переформулирую вопрос. Какая тебе польза от того, что ты, как посредник, честно передал совет, вернее, стратегию от Сакаянаги Арису для нашего бывшего класса A? Я не вижу значительной выгоды. Убеди меня в обратном, иначе я не приму предложенное.

Ее сомнения разумны. Моришита не поверит, если скажу, будто делаю это по доброте душевной.

— Я хочу достичь определенной цели к выпуску из школы. А именно сохранить равновесие всех четырех классов до конца третьего года обучения, чтобы у каждого были шансы на победу. Просто так получилось, что совет Сакаянаги лучше всего подходит для достижения этой цели. Закончу ли я сам в классе A, или чей класс окажется на самом верху — это уже вторично.

В такое объяснение поверить сложно: в этой особой школе все соревнуются и стремятся к одному — обеспечить себе место в классе A. Поддержка другого класса идет вразрез с этой установкой.

— Звучит крайне подозрительно. Я хочу сказать, что отказываюсь от сотрудничества, но… — Сделав вид, что задумалась, Моришита невозмутимо продолжала анализировать мое поведение: — Предположим, твоя цель и вообще все то, что ты рассказываешь, правда. Тебя это устраивает, Аянокоджи Киётака? Класс A вы или нет, но ты, по сути, предаешь своих товарищей.

— Это будет не в первый раз. До сих пор я делал за кулисами все, что хотелось.

— Занятно. Значит, радоваться нам рано. Вполне возможно, что твоя протянутая рука может быть пропитана ядом.

Это правда. Помогать другому классу, игнорируя приоритеты собственного. Другими словами, сейчас я могу помочь классу Моришиты, но и могу в чем-то помочь другим классам.

— Если считаешь, что риски того не стоят, просто откажись.

Естественно, я уже знаю ответ. У ее одноклассников нет другого пути. Их осталось всего два: либо двигаться вперед, либо сдаться.

— Как говорится, раз принял яд, надо вылизать и блюдце. Мы загнаны в угол, и лучшее, что мы можем сделать, — это действовать, осознавая все риски. Окончательное решение будет за одноклассниками.

В конце концов Моришита была лишь одной ученицей в своем классе. Она не признана лидером, как Сакаянаги или Рьюен с остальными.

— Я начну подготовку зара…

— Извините!

Моришиту прервал чей-то голос, раздавшийся издалека. К нам вприпрыжку подбежала первогодка, Нэгиши.

— А… Аянокоджи-семпай. Меня зовут Нэгиши, я учусь на первом году… Т-ты можешь принять это? — произнесла она дрожащим голосом, вытянув руки с письмом.

— А что это?

Когда я спросил, Нэгиши покраснела, поклонилась и ушла — хотя, скорее, убежала.

— Любовное письмо от кохая сразу после объятий с Сакаянаги Арису. Хорошо устроился, однако.

— Д-думаешь, это любовное письмо? — спросила Ямамура.

— Волнение на лице, ничем не примечательный конверт. Отдала, тут же покраснела и убежала… Я чую то самое.

— Не знаю, вроде ничем не пахнет, — заметил я.

— Аянокоджи Киётака, твое обоняние для меня загадка.

Шутки шутками, но правда, что это за конверт?

— Разве что отправителем могла быть другая девушка, — сказала Моришита. — Но даже если бы она сказала, что ее попросили передать письмо, то кто знает, может, соврала от смущения.

Я перевернул конверт, но на обратной стороне ничего не записано.

— Открой и посмотри. Уверена, внутри лежит письмо с настоящими откровенностями, — озорно призвала Моришита.

Я открыл конверт. Внутри оказался один лист бумаги. Развернув аккуратно сложенное письмо…

— Телефонный номер… — пробормотала Ямамура, заглянувшая в письмо несмотря на волнение.

К одиннадцатизначному номеру прилагался один инициал — «N».

— Разве это не чудесно? Она хочет углубить связь через разговор, а не отделаться одной лишь запиской.

— Возможно…

Одного взгляда на инициал мне хватило, чтобы предположить, кто отправитель. Моришита и Ямамура подумали о Нэгиши, но это вряд ли.

Хотя инициал N подходит к Нэгиши, но у меня на уме лишь один человек, который передал бы номер телефона специально через письмо. Также то, что передавала письмо Нэгиши, словно бы окольным путем подчеркивало использование японского стиля в инициалах*.

[П/Р: Здесь имеется в виду, что при латинизации принято на первое место ставить имя (даже если латинизируется японское имя, и так было даже в самой Японии относительно недавно), а Нэгиши — это фамилия. Японский стиль — это когда на первое место ставится фамилия.]

Может, это своего рода благодарность за недавнюю «небольшую возню»?

— Позвони по нему прямо сейчас. Будете шептать друг другу нежности.

Что-то не пойму, почему Моришита настолько загорелась, хотя это вроде как ее не касается…

— Нет, я не буду звонить. Сейчас это ни к чему.

— Ого, стратегия игры на чувствах? Угу-угу, и как долго ты будешь заставлять ее ждать?

— Посмотрим… Если я и позвоню, то не раньше, чем через год.

— Так это будет уже выпуск, нет?

Этот номер телефона может пригодиться именно тогда, — подумал я, убирая лист в карман.

Продолжение следует...

---

Над переводом работала команда RanobeList.

Не забудьте вступить в нашу группу ВК: https://vk.com/ranobelist