Да будет Ночь 15 – Он дровосек с озера Шуби (15)

Для Нин Цюэ, который с детства ходил на зверей в горы, леса и степи, убийцы, умеющие убивать в темноте ночи, не были страшны, а вот загадочный культиватор вызывал беспокойство, поэтому после того, как он двумя мечами отсёк убийце голову, он незамедлительно метнулся обратно к пологому склону, где всё ещё горели остатки пламени, быстро подобрал самшитовый лук и стрелы и снова прицелился в Великого мастера меча вдалеке.

На этот раз его бдительность оказалась немного излишней. Учёный средних лет в синей мантии больше не делал никаких движений, просто тихо оставаясь прислонённым к большому дереву. Чёрные зрачки на его окровавленном лице спокойно посмотрели на молодого человека в свете огня, он что-то пробормотал, затем слегка улыбнулся, раскинул руки и умер.

Нин Цюэ целился в тело Великого мастера меча и долго молчал, пока его руки не начали дрожать. Тогда он медленно опустил лук и стрелы и внезапно почувствовал усталость и боль, которые начали проникать в его тело.

Не оборачиваясь, он спросил: «Всё в порядке?»

Пламя от зажигательных масляных бомб подожгло опавшие листья, но въезд на Северную горную дорогу был настолько мокрым от гниющей грязи, что огонь вскоре погас. Большой чёрный зонт снова с щелчком закрылся. Сансан сидела на корточках на земле, посмотрела на его спину и покачала головой. Казалось, она знала что ей не нужно было говорить, а молодой хозяин всё равно сможет узнать, что она сделала.

Девушка-служанка знала, что Нин Цюэ заботился не о ней. Она встала, приподняла юбку и быстро подбежала к разрушенной формации повозок, лихорадочно разгребая тяжёлые обломки экипажей и гравий, а затем с улыбкой на лице обняла маленького чумазого мальчика, нежно вытирая пыль с его лица.

В живых осталось около шести или семи степных варваров и стражников Великой Тан. Они с трудом поднялись и направились к развалинам кареты. Тяжело раненный командир стражи во главе толпы опустился на одно колено, коснулся головой земли и с глубокой болью сказал: «Мои подчинённые плохо сражались, позволив разбойникам побеспокоить Ваше Высочество. Я действительно заслуживаю смерти».

Между звёздами и остатками искр окровавленные мужчины склонились перед служанкой, держащей на руках ребёнка. Они не были печальны, а скорее полны железной свирепости или трагедии.

К Нин Цюэ подошла Сансан, и они вдвоём молча наблюдали за происходящим. Они уже догадались об истинной личности служанки, но были слишком ленивы, чтобы притворяться шокированными и удивлёнными.

Немного отдышавшись, стражники и варвары принялись помогать друг другу перевязывать раны и применять лекарства, а когда дыхание немного успокоилось, стали зачищать поле боя, унося нескольких своих тяжело раненных товарищей и одновременно зарубая насмерть всех врагов, у которых ещё оставалось несколько вдохов. Закончив с этим, эти свирепые люди подсознательно оглянулись назад.

При взгляде на подростка, чья хлопковая одежда слегка обуглилась, у охранников было сложное выражение глаз: некоторые были шокированы, некоторые озадачены, а кто-то даже был немного напуган… Они видели предыдущие действия Нин Цюэ и знали, что этот юноша обладал превосходными навыками боевых искусств и отличными навыками стрельбы из лука, но при этом не являлся скрытым экспертом, выходящим за рамки мирского воображения.

В этой засаде именно охранники и старик Лу Цинчэнь упорно сражались против двух самых могущественных практиков врага. Именно они унесли большую часть жизни Великого мастера меча, прежде чем у Нин Цюэ, наконец, появилась возможность убить противника тремя стрелами.

Однако, чем дальше, тем сильнее они ощущали, что этот подросток был ужасающей фигурой.

Выбор времени и угла нанесения ударов был невероятно точным и безжалостным, а под мягкой и нежной внешностью юноши скрывалось большое и спокойное сердце, особенно последние три удара мечом, которыми были убиты трое убийц в чёрном. Они были ещё более невероятными. Как он смог сделать всё это в столь юном возрасте? Сколько людей он убил и сколько голов отрубил в приграничном городе у степей?

Опираясь на ветку, командир стражи с трудом подошёл к хозяину и слуге, сложил руки и низко поклонился. Он не сказал ни слова благодарности, но в этом действии была полностью отражена глубочайшая благодарность от всего сердца.

Нин Цюэ за руку отвёл Сансан в сторону, не желая принимать его поклон. Как и сказал погибший Великий мастер меча, железная выдержка и строгая военная дисциплина, продемонстрированные в бою этой группой гвардейцев Великой Тан, взятых Её королевским Высочеством в степи, были достойны уважения любого врага или друга.

«Видно, что в твоих навыках боевых искусств нет каких-либо трюков. Если мы встретимся с пустыми руками, не думаю, что ты сможешь быть мне противником, но даже если бы это был я, боюсь, я не смог бы отбиться от тех трёх убийц, как только они появятся, не говоря уже о том, чтобы убить их так чисто».

Командир стражи посмотрел на мальчишеское лицо Нин Цюэ, подавил потрясение в своём сердце и спросил хриплым голосом: «Молодой человек, мне очень любопытно, откуда у тебя такие навыки убийства?»

Нин Цюэ почесал в затылке и некоторое время молчал, а затем сказал с улыбкой: «Умение убивать, естественно, приобретается через убийство».

Естественно, он не мог рассказать командиру стражи, что, узнав имя Ся Хоу в четыре года, он начал делать определённые приготовления к нападению другой стороны или же к её убийству.

Этот могущественный храбрый генерала Великой Тан понятия не имел, что в отдалённом маленьком пограничном городке жил подросток, который каждый день усердно практиковался в рубке дров, анализировал боевые стили всех сильных людей под его командованием и составлял бесчисленные наборы контрмер.

Таким образом, для Нин Цюэ сегодняшняя гибель трёх убийц в чёрном под его мечом была всего лишь неизбежным результатом более чем десяти лет упорной практики и ежедневных тренировок. Если бы их заменил другой враг, например, тот же командир стражи перед ним, то ему уже было бы трудно добиться такого же выдающегося результата.

Сегодня в битве у входа на Северную горную дорогу Нин Цюэ наконец-то встретился с подчинёнными генерала Ся Хоу. Возможно, это был просто несчастный случай или, может, судьба, но, в любом случае, мечи и стрелы мести, наконец, начали проявлять свой холод.

Командир стражи погладил свою раненую грудь, хмуро посмотрел на беспомощное выражение юноши и пробормотал: «Тебе всего пятнадцать или шестнадцать лет. Мог ли ты убить больше людей, чем я?»

«Если посчитать ещё и животных, то я действительно много убивал», – с улыбкой ответил Нин Цюэ.

«Я спросил именно про людей, – серьёзным тоном сказал командир стражи и тут же объяснил. – Я ни в чём тебя не подозреваю, мне просто очень любопытно».

Нин Цюэ потёр лицо, посмотрел на него и после минутного молчания сказал: «Самый большой доход в пограничном городе – это убийство конокрадов. Мы обычно называем это сбором дров. В последние несколько лет я отвечал в Вэйчэне за сбор дров. Так что да, говоря об убийстве людей, за эти годы я действительно убил многих».

Знаменитый степной варвар последовал за командиром стражи, собираясь тоже выразить молодому солдату свою благодарность. В его сердце был тот же вопрос, однако, услышав ответ Нин Цюэ, он повернулся и ушёл, не сказав ни слова. Было даже смутно видно, что его шаги были немного беспорядочными, а плечи слегка тряслись.

Один из его степных спутников посмотрел на него и подозрительно спросил: «Ду Му, что с тобой?»

Степной варвар по имени Ду Му сел у костра, с трудом поднял раненую руку, хлопнул себя по онемевшим от страха щекам и сказал: «Этот паренёк… должен быть легендарным Дровосеком с озера Шуби».

Как только прозвучали эти слова, лица четырёх степных варваров рядом с костром одновременно резко изменились, и они больше не заговаривали. Некоторые тайком поднимали головы, чтобы посмотреть на Нин Цюэ, а затем быстро их опускали, словно боясь, что юноша заметит их любопытство.

До того как эти варвары были покорены Её Высочеством, все они были знаменитыми в степях конокрадами, известными своей крайней свирепостью, но для них настоящими конокрадами была могущественная пограничная армия династии Тан. Когда происходила смена сезонов и логистика была не очень хорошей, императорская кавалерия в приграничных городах каждый раз начинала заниматься любительским обогащением – грабежом степных конокрадов.

Пограничные войска Великой Тан называли это занятие сбором дров. Конокрады же называли эти кровавые битвы рубкой дров. Самого свирепого предводителя танской кавалерии они называли дровосеком, а Дровосек с озера Шуби… был наиболее свирепым и страшным из всех них. Причина, по которой озеро Шуби становилось красным, стал ночным кошмаром степных конокрадов и страшной историей у костра.

Просто до сегодняшнего вечера они никогда не думали, что Дровосек был таким молодым.

---

Пожалуйста, не забывайте ставить лайки и «Спасибо». Переводчику очень приятно. <(＿　＿)>