Да будет Ночь 6 – Отправиться в Чанъань, чтобы стать человеком (6)

Ранним утром хозяин и слуга проснулись и начали в туманном утреннем свете собирать свои вещи. Время от времени возникали споры, но чаще они молчали.

Нин Цюэ долго копался в земле у стены снаружи дома, после чего достал длинный свёрток, вынул из него лук и стрелы и долго их тщательно проверял. Убедившись, что проблем не было, он передал их Сансан сбоку, которая засунула их в большой свёрток, обёрнутый хлопковой тканью. Из-под забора ещё были извлечены три слегка заржавевших прямых меча в ножнах. Нин Цюэ взял их и несколько раз тщательно протёр, рассматривая клинки на фоне восходящего солнца, после чего кивнул и туго привязал к спине соломенной верёвкой.

Он достал из-за двери чёрный зонт и крепко привязал его к спине Сансан последним оставшимся куском верёвки. Этот чёрный зонт был сделан из какого-то неизвестного материала, и всегда казалось, что он был покрыт слоем тёмного масла. Он не отражал свет и выглядел довольно тяжёлым. Более того, с виду этот зонт был очень большим, даже будучи сложенным и плотно завязанным, на худощавом коротком теле Сансан он свисал почти до земли.

Закончив приготовления к долгому путешествию, Нин Цюэ и Сансан друг за другом перешагнули через ветхий забор и одновременно оглянулись на небольшую зелёную площадку и маленький полуразрушенный дом с соломенной крышей. Сансан подняла глаза на его челюсть и спросила: «Молодой Господин, хочешь запереть дверь?»

«Нет, – Нин Цюэ немного помолчал и сказал. – В будущем… возможно, нам будет трудно вернуться».

*

Окованные железом деревянные колёса раздавили мокрую, мягкую грязь, и караван благородного лица медленно тронулся с места, направляясь за пределы Вэйчэна. Пять конных повозок с мягкими тросами спереди и сзади привлекали на границе внимание в любое время года. Сегодня на дороге также было действительно много провожающих, но в центре их внимания был не этот караван благородного человека, а подросток и служанка, сидевшие в первой повозке. Время от времени им передавали варёные яйца, а пожилая женщина с чёрными щеками периодически вытирала глаза грязным носовым платком, плакала и что-то говорила.

«Без тебя будет гораздо лучше, неблагодарный ты гнилой ублюдок. Мой дальний племянник такой милый, а ты отказываешь Сансан в браке с ним. Какой замечательный, ещё и хочешь, чтобы такая девушка следовала за тобой в места, где едят людей, не выплёвывая костей! Позволь мне тебе сказать, ты должен хорошо присматривать за Сансан моей семьи!»

У Нин Цюэ, сидевшего на заднем сиденье повозки, было чрезвычайно уродливое лицо, когда он ответил: «Тётушка, вы начали предлагать брак, когда Сансан было ещё всего восемь лет, так что это дело не могло сработать».

После нескольких самодовольных проклятий небо вдруг начало моросить, и дождь тоньше нити оросил тела людей, слегка охлаждая их, но никто из провожающих не ушёл. Семьи солдат Вэйчэна были заняты прощанием с Нин Цюэ и сведением с ним окончательных счётов, толпа была шумной и бесконечной.

Занавеска самого украшенного экипажа в задней части приподняла один из углов, и гордая и равнодушная девушка-служанка выглянула чтобы посмотреть. Её красивые брови невольно нахмурились.

Незадолго до того, как караван собирался выехать из этого маленького приграничного городка, Нин Цюэ вскочил на карету и поклонился всем вокруг.

Стоя под дождём с тремя старыми мечами за спиной, молодой человек сжал кулак и отдал честь, внезапно проявив толику величественности.

«Юноши и старики, старшие сёстры и тётушки, нет нужны в многочисленных словах благодарности».

