Да будет Ночь Глава 44

Глава 44: Отчаяние цензора Чжан И Ци

Чжан И Ци начал бороться за свою жизнь. Его жирное тело двигалось словно отвратительная гусеница. Он пытался позвать на помощь, но его рот был забит полотенцем.

Уникальные мертвые узлы привязали его руки к кровати. Даже кабан горы Мин не смог бы выбраться с этого узла после одной ночи, что уже говорит про это старое и больное тело. Независимо от того, как сильно он пытался бороться, его усилия были впустую. Его действия были глупыми; крик о помощи был не намного громче, чем шум комара.

Чжан И Ци обнаружил, что он был совершенно беспомощен. Поскольку он был чиновником империи Тан, который проигнорировал несправедливость сотни жизней, он на самом деле был способен успокоиться в такой критической ситуации. Он перестал сопротивляться и начал внимательно слушать окружающие звуки.

В комнате был человек и было понятно, что он не хочет скрывать свое присутствие. Его шаги можно было четко услышать позади и они становились ближе. Чжан И Ци хотел увидеть, кто осмелился это сделать, но вдруг он вспомнил одну вещь, и его тело застыло. Он использовал всю свою энергию ... и плотно закрыл глаза.

Преступник, который осмелился похитить клиента клуба Красных Рукавов, был не обычным. Если преступник узнает, что Чжан И Ци увидел его лицо, тогда у него не будет никаких шансов на выживание. Да, несмотря на то, что он был цензором, в истории империи Тан многие чиновники погибли в руках безрассудных мужчин!

"Это было не так весело, как я ожидал. Я думал, что после того, как наполню ваш рот, вы попытаетесь сказать, что вам не нравиться такая игра, тогда я мог бы использовать вот это и дать вам почувствовать одновременно боль и удовольствие. Я никогда не думал, что вы так быстро успокоитесь. Хорошо, откройте глаза."

Голос был хрустящим. (п.п Не знаю, как это) В его спокойствии содержался след насмешки. Это не звучало как разговор преступника, а скорее, словно юнец шутил над кем-то не улицах.

Чжан И Ци не хотел попасть в ловушку, и его глаза все еще были плотно закрыты. Его глаза были закрыты так сильно, что середина его бровей начала болеть. Но даже тогда он не хотел открывать глаза. Тем не менее, он продолжал гадать о личность этого молодого человека, и почему он пытался причинить ему вред.

"Откройте глаза, или я действительно использую эту вещь в моей руке, словно вы уронили мыло." Этот молодой голос был спокойным, но решительным.

Чжан И Ци больше не смел угадывать намерения подростка и в страхе открыл глаза и посмотрел вперед.

..........................................................

Перед кроватью присел юнец, улыбаясь он смотрел на старика, как будто он увидел старого друга на чужбине. В то же время он держал в руках ножку стола длинной в два дюйма. В этой ситуации, с таким внимательным взглядом, Нин Цюэ неизбежно выглядел несколько сумасшедшим.

Нин Цюэ серьезно посмотрел на красное лицо цензора, мягко улыбнулся и сказал: "Я развяжу полотенце на рту, только пожалуйста, не кричите. Если вы меня не послушаетесь, мне придется немедленно вас убить. Я знаю, что многие чиновники империи Тан не боятся смерти, но это безусловно не касается вас."

В глазах Чжан И Цина, такое незрелое лицо и такая теплая улыбка иронически источали очень холодное чувство. Соперник не скрывал свое лицо, а это означало, что он не беспокоился о том, увидит ли он его или нет, или, может бить, юнец хотел, чтобы он видел его. Были только две возможности: юноша имел великое происхождение и совершенно не беспокоился о гневе цензора, или ... он хотел убить его.

"Между нами есть какая-то вражда?"

Чжан И Ци заставил себя подавить свой страх и спросил, быстро вспоминая своих врагов в политике и отпрысков чиновников, которых он наказал прежде. Но к сожалению он выяснил, что в последние несколько лет он был безжалостно подавлен императором, так что у него не было возможности оскорбить кого-либо.

"В обычной истории, в этот момент, многие мстители скачут, что нет никакой вражды между нами, я просто пытаюсь помочь всем в этом мире, что я представляю Небеса и убью вас, предательского чиновника двора, но, к сожалению ..."

Нин Цюэ покачал головой и сказал: "На самом деле между нами есть вражда. Поэтому, я не один из тех людей, которые представляют справедливость; Я просто ничтожный человек, который несет в себе обиду на вас."

"Ты так молод, какая может быть вражда между нами?"

Нин Цюэ закашлялся, а затем начал использовать свой самый эмоциональный тон, самый глубокий дух, чтобы медленно читать: "Я пришел с гор, чтобы забрать вашу жизнь; Я пришел из реки, чтобы забрать вашу жизнь; Я пришел из пастбищах, чтобы забрать вашу жизнь; Я пришел с маленькой безымянной деревни в Ян, чтобы забрать вашу жизнь; Я пришел из необитаемого особняка генерала в Чанг Ан, чтобы забрать вашу жизнь."

Услышав два последних предложения, Чжан И Ци почти упал в обморок. Наконец-то он узнал, какая враждебность существовала между ним и подростком. Но было уже слишком поздно.

Если бы посторонняя похвала могла бы заставить противника прекратить искать месть, он использовал бы лучшие стихи в империи Тан, чтобы приветствовать его, но он знал, что это было невозможно. Резня в деревне и смерть всей семьи генерала Сюань Вэя были действиями, которые не можно решить словами.

Чжан И Ци безнадежно посмотрел на юнца,он знал, что не выживет сегодня, но он хотел купить немного времени, так что он плакал и говорил: "Кое-кто приказал мне сделать это, я просто ..."

Он готовился кричать на помощь, так как верил, что казалось бы безнадежная мольба о пощаде в конце концов превратится в зов на помощь, то юнец не сможет реагировать достаточно быстро. Он считал, что когда он скажет слово помощь, его охрана в борделе ответит. Тогда этот ребенок умрет вместе с ним, или даже ... юнец забудет его убить.

Этот план выглядел очень многообещающим, но цензор, который жил в Чанг Ан так долго не знал какие на самом деле охотники горы Мин осторожные с на первый взгляд мертвой добычей. Как только он хотел вздохнуть, когда воздух в его легких был все еще далеко от голосовых связок, рука Нин Цюэ уже дернулась.

Железная рука резко ударила в горло Чжан И Ци. Его кожа вообще не выглядела тронутой, но все внутри было разорвано на куски.

Нин Цюэ встал, вынул гвоздь, который случайно подобрал где-то, и направил его в точку на задней части головного мозга цензора, поднял ржавый, но все еще острое острие и использовал правую руку, чтобы резко ударить ножкой стола.

Со звуком, словно варвары использовали свои мечи, чтобы пронзить бутыль с вином, ржавый гвоздь проник в череп Чжан И Ци.

Нин Цюэ быстро положить белое полотенце на заднюю часть его мозга, к тому месту, где ржавый гвоздь проник в череп. Он использовал две руки, чтобы сильно прижать полотенце. Он использовал все его силы и потому, что он так сильно давил, кровать начала издавать звуки, словно собиралась сломаться.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется