Негодник, которому не снилась девушка-кролик Глава 1. Мир грезит

---

Часть 1

---

Сакута Азусагава оказался под звездным небом.

Регул в созвездии Льва. Спика в созвездии Девы. Арктур в созвездии Волопаса. Солнце только-только село, вечерние звезды в весеннем небе с нежностью посматривали на толпу.

Но никто из собравшихся не смотрел на небо. Десять тысяч зрителей, и их взгляды устремились в одно место.

Открытая сцена у Склада из красного кирпича в Йокогаме.

Все началось как простой прибрежный музыкальный фестиваль.

Потом популярная рок-группа вывела неожиданного гостя в лице вокалистки.

Все их внимание было приковано к ней.

И Сакуты тоже.

Ее голос звучал чисто. Легко.

Громкое, прекрасное пение под аккомпанирование тяжелого рока.

Сакута знал девушку, которая держала микрофон.

Все ее знали.

Май Сакурадзима начинала ребенком-звездой, а теперь она играла главные роли в фильмах и сериалах.

Толпа перед сценой не шевелилась, будто само время остановилось. Никто не ликовал. Когда вышла Май, все так и застыли от потрясения.

Сакута уже слышал эту песню.

Один из главных хитов Токо Киришимы, его проигрывали в рекламе.

А сейчас песню пела Май.

Словно это ее собственная песня.

Словно Токо Киришима — это она.

Голос Май доносился со сцены.

Лишая слушателей дара речи. Никто не покачивался в ритм, никто не хлопал. Ошеломленные, они просто стояли.

Песня закончилась прежде, чем кто-либо успел опомниться.

Красные кирпичи освещали оранжевые огни, на площади стало тихо, как и в любой другой вечер. Слышались только ветер и плеск волн. Но в этой тьме находились десять тысяч человек.

Затаив дыхание.

Напряженно ожидая, что Май скажет дальше.

Обуздывая порыв ринуться на сцену.

Май ощущала их ожидание, оттого и застенчиво улыбалась.

Толпа внимала каждому ее крохотному жесту, предвкушение росло — и оно вот-вот их разорвет.

Май вздохнула.

И снова поднесла микрофон к губам.

— Я бы хотела воспользоваться этим моментом и поделиться с вами кое-чем.

Толпа пока не реагировала, лишь ждала.

— Думаю, некоторые и сами уже догадались.

Май вновь умолкла, она обвела зрителей взглядом.

Они с нетерпением ждали. А Май смотрела на море лиц, сдерживая их эмоции.

Затем она сделала еще один вдох и заявила:

— Я — Токо Киришима.

Прошла целая секунда тишины.

Потом вторая.

А потом наполненная чаша терпения лопнула. Больше ничем не сдерживаемое время пошло своим чередом. Поднялся рев, сотрясший воздух, будто гром. В корне изменив атмосферу концерта.

Других звуков слышно не было. Радостные крики укрыли площадь. Восторг был такой силы, что напоминал рык огромного зверя. В это мгновение и в этом месте эмоции десятитысячной толпы родили нечто, что имело собственную волю.

Лишь Сакута остался в стороне.

Он все еще стоял, потрясенный.

Кто-то прыгнул, толкнул его в плечо, выдернув из оцепенения.

— Давайте я спою для вас еще одну песню.

Май щелкнула пальцами, забили барабаны.

Зрители подались вперед, стараясь насладиться выступлением в первом ряду. Сакута, не успев опомниться, оказался далеко от сцены.

Отсюда Май выглядела такой маленькой. Она была в сорока… пятидесяти метрах от него.

Он на мгновение задержал взгляд на далекой фигуре, но в середине песни повернулся и ушел. Сцена освещалась ярко, а его уход не освещало ничто. Отойдя, Сакута достал кое-что из кармана.

В его руку лег смартфон, который весил совсем немного.

Экран едва не слепил, но его пальцы кружились над ним. Он позвонил по номеру, который был на самом верху списка контактов — в секции буквы «А».

Поднес телефон к уху, прозвучало три гудка.

— Акаги слушает, — раздался голос Икуми.

— Это Азусагава.

— Знаю. Чего тебе?

— У меня есть просьба.

— Ты да просишь меня о помощи? Тревожно.

Она говорила полушутя, полусерьезно.

— Мы можем сейчас встретиться?

— Что так внезапно?

— У нас, возможно, мало времени.

Он обернулся на Май, поющую на сцене.

— Поняла…

У нее, должно быть, имелись вопросы: слишком уж внезапная просьба. Но Икуми не спрашивала: уловила срочность в его словах.

— Куда мне прийти?

— Я у Склада из красного кирпича, тогда… на станцию Йокогама?

— Ладно. Увидимся там.

Он нажал на красную кнопку, завершив звонок.

Его мрачное лицо отражалось в потемневшем экране. Смотря в него, Сакута прошептал, не обращаясь ни к кому конкретному:

— Остальное за тобой.

И лишь потом осознал, что спит.

Когда он открыл глаза, то увидел сверху хмурящуюся Май.

— Доброе утро, Май.

Он хотел просто поприветствовать свою девушку, но говорить ему было, как ни странно, тяжеловато. Хотя, может, не так и странно: Май больно щипала его щеку.

— Я говорил во сне? — спросил он, догадываясь о причинах ее настроения.

— Что ты делал там с Акаги?

И ведь не прогадал. Видимо, он произносил ее имя.

— У меня был смартфон, и я звонил ей.

Сон, конечно, очень странный.

— Смартфон — у тебя? — спросила она недоверчиво.

— Да.

— Это был твой телефон?

— Наверное. Я достал его из своего кармана.

— Ого. Какой странный сон.

Май перестала щипать щеку. Она выглядела озадаченной. Подумала о том, о чем и он сам: какой еще телефон у Сакуты? У него не было телефона все то время, что они знакомы.

Он сел, прислонился к спинке дивана. Осмотрелся. Непривычная комната, непривычный запах. Здесь явно никто не жил: было слишком чисто. Они заселились в гостиницу с горячими источниками в Хаконэ — вот почему оба надели юката.

— Не то слово, — продолжил Сакута. — Во сне была сцена перед Складом из красного кирпича, шел музыкальный фестиваль. Ты пела песню Токо Киришимы… и когда закончила, обратилась к толпе и сказала, что ты — Токо Киришима.

— Даже для сна это чересчур.

Май посмеялась.

Но не Сакута.

Поняв, что что-то не так, Май посмотрела на него.

— Сакута… Ты думаешь, это был вещий сон?

— Я не могу сказать обратное. Слишком уж реальным все казалось.

Сакута до сих пор ощущал телефон в руке. Ладонь помнила его вес. Голос Май по-прежнему звучал в ушах. В голове.

— Но в планах показываться на музыкальных фестивалях у меня нет. Не мой профиль.

— Я в курсе.

Май Сакурадзима была звездой кино и телевидения. Она снималась в рекламах, работала моделью. Иногда ей приходилось петь для роли, но она не выступала регулярно.

— И даже если мне поступит подобное предложение, а ты почувствуешь необходимость в телефоне и купишь его… я ни за что не представлюсь как Токо Киришима.

— Потому что ты не она.

Май была права. Ей могли предложить прийти на фестиваль. А он мог однажды купить телефон. Эти два события укладывались в рамки возможного.

Но, как сказал Сакута, Май не Токо Киришима. Эта часть сна совершенно не имела смысла.

— Может, я накручиваю себя.

— Да уж, в последнее время много чего странного случилось.

Сакута был полностью с ней согласен. А еще он был уверен, что странности на этом не закончатся.

— Что у тебя, Май? Снилось что-нибудь этакое?

— Не-а. Спала как младенец.

— Не знаю даже, хорошо ли это. У нас свидание с ночевкой как-никак.

— Мы через многое прошли, прежде чем приехали в Хаконэ. Я хочу расслабиться. Не лучше ли будет подольше полечиться на горячих источниках?

Май и тут была права. Это была возможность развеяться.

— Тогда схожу искупаюсь в основную ванну.

— И обойди гостиницу заодно. Погуляй где-то часик.

— Зачем?

— Я тоже хочу воспользоваться ванной.

Май глянула через стеклянную дверь на ванну на открытом воздухе, смежную с номером.

— Я с радостью присоединюсь к тебе.

— Иди уже!

Май указала на входную дверь.

Затем…

— О, доброе утро. — По лестнице спустилась Рёко Ханава, менеджер Май.

— Доброе утро, Рёко, — сказала Май.

— Доброе утро, Ханава.

— Доброе, — еще раз произнесла Рёко. И добавила, будто только что вспомнила: — Кстати, Май.

— Да? — отозвалась она, подталкивая Сакуту к двери.

— Я забыла вчера сказать, нам поступило необычное предложение.

Рёко посмотрела на Сакуту. Это было по работе, вот она и сомневалась, стоило ли говорить о таком в его присутствии.

— Необычное — значит не кино или телешоу? — спросила Май.

— Связано с музыкой, — сказала Рёко, не вдаваясь в детали.

Но знать больше им и не нужно было. Сакута посмотрел на Май и понял, что та смотрит на него.

— Выступить на музыкальном фестивале? — спросила Май.

— А? — Рёко моргнула. — Как вы узнали?

Май и Сакута еще раз переглянулись и уклончиво улыбнулись.

---

Часть 2

---

Сакута вдоволь насладился утренней ванной, где был один лишь он, и после восхитительного завтрака в отдельной кабине в обеденной зоне они расслаблялись в номере до самого выезда.

На парковку они пришли к одиннадцати.

