Секретный Гардероб Герцогини (KR) (Переведено) Глава 39.

Семья. Это слово немного изменило выражение лица Рубики. Хотя они не проводили много времени вместе, Эдгар был уверен в этом.

Она била его по лицу, проклинала и даже пинала, но не была грубой. В конце концов он втайне отказался от гордости, от которой, как он верил, никогда не откажется ради желания.

“Я хочу, чтобы по крайней мере один человек обнял меня, когда я вернусь домой.”

Рубика нахмурилась.

Она не хотела иметь такую любящую семью с Эдгаром. Она все равно хотела развестись.

Тем не менее, Эдгар был прав насчет того, что она не была резкой. Она вспомнила, что Эдгар потерял родителей и няню в один и тот же день три года назад.

И что Энн проявляла к нему жалость, называя его "Эдди"…

Может быть, этот человек притворяется холодным, но на самом деле одинок. Думая так, она не могла заставить себя сказать "нет". Эдгар прочел это колебание, и его губы начали деловито шевелиться.

“Это не обязательно должны быть объятия жены. Просто обними меня, как обнимаешь друга.”

Друг ... ну, они собирались остаться вместе на 3~4 года. Рубика подумала, что неплохо было бы время от времени обнимать его, как это делают друзья.

"МММ... ладно, ты можешь ... эм, сделать это…”

Однако, прежде чем она успела подробно рассказать о том, что обниматься во сне и класть руку не на ту часть своего тела было не в порядке, она в конце концов сдалась усталости и заснула.

"Рубика, и ... Рубика?”

Эдгар несколько раз звал ее по имени, но слышал только звук ее дыхания. Он вздохнул и лег на край кровати, чтобы заснуть. Однако, как он ни старался, он не мог закрыть глаза.

Он так легко заснул, когда держал Рубику за руку…

"Рубика.”

Он снова позвал ее, но ответа не последовало. Вместо этого сладкий запах Рубики нашел его. Это напомнило ему о ее теплых руках.

Его тело было холодным, схватив Рубику за руку, он согрелся.

”...она сказала, что держаться за руки это нормально.”

Эдгар снова оправдался и медленно двинулся к Рубике, словно бабочка, околдованная ароматом цветка. Затем он взял ее за руку. Как он и думал, она была теплой. Одной рукой он схватил ее за руку, а другой погладил по волосам.

Она крепко спала и даже не пошевелилась. Сладкий запах стал еще сильнее, вероятно, потому, что теперь он был ближе. Волосы, они пахнут так сладко. Может, из-за ее молочно-белой кожи? От нее пахло теплым молоком.

Я хочу обнять ее. Мне снова хочется зарыться лицом в ее мягкие волосы, но он на мгновение заколебался. Она только что наказала его пинком за то, что он обнял ее без разрешения.

Но…

“Но она дала мне разрешение, она сказала, что обниматься это нормально.”

Да, она разозлилась, потому что он обнял ее, не получив разрешения, а она только что дала ему разрешение, так что теперь все в порядке.

Он пришел к нужному выводу, глубоко вздохнул и тихонько притянул Рубику к себе.

И снова она никак не отреагировала.

Он осторожно приподнял ее плечо, чтобы положить ее лицо себе на грудь.

Когда дыхание, которое она выдохнула, почувствовалось на его груди, рассудок покинул его. В конце концов он крепко обнял ее, зарылся лицом в ее волосы и остался пьяным от ее запаха.

Он боялся, что он может разбудить ее. Ее дыхание щекотало ему грудь.

Несмотря на то, что они были врозь недолго, он отчаянно скучал по этому запаху.

Эдгар почувствовал запах, которым не сможет насладиться после рассвета. И в конце этого сладкого запаха странный запах присоединился к нему, прошел через его нос и достиг его мозга.

Соблазнительно, так соблазнительно. Ему казалось, что кончик мягкой щетки щекочет его.

В следующее мгновение он вздрогнул и отстранил Рубику от себя.

Он не толкнул ее только потому, что его последняя рациональная мысль предупредила его, что это может разбудить ее.

Он просто не мог в это поверить, поэтому взъерошил волосы.

Он возбудился…

Он встречал женщин, которые опирались на него или терлись о его тело время от времени во время балов, но он никогда не возбуждался при этом. Но на этот раз все было по-другому.

Рубика даже ничего ему не сделала. Она просто спала... просто спала, но он почувствовал к ней физическое влечение.

Он даже охотно подошел к ней, обнял и наслаждался ее запахом.

‘Должно быть, я сошел с ума.’

Да, он, должно быть, сумасшедший. Он вскочил на ноги и обошел вокруг покоев герцога и герцогини. К счастью, холодный воздух медленно успокаивал его тело. Он взял маленький стул и сел рядом с кроватью. Он уставился на спящую Рубику.

Обычная. Она выглядела милой, но заурядной. Она была очень обычной женщиной.

Было много дам более элегантных и модных, чем она.

Да, все это должно было быть совпадением. Не могло быть никакой связи между физическим изменением, что произошло с ним и Рубикой.

‘Это потому, что я приняла лекарство от гриппа с шампанским вместо воды?’

Он не пил воду на свадьбе и на пиру, так как заранее говорил об этом с Карлом. Вместо этого он пил шампанское, когда ему хотелось пить. Он решил попросить ученых академии изучить неправильные симптомы для совместного приема лекарства от гриппа и шампанского. Другим это могло показаться довольно глупым, но для него это было важно.

Решив, что все это из-за лекарств и шампанского, он почувствовал себя гораздо комфортнее.

Он легонько погладил Рубику по лицу. Должно быть, это было приятно, когда ее губы изогнулись, и его губы двигались вместе с ними.

Он не мог быть зверем, испытывающим такое желание к такой милой женщине.

’Здесь холодно.’

Ночь все еще была холодной. Его тонкая ночная рубашка была не создана для такого холодного воздуха, и он начал чувствовать сонливость.

Он не мог больше сидеть рядом с кроватью. В конце концов он снова забрался под одеяло.

Одеяло из пушистых лебединых и гусиных перьев было таким приятным.

Однако он чувствовал, что чего-то не хватает.

Когда он заснул раньше, что-то полностью заполнило его, и теперь этого важного чего-то, что заставило бы его хорошо спать, не хватало.

‘… странно. Я лежу под одеялом, так почему же я все еще чувствую пустоту? Это потому, что мне холодно?’

Внезапно он забеспокоился о Рубике. Если он чувствует такую пустоту, то ей, должно быть, еще хуже. Может быть, она попала в его объятия раньше из-за холода. Подумав об этом, он решил, что больше нет причин колебаться. Он снова притянул Рубику к себе, чтобы обнять ее. Когда ее приятный запах защекотал ему нос ... сон ушел.

Его тело снова отреагировало.

’Это побочный эффект лекарства от гриппа и шампанского. Это не имеет к ней никакого отношения. Если я оттолкну ее, то от холода ей может присниться кошмар.’

Пробормотал он себе под нос. Когда она пошевелилась, он вздрогнул и проверил, не чувствует ли она себя неловко. Он потер ее пальцы и поцеловал в лоб.

Это заставляло нижнюю часть его тела реагировать, но он винил во всем лекарство от гриппа и продолжал крепко держать ее. Всю ночь он не сомкнул глаз.

***

В окна начал проникать слабый свет. Эдгар сонными глазами смотрел на лицо Рубики, освещенное синим светом сумерек.

Он вообще не мог заснуть. С другой стороны, женщина рядом с ним так крепко спала. Он знал, что так и должно быть, но все равно чувствовал себя несправедливо.

Затем он услышал, как что-то подкатилось к двери.

‘Карл.’

Он знал, что это за звук, и горько улыбнулся. Пришло время покинуть Рубику. Ему было так неприятно думать, что это могла быть последняя ночь, которую они провели вместе.

Он заставил свое окоченевшее тело подняться и дотянулся руками до края кровати. Когда он опустил ноги на пол, то услышал три стука в дверь.

Это определенно был Карл.

Дворецкий не стал дожидаться, пока он откроет и достал связку ключей, словно все знал. В то же время Эдгар попытался поставить вес на ноги, чтобы встать. Тем не менее, он беспомощно упал на пол.

Он не паниковал, так как это было нормально. Однако клочок надежды улетел, как протекающий воздушный шар.

”Ваша светлость!”

Карл позвал его и уже собирался втолкнуть коляску в комнату.

“Не тащи сюда эту гадость!”

Эдгар, жалко лежавший на полу, поднял глаза и взорвался гневом, который он сдерживал.

Карл тихо оставил коляску возле двери и подошел к Эдгару, который отчаянно пытался встать. Затем он быстро помог ему встать.

”Паралич достиг колен.”

Эдгар ничего на это не ответил. Он тяжело дышал и начал с трудом делать каждый шаг. Карл почувствовал бесконечную жалость, увидев это. Его хозяин не всегда был таким. Он был человеком, который мог свободно ходить и бегать.