Да будет Ночь 8 – За пределами Северной горной дороги, стрела с юга (8)

«Даже если вы ищете кого-то, кто мог бы вас подобрать, выбор места очень важен. Если бы мне пришлось решать, я бы предпочёл разместить место встречи на определённом тракте, а не на хребте Сунго».

Нин Цюэ посмотрел на привлекающие внимание чернильные пятна, только что отмеченные на нарисованной от руки карте, и сказал: «Они решили выбрать Северную горную дорогу, не подумав, что, несмотря на то, что это дорога с односторонним движением, на протяжении семи ли она окружена густым лесом, что делает её очень удобной для организации засады».

П/п: Ли – китайская мера измерения расстояния. В древности она составляла 300 или 360 шагов, а сейчас стандартизирована в 500 м.

После этих слов он на мгновение замолчал, убрал нарисованную карту в одежду, покачал головой и насмешливо сказал: «Похоже, что так называемый проводник, помимо того, чтобы вывести их на Северную горную дорогу, больше был нужен для запутывания врага. Эта принцесса-идиотка вообще никогда не верила генералу Ма, и, естественно, она не будет доверять и мне».

«Идиот возглавляет группу идиотов». Думая о засаде, с которой он, возможно, столкнётся на Северной горной дороге, о принимающих войсках, которые либо есть, либо их нет, его настроение становилось всё более тяжёлым и потерянным. Он понизил голос и яростно сказал: «Проведя в степях почти год, она так и не смогла стать умнее. Я на самом деле не понимаю, откуда взялось её добродетельная репутация».

Нин Цюэ с лязгом вытащил три меча из всё ещё покрытых ржавчиной ножен, отвинтил мешочек с водой, намочил точильный камень и начал молча затачивать лезвия. После въезда на Северную горную дорогу может начаться серия кровопролитных сражений. Возможно, уже было поздно точить клинок, но по крайней мере, это помогало стабилизировать настроение.

«Если мы отделимся от них при въезде на Северную горную дорогу, то как быть с твоим желанием спросить совета у того старого господина?» – ошеломлённо спросила Сансан.

«Быть живым – вот что самое важное, – Нин Цюэ, опустив голову, затачивал свой меч. Его движения были медленными, сильными и твёрдыми. – Пока мы можем добраться до Чанъаня живыми, всегда будет шанс научиться этим вещам. Если же мы отдадим свои маленькие жизни в руки этих идиотов, такой возможности точно не будет».

*

Чем дальше на юг, тем теплее климат, и разумно сказать, что пейзаж за окном экипажа должен был становиться более ярким и зелёным, но поскольку команда въезжала в обширные горы Миньшань и местность становилась выше, трава вокруг каравана постепенно исчезла, превратившись в высокие деревья, обрамляющие дорогу. Листва ещё не успела полностью распуститься, и всё ещё сохранялись леденящие душу намерения, накопленные прошлогодней осенью и зимой.

Когда температура между небом и землёй немного понизилась, весь караван окутала напряжённая и гнетущая атмосфера. Все знали, что если большая шишка в городе Чанъань, что осмеливалась замышлять простив Её Высочества, хотела помешать Её Высочеству благополучно вернуться в столицу, то гора Миньшань, находящаяся между пограничными крепостями и префектурой, будет её последним шансом.

В течение нескольких дней колонна шла в условиях напряжённой бдительности и поисков и, наконец, достигла окраины Северной горной дороги. Глядя на густой лес, закрывавший небо и солнце, большинство людей в группе не выглядели обеспокоенными, как Нин Цюэ. Напротив, они, казалось, сильно расслабились.

Красивая служанка в эти дни гораздо реже искала Сансан для беседы и большую часть своего времени проводила во втором экипаже. Когда она вышла этим вечером из повозки, на её лице была слабая улыбка.

Решив покинуть степи, она заранее отправила в Империю гонца. Хотя она не могла прибыть в Чанъань за короткое время, чтобы императорский двор отправил ей навстречу большое количество войск, у посланника было достаточно времени, чтобы связаться с лояльными ей подчинёнными.

Получив десять дней назад срочный ответ из округа Гушань, она без колебаний решила отправиться прямиком на Северную горную дорогу, потому что считала, что молодой военнокомандующий округа Гушань, Хуа Шаньюэ, должен будет привести свой батальон к южной окраине Северной горной дороги.

Прошёл всего год с тех пор, как она покинула Великую Тан. Она твёрдо верила, что лояльные ей подчинённые, всё ещё были ей верны. Даже если женщина во дворце и купила бы некоторых людей, Хуа Шаньюэ бы никогда не был куплен другими, потому что… он всегда смотрел на неё очень нежными глазами.

Когда до согласованного места сбора оставалось ещё более 30 ли, караван начал в сумерках разбивать лагерь для отдыха, намереваясь поздней ночью пройти через густой лес. С какой стороны ни посмотри, это было очень рискованным поведением. Некоторые охранники даже предлагали просто подождать за пределами Северной горной дороги, пока войска Хуа Шаньюэ не выйдут им навстречу.

Она всё ещё размышляла об этом предложении, но, как бы она на это ни смотрела, они с Сяоманем теперь были в полной безопасности, поэтому на её нежных щеках вновь появилась улыбка, а в лагерь вернулись песни и смех, которые подавлялись в течение нескольких дней.

П/п: «Сяомань» = маленький варвар.

В сумерках была установлена простая и незамысловатая палатка отдельно за периферией круга повозок. Командир стражи принцессы задавал вопросы, но владелец палатки настоял на своём, отказавшись перемещаться в формацию из повозок и сундуков.

«Если мы не будем держаться подальше от их строя телег, то как мы успеем убежать, если что-то случится?»

Нин Цюэ объяснил это с лёгкой усмешкой. Он обвязал большой чёрный зонт соломенной веревкой и попросил Сансан его понести, после чего завязал узел соломенной веревки в очень красивый маленький бантик.

Сансан подняла голову, посмотрела на его бледно-голубую челюсть, на которой только что появилась щетина, и спросила: «Мы сбежим, а что будет с ними?»

Нин Цюэ проверял, не отсырела ли тетива, и, услышав этот вопрос, повернул голову и спокойно посмотрел на чёрное личико маленькой служанки. После долгого молчания он серьёзно сказал: «Может, ты и забыла, что происходило, когда ты была ребёнком, но я не забыл».

«Я выкопал тебя из груды трупов, и сам смог выжить, когда был ребёнком, пережив трагические вещи, которые большинство людей не могут себе и представить».

«Сансан, ты всегда должна помнить об этом. Мы очень усердно трудились… даже боролись за свою жизнь, чтобы иметь возможность продолжать жить в этом мире. Поскольку мы так усердно трудились, чтобы выжить, мы не можем легко умереть».

Сказав это, Нин Цюэ не стал слишком много объяснять. Он вложил остро заточенные мечи в ножны, затем несколько раз перевязал их соломенной веревкой, проверил расстояние между ножнами, чтобы убедиться, что оно оптимально, а затем повесил их сзади.

Сансан больше не стала задавать вопросов и молча принялась собирать вещи, проверяя маленькими ручками ровность и прямоту каждой стрелы с оперением. Она знала, что с наступлением ночи они с Нин Цюэ бросятся в обширные горы Миньшань. Она не боялась, потому что в детстве бесчисленное количество раз ходила по таким тёмным горам и лесам на спине Нин Цюэ.

В этот момент рука Нин Цюэ, державшая ножны, слегка напряглась.

Занавес скромной палатки был приподнят рукой, и вошла служанка. Улыбка на её красивом лице внезапно сменилась холодом.

Изначально она собиралась прийти к Сансан, чтобы поболтать, но не ожидала увидеть сцену, где хозяин и слуга пакуют свои вещи. Было легко догадалась, что они хотели уйти.

«Что ты собираешься делать? – она равнодушно посмотрела в лицо Нин Цюэ и сказала. – В этот момент трудно не усомниться в твоём поведении».

Нин Цюэ улыбнулся после минутного молчания и собрался уже было кое-что объяснить, как внезапно его ушные раковины слегка дрогнули, а ямочки на щеках исчезли, сменившись серьёзностью, которой не было видно на протяжении всего пути. Он быстро спрятал три меча за спину и вышел из палатки, крайне грубо оттеснив служанку.

Лагерь находится за пределами въезда на Северную горную дорогу. Будучи не затенённым густым лесным покровом, он был залит последним перед наступлением ночи светом, и был тёплым и чрезвычайно уютным. Но в этот момент казалось, что он подсвечивался слоем кроваво-красного цвета.

По только что проснувшемся весной лесу гулял ветер, свистя и шепча, как плачущий призрак. Нин Цюэ нахмурился и вгляделся в глубину густого леса, внимательно вслушиваясь в детали этого свиста, и вдруг громко взревел: «Враг атакует!»

Свист в низком перешёптывании лесного ветра, наконец, раскрыл правду, и из леса, подобно молнии, вылетела оперённая стрела, с жалобным свистом попав в роскошную карету в строю повозок!

---

Пожалуйста, не забывайте ставить лайки и «Спасибо». Переводчику очень приятно. <(＿　＿)>