Поскольку Рёко приехала на другой машине, пришло время разделиться. Она сказала, что хочет посетить местные пекарни, а потом уже отправиться домой — это теперь ее фишка.

Сев на водительское сиденье, она предупредила:

— Не разрешайте фотографироваться всем подряд.

— Всем нельзя — значит, кому-то можно? — спросил Сакута, когда она уехала.

— Думаю, да, — ухмыльнулась в ответ Май.

Они забрались в машину.

Поехали дальше в горы, к станции «Гора», конечной на железной дороге Хаконэ Тозан. Здесь на смену рельсам пришли фуникулеры и канатные дороги.

Возле магазинчиков у станции «Гора» прогуливались много пар, были тут и двадцатилетние, и тридцатилетние. Они счастливо болтали, покупали сувениры, перекусывали данго.

— Рёко говорит, тот музыкальный фестиваль состоится первого апреля.

— Не скоро, однако.

Сегодня — двадцать пятое декабря, Рождество, отличный день для свидания. До фестиваля было больше трех месяцев.

— Предложение поступило от группы, с которой я играла в последнем фильме. Они хотят, чтобы я стала таинственной приглашенной вокалисткой.

— В фильме у тебя и правда хорошо получилось спеть их песню.

— Об этом до сих пор говорят, вот и предложили прийти. Это хороший подарок для фанатов, поэтому Рёко и агентство за.

Воссозданная в реальной жизни сцена из фильма станет неплохой отсылкой для тех, кто ее узнает.

— Итак, что думаешь, Май?

— Думаю о чем?

— Примешь предложение?

— Да. Они многое сделали для меня, хорошо бы отплатить.

— Тогда мы на один шаг приблизились к тому, чтобы сон стал явью.

Первого апреля Май выступит на той самой сцене.

— Мне остается только спеть песню Токо Киришимы и раскрыть, что я — это она.

— А мне, наверное, все-таки нужно купить телефон.

— Идеальное воспроизведение.

Ни Май, ни Сакута не собирались ничего из этого делать, поэтому оба рассмеялись.

— Хотя, с другой стороны, если будущее будет именно таким, как предсказывает твой сон, то это хорошо, разве нет?

Май увидела знак перед садами Хаконэ, включила поворотник и перестроилась.

— Что хорошего-то?

— До тех пор со мной точно ничего не случится.

— Твоя правда.

«Найди Токо Киришиму. Май в опасности».

Он пока не выяснил, что означало это сообщение.

Машина остановилась на стоянке между районами Гора и Сенгокухара. Май заехала в сад — его вплел в природный ландшафт иностранный флорист*, он же его и наполнил.

 

[П/П: Речь о датском флористе Николае Брегманне.]

 

— Получается, нам надо сделать только одно.

— Ага. Насладиться свиданием!

Они переплели руки.

Прогулка по зимнему цветочному саду выдалась приятной. Время от времени они проходили мимо других посетителей, но в основном из звуков слышались лишь их дыхание, шаги. Иногда дятел стучал где-то вдали.

— Где он, как думаешь?

— Самому бы знать.

Они осматривались, но птицу так и не увидели. Только слышали «тук, тук, тук, тук».

Перестав искать, они зашли передохнуть в кафе в саду. Тогда-то работник сказал им, что дятел своим стуком заявлял о занятой территории.

Сразу после они поехали обратно к станции «Гора» и неподалеку насладились поздним обедом. Взяли себе популярное местное блюдо — твердый тофу в панировке, нарезанный на продолговатые кусочки, по виду похожие на тонкацу, и тушенный в глиняном горшке.

Дуя на эти своеобразные горячие отбивные, они поели, затем вернулись на горную дорогу, ведущую к станции «Хаконэ-Юмото», конечной на линии «Романс-кар». Они зашли купить сувениры в магазине неподалеку от здания вокзала.

Сакута купил подставки ёсэги-дзайку и юмоти — это кусочки мармелада из красных бобов в мягком, точно зефир, моти. Они с Май попробовали сладость в кафе при магазине, и он подумал, что Каэдэ понравится, поэтому купил коробочку, чтобы привезти домой.

Они уехали из Юмото в четвертом часу: хотели избежать пробок, которые обещал транспортный прогноз.

Следующая остановка была в Одавара, там они заказали камабоко на Новый год и к пяти часам вернулись в Фудзисаву.

— Буду после шести.

— Хорошо, жду.

Договорившись о совместном ужине, Сакута и Май разошлись.

Он проверил почту, увидел, что там ничего нет, потом забрался в лифт. Уезжал всего на одну ночь, а чувство у него такое, будто возвращался после долгого отсутствия.

И это чувство только укрепилось, когда он вышел из лифта и направился к двери квартиры.

Он открыл ее и вошел.

Тут же услышал голоса, скорее всего доносящиеся из телевизора. Каэдэ должна была ночевать у родителей в Йокогаме, однако же свет был включен, а еще он слышал копошение.

Сакута снял обувь, и подошла Каэдэ с Насуно на руках.

— Ты поздно! — заявила она.

Насуно мяукнула. Сакута посчитал это за приветствие.

— Я был на свидании, так что скорее рано.

Разувшись, он пошел в комнату.

— А почему ты здесь, Каэдэ? Я думал, ты останешься у мамы с папой.

— Мне не хотелось оставлять Насуно одну, и у меня еще смена в шесть. И мне надо с тобой поговорить.

Ее голос затихал по мере того, как Сакута переходил в гостиную. Не потому, что Каэдэ осталась стоять на месте, просто она говорила все тише. Он услышал шаги позади себя.

— О чем? — спросил он, кладя сумку с сувенирами на обеденный стол.

Каэдэ не ответила.

Сакута повернулся, но она намеренно опустила Насуно, избегая его взгляда.

По телевизору на смену рекламе начали показывать программу новостей.

«Ранее мы обсуждали проблемы с подключением, затронувшие все социальные сети. Этим утром пользователи сразу нескольких сервисов сообщили о трудностях в получении доступа к сайтам».

На экране отобразились логотипы сервисов для обмена фотографий и общения, и их было довольно много.

— Вот об этом, — сказала Каэдэ, указывая на экран.

Сакута понятия не имел, о чем она.

— Об этом? — спросил он, обращая внимание на телевизор.

Мужчина-диктор принялся рассказывать подробности:«Источники сообщают, что проблема вызвана наплывом пользователей, которые хотят разместить посты под хештег-дримингом. Людей оказалось так много, что техническая проблема не решена до сих пор».

Читая с телесуфлера, мужчина приступил к объяснению самого хештега со следующих слов: «Многие из вас уже слышали…»

— Снова этот хештег…

Внимание Сакуты в последнее время все чаще стало цепляться за эту тему, и сам он сталкивался с идущими с ней рука об руку вещими снами — как прямо, так и косвенно.

И то, что об этом даже заговорили в новостях, явно не было хорошим знаком. Пускай они и сосредоточились на проблеме с доступом к сайтам.

— Каэдэ, я одолжу твой ноутбук?

— А, бери.

Он открыл его и попробовал зайти на сервис для коротких постов. Это заняло много времени. Он терпеливо ждал, и сайт наконец-то загрузился. В новостях не приврали: проблема до сих пор не решилась.

Сакута ввел в поиск #dreaming.

И снова загрузка заняла почти минуту, но результаты все же отобразились.

Целый список из снов.

«Мне приснилось, что расстаюсь со своим парнем. Все доводы были правдой. Он реально такой! Прикол. #dreaming».

«Нет, ну почему. Приснилось, что я поступил в университет и… А-а-а! Это был просто сон! Я переехал в Токио, начал новую жизнь, все шло так круто — а потом бац, и я просыпаюсь! #dreaming».

«Ночное любование цветущей сакурой. Друг с универа напился и заблевал все вокруг. Бухла я ему больше не дам. #dreaming».

«Снилось, как меня бросила девушка. Отстой. Столько всего наговорила, но свелось все к тому, как я держу палочки в руках. Мигом исправлюсь. #dreaming».

Все описывали короткие моменты, но с деталями. Словно события произошли только вчера. Было очень похоже на то, через что прошел сам Сакута.

И ведь список снов не заканчивался. Каждую секунду добавлялись новые. Их было не пару сотен и не пару тысяч, счет шел почти на миллионы. Стольким людям приснилось что-то прошлой ночью, и они хотели написать пост об этом.

Если предположить, что эти сны показывали будущее, то что все это значит? Как это повлияет на будущее?

Тот парень, которого бросили за то, что неправильно держал палочки, может исправиться и избежать этой участи. А может, его бросят по еще какой причине. Этого не узнать, пока само событие не случится.

Чувствуя на себе взгляд, он поднял голову. Каэдэ, кажется, хотела что-то добавить.

— Ну ладно, о чем был твой сон? — спросил Сакута.

— Э?

Она моргнула.

— Ты же об этом хотела поговорить? Говорят, эти сны становятся явью.

— Да, но…

Каэдэ поджала губы, выглядела недовольной. Сомневалась, очевидно. Он видел ее нерешительность.

— Это что-то постыдное? — спросил он, потянувшись к сувениру.

— Не постыдное, просто…

— Просто?

— Мне снилось… как вернулась другая я.

Рука Сакуты замерла над коробочкой.

Он оглянулся и встретился с Каэдэ глазами, но та отвернулась и начала гладить кошку. Не выпрямляясь, она сказала:

— Она и Насуно ждала тебя дома.

Не говоря ни слова, Сакута взял коробочку с моти и открыл ее. Взял пирожное — ему показалось, что оно вот-вот рассыпется в руках, — и отправил в рот. Даже пожевать не успел: растаяло.

