Начало после конца Глава 287.2

Всю свою жизнь - то есть мою вторую жизнь – я был окружен артефактами джиннов: Ксайрусом, замком, телепортационной сетью...после собственной реинкарнации я принял всё это как нормальное явление, никогда не задумываясь о том, чтобы задавать вопросы древним магам об их достижениях или приложении каких-либо усилий, чтобы узнать о них больше. Может это как раз то, чего мне не хватает сейчас?

Способы, которыми джинны передавали свои знания, были намного сложнее, чем информация из учебников или от наставников. Даже когда им угрожало истребление, они не могли научить клан Индрата своим секретам, потому что драконы не могли учиться так, как это делали джинны. Я исчерпал возможности своего текущего метода. Трудно было признать, но без свежего взгляда я не смог бы узнать, чему меня пытается научить краеугольный камень.

Применяя мысленную практику, которую я изучил как король Грей, я начал категоризировать всё, что знал о джиннах и эфире. Я продумывал каждый урок, полученный от леди Майр, Сильвии и старейшины Ринии. Я пережил свои битвы со слугами и Скитчами, а также с эфирными тварями в реликтомах. Я позволил мыслям воспроизвести сообщение Сильвии и вспомнил текст проекции джинна. Проблема была в том, что я просто не знал достаточно о реликвиях или о том, как джинны их использовали. Хотя я многому научился с тех пор, как проснулся в реликтомах, моё знакомство с реликвиями было ограничено временем, проведённым в краеугольном камне, и у меня была мёртвая реликвия, наполовину забытая в моей руне хранения.

Я вытащил мёртвую реликвию, которую приобрел в Мейрине, и начал осматривать тёмный, невзрачный камень, но лишь мгновение спустя моё внимание привлёк звук шагов, эхом разносящихся по холлу, и движущихся ко мне. Я поднял глаза и увидел приближающегося Хэдрига, его уверенная походка и уравновешенность выражали утончённое чувство изящества, несмотря на его измождённые потрескавшиеся губы и впалые щеки. Вспомнив, насколько ценна для алакрийцев даже мёртвая реликвия, я быстро спрятал несуразный камень подальше.

- Я не думал, что ты относишься к тому типу людей, которые носят с собой мёртвую реликвию, - сказал зеленоволосый восходящий, приподняв бровь с намёком на осуждение в голосе.

- Это кровная реликвия или что-то, что ты используешь, чтобы очаровать знатных богачей?

Я закатил глаза.

- Д-да...это то, что я использую, чтобы соблазнить всех привлекательных женщин, с которыми я сталкиваюсь.

- Если предположить, что твоей внешности недостаточно? - добавил он с мягким смешком.

- Это комплимент или осуждение? Не могу понять, - сказал я, не зная, развеселило меня или раздражило его вмешательство.

Хэдриг сел в нескольких футах от меня, не проявляя интереса к якобы редкому и дорогому древнему артефакту, который я держал в руке.

- Я признаю, что объективно черты лица могут привлечь внимание. Но это не всегда хорошо, - заметил он, прежде чем прокашляться, - как бы то ни было, сейчас у нас тяжёлое время.

Я потер затекшую шею, глядя в сторону Хэдрига.

- Я…

- Ты был прав. Думаю, ты хорошо со всем этим справился.

Хэдриг протянул руку, заколебался, затем похлопал меня по плечу.

- Во всяком случае, похоже, я помешал. Мои извинения.

Я покачал головой.

- Всё нормально. Мне нужно было отвлечься.

- Эзра, вероятно, с этим не согласился бы, - ответил Хэдриг, поднимаясь на ноги, уголки его губ изогнулись в улыбке, - удачи, Грей.

Хихикнув, я снова сосредоточил своё внимание на мёртвой реликвии в руке. За исключением пурпурного тумана эфира, окружающего его, камень был неприметным. Это был тип камня, который ребёнок может бездумно выбросить с дороги.

Я протолкнул эфир в мёртвую реликвию так же, как и с замковым камнем, но ничего не произошло. Затем я попытался вытянуть из него эфир, но тут же остановился. Я мог сказать, что в мёртвой реликвии всё ещё содержится очень мало эфира, и я не хотел слепо уничтожать его из-за такого ничтожного количества эфирной энергии.

Вздохнув, я взглянул на Хэдрига, который в медитативном состоянии сидел на скамейке у фонтана.

Взмахнув запястьем, я подбросил реликвию в воздух, глядя, как она поднимается вверх, пока почти не касаясь низкого потолка, а затем выхватил её из воздуха, когда она снова упала. Не имея больше соломинок, за которые можно было ухватиться, я сунул реликвию в карман, закрыл глаза и снова начал пополнять свой эфир.

Когда я в следующий раз пробился сквозь пурпурную стену в царство краеугольного камня, я сразу почувствовал, что что-то изменилось. Ранее завершённые формы всё ещё были там, отображая настоящее и прошлое в зеркальной комнате. Остальные геометрические фигуры – мои кусочки пазла разошлись в моё отсутствие.

Я не мог этого видеть, но был статический заряд, своего рода скрытая энергия, наполнявшая атмосферу. Я быстро собрал и отсортировал кусочки, надеясь, что ощущение, которое я испытал, было своего рода бессознательным пониманием, достигнутым моими усилиями пересмотреть мои собственные знания об эфире. Тем не менее, когда передо мной были обломки, я не почувствовал новой цели. Например, когда я следил за эфирными вибрациями, которые позволяли мне шагать в пространстве, я позволял своему разуму расфокусироваться и дрейфовать в следе электрического гула. Казалось, он заполнил пространство, заполнил весь мой разум, но было одно маленькое, непритязательное место, где он был более ясным, более присутствующим.

Используя эфир как пару щипцов, я потянулся к этому узлу и что-то вытащил. Мёртвая реликвия. Ошеломлённый, я смотрел, как обычный камень плывёт по воздуху, как и другие формы, которые я здесь нашёл. Инстинктивно я вдавил в него эфир, как я пытался, сидя в темноте в зале зеркал. Тусклая шероховