Мой жених влюбился в мою младшую сестру Второй раз (3)

Том 1. Второй раз.

3.

… Сильвия слегла с болезнью.

 

Известие пришло поздней осенью.

Хоть прошло меньше полугода с того [рокового дня], он уже казался бесконечно далёким; из моего родового дома прибыла быстрая лошадь.

По выражению лица слуги, вбежавшего в комнату, легко было догадаться, что новость была не из приятных. Однако я и понятия не имела, что речь пойдёт о Сильвии.

Это дитя должно было избежать трагедии.

Поэтому мне и в голову не приходило, что тень смерти по-прежнему следовала за ней по пятам.

 

В тот день у Солея впервые за долгое время выдалось немного свободного времени, поэтому мы неторопливо завтракали в своей комнате.

Поскольку у него уже давненько не было отпуска, я переговорила с ним о том, чтобы время от времени выезжать вместе на отдых. Порой трапезы сопровождались душераздирающей грустью, безжалостно сдавливавшей мою грудь. Но я была искренне счастлива.

Именно потому, что я была так взволнована накануне, вид запыхавшегося лица слуги вернул меня в тот злополучный день.

В такой обычный, мирный день пришёл кошмар.

 

Слуга с бледным лицом, что ещё впору было назвать мальчишеским, сжимал в руках запечатанный конверт с выгравированной на нём печатью моего родового дома. Солей, по-видимому, что-то почувствовав, выхватил письмо у него из рук. Он как будто был убеждён, что письмо адресовано ему. И, похоже, бесспорно верно: просмотрев письмо, Солей резко побелел.

Он насильно вручил мне сообщение, призывая тоже прочесть.

В нём говорилось, что Сильвия подхватила болезнь и находится в критическом состоянии.

– Съезжу и проверю, как она, – сказав это тем же тоном, что и всегда, не меняя невозмутимого лица, он притворялся непринуждённым.

И тем не менее его волнение было выдано в тот самый миг, когда он с грохотом встал.

Увидев Солея в таком состоянии, хоть я и получила известие, что сестра вот-вот отдаст Богу душу, кровь ударила мне в голову.

«Почему Вы?» – я едва не пошевелила губами, чтобы спросить, но торопливо проглотила голос.

Я прикусила внутреннюю часть дрожащих губ, чтобы никакое неосторожное слово не сорвалось с моего языка. Лишь когда во рту разлился привкус крови, я, наконец выдавила всего три слова:

– … Я тоже поеду, – я произнесла медленно и с большей осознанностью, нежели обычно.

Однако Солей уже всунул руки в рукава своего пальто и сообщил прислуге о своём отбытии.

Он также повелел собрать свой багаж – наверное, планировал остаться на ночь.

– Я тоже… поеду вместе с Вами, – повторила я вновь, тщательно разжёвывая каждое слово. Но тем не менее я осталась на место, ибо знала: не сделай я этого, и вцепилась бы в Солея с расспросами.

Речь о моей младшей сестре, так почему я, старшая, должна оставаться в стороне?

«Съезжу и проверю, как она», – сказал он так, будто для него было вполне естественно отправиться в одиночку.

Мне хотелось кричать: это ведь я могу в скором времени потерять сестру, а он и словом не обмолвился о беспокойстве за меня.

– Нет, я поеду верхом, а тебе лучше будет прибыть в карете.

– Я тоже умею ездить верхом…!

– Ты не сможешь толком держать поводья в таком состоянии. Пожалуйста, послушай меня.

Его ноги, носки его туфель спешили покинуть особняк.

Солей подался вперёд, словно преграждая мне путь, схватил меня за плечи и вытолкнул из поля зрения. Даже не спросил ни разу, в порядке ли я.

«Постойте…», «Я тоже…», «Стой…», «Молю, подождите…», «Господин Солей…»

Я попыталась ухватиться за Солея, когда он стремительно проходил вестибюль, сдержать своими словами и действиями.

Он был не намерен брать меня с собой.

В конце концов между нами вклинился дворецкий, возможно, раздражённый тем, как я продолжала цепляться за Солея. После чего смерил меня пугающе спокойным взглядом.

– Мадам, я сейчас же подготовлю для Вас карету.

Тот же самый голос в тот день бесстрастным, но очень чётким тоном объявил о гибели моей младшей сестры.

Сцена того дня живо всплыла в моей памяти, и я едва заметно вздрогнула под его не терпящим возражений взглядом. Тем временем я потеряла из виду спину Солея.

– Почему, – слова сошли и осели на мрамор прихожей, что вновь обрела тишину.

Дворецкий бросил на меня короткий взгляд, но, похоже, не был особо заинтересован.

– Я позову Вас, как будет подана карета, так что, пожалуйста, подождите в комнате, – только и сказал он, после чего быстро ушёл.

 

Я стояла, остолбенев и зажмурившись, чувствуя себя безнадёжно несчастной и стараясь не поддаться желанию разрыдаться. Леди не положено плакать из-за подобного. …Хоть и думала так, слёзы вновь навернулись на глаза от мысли, как до неприличия жалко я ранее цеплялась за Солея.

Когда я выдохнула, думая, что вновь я хожу кругами, раздался судорожный всхлип. Я видела горничную, дожидавшуюся меня чуть поодаль, но в этом просторном вестибюле меня не оставляло чувство, будто меня бросили посреди дороги.

– Почему всё так, – невольно вырвавшийся у меня вопрос к самой себе зародил подозрения.

Почему письмо о предсмертном состоянии Сильвии было адресовано Солею?

Мне казалось, что письмо, пришедшее из моего родового дома, естественно, будет адресовано мне.

Однако слуга, похоже, с самого начала прибыл с намерением передать его непосредственно Солею. Думаю, лишь я решила, что письмо написали мне. И никто не возразил, сочтя это неестественным.

Пускай адресантом был дом моих родителей, было бы попросту непочтительно писать напрямую законному наследнику семьи более высокого ранга. И даже будь у них дело к Солею, разве не имеет смысл сначала обратиться к дочери, с коей их связывали кровные узы? Каким бы срочным ни был вопрос, среди дворян было принято соблюдать все необходимые шаги.

Но даже так Солей получил письмо как нечто собой разумеющееся, словно и спрашивать бесполезно. Слуга также не стал делать ему замечаний и повёл себя так, словно знал, что Солей его примет.

…Меня посетило дурное предчувствие.

Быть может, он уже не впервые получает письма?

Однако мои родители ни за что не стали бы писать Солею напрямую. Они были знатью, дорожащей своими титулами, и потому для них было невозможно не следовать надлежащим процедурам.

Из чего можно сделать следующий вывод.

Письма из моего родительского дома неизбежно были отправлены именно Сильвией.

 

Силы оставили мои ноги, и я рухнула на колени на мраморный пол. Я видела, как горничные в панике бросились в мою сторону.

Я дурно себя чувствовала. Мир завращался перед моими глазами.

Я тут же упёрлась ладоням в пол, но дрожащие руки не сумели дать телу должную опору, и я с лёгкостью упала.

…Скорее, нужно идти. Я должна навестить сестру. Так я думала, но вопреки моей спешке в глазах у меня постепенно темнело.

Говорилось, что она серьёзно больна. Уже не могла даже встать.

И всё же я была расстроена тем фактом, что они обменивались письмами без моего ведома.

Я ощущала необходимость поскорее поехать к Сильвии не потому, что беспокоилась о ней. А потому, что с ней был Солей.

– Боже… как это… подло, – кровь отхлынула от моей головы, и прежняя жизнь ожила в моей памяти.

Я вспомнила, как радовалась смерти младшей сестры, пусть и на мгновение. Так я и потеряла Солея.

Уверена, и в этот раз Солей выберет Сильвию.

Это уже не догадка, а практически уверенность.

По сути, он бросил меня в особняке совершенно одну.

Он повернулся ко мне спиной, словно велев слуге отправляться следом. Я не могла выбросить этот образ из головы.

До дома моих родителей было не так уж и далеко. Он мог просто посадить меня на свою лошадь и поскакать вместе со мной.

Но причина его нежелания ехать вместе со мной, пожалуй, была в том, что ему было что скрывать.

Нет, сомнительно, что он вообще имел намерение это скрывать. Разве его глаза, его взгляд не были красноречивее всяких слов?

Он не хотел, чтобы его беспокоили.

Не хотел, чтобы я отнимала у него драгоценное время наедине с Сильвией.

 

В конце концов, я потеряла сознание прямо в вестибюле и меня, уже неспособную отправиться к младшей сестре, перенесли на кровать в моей спальне.

Несколько минут спустя прибыл личный врач маркиза и, осмотрев меня с тяжёлым выражением лица, он отослал всех из комнаты и тихо сказал:

– Вы беременны.

– … Что? Что вы сейчас? – неожиданные слова вынудили меня подскочить в постели.

Завидев это, пожилой доктор осторожно надавил мне на плечи, уложив обратно на подушку, и велел отдыхать.

– Что вы такое… говорите?

Ха, ха, – с губ слетело рваное дыхание.

Это была новость, которую я так долго ждала.

Так ждала, что молилась не только в этой жизни, но и в прошлой тоже. Я так мечтала создать семью вместе с Солеем.

Но смятение оказалось гораздо сильнее моей радости.

– Что… почему… сейчас…?

Не могу сказать, как долго я вожделенно ждала сего момента.

Я знала, что в том был смысл моего рождения. Такова была моя миссия – выносить в своей утробе наследника маркиза.

И я знала, что, если этот миг когда-нибудь наступит, все меня благословят.

Что Солей тоже, лишь на этот раз, отбросит свою сдержанность и порадуется.

…Но уверена, этому не бывать.

– Доктор, вы уверены?

– … Вероятнее всего.

– Доктор, моя сестра сейчас на грани смерти.

– … Я слышал.

– Доктор, я… я, что…

«Что мне делать», – попыталась было сказать я, но губы дрожали, не в силах вымолвить слова как подобает.

Доктор нежно сжал мою руку и безответственно улыбнулся, как бы желая меня подбодрить: «Всё в порядке».

«Всё будет хорошо», – сказал он.

Но хоть и сказал так, даже он должен был осознавать.

Неестественность того, что Солея нет рядом здесь и сейчас.

Коли он знает, что Сильвия больна, он также наверняка слышал и то, что Солей на пути к ней.

Если рассуждать здраво, то к Сильвии должны были поехать и муж, и жена.

Особенно – беспокойся он о моём потрясении. Была возможность отправиться в карете вместе со мной. Однако он бросил меня в особняке.

– Я расскажу господину Солею.

– Нет, нет, прошу, не говорите ему… Сейчас не лучшее время, – надрывно пробормотала я.

– Соболезную Вашей сестре, но и Вы важны не меньше. Вы носите драгоценное законное дитя.

«Нельзя допускать и малейшей неосторожности, пока Вы не вступите в стабильный период, поэтому муж должен стать Вам опорой», – сказал он.

• Стабильный период, он же 12-я неделя и далее, когда вероятность выкидыша значительно снижается.

Я почти кивнула головой в знак согласия, воодушевлённая его добрыми словами. В моём затуманенном взоре отразилось заботливое лицо пожилого врача.

Но я знала.

Солей точно пожалеет об этом.

Должно быть, посетует, как до этого дошло и почему сейчас, испытает злость к самому себе за то, что пожелал от меня ребёнка.

А после отвергнет моё дитя с большим остервенением, нежели обошёлся со мной только что.

– … Мадам…

Веки жгло огнём.

– Я сама расскажу ему, когда достигну стабильного периода.

– Мадам…

– Поэтому, пожалуйста, Бога ради, пока что сохраните это в тайне, доктор.

Боль в груди, казалось, вот-вот сокрушит её.

– Ведь моя младшая сестра сейчас страдает, прикованная к постели.

Мой муж наверняка сейчас рядом с ней, сражается за её жизнь, вместе.

Поэтому я просто не могу сказать, что хочу, чтобы он был подле меня.

– Мадам…

– Я в порядке. Всегда была в порядке.

Морщинистая рука старого врача неловко погладила мой лоб.

Стоило мне закрыть глаза, и слёзы сорвались, покатились по моим щекам.

 

Почему Солея нет рядом?

…Очевидно. Потому что Сильвия вот-вот умрёт.

Почему я здесь?

…Очевидно. Потому что Солей бросил меня.

После того рокового дня я сказала Солею, что хочу ребёнка.

Он холодно улыбнулся и согласился, что преемник необходим; словно то был его долг и очередная задача.

И всё же радовало и это. В то время я думала, что и этого хватит.

Потому что я хотела семью. Я просто хотела углубить свою связь с Солеем.

Так что я смирилась с тем, что он отнёсся к браку и рождению ребёнка как к части своей работы.

Я верила в недостижимое будущее, считая, что со временем мы сможем стать настоящей семьёй.

 

– …Сильвия умрёт, – шепнул кто-то в моей голове.

Солей не выберет меня и на сей раз тоже.

http://tl.rulate.ru/book/21723/4503737