Решив, что надо бы чем-нибудь запить, он достал из кухонного шкафа кружки с тануки и пандой. Наполнил электрический чайник и включил его.

— Тебя что-то беспокоит? Что-нибудь такое, что может снова вызвать диссоциативное расстройство?

Он насыпал в чашку с тануки растворимый кофе, а в чашку с пандой — какао-порошок.

— Я не ты, Сакута. У меня есть проблемы.

— Например?

Вода в чайнике начала вскипать. Между прочим, у Сакуты тоже были проблемы.

— Неопределенное будущее, — признала Каэдэ, явно неохотно.

— Ну, это здоровое беспокойство. Типичные «зимние несчастья второго года старшей школы».

Вода закипела, и Сакута налил кипяток в каждую кружку. В воздух поднялись горький аромат кофе и сладкий аромат какао.

— У тебя такого не было.

— Еще как было! Я пытался придумать, что сказать Май, если провалю экзамены.

Он протянул кружку с пандой Каэдэ.

— Но ты их не завалил.

— Не смог придумать оправдание, в которое бы она поверила. Пришлось засесть за учебу.

Каэдэ сделала большой глоток какао.

— А если бы ты завалил… что бы все-таки сказал?

— Смотри, с учебой мне помогала Май, так?

— Угу.

— Так вот, я, наверное, выдал бы: «Ты неправильно со мной занималась».

Каэдэ застыла с открытым ртом: была ошарашена.

— Ясное дело, произнес бы так, что бы в шутку свести.

— Большинство бы не свели. Не смогли бы!

— Вот потому я и оставил эту затею.

Каэдэ протяжно вздохнула, но она уже не выглядела сильно подавленной. Сакута видел, как она улыбалась уголками губ.

— Тогда, если провалю экзамены, это будет твоя вина.

— С чего бы?

— Я тоже хочу пойти в университет.

— Ты вроде говорила про свое неопределенное будущее.

— Определилась прямо сейчас. Мне все еще некомфортно на людях, но… вчера Коми сказала, что сильнее всего хочет поступить туда же, куда и ты.

Под «Коми» Каэдэ подразумевала Котоми Кано, свою лучшую подругу.

— И я подумала, будет здорово, если поступлю вместе с ней. Можно?

— Почему бы и нет?

— Ну, мотивация выходит такая себе.

— У меня мотивация была со стопроцентной вероятностью поступить в университет Май.

— Ты просто делаешь то, что она говорит сделать.

— Разве?

Вообще-то это правда, но Каэдэ описывала все так, будто он подкаблучник.

— Каэдэ, университет для тебя — это еще и желанная возможность почаще выбираться из скорлупы… возможность пойти дальше. Верно?

— Да, но… Когда про это говоришь ты, мне становится неловко.

— Короче, делай что хочется.

— М-м. Спасибо.

— Ты во сколько из дома выйдешь? У тебя в шесть же смена?

Он посмотрел на часы. Без двадцати шесть.

— Ой! Что же ты раньше-то не сказал!

Каэдэ ускакала в свою комнату и спустя секунду вылетела оттуда — одежда на ней осталась та же, только пальто накинула. Она побежала ко входной двери.

— Я пошла! — крикнула она.

— Давай. Береги себя.

— Закрой за мной!

— Хорошо.

Сакута встал и пошел к двери, однако Каэдэ уже умчалась. Дверь захлопнулась, поэтому он лишь повернул защелку, после чего вернулся в гостиную.

— Ей снилась другая Каэдэ, значит? — пробормотал он.

Если сон был вещим, он не мог просто стоять в стороне. Когда она преодолела расстройство и стала собой, врачи предупредили его, что есть шанс рецидива. Таким уж было диссоциативное расстройство.

Тем не менее он сознательно не связывал этот шанс и другую Каэдэ. Даже если симптомы сестры снова появятся, это не обязательно приведет к тем же последствиям — вот почему он старался не думать об этом.

Тем более после поступления Каэдэ в старшую школу.

Теперь она посещает онлайн-занятия, подрабатывает.

Каэдэ справлялась, и он не видел повода волноваться о рецидиве. Она вела нормальную жизнь.

— Похоже, нам просто надо присмотреть за ней, — сказал он, посмотрев на Насуно. Кошка ободряюще мяукнула.

Желая немного отдохнуть, Сакута потянулся за кружкой. Он сделал глоток чуть остывшего кофе… и его взгляд упал на телефон.

— А, точно.

Он вспомнил, что хотел убедиться кое в чем.

Потому взял трубку, ввел одиннадцатизначный номер по памяти. Тот самый, который набрал в своем сне, номер Икуми Акаги.

Поднеся трубку к уху, он услышал гудки. Звонок шел. Значит, номер обслуживался.

Но спустя пять гудков ничего не произошло. Никто не ответил.

Его перенаправило на голосовую почту.

Поэтому он оставил сообщение.

— Это номер Икуми Акаги? Звонит Сакута Азусагава. Если не ошибся с номером, перезвони, пожалуйста. Спасибо.

И он повесил трубку. Если это правда номер Икуми, то она, подумал Сакута, быстро перезвонит. Такой добросовестный человек вроде нее ответит на сообщение тут же, как услышит его.

Сакута оценил ее верно, поскольку менее чем через минуту телефон зазвонил.

На экране отобразился номер, который он только что набирал.

— Да? — произнес он, будто звонил незнакомец, потому как не был уверен, что это Икуми.

— Это Акаги, — послышалось такое же формальное приветствие. Тем не менее сомнений не осталось, этот спокойный голос принадлежал Икуми.

— А, это я. Азусагава.

— Угу, — ответила она, наверное еще и кивнув в придачу.

— Прости, что отвлекаю именно сегодня.

Как-никак, двадцать пятое декабря. Рождество.

— Все в порядке. Мы только закончили убираться после рождественской вечеринки.

— Ты про свою волонтерскую академическую поддержку?

— Да. Ребята хорошо провели время.

— Хорошо, если так.

— У тебя же есть любимая девушка, зачем звонить мне?

— Мы уже вернулись со свидания. Позже вместе поужинаем.

— Так и что? Кто дал тебе мой номер? — перешла Икуми к сути, не заинтересованная в хвастовстве Сакуты.

— Никто.

— Тогда как…

— Во сне узнал. Мне снилось, что я звоню тебе.

— И ты вспомнил номер и решил попробовать набрать?

— Ну вот, ты объяснилась за меня.

— Это… жутко, если честно.

— Что жутко, сама ситуация?

— Отчасти.

— А отчасти то, что я решил позвонить?

Она ответила молчанием. Молчание — знак согласия. Он хотя бы был благодарен ей, что не сказала этого вслух.

— Ты думаешь, твой сон связан с тем, о чем говорят в новостях?

— Скорее всего.

— И раз номер на самом деле оказался моим, то сон, возможно, показал будущее.

Насколько же разговор был абсурдным на первый взгляд, но Икуми казалась невозмутимой. «Это так похоже на нее», — подумал Сакута. Икуми испытала на себе странности «Подросткового синдрома», и теперь она могла мириться с подобными явлениями.

— А позвонил я тебе, чтобы это подтвердить, Акаги. Сам знаю, внезапно получилось.

— Ничего страшного. Я сама хотела кое о чем рассказать тебе.

— Тебе тоже что-то приснилось?

— Причем, думаю, тот же день и то же время. Во сне ты звонил мне.

— А…

Это удивляло. Правда, чему конкретно удивляться, он определиться не мог, поэтому, как ни странно, запросто это принял.

— О чем мы говорили?

— Ты позвонил мне ни с того ни с сего и сказал, что хочешь как можно скорее встретиться у станции Йокогама. Судя по тону, тебе нужна была моя помощь с чем-то серьезным. Звонил ты с мобильного. После заката.

— В точности то, что снилось мне.

Разница была лишь в перспективе. Вызывающая сторона и отвечающая сторона, от лица Сакуты и от лица Акаги. Все остальное совпадало.

Совпадение? Возможно. Но если учесть увиденное им в новостях, отмахнуться от случившегося сложновато.

— Азусагава… — прервала Икуми его размышления.

— М-м?

— Мне кажется, я поняла.

— Что поняла, что-нибудь про сны?

— Что эти сны есть на самом деле.

— Правда?! — невольно воскликнул он, из-за чего Насуно подпрыгнула.

— Так вот…

Уставившись на кнопки на телефоне, Сакута вслушался в то, что Икуми скажет дальше. Он смотрел в никуда, сосредоточившись только на ее словах.

А сказала она то, до чего додумалась бы только Икуми. Это потрясло его. Но прежде всего это было разумно. Ее объяснение совпадало с тем, что он знал про эти вещие сны.

— Тебе, Акаги, я готов поверить.

---

Часть 3

---

После Рождества с улиц исчезли Санты, северные олени и украшенные деревья, им на смену пришел мандраж в конце года и холода.

Люди судорожно пытались закончить дела перед наступлением нового года. Съежившись от морозов, они шли быстрым шагом. В воздухе смутно ощущалась паника, словно за каждым что-то следовало по пятам.

Это повторялось ежегодно.

В этом году, однако, было одно отличие, а заключалось оно в том, что появилось очень много обсуждений хештег-дриминга.

Внимание к нему привлекли новостные репортажи о проблемах доступа к сайтам. Тема начала широко освещаться на разных шоу, ежедневно появлялись новые истории.

В студии эксперты с серьезным видом обсуждали заявления старшеклассниц о сбывшихся снах, без шуток обращаясь к оккультизму.

Мыслящие здраво назовут это глупостью, и то ли им больше нечего было обсуждать, то ли они просто нашли неожиданный способ поднять рейтинги, в любом случае шоу все чаще возвращались к этой теме.

То же самое коснулось окружения Сакуты. Ни дня не проходило без того, чтобы он не слышал разговоры на эту тему.

Не успел он войти, как к нему обратились:

— Опаздываете, учитель!

В свободном пространстве поджидал один из его учеников — Кенто Ямада, первогодка в старшей школе Минегахара, альма-матер Сакуты.

— Ты никогда так рано не приходил, Ямада.

Кенто обычно заскакивал прямо перед началом урока и убегал, как они заканчивали. Ему сильно не нравилось учиться, он даже не пользовался кабинетом для самообучения. Впрочем, он ни разу не опаздывал, так что, вероятно, относился к подготовительной школе серьезнее, чем могло показаться.

— Учитель Сакута, поговорим?

Он поманил Сакуту к дальней стене. Сакута безоговорочно подошел к нему.

— Могу я пропустить сегодняшний урок? — спросил Кенто.

— По причине?

Это был очевидный вопрос. Кенто тут же осмотрелся, убедился, что никто не подслушает, затем посмотрел на преподавательскую.

И, поняв, что они одни, тихо произнес:

— Давайте на ушко скажу.

— Я не хочу льнуть к парню, — отозвался Сакута, но, поскольку спор никуда не приведет, все же подставил ухо.

— В ночь Рождества мне приснился сон.

— И что там было?

— Ну… Я пошел на свидание на Эносиму. С Ёсивой.

— Хороший сон.

— Там были сырые мальки, так что это должно быть начало сезона… конец марта, апрель? Мы друг другу давали попробовать свое мягкое мороженое, держались за руки…

Ямада и так говорил тихо, но смущение еще сильнее сдавило голос. Потом его взгляд опустился, и стало почти не разобрать, что он говорит.

Но Сакуте хватило услышанного.

— Другими словами, сейчас тебе будет неловко смотреть на нее, поэтому ты хочешь прогулять урок?

— Да!

— Если будешь избегать ее, сделаешь лишь хуже, — поделился Сакута искренним мнением.

— Перестаньте быть правым.

— Это бы тебе кто угодно сказал.

— Пусть так, пожалуйста, разрешите! — попросил Кенто, сложив ладони вместе.

— Ямада, ты только недавно пялился на Химедзи, разве нет?

— А-а-а-а! Учитель, говорите тише!

— Ты сейчас громче меня говоришь.

Запаниковав, Кенто снова огляделся, но, к счастью, в свободном пространстве находились только они одни. Несколько человек было в преподавательской, но довольно далеко — не услышат.

— Химедзи, она, ну… провела черту, короче говоря.

Ему, казалось, было больно это рассказывать, но он выложил как есть.

— Что случилось?

— Я пересекся с ней возле станции «Фудзисава», вечером в канун Рождества.

В тот день Сара провела в компании Сакуты и Май. Потом они подвезли ее до станции, где, судя по всему, и произошла встреча с Кенто. Ранее Юри рассказала про сон, в котором Сара в канун Рождества отвергла Кенто… Вполне возможно, что так и вышло.

— И она сразу выдала, мол: «Прости, если дала ложную надежду». Сказала, что влюблена в другого.

— И что ты сделал?

— Поздравил с Рождеством, чем рассмешил ее.

Он, может, и не осознал даже, но с точки зрения Сары это был, наверное, наилучший ответ. Она хотела разобраться с тем, что начудила, и, можно сказать, все прошло хорошо.

— И ночью того же дня тебе приснилась Ёсива. Времени ты зря не теряешь.

— Я просто спать лег и увидел сон! Не моя вина!

— Ладно, но знаешь, во снах нет ничего плохого. Это просто сны. Мне казалось, ты не верил в хештег.

— Я не верю! Но вдруг ей то же самое приснилось?! Вон, в Интернете все только об этом и говорят!

Кенто сегодня был на удивление сообразительным. Сакуте и Икуми снилось одно и то же. Она была в его сне, а он — в ее.

Если придерживаться той же логике, раз Кенто снилась Юри, ей, быть может, тоже снилось их свидание на Эносиме. И им точно будет неловко.

— Что же, веди себя как всегда. Словно ты не видел никакого сна.

— Учитель, вы думаете, я смогу?

— Я знаю, что нет.

— Ну вас!

— Предположим, Ёсиве приснился тот же сон, что и тебе… Она намного лучше тебя умеет умалчивать всякое разное, думаю, сообразит, что ты не умеешь, и подыграет. Это должно помочь тебе.

— Ох, хорошо…

Кенто уже был готов поверить Сакуте, когда открылась дверь и кое-кто вошел. Та самая девушка, о которой они говорили, Юри Ёсива, вернулась с турнира по пляжному волейболу на Окинаве, чуть загорев.

Она увидела переговаривающихся Сакуту и Кенто и заметно вздрогнула. Взгляд отвела, тут же повернулась к ним спиной. Спиной к Кенто. Затем она быстрым шагом ушла в класс. Явно убегала.

— Да, Ёсиве определенно снилось то же самое, — сказал Сакута.

Кенто покраснел до ушей.

Понятное дело, урок в этот день ушел коту под хвост. Кенто и Юри слишком много внимания обращали на телодвижения друг друга, и эта неловкая атмосфера держалась все восемьдесят минут.

Стоило уроку закончиться, оба спешно убежали, словно на спор, кто быстрее.

— Счастливого вам… Уже ушли.

Затем у Сакуты была назначена встреча с Тораносуке. Он собирался заменить его учителя, Рио. Хотя встречей это не назовешь, они лишь поболтают в свободном пространстве.

— Касай, ты точно хочешь, чтобы я тебя учил?

— Да.

Тораносуке вежливо склонил голову, стараясь уменьшиться в росте. Уважение старших было визитной карточкой культуры спортивного клуба.

— Не обвиняй меня потом, если не поступишь в университет Футабы.

— В ночь Рождества мне приснились ужасные оценки по пробному экзамену.

— Квантовая физика говорит нам, что будущее не высечено на камне, так что давай сделаем все возможное, чтобы этого не допустить.

Сакуте всего-то и надо, что натаскать паренька на успешную сдачу. По крайней мере он сделает так, чтобы конкретно его предмет не станет обузой.

Они кратко обсудили расписание уроков на новый год, и на этом беседа завершилась.

Но по пути к выходу Тораносуке остановил Сакуту.

— А, кстати… Учитель Сакута.

— Что?

— Спасибо, что помогли Саре.

— Химедзи тебе что-то рассказала?

— Вчера после практики я увидел ее перед своим домом. И… мы говорили.

Сара вряд ли упомянула «Подростковый синдром» или Токо Киришиму. Тораносуке, скорее всего, имел в виду разговор на разные темы. Они выросли вместе, и им было о чем повспоминать. И, судя по всему, это помогло ему справиться с беспокойством за друга детства.

— Она говорила про Футабу?

— Э, да. Сказала, что какое-то время будет заниматься у учителя Футабы.

В тот день Сакута обсуждал с Сарой вопрос ее будущего, и они договорились, что она поменяет учителя на Рио. Сакута, однако, спрашивал Тораносуке совсем не об этом.

— Я не о том. Она говорила про… твои любовные трудности.

— А, ну… она велела не сдаваться, ведь я отверг ее ради другой девушки.

— Химедзи в своем репертуаре.

— Это точно, — поморщился Тораносуке.

Сегодняшний рабочий день Сакуты в подготовительной школе был закончен, так что, проводив юношу, он отправился домой. Уже давно стемнело, тонкие облака плыли по ночному небу. Тут и там проглядывали звезды.

— И все-таки о снах теперь говорят слишком много.

Так много, что он не сдержался и проворчал вслух.

До конца года оставалось совсем немного. Может, как наступит новый год, все позабудут о хештеге.

Часть его надеялась на это, а часть понимала, что не забудут.

---

Часть 4

---

Третье января в новом году.

Во второй половине дня Сакута вместе с Май заехал к своим родителям в Йокогаме.

Новогодние телешоу на третий день стали идти реже, и за просмотром телевизора вся семья обедала дзони, приготовленный его мамой, впервые за год*. Каэдэ приехала к родителям еще вчера, поэтому ела вместе с ними.

 

[П/П: Дзони — традиционное японское блюдо на Новый год.]

Суп дзони был с моти, курицей, китайской капустой, морковкой и нарезанной красно-белой камабоко. Последнее они заказали в Одавара на обратном пути из Хаконэ и договорились о доставке на Новый год.

— Май, спасибо за камабоко, — сказала мама Сакуты, пока сам он пробовал блюдо.

— Его отправляли от моего имени! — произнес Сакута.

— Но мы все понимаем, что это была идея Май.

Май ничего не сказала, но ее улыбка говорила сама за себя.

— Мою маму не проведешь.

— А ты сомневался, сынок?

Май наблюдала за их разговором со счастливой улыбкой.

После обеда Сакута с отцом взялись мыть посуду. Каэдэ, мать и Май сели на диван и продолжили смотреть новогоднее телешоу.

Тут ведущий сказал: «Но перед этим послушаем новости».

И сцена переключилась на пожилого мужчину. Он еще раз поклонился и принялся спокойным тоном зачитывать новости: «Сегодня утром в жилом районе в префектуре Канагава, в Йокогаме, арестовали мужчину за порчу номерных знаков. Полиция отреагировала на жалобы жителей района и поймала его с поличным. Сообщается, что он клещами погнул знаки у более чем десяти автомобилей. Полиция выяснила, что мужчина сорвался после того, как якобы увидел сон, в котором он не смог найти работу к апрелю. В профиле социальной сети, предположительно принадлежавшем обвиняемому, есть пост с хештег-дримингом от двадцать пятого декабря прошлого года. Полиция продолжает расследовать обстоятельства. На этом все.

Он снова поклонился, чем подвел черту.

Сцена переключилась на новогоднее телешоу, из динамиков полились бодрые голоса.

— Странно это, — сказала мать.

— Угу, — кивнула Май. Другого ответа она не нашла.

Случай был очень странный.

Ни один нормальный человек не выйдет из себя из-за сна, да так, что пойдет вымещать злость на чужих машинах. И тем не менее этот диковинный инцидент попал в обычную сводку новостей.

Все казалось каким-то неправильным.

Но это произошло на самом деле. Не в малоизвестном рассказе в интернете, а в реальном мире, это освещалось в новостной программе, полиция расследовала дело и делилась информацией с репортерами.

Сбои в социальных сетях привели к повальному обсуждению хештега, и надежды Сакуты не оправдались. Мир до сих пор говорил об этом. Тема не исчерпала себя, а напротив, стала более известной.

— Про что был твой сон, Май? — невзначай поинтересовалась Каэдэ.

Подразумевалось, что Май что-то приснилось. Сакута даже не думал, что это было бы странно.

— Я не видела сна, — сказала Май.

Совершенно обычный ответ. То же самое она говорила тем утром. Ничего удивительного.

Но только сейчас Сакуту это почему-то встревожило.

— А, правда?

Каэдэ моргнула. Что доказывало: она считала, что сны видели все.

И ведь видели-то большинство молодых людей: Сакута, Каэдэ, Кенто, Юри, Тораносуке. Все они. Мало того, Икуми снилось то же, что и Сакуте.

Май единственная, насколько знал Сакута, кому не приснилось ничего. Да и насколько знала Каэдэ тоже. Именно поэтому ее застиг врасплох ответ Май.

Просто совпадение?

— А сейчас у нас прямая трансляция с Эносимы, префектура Канагава!

По телевизору показали ведущую в красочном кимоно с длинными рукавами.

Мать Сакуты словно осенила мысль, и она повернулась к Май.

— Май, ты в этом году пойдешь? На церемонию… А, сейчас же так не говорят. Это вроде называется встреча двадцатилетних?*

 

[П/П: Раньше этот государственный праздник назывался День/Церемония совершеннолетия, которое наступало в 20 лет. С 2022 года, однако, возраст совершеннолетия в Японии был снижен до 18 лет. Сам праздник остался, но его проводят главы местных администраций. Название изменили некоторые города. Отмечается во второй понедельник января.]

 

— А, да, на следующей неделе.

— У тебя есть кимоно?

— Моя мама пришла вчера и дала одно.

Май достала телефон и показала Каэдэ и матери Сакуты фотографию кимоно.

— Ого, какая прелесть! Тебе очень подходит, Май, — с восторгом произнесла Каэдэ.

— И правда! Жду не дождусь, когда и тебе будет двадцать, Каэдэ.

— До этого еще далеко.

— Всего три года.

— Это много, говорю же.

Сакута слушал их милый разговор одним ухом, но он никак не мог избавиться от зерна сомнения.

Почему Май не видела сон?

После четырех часов начало темнеть, и Сакута поднялся на ноги.

— Нам пора, — сказал он.

Май тоже встала, затем взяла пальто и сумочку.

— Вы могли бы остаться на ужин.

— У меня работа. Придем в следующий раз, как будем свободны.

— Брат, у тебя ведь вчера смена была, нет? Возьми выходной!

— У меня еще смена завтра и послезавтра, Каэдэ.

Сказав так, он вышел за дверь. Сакута поднял взгляд и увидел темнеющее небо. Оранжевый на западе переходил в бледно-голубой, затем в темно-синий, затем в ночной-черный.

— До встречи!

— Спасибо, что навестили нас.

Его родители провели их до первого этажа. Май и Сакута помахали Каэдэ, после чего направились к парковке, где стояла машина Май.

Она заплатила за трехчасовую стоянку и выехала.

Навигатор показывал обратную дорогу до Фудзисавы.

— Май, я могу взять твой телефон? — спросил он, когда машина остановилась на красный.

— Бери.

Поскольку ее руки были на руле, Сакута взял сумочку с заднего сиденья и достал телефон в чехле с кроличьими ушами.

— Он заблокирован.

— Направь экран на меня.

Телефон распознал ее лицо и разблокировался. Какой прилежный.

Загорелся зеленый сигнал светофора, машина поехала, а Сакута пока набирал номер.

На звонок ответили спустя один гудок.

— Привет, сестренка. Как дела? — Нодока, казалось, пребывала в очень хорошем настроении.

— Это я, — сказал Сакута.

— А. Чего тебе?

Уже от одного его голоса настроение Нодоки упало. Пробило землю и устремилось в бездну.

— Есть минутка?

— Я на уроке танцев, но у нас перерыв. Я поэтому и ответила на звонок, — недовольно произнесла она, явно призывая переходить к сути дела.

— Сегодня третье, а ты уже работаешь?

— Скоро будет концерт, вот почему. Так что? Зачем позвонил?

— Тебе что-нибудь снилось в рождественскую ночь?

Держа руки на руле, Май мельком глянула на него. Потом ее внимание вернулось на дорогу, но она точно вслушивалась в разговор.

— А-а? Это как понимать?

— Я просто спрашиваю.

— Снилось. Мы выступали в зале в Йокогаме. Узуки… Нам всем приснился тот же сон про ту же площадку с тем же выступлением.

— Ничего себе.

— У нас там на первое апреля запланирован концерт, поэтому никто особо не удивился.

— А по-моему, удивиться вы должны были.

Он не сомневался, что Узуки выдала: «Класс! Судьба на нашей стороне!» — и на этом все.

— Ну, и почему тебя это интересует, Сакута?

— Любопытно было, снилось ли что-нибудь.

Вот он и выяснил. Это был вопрос из разряда «да или нет». Нодока, Узуки и другим членам «Сладкой пули» приснился сон. Именно это ему нужно было узнать.

— Извини, что побеспокоил в перерыв. Пока.

— Эй, не…

Поскольку Сакута узнал, что хотел, то сразу завершил звонок. Нодока что-то пыталась сказать, может, перезвонит еще, подумалось ему. Он подождал несколько секунд, но телефон молчал. Возможно, у нее закончился перерыв. Возможно, она решила, что оно того не стоило. Сакуту устраивало и то и то.

— Спасибо, Май.

Он положил телефон обратно в сумочку.

Она определенно ждала этого.

— Сакута, тебя беспокоит, что мне ничего не снилось?

— Ты единственная, насколько я знаю, кому ничего не приснилось.

— Меня больше волнует твой странный сон.

— И это тоже…

Май верно подметила. Беспокойство должны вызывать те, кому приснились эти сны. Каэдэ, Икуми, Нодока, Узуки, Кенто и Юри.

— Твоим родителям, кстати, тоже ничего не снилось.

Так сказали его отец и мать. Они не видели сны, которые ощущались как реальность.

— Но они-то взрослые. Уже давно не подростки.

Если эти сны вызывал «Подростковый синдром», то видеть их должны лишь юноши и девушки. Хотя какой верхний предел возраста — загадка.

— Что же, тогда я, получается, уже не подросток, — пробормотала Май, будто это была данность. Ее тон значил больше, чем сами слова.

— Ты очень взрослая, — сказал Сакута.

— Пора бы и тебе уже взрослеть, — дразня, ухмыльнулась она.

— Да, это избавило бы меня от всей этой нервотрепки из-за «Подросткового синдрома».

Это было идеальное решение. Вопрос в том, что значит быть «взрослым». Раз «Подростковый синдром» проявляется по причине эмоциональной неустойчивости юношей и девушек, то он вряд ли пройдет просто потому, что прошло какое-то время. Повзрослеть внутренне — вот что на самом деле значит стать взрослым. И Май точно подходила под это определение.

— А значит, ты права…

— Хм-м?

— Проблема именно в тех, кому приснились эти сны.

— Учитывай, что ты видишь девушку-Санту, которую не вижу я.

— Говоришь, будто дела у меня совсем печальны.

Вообще-то так и есть.

— Скажи спасибо своей прелестной девушке за то, что мирится с твоей ненормальностью.

— Сейчас моя цель — пойти в автошколу после итоговых экзаменов, чтобы наконец-то сесть за руль.

Раньше он об этом не говорил.

— Так вот почему ты взял смены в каникулы! — ухмыльнулась Май.

---

Часть 5

---

Два дня спустя, пятое января. Смена Сакуты в ресторане начиналась в пять. Он работал здесь четвертый день подряд. Все ради того, чтобы заработать на автошколу.

Съежившись от зимних морозов, он вошел через переднюю дверь.

— Добро пожаловать!

Когда прозвенели колокольчики, раздался яркий, бодрый голос. Встретить его вышла миниатюрная официантка. Эту старшеклассницу он здесь прежде не видел, но был с ней знаком.

— Я не посетитель, так что тебе нужно сказать: «Доброе утро», — наставлял Сакута Сару Химедзи, у которой на бейджике было написано: «Стажер».

— Удивились бы ради приличия! — надувшись, запротестовала Сара. — Воскликнули бы: «Почему ты здесь?!» или «С каких пор?!». Ну, как нормальный человек.

— Ты устроилась на работу, верно? Тайны в этом нет.

— До чего вы скучный!

Сара, не получив желаемой реакции, негодовала. Слушая ее вполуха, Сакута пошел в подсобку.

— Доброе утро, — произнес он привычное приветствие в начале смены, которое использовалась в любое время суток.

Он прошел кухню, чтобы войти в комнату отдыха. Позади себя услышал шаги Сары.

— Учитель, миленькая у меня форма, правда?

— На тебе хорошо смотрится, — сказал он, даже не обернувшись.

— Да? Супер!

Она радостно хлопнула.

Сакута нырнул за шкафчики, чтобы переодеться в форму официанта. Сперва снял верх, потом низ, и вот он остался в одном нижнем белье.

— А, кстати, Химедзи… — позвал он из-за шкафчиков, застегивая пуговицы рубашки. Он слышал, что Сара была рядом.

— Что?

— Тебе снилось что-нибудь в ночь Рождества?

— Снилось!

— Что именно?

— Ходила с другом по Эносиме.

— Эносима, значит?

Место из сна Кенто и, предположительно, Юри.

— Ты там случайно Ямаду не встретила? — спросил он, просунув ногу в штанину брюк.

— Встретила. На свидании с Ёсивой. А ведь он влюблен в меня! Балбес.

— Ты провела черту, поэтому он и переключился.

Сакута затянул ремень и надел фартук, после чего вышел из-за шкафчиков.

— Ямада рассказал? В тот день вы отвергли меня.

Она сделала легкий выпад и надулась.

— Э?

Новый голос, не Сакуты и не Сары.

В дверях стояла Томоэ, одетая в форму.

Скорее всего, она подошла и услышала последние слова Сары, от того и потрясенно ахнула.

— Тебе что-то нужно, Кога? — спросил он, как ни в чем не бывало.

— А, ну… Я хотела показать Химедзи, как работать на кассе, но в зале ее не оказалось.

Она искала Сару.

— Пусть тогда учитель Сакута покажет! — сказала Сара, демонстративно придвинувшись к нему и схватив за локоть.

Глаза Томоэ метнулись к его руке. Неосознанно.

— Сэмпай, что ты сделал? — пронзительно посмотрела она на него. До того ей это не понравилось, что она помрачнела.

— Ой! Томоэ, ты ревнуешь? — подразнила ее Сара прежде, чем Сакута успел вставить слово.

— Е-еще чего!

— Смотри-ка, заволновалась. Между вами что-то было?

Сара прекрасно знала ответ на свой вопрос. До недавних пор она могла читать мысли. И она, наверное, успела узнать достаточно, чтобы сложить пазл и узнать, что между Сакутой и Томоэ что-то происходило, пусть и без подробностей.

— Нет. Пошли на кассу.

Закрыв тему, Томоэ повернулась, чтобы уйти.

— Ой, я через секунду подойду, — сказала Сара. — Мне нужно кое о чем рассказать учителю Сакуте.

Она достала телефон из кармана и коснулась экрана.

— Вы в курсе… про это?

И показала экран Сакуте.

Короткие посты в социальной сети, фильтр стоял по #dreaming.

«Май Сакурадзима раскрыла, что она — Токо Киришима. Первое апреля. Музыкальный фестиваль у Склада красных кирпичей. #dreaming».

«Приглашенная музыкальной группой вокалистка, Май Сакурадзима, спела песню Токо Киришимы, а потом вообще объявила, что Токо Киришима на самом деле она! #dreaming».

«Смотрю, много кому приснился этот сон. Мне тоже. Май Сакурадзима подтвердила на музыкальном фестивале, что она — Токо Киришима. #dreaming».

«Ну вот и выяснили. Токо Киришима и Май Сакурадзима — это один и тот же человек. #dreaming».

И подобных постов было море.

Он пролистнул десять раз, а конца даже не было видно.

Закономерно.

— Этих постов там, представь себе, более пяти тысяч… — сказала Сара, выглядя напуганной. Она понимала, насколько это было жутко.

На совпадение тут не спишешь, и по выражению ее лица было ясно видно, что она воспринимала эту ситуацию серьезно.

— Их и правда чересчур много, — искренне высказался Сакута.

***

Весь рабочий день он не мог выкинуть из головы пять тысяч постов.

Все видели один и тот же концерт.

Они были среди слушателей.

И все видели, как Май Сакурадзима берет микрофон и заявляет, что она — Токо Киришима. Им это приснилось.

Приснилось то же, что и Сакуте. Он сообразил, что подробности у всех были те же, отличались лишь места, где они стояли.

Получается, эти посты написаны посетителями концерта.

Так же как пересеклись сны Сакуты и Икуми, более пяти тысячам человек приснился один момент из будущего.

Теперь это уже не просто «странно». Для Сакуты это было очень неприятно.

Вот почему, когда выдавалась свободная минута, мысленно он возвращался к тем постам. Его смена подходила к концу.

И он продолжил отрабатывать рабочие часы.

***

В девять работники-старшеклассницы — Томоэ и Сара — ушли, оставив в зале Сакуту, менеджера и еще одного студента университета, который здесь подрабатывал. Сегодня у Сары был первый рабочий день, но ушла она махнув рукой с улыбкой на лице.

— Я пошла, учитель Сакута!

Следующий час минул быстро, и смена Сакуты завершилась. Сегодня ночью посетителей было немного, поэтому примерно в полдесятого менеджер сказал ему, что может добить час и уходить.

Возражать Сакута не собирался, поэтому ровно в десять откланялся и пошел в подсобку, снимая фартук.

Он направлялся за шкафчики, чтобы переодеться. Думал, в комнате отдыха никого не будет, но обнаружил там старшеклассницу. Томоэ, ее взгляд уперся в телефон.

— Ты еще здесь, Кога?

— А, сэмпай.

— Заканчивай возиться с телефоном и иди домой.

— Я хотела спросить у тебя кое-что, вот и ждала.

Насчет Сары? Он догадывался, что нарвется на ворчание. Но тут Томоэ затронула совершенно другую тему.

— Тебя вроде бы интересуют посты с тем хештегом, и я решила рассказать о своем сне.

Глаза Томоэ, устремленные прямо на Сакуту, серьезны. Его зацепило, что она прождала целый час. Казалось, она не могла заговорить об этом во время работы, поэтому до сих пор молчала. А раз так, подумал он, хорошо бы поговорить снаружи.

— Дай я быстро переоденусь и пойдем. Здесь не лучшее место, обсудим все на обратном пути.

— Хорошо, — кивнула Томоэ.

***

Выйдя из ресторана, Сакута и Томоэ направились к станции «Фудзисава».

— Ты тоже видела сон в ночь Рождества, Кога?

— По-моему, все видели. Нана, друзья из класса… Разве это кого-нибудь обошло стороной? Что-то я сомневаюсь.

Насколько знал Сакута, хотя это и ограничивалось только его поколением, Май одной ничего не приснилось. Если то же самое было и в кругу Томоэ, то исключения и правда редки.

Они прошли станцию и отправились на восток. Количество людей вокруг стало меньше, и Сакута перешел к делу.

— Итак, ты видела громкое заявление Май?

— Нет.

— Тогда что?

— Мой сон начинался задолго до первого апреля.

— Задолго до — это когда?

— Четвертого февраля.

Конкретная дата. Только она ничего не говорила Сакуте. День после Сэцубуна… И это все, что он мог сказать.

— И что там произошло?

— Сакурадзима работала с полицейским отделением «Фудзисава», играла начальника полиции.

— Правда?

Он впервые об этом слышал.

— На том мероприятии произошел несчастный случай. В моем сне по новостям передали, что она была серьезно ранена и не приходила в сознание.

И про это тоже впервые.

— Ты серьезно?

— Я бы не стала о таком выдумывать.

— Знаю.

— В новостях говорили, на нее упало какое-то оборудование, и ее срочно увезли в больницу.

Это был всего лишь сон, но рассказывала Томоэ мрачным тоном, будто видела происходящее своими глазами. Ее лицо выражало ужас.

В постах с хештег-дримингом не было ничего про роль начальника полиции или обрушение оборудования. Про Май он видел только посты с музыкальным фестивалем на первое апреля и ее сенсационным заявлением.

Об этом был сон и самого Сакуты. Икуми снился тот же день и то же время суток.

— Что было после того, как Май доставили в больницу?

— О том, что она пришла в сознание, не сообщалось. До девятого апреля так точно.

— Э… — по-дурацки ляпнул он.

Что она сейчас сказала?

— Говорю, до девятого апреля известий о ней не было.

Сакута определенно не ослышался.

— Я у тебя еще спросила, но сказал ты немногое.

Томоэ уставилась на Сакуту, виня его за то, как он поступил во сне.

Но странностей тут было несколько.

Вот о чем, спрашивается, говорила Томоэ?

Подробности и продолжительность ее сна сильно разнились с тем, что видел Сакута или про что упоминалось в постах с хештег-дримингом. Он был буквально о другом. И в этом сне она сознательно пошла к Сакуте. Будто жила обычной жизнью…

— Э, Кога.

— Что?

— Твой сон длился так долго?

Сакута уже проходил через нечто подобное. С Томоэ. Лето его второго года в старшей школе. Странные воспоминания о повторяющихся днях.

— Наверное… — Она отвернулась, очевидно не желая говорить больше.

И это нежелание сказало ему достаточно.

— Ты видела события от ночи Рождества до девятого апреля?

— Ну и что, если да? — скривилась она, по сути признавшись.

Проявились прошлые симптомы «Подросткового синдрома» Томоэ. Симуляция будущего. Возвращение демона Лапласа.

— Ты не подумай, я не прокручивала один и тот же отрезок времени, — начала оправдываться она.

— Значит, ты в полной мере осознала, что скоро выпустишься из старшей школы, и теперь боишься, что не заведешь друзей в университете?

— Умолкни.

То есть он попал в яблочко.

— Как у тебя с этим? — спросила Томоэ.

— С чем «с этим»?

— Ты завел друзей?

Специально сменила тему.

— Ну так, есть пару человек, с кем я часто разговариваю.

Такуми он, наверное, мог назвать другом. Тот, скорее всего, закатит истерику, если Сакута скажет, что они не друзья.

Была еще Миори, которая описывала их отношения как возможные друзья. Выходило, что пока они не друзья. Хотя Сакута не будет возражать против дружбы.

— Но в старшей школе было по-другому.

— И в чем разница?

— Мы общаемся, но и только. Не узнаем друг о друге того, что я, например, знаю о Куними или Футабе.

В старшей школе жизни каждого переплетаются, и это помогает углублять отношения. Можно запросто узнать, кто в каком районе проживает, и не обязательно даже спрашивать прямо. Такая вот существует близость между учениками.

В университете же все занимаются чем-то своим, и их жизни редко пересекаются. Вне высшего учебного заведения ты понятия не имеешь, кто что делает. Эта дистанция и сдерживает развитие отношений.

Это не хорошо и не плохо.

Просто так оно устроено.

А еще благодаря этому люди держатся на разумном расстоянии и не спешат навредить друг другу.

— Хм, ладно.

Томоэ приняла его слова, но явно не близко к сердцу. Ей пока не верилось в это.

— Кога, ты, главное, не торопи события и не прибейся снова к неподходящей компании.

— Если прибьюсь, пойду жаловаться к тебе.

— Не чаще раза в неделю.

— Так, мне в ту сторону.

Они дошли до перекрестка, и Томоэ остановилась. Здесь она повернет налево, а Сакута — направо.

— Спасибо, что поделилась, Кога. Ты сильно помогла.

Его слегка обеспокоило возвращение дьяволицы, но он также выяснил кое-что важное.

— Тогда угости меня монбланом, тем, который хорош первые два часа.

— Мне взять десять?

— Одного хватит!

— Да ладно, не стесняйся.

— Если хочешь поблагодарить меня, сделай это нормально!

— Многого просишь.

— Коне-е-е-е-ечно. Все, до встречи, сэмпай.

Томоэ махнула рукой и пошла. Сакута смотрел ей вслед, но потом она повернулась.

— Ну хватит, это уже стремно! — Она указала на дорогу, призывая Сакуту начать двигаться. Потом побежала, чтобы скрыться от его взгляда.

Вскоре он перестал ее видеть.

— Мне никогда не наскучит смотреть на нее, — пробормотал он, после чего развернулся и пошел в обратную сторону.

Какое-то время на жилых улицах слышались только его шаги. И его дыхание.

Он всего лишь сходил на подработку, а узнал столько странных историй.

Сара рассказала обо всех людях, которые видели тот же сон, что и он.

А еще симуляция будущего Томоэ.

Загадок стало слишком много, но один кусочек пазла встал на свое место.

Май будет в коме.

То, что увидела Томоэ, увязывается с предупреждением «Май в опасности». И он был рад, что узнал об этом заранее. Если оборудованию предначертано упасть на нее, предотвратить это должно быть несложно.

Большинство вопросов оставались неразрешенными, но хотя бы ответ на один прояснился.

Само собой, это не избавило его от забот: он понятия не имел, при чем здесь другая часть сообщения: «Найди Токо Киришиму».

И почему ему приснилась Май, назвавшая себя этим именем? Это по-прежнему не имело смысла.

Какие кусочки имели к пазлу отношение, а какие — нет?

Стоило лишь задуматься об этом, и у него начинала кружиться голова.

— Я совсем ничего не понимаю… — невольно высказал он. Эти слова отражали его душевное состояние.

***

Этим вечером позвонила Май.

За разговором она упомянула:

— Ах, точно. Четвертого февраля я стану начальником полиции на один день.

Ровно то, что утверждала Томоэ.

---

Часть 6

---

Зимние каникулы прошли, занятия в университете возобновились на следующий день, шестого января.

Сакута собрался пораньше и вышел, как раз чтобы успеть к первому занятию. На станции «Фудзисава» он сел на поезд на линии «Токайдо» до станции «Йокогама». Там пересел на линию «Кэйкю» и сошел на станции «Канадзава-Хаккей». Весь путь от дома занял примерно час.

Платформа оказалась забита учащимися. Все выстраивались в ряд и проходили через турникеты. Сакута стал всего лишь частью толпы.

Привычная каждодневная утренняя сцена напомнила ему об университетской жизни.

Но Сакуте казалось, будто что-то было не так.

По-другому.

Он ощущал на себе больше взглядов, чем обычно. И смотрели на него совсем не как на парня Май Сакурадзимы.

Сбитый с толку, он прошел через турникет и спустился по лестнице на западной стороне станции. Чувствуя себя неуютно, пошел по дороге вдоль путей, а потом услышал позади шаги.

— Азусагава, с наступившим.

Рядом с ним пристроился Такуми Фукуяма. Как и Сакута, он учился на факультете статистики. На нем был черный пуховик и бросающийся в глаза оранжевый шарф.

— И тебя с Новым годом.

— Пусть для тебя этот год будет топовым.

— Тебе тоже счастливого Нового года, — сдержанно поздравил Сакута.

— Сама серьезность.

— Самая милая на свете девушка научила меня принимать поздравления должным образом.

— Эх, завидую тебе, — искренне ответил Такуми на его шутку. А может, это была вовсе не шутка. — Так что там, правду говорят? Про самую милую на свете Сакурадзиму?

— Говорят что?

Май — знаменитость, и вокруг нее всегда будет какой-то шум.

— В инете говорят, мол, она — Токо Киришима.

— Нельзя же верить всему, что тебе снится.

— Но прикол-то в чем, все эти сны оказываются пророческими.

Такуми показал Сакуте экран телефона. Там была открыта статья новостного сайта. В заголовке говорилось про «массовые пророческие видения» — не каждый день увидишь такое словосочетание. Если верить статье, в прошлом похожие феномены наблюдались и в загранице. Объяснение тому, что многие юноши и девушки видели сон в ночь Рождества, попытались составить правдоподобным. Но чем больше Сакута читал, тем меньше видел смысла.

— Тебе снилось что-нибудь, Фукуяма?

— Я был на Хоккайдо.

— Почему ты там был?

— Я родом оттуда, — ухмыльнулся Такуми.

— Впервые слышу.

— В смысле? Я же говорил, когда представлялся!

— Неужели люди с Хоккайдо так стремятся попасть сюда?

Сакута знал еще одного человека с острова — Токо Киришиму. Узнал об этом из профиля Нэнэ Ивамидзавы.

— Чего? — озадаченно переспросил Такуми. Он-то про нее не знал.

— Недавно познакомился со студентом, тоже родом оттуда.

— Зная тебя, готов поспорить — это студентка, и она милая!

Такуми наклонился вперед, чересчур оживленно. Сакута отпрянул, чтобы выдержать дистанцию.

— Не настолько милая, как Май.

— Представь нас!

Он бы с радостью, да это физически невозможно. Сакута один мог ее видеть. Но если скажет этот бред, Такуми посчитает его за сумасшедшего. Так что, понятное дело, говорить правду он не собирался. Лучше сменить тему.

— Фукуяма, почему ты выбрал этот университет?

Если у человека есть желание просто переехать в Большой Токио, то вариантов перед ним открывается масса. У Такуми, вероятно, была своя причина поступить в заведение в городе Йокогама.

— Не съезжай с темы! Она, наверное, реально милая.

Увы, Такуми так просто не одурачить. Он изголодался по любви.

— Ладно, если она не будет против, представлю.

— Правда? Класс, я рад, что ты мой друг.

Будет ли он рад, если узнает, что она невидима?

Сакута размышлял об этом, когда они прошли через ворота университета.

Давненько он здесь не был.

На усаженными деревьями аллее не виднелось ни одного листика гинкго.

— Э, Азусагава…

— М-м?

— Слушай, а правда, почему я выбрал этот университет?

Подумав, что Такуми шутил, Сакута косо глянул на него… и увидел, как тот нахмурился.

— Э, Фукуяма?

— М-м?

— Ты головой не повредился?

Как иначе можно забыть о причине?

И вот они зашли в главное здание университета.

***

Сакута чувствовал на себе взгляды весь день.

На занятиях, в коридорах, когда ел карри в столовой… На него почти постоянно кто-то да смотрел. В их глазах читался немой вопрос: «Правда, что Май Сакурадзима — это Токо Киришима?»

Каждый раз он молча кричал: «Нет!» Но его ответ ни до кого не доходил.

— Фукуяма, помнишь, что ты утром у меня спрашивал? Похоже, все уже знают.

— Ну еще бы, — пожал плечами Такуми, пока ел свою порцию карри. Он считал, что это пустяк, просто общеизвестный факт, который распространился настолько, что было бы странно о нем не знать.

Будто то, что должно оставаться на уровне слухов, принималось за данность.

Сакуте хватило одного утра, чтобы осознать, что эта тема стала обсуждаемой, причем быстро.

— Хорошо хоть, Май сегодня не пришла.

Она уехала в Киото на неделю, сниматься в телесериале.

Даже Май, скорее всего, была сыта этой паутиной лжи.

— А, кстати, Азусагава.

