Это не твой ребенок Глава 63

В этот момент из браслета вырвалось рассеянное свечение. Белый свет ослеплял, но не причинял боли и медленно угасал, наполняя воздух умеренным теплом.

Саймон уставился в центр света, опасаясь внезапного высвобождения силы и света фей. Из льющего света появилась фея в образе женщины. Он был хорошо знаком с такими волнистыми волосами лимонного цвета. Неосознанно его взгляд ожесточился, когда Саймон увидел, как фея вышла из света.

В этом мире были распространены как золотые волосы, которые сияли, как мед, так и светлые волосы. С другой стороны, он никогда не видел этого лимонного цвета, оттенка настолько яркого, что он, казалось, взрывался свежестью, если просто взглянуть на него, ни у кого, кроме Калии.

Но почему у этой феи волосы были очень похожи на волосы Калии?

Осознание этого простого факта вызвало у него боль в сердце и пробудило как настороженность, так и интригу.

— Кто ты?

Гайя лишь мельком взглянула на Саймона, но не задержала на нем взгляда. Ее глаза тут же скользнули в сторону и остановились на Калии, стонущей рядом с ним. Лицо Гайи почернело, как только ее глаза наткнулись на Калию, мокрой от пота, с влажными волосами, беспорядочно разбросанными по аккуратному лбу.

-Калия.-

С удивленным и сбитым с толку выражением на лице Гайя бросилась к Калии, но ее остановили, не позволив приблизиться к ней.

Пам!

Прозрачный барьер окружал кровать, на которой лежала Калия. Саймон, установивший его, снова спросил Гайю, стоя за барьером.

— …Я спросил, кто ты.

Бум! Бум! Бум!

Нетерпеливая Гайя в исступлении начала стучать в прозрачный барьер, стоявший у нее на пути.

-Нет времени, ну же. Быстрее! Открой!-

Она возмущалась, требуя, чтобы ее впустили, но Саймону было не так-то легко это сделать.

Фея.

Она определенно была феей.

Внешне она была удивительно похожа на Калию, но, несомненно, была другим человеком.

Если бы Калия была в обычном состоянии, он не был бы так бдителен. Она была достаточно сильной, чтобы ему не нужно было ее защищать. Но теперь у Калии в животе боролся ребенок, и она даже не могла толком открыть глаз. Когда она была настолько ослаблена, он должен был защищать такую ​​Калию.

«….Я должен быть осторожен во всем.»

Рождение ребенка могло очень легко сопровождаться жизнью и смертью, поэтому у Саймона не было другого выбора, кроме как быть сверхбдительным. Потому что это была его Калия, а не кто-то другой.

Бум! Бум! Бум!

Гайя в отчаянии кусала губу и без конца стучала по барьеру. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла произнести ни звука.

— Ты собираешься отвечать или…?

-Этот ребенок моя, Гайи, дочь.-

И тогда.

Откуда-то раздался тяжелый электрический звук колокольчика, и внезапно комната наполнилась невероятным присутствием и залилась светом. Это была всего одна или две секунды излучения, но свет от этого существа был достаточно велик, чтобы окрасить всю комнату в белый цвет.

Мощная сила природного мира была сосредоточена в этом льющемся свете. Несмотря на то, что это длилось всего несколько коротких секунд, Саймон мог ощутить огромную силу своего противника, заключенную в этом свете.

Она была действительно ошеломляющей.

Каким бы он ни был волшебником, достигшим черты просветления, он не мог сравниться с сущностью природы.

В этом свете сейчас была такая сила.

«Сила нашего происхождения.» (п/п: скорее всего имеется в виду сила того, откуда берутся все существа в мире. Вот почему Саймон говорит «нашего», хотя они разные расы)

Он инстинктивно влил больше маны в барьер. Барьер был небольшим, ровно настолько, чтобы прикрыть кровать и Калию, так что он не истощал его сил; ему достаточно было увеличить выпущенную в него ману. Барьер, содержащий ману Саймона, излучал синий свет, блокируя силу природного мира.

Вскоре в центре комнаты материализовался огромный мужчина.

Серовато-белые волосы мягко колыхались в струящемся воздухе, а темно-зеленые глаза неведомой глубины смотрели на него. Он был человеком огромного присутствия и неподвластной времени внешности.

Мужчина, смотревший на Саймона, оглянулся и тихо вздохнул, словно встревоженный.

«Это уже превратится в беспорядок.»

Его внезапно окликнули во время встречи со старейшинами двенадцати лесов. Он покинул зал заседаний без единого слова объяснений, как только почувствовал силу призыва, так что старейшины, скорее всего, были очень удивлены. Среди них были и его первый и третий сын.

На браслете Амунтии, который был доверен Калии, было написано имя Гайи и его имя. Если вызывали Гайю, то, естественно, вызывали и его.

«Но я действительно не ожидал, что наступит день, когда этот ребенок воспользуется им…»

Калекшия, Король Фей, взглянул на Калию, которая лежала в постели и стонала. Она выглядела очень изможденной, обливаясь потом и сдерживая стоны. Его гладкий лоб нахмурился.

Он мог только догадываться, сколько боли она испытывала, судя по тому, насколько было искажено ее лицо, что резко контрастировало с ее собранным, спокойным и решительным лицом, которое он видел в лесу всего несколько дней назад. Он чувствовал странную тревогу, и приступы ее боли.

Как это описать… Это было очень огорчительно.

И это беспокоило его.

«Что случилось, что ты дошла до такого состояния?»

Какой смысл заставлять того, кто и так сталкивается с большим количеством невзгод и лишений, чем кто-либо другой, так сильно страдать?

Калекшия посмотрел на Саймона, словно возлагал на него за это ответственность. Точно так же Саймон смотрел в ответ на него жестким взглядом.

«Увы, для человека он человек доброй души», — заметил Король Фей, внимательно изучая другого.

Хотя встреча с Королем Фей была похожа на вход в царство богов, Саймон непоколебимо смотрел в ответ. Оба смотрели друг на друга острыми и полными энергии глазами.

— Вышел за пределы человеческого мира. Хм, ты достиг линии Просветления.

Свет естественного мира блестел в глазах короля, когда он, сузив глаза, рассматривал цвет души Саймона.

— Понятно. Смесь эльфийской крови.

Бум! Бум! Бум!

Звук стука прервал пристальные взгляды между королем и Саймоном, с интересом глядящих друг на друга. Звук мощных ударов по барьеру привлек внимание Калекшии, и он сосредоточился на дочери.

— О, Гайя… — простонал Калекшия, смотря на свою дочь.

Слабый туман поднимался от тела Гайи. Это был знак того, что частица души рассеивалась.

Печально вздохнув, Король Фей немедленно призвал свои силы. Небольшая комната быстро наполнилась силой мира природы. Тело Гайи, ставшее прозрачным и туманным, снова затвердело, когда ее душа обрела стабильность. Комната наполнилась свежим воздухом, любимым для фей. Фрагмент души, покинувший лес фей, был настолько нестабилен, что его нужно было восполнять силой, иначе он исчезнет навсегда.

Это было упрямство неразумного отца, потерявшего свою дочь.

Желание удержать часть своей дочери, даже если она была душой, которую едва можно было поддерживать, постоянно снабжая ее своей силой, и которая содержала всего несколько лет воспоминаний оригинала.

Калекшия посмотрел на ставшее стабильным тело Гайи и уставился на синий барьер, по которому она торопливо стучала.

— Что это за барьер?

— Я хотел бы сначала спросить тебя.

Саймон не особо отреагировал на подавляющее присутствие, просто нахмурился. Ему было все равно, кто перед ним. Единственное, о чем он заботился, это о том, причинят ли эти существа вред Калии или ему.

— Король Фей. Зачем ты проделал весь этот путь? — спросил Саймон спокойным, но холодным голосом, контролируя интенсивность своей маны, поддерживая барьер.

Король Фей наклонил голову, спокойно переводя взгляд с Саймона на Калию, которую он защищал позади себя.

— Мы пришли, чтобы помочь ребенку родить молодую жизнь, — хотя его голос был спокойным, его нахмуренный лоб, казалось, указывал на неприязнь к чему-то.

Каким образом Король Фей был связан с родами Калии?

Был ли Король Фей союзником Калии?

Будет ли «помощь», которую он окажет, действительно полезной?

Были ли за его «помощью» скрытые мотивы?

Саймон быстро обдумал сотни вариантов, его бдительность усилилась. В тишине в комнате нарастало напряжение.

Бум, бум, бум, бум!

Между тем, не обращая внимания на двоих позади нее, нетерпеливая Гайя продолжала торопливо бить синий барьер.

Именно тогда она, протестовавшая своим тихим голосом, закричала:

— …Быстрее! Давайте, у нее так будут проблемы. Она умрет!

Туман поднялся от ее тела, когда ее громкий, высокий голос разнесся по комнате. Это было потому, что она внезапно выжала свою силу, чтобы высказаться вслух.

Король, увидев, как фрагмент ее души рассыпался по воздуху прямо у него на глазах, поспешно произнес заклинание. Душа, которая собиралась рассеяться, собралась обратно в ее тело.

— Наверное, у нас действительно нет времени, — раздраженно пробормотал король и уставился на Саймона.

Ха. «Что, черт возьми, здесь происходит?» Разочарованно вздохнув, Саймон сжал кулаки, пытаясь оценить, сможет ли он сдержать Короля Фей, если что-то случится.

Строго говоря, это было невозможно. Но черт возьми! Какая польза от осознания невозможного? Главное было не в том, сможет ли он это сделать, а в том, что он должен был это сделать.

Саймон подавил свою нервозность и спросил Короля Фей:

— Что ты имеешь в виду под смертью? Пока ты не расскажешь мне подробности, я не могу этого допустить.

— Осторожность — это хорошо. Но ты также должен уметь принимать решения в экстренных случаях, волшебник.

— Мне нужно знать, это срочное. Я не хочу рисковать ее жизнью.

— Хорошо. Сила природного мира необходима для того, чтобы дитя вышло из чрева этого ребенка. Если эта потребность не будет удовлетворена, дитя умрет, а мать пострадает. Ты поймешь, если понаблюдаешь за ситуацией.

Глядя на него, рука Короля Фей потянулась к барьеру, созданному Саймоном. Сила, выпущенная королем, обернулась вокруг барьера и ярко засияла пятью цветами, давя на силу Саймона. Он намеревался насильно разрушить барьер.

Саймон увеличил свою силу, черпая из ядра ману. Когда кто-то накапливал определенное количество маны, даже у людей могло появиться ядро ​​​​маны. Как и сердце дракона, ядро ​​маны могло накапливать ману бесконечно.

Вшух!

Увидев, что магия Саймона способна противостоять силе природы, Калекшия посмотрел на него с изумлением.

— Ты очень талантливый ребенок. Такой чистой маны я не чувствовал со времен Исаака. Кажется, что впервые после Исаака я почувствовал такую ​​чистую силу.

Даже с комплиментом, пробормотанным заинтересованным Королем Фей, единственным интересом Саймона была Калия.

— Могу я доверять тебе? — его лицо выражало спокойное высокомерие, которое без страха реагировало даже перед лицом бушующей силы.

Но Калекшии не нравилось такое высокомерие. Потому что все те, кто произвел неожиданные изменения в мире, были высокомерны.

— Ты высокомерный ребенок. Ты не обязаны в это верить, если не хочешь. Ты просто должен сдаться.

Тем не менее, сила Калекшии, давившая на барьер, не ослабевала. Скорее, он приложил еще большую силу, чтобы разломать его.