Произнеся эти слова, он раскрыл руки под дождём, сжал кулаки и развёл их над собой, демонстрируя свои не очень сильные мышцы груди и рук и приняв особенно глупую позу. Он крикнул: «Я отправляюсь в Чанъань, и если не стану похож на человека, я не вернусь!»

Как только прозвучала эта реплика, это было похоже на то, как г-н Сказитель опустил свой синму, начиная повествование, или как окровавленная голова упала в пыль, – люди у обочины дороги закричали в унисон.

П/п: Синму – «брусок для побудки», один из атрибутов (наряду с веером и полотенцем) Сказителей – представителей песенно-повествовательного искусства Китая. Синму использовался для удара по столу, рядом с которым выступал сказитель, чтобы попросить тишины перед началом или чтобы обозначить сюжетный поворот во время выступления.

Синму

В единственной приличной таверне Вэйчэна выпивали Ма Шисян и несколько его доверенных капитанов. Благородный человек не хотел, чтобы они его провожали, и они не потрудились отправить Нин Цюэ, но ясно видели сцену перед собой. Вспомнив сказанные на верху экипажа слова Нин Цюэ, один из капитанов невольно вздохнул: «Не вернётся, если не станет похож на человека? Тогда кажется, что этому ублюдочному ребёнку действительно будет трудно прийти назад».

Ма Шисян, сидевший за столом с вином, подумал о тех коротких фразах, которые Нин Цюэ сказал ему вчера вечером, и не смог удержаться, чтобы не погладить свою жиденькую бородёнку, чувствуя утешение старостью. Он посмотрел на экипаж, который постепенно выезжал за городские ворота, и тихо сказал с улыбкой: «Хорошо, если ты не вернёшься, неблагодарный ты ублюдок, иди и сей хаос снаружи».

П/п: Китайская поговорка «Утешение старостью» выражает значение настроения пожилых людей, у которых не осталось никаких сожалений. Из классического романа «Сон в красном тереме» Цао Сюэциня.

*

Чем дальше от Вэйчэна и, естественно, дальше от степей, тем меньше касалась этих мест весенняя засуха, беспокоившая варварские племена и нового лидера гуннов. Весенний ветерок позеленел на ветвях и травинках, а затем окрасил колёса и подковы лошадей, время от времени заставляя нескольких бабочек гоняться за ними.

Лошади скакали галопом между лугами и холмами. Мягкие тросы иногда были тугими от натяжения, как железо, а иногда слегка обвисали, как листья, и роскошный экипаж, покрытый несколькими слоями одеял, также мягко покачивался и подпрыгивал. Прекрасная служанка пустыми глазами смотрела в окно на быстро проносящийся пейзаж, возможно, думая о танцующем на ветру в это время на севере жёлтом песке. Выражение её лица казалось немного напряжённым, но глаза были полны ожидания и рвения к неизвестному будущему.

Внутри экипажа маленький мальчик в роскошном наряде из светлого меха обнял её за икру и, задрав личико, что-то невнятно пробормотал на диалекте Центральных равнин, как будто хотел выйти и немного поиграть.

Служанка повернула голову и строго отсчитала маленького мальчика, после чего выражение её лица снова стало мягким, она обняла его и ласково погладила по голове.

Угол занавески в салоне приподнялся от ветра, и весенний ветерок обдул её щёки, которые уже не были такими нежными, как раньше. Служанка слегка прищурилась и посмотрела на переднюю часть процессии, её лицо стало выглядеть не очень красиво.

Впереди в относительно простой повозке на кóзлах сидел молодой солдат по имени Нин Цюэ, и по тому, как он трясся и кивал головой, казалось, что он вот-вот заснёт. Будучи проводником, тот должен был бы указывать направление всей группе, но большую часть пути дремал. Как на это ни посмотри, он был некомпетентен.

Причина же холодного выражения лица служанки заключалась даже не в этом, а в одной детали, которую она видела.

Нин Цюэ дремал в повозке, и казалось, что в любой момент мог выпасть из быстро движущегося экипажа, поэтому маленькая служанка Сансан всё время бдительно охраняла его сбоку, пытаясь поддержать своим худеньким коротким телом. Не было ясно видно выражение её смуглого лица, но чувствовалось, что та очень усердно работала.

В этот момент караван пересёк очень мелкий травянистый ручей, и Нин Цюэ проснулся от встряски. Он протёр глаза, взглянул на небо и обнаружил, что проспал до заката, поэтому поднял руку, давая знак остановиться и приготовиться к разбивке лагеря.

Разбивать лагерь сразу после пробуждения казалось немного безответственным и бессмысленным, но никто в группе не возражал против его решения.

Прошло уже несколько дней с тех пор, как они покинули Вэйчэн, и каждое решение, принятое молодым человеком по пути, впоследствии оказывалось правильным, будь то выбор пути, расположения лагеря, безопасности и обороны, воды и пищи, а также лёгкого побега, – ни в чём было нельзя найти никаких недостатков. Тем более удивительным было то, что скорость передвижения каравана также была довольно высока.

Более дюжины варваров-конокрадов, которых благородное лицо покорил в степях, смотрели на пограничную армию Вэйчэна свысока, но теперь они только восхищались способностями этого молодого солдата быть проводником.

Люди молча копались в земле на берегу ручья, сооружая печи и собирая дрова для кипячения воды. Служанка вышла из дорогой кареты, находившейся под особой охраной, и посмотрела на Нин Цюэ, который неподалёку удобно расположился на траве, как на прогулке, потирая живот и готовясь отведать мясо сябу-сябу, а затем на худую темнокожую девочку-служанку, которая с трудом носила воду и ставила котёл, чтобы потом ещё и насобирать дров, и её брови хмурились всё сильнее.

Сябу-сябу

Могущественный охранник по имени Кун У встал рядом и взглянул на неё. Она покачала головой, давая понять, что не нужно было следовать за ней, и пошла вдоль берега ручья сквозь дым от котелков, готовящих пищу.

Она признавала, что этот юноша по имени Нин Цюэ действительно был очень способным, гораздо лучше тех молодых гуйцзе в Чанъане, которые считали себя красивыми. Если бы он действительно был благородным сыном Чанъаня, то такое поведение всё ещё могло бы вызвать у неё некоторое восхищение, но, в конце концов, тот был всего лишь грубым мальчишкой, стоящим на нижней ступени классовой лестницы, но так сильно притеснял маленькую девочку, которая должна была делить с ним радости и печали, что неосознанно затронуло её душевное состояние, сделав крайне несчастной.

П/п: Гуйцзе – благородный, знатный и богатый.

Подойдя к стоявшей неподалеку маленькой служанке Сансан девушка-служанка мягко улыбнулась, жестом показывая собеседнице положить тяжёлые дрова, которые та держала в руке, и поболтать с ней.

Сансан взглянула на Нин Цюэ и подождала, пока тот кивнет, прежде чем подойти. Красивая служанка достала из-за пояса носовой платок, но Сансан покачала головой – после столь напряжённой работы на лбу маленькой служанки не выступило и капли пота.

В этот момент Нин Цюэ, наконец, поднялся, стряхнул со своего тела траву, вытер с хлопковой рубашки зелёный травяной сок, и с улыбкой вскинул в приветствии руки.

Служанка не повернула головы, чтобы на него посмотреть, и равнодушно сказала: «Ты мне не нравишься, поэтому не стоит ко мне приближаться. Такие люди, как ты, что внешне всё ещё выглядят по-детски, нежны и доставляют удовольствие другим, но, на самом деле, их кости полны банальности и отсталости, что довольно отвратительно».

Безэмоциональный тон и слегка приподнятая челюсть производили не нарочитое ощущение отстранённости, а естественно излучали снисходительное благородство. Будучи личной служанкой Её королевского Высочества принцессы Великой Тан, она могла командовать даже большинством чиновников Империи, не говоря уже о таком незначительном персонаже, как Нин Цюэ.

Нин Цюэ улыбнулся и покачал головой. Развернувшись, он пошёл к глиняной печи у ручья.

У него была только одна маленькая служанка, тогда как у благородного лица было бесчисленное множество служанок. Единственная маленькая служанка была уведена одной из бесчисленных служанок благородного лица, чтобы посплетничать. У благородного-то человека были и другие подчинённые, чтобы прислуживать ему, а вот ему придётся самому выполнять работу по растопке дров и кипячению воды, чтобы приготовить пищу.

Возможно, из-за сильного ветра и песка на границе его лицо стало толстым, и в его улыбке не было и намёка на смущение.

П/п: Человек с тонкой кожей в Китае считается более чувствительным, т.е. стеснительным. По аналогии толстокожим назовут кого-то бесстыжего и наглого.

*

Когда солнце уже клонилось к закату, Сансан вернулась с большой кучей закусок, таких как сухое молоко. Нин Цюэ ошеломлённо держал в руках миску с подгоревшей мясной кашицей, и когда её увидел, то бесцеремонно взял и отчаянно запихнул в рот, неопределённо спросив.

Сухое молоко

«Почему ей так нравится с тобой болтать? И совсем не хочет думать, что я уже несколько дней не ел ничего серьёзного… Этот вид дешёвой симпатии благородных людей иногда действительно используется не к месту. Глядя на её улыбку, она похожа на бабушку-волка, который хочет съесть маленькую девочку. Она думает, что она нежная и достойная, а на деле это ещё большая подделка, чем разбавленное вино, продаваемом в таверне Вэйчэна».

«Она хорошая», – Сансан взяла стоявшую рядом с ним непонятную кашу, приподняла занавеску и уже собиралась уйти, чтобы переделать её, но другой снова её окликнул.

«О чём вы всё говорите в эти дни?» – спросил Нин Цюэ.

Сансан нахмурила кончики тонких бровей, очень долго вспоминала и ответила: «Кажется… ты знаешь, я не очень люблю много говорить… Чаще всего она просто рассказывает о том, что было в степях, но я уже забыла, что именно она говорила».

Услышав эти слова, настроение Нин Цюэ внезапно стало намного лучше. Он тихо замычал какую-то мелодию, жуя превосходное на вкус сухое молоко, и сказал: «Если в будущем придёт ещё с тобой поговорить, не забудь взять у неё деньги, или было бы неплохо принести ещё этого сухого молока».

Ночью.

Сансан погасила огонь в печи водой из ручья и после тщательного подтверждения потащила в маленькую палатку ведро с горячей водой. Наблюдавшие за этой сценой люди на склоне ручья знали, что маленькая служанка подготовила воду для омовения ног Нин Цюэ, и неизвестно, сколько людей одновременно выказали презрение.

Конечно же, это презрение было адресовано Нин Цюэ.

Вымыв ноги, Нин Цюэ забрался на матрас из овечьей шерсти, затем обнял ледяные ступни, вытянутые с противоположной стороны, издал стон удовольствия или боли, дважды зевнул и сказал: «Иди спать».

Сансан устала за день гораздо больше, чем он, и вскоре провалилась в глубокий сон.

Нин Цюэ не заметил, когда снова открыл глаза. Его взгляд, казалось, проник сквозь палатку со множеством заплаток, и упал на звёздное небо и на носовой платок.

Вспомнив платок с золотой окантовкой, который достала тогда девушка-служанка, он понял, что его догадка действительно была верной, но не знал, какое применение он мог бы этому найти, даже если он об этом и догадался.

---

Пожалуйста, не забывайте ставить лайки и «Спасибо». Переводчику очень приятно. <(＿　＿)>