— У тебя карри на лице.

— У меня тридцатого день рождения. В этом месяце.

Вытирая лицо, Такуми поведал о том, о чем его никто не спрашивал.

— Поздравляю.

— До тех пор сведи меня с той девчонкой с Хоккайдо.

— Сделаю все, что в моих силах.

***

Сакута наконец-то освободился от угнетающих взглядов на третьем занятии, которое было общеобразовательным семинаром.

Как и предупреждал преподаватель в конце прошлого года, настал черед экзамена.

Для многих непрофильных занятий было достаточно отчета, но здесь требовалось сдать экзамен, ответив на открытые вопросы.

Преподаватель разрешал использовать конспекты и справочные материалы, но не телефоны. С этим правилом Сакута в старшей школе не сталкивался.

Первые сорок минут слышался лишь скрип механических карандашей по бумаге, временами прерываемый задумчивым мычанием Такуми.

Еще была тишина.

Напряженная такая. Сакута предположил, что так оно будет до конца экзамена, но не сегодня.

Сзади раздался громкий стук.

Кто-то распахнул раздвижную дверь.

Тем не менее никто не обернулся. Тридцать студентов сосредоточили все свое внимание на экзамене.

Сакута тоже продолжил писать.

Подумал, однокурсник опоздал.

Затем он услышал постукивание каблуков, и как будто шли прямо к нему. Человек остановился рядом с Сакутой. Тень упала на бумагу на его столе.

— Составь мне компанию на минуту, — сказал вторженец.

Озадаченный Сакута посмотрел наверх.

И увидел студентку.

Токо Киришима, которую на самом деле звать Нэнэ Ивамидзава.

— Нам надо поговорить, — произнесла она, когда обратила на себя внимание Сакуты.

Все в аудитории должны были слышать ее, но никто не поднял взгляда, даже седовласый преподаватель, коротающий время за книгой.

Ноль реакций.

Вовсе не потому, что они с головой ушли в экзамен. По соседству с Сакутой сидел Такуми, он бесцельно листал справочник, давным-давно утратив концентрацию. Немало студентов спереди уже закончили и просто безучастно смотрели в пространство перед собой. По правилам уйти, если написал ответы, разрешалось через час после начала экзамена, так что они, вероятно, просто ждали.

В любом случае если бы кто-то внезапно заговорил, на него точно уже посмотрели бы. А преподаватель обязательно бы вмешался.

Это странное отсутствие реакции объяснялось тем, что они не видели Токо. Не слышали ее голоса.

«У меня экзамен».

Ответить вслух он не мог, а потому написал в конспекте.

— Тогда я подожду, когда ты закончишь.

Токо села боком на место спереди. И вперила в Сакуту взгляд. Следила за каждым его телодвижением. Ничуть не скрывая этого.

Писать ему сделалось невозможным.

Лучше разобраться, зачем она пришла, и после закончить экзамен.

— Извините! У меня живот скрутило. Я схожу в уборную, — поднимаясь, заявил Сакута.

Он чуть согнулся, одной рукой потер живот. Никудышный из него актер — Май бы точно посмеялась от его выступления.

Но преподаватель указал дверь и небрежно сказал:

— Вперед.

Сакута направился к выходу.

Токо встала, явно довольная собой. Стул скрипнул, но никто этого не услышал. Затем Токо увидела упавший на пол шарф Такуми. Она наклонилась, подобрала его, смахнула пыль и положила на стол.

Такуми не отреагировал, и она наградила его долгим взглядом. Ждала благодарности? Напрасно: тот ничего не заметил.

Естественно, Такуми не видел Токо, и, кажется, Сакута не сможет их представить. Придется ему подумать над другим подарком на день рождения.

— Хм, — фыркнула Токо, после чего повернулась и вышла из аудитории.

Сакута пошел за ней, все так же делая вид, будто у него болит живот.

Его взгляд на мгновение пересекся с Миори, которая сидела сзади. Она смотрела на него с упреком. Подумала, он притворяется? Может быть.

***

Выйдя из помещения, где проводился экзамен, Токо прошла до конца длинного коридора и зашла в пустой кабинет. Сакута последовал за ней и закрыл за собой дверь.

Они остались наедине, здесь было даже тише, чем в аудитории.

— Что тебе надо? — спросил он, перейдя к делу. Хотел поскорее вернуться и сдать экзамен.

— Что с твоей девушкой?

— О чем ты?

— Все говорят, она — Токо Киришима.

— Кто-то дал всем увидеть странный сон.

— Она твоя девушка. Заставь ее исправить все.

— С удовольствием, это бы пошло ей на пользу. Но если тебе что-то не нравится, почему просто не выйдешь и не скажешь, что ты настоящая Токо Киришима?

За окном был центральный сад. Именно там Токо провела прямую трансляцию в канун Рождества.

— Можешь прямо сейчас запустить трансляцию. Я помогу.

Это казалось самым быстрым решением.

— Не вариант.

— Ты пробовала?

— Ни один человек не может увидеть кадр с моим лицом. Максимум у меня получилось заснять общим планом свою спину.

То есть они могли различить ее силуэт.

— Тогда надо просто сделать так, чтобы тебя снова признавали.

А для этого ему нужно знать, почему Токо стала невидимой. Он не думал, что она возьмет и расскажет… Впрочем, она, вполне возможно, сама не знает причину.

— Киришима, ты знаешь, почему с тобой это произошло?

— Нет, — отрезала она.

— Что насчет Ивамидзавы, она знает?

В ответ услышал молчание.

Молчание — знак согласия.

— Значит, знает.

Сакута уже не раз с ней говорит и за это время успел понять, что она не умеет лгать. И что она умолкает, когда он прав.

— Твоя девушка должна все отрицать.

— Когда слухи или заблуждения распространились, опровергать их сложно.

Одни верят безоговорочно. Другим все равно, и правда им не важна. Если пытаться достучаться до них, вряд ли это поможет. Правда у них будет своя.

— Раз ты это понимаешь, значит, уже придумал план, верно? — сказала Токо, посмотрев на него испытующим взглядом.

— Если у меня получится, награда будет? — спросил он, встретив ее взгляд.

— Хм-м, — скрестила она руки на груди.

Она подумала немного и ухмыльнулась. Снова заглянула ему в глаза.

— Я схожу с тобой на свидание.

— Свидание без ночевки меня едва ли устроит.

— Да я не против. Вопрос в том, не боишься ли ты своей девушки.

Блеск в ее глазах намекал на то, что она хотела задеть Сакуту. Она наслаждалась этим разговором.

— Твоя взяла. Я что-нибудь придумаю.

— По рукам.

Она протянула руку, а он пожал ее.

Если получится прояснить недоразумение с Май и узнать больше про Токо, то это будет двух зайцев одним выстрелом. А шутку про ночевку можно даже забыть.

— Придумай и обязательно сделай, — сказала она и повернулась.

— Что снилось тебе, Киришима? — спросил Сакута.

Он подумал, его вопрос пропустят мимо ушей, но она остановилась у двери и обернулась.

— Ничего.

На сегодняшний день ответ неожиданный. Выходит, Май не единственная.

— Май тоже, — указал он.

Токо скривились.

— У тебя есть время на разговоры? Возвращайся в аудиторию. Уже пора.

И тут прозвенел звонок. Конец третьего занятия. А значит, и конец экзамена.

Теперь настал его черед кривиться. Именно на это она и рассчитывала. Токо махнула рукой, попрощалась и ушла.

***

К тому времени как Сакута вернулся, аудитория опустела. Его лист с ответами забрали, остались лишь его вещи — и девушка, сидящая у прохода рядом с этими вещами. Он узнал полупучок. Это была Миори, которая сдавала тот же экзамен.

Она услышала, как он вернулся, и повернулась.

— С возвращением, жопный.

— Это еще что, название какого-нибудь утреннего сериала?

— Никто сериал с таким названием смотреть не будет. — Она посмеялась. — Все уже ушли. За разговорами о вечеринке в честь нового семестра или о пьянке в честь сданного экзамена.

Миори оглядела пустую аудиторию. Такуми о чем-то таком говорил. И верно, Сакута познакомился с Миори на одной из таких вечеринок.

— Ты не с ними, Мито?

— Если я пойду, на меня там глаз положат.

Поразительно, как она умудрялась говорить это без тени ехидства.

— У меня к тебе есть вопрос, Азусагава.

— Какие девушки в моем вкусе? Май.

— Тогда что это за девушка, с которой ты ушел?

Такого вопроса он совсем не ожидал, из-за чего впал в ступор.

— Уходишь на свиданку в разгар экзамена? Тоже мне.

Ему понадобилась минута, чтобы хотя бы понять, о чем шла речь.

Что Миори только что сказала?

— Она вроде в Санту иногда переодевается? Мини-юбку еще надевает.

И она ведь не останавливалась.

Сомнений у Сакуты не оставалось.

— Ты ее видишь, Мито?

— Она же появляется так эффектно, еще бы я ее не замечала.

— Нет, я спрашиваю, ты можешь ее видеть?

— Чего?

Миори озадачилась, она не понимала, о чем он говорил.

— Ты и я единственные, кто видим ту девушку.

Теперь она впала в ступор. Никак не брала в толк, что он такое сказал. Не видела смысла в его словах.

Она лишь моргала.

Воцарилось долгое-долгое молчание.

Она молчала, пока не зазвенел звонок в начале четвертого занятия.

— Азусагава, — произнесла Миори.

— Что?

— Ты бредишь?

У нее ушло много времени, чтобы прийти к такому выводу.

Но напрашивался только этот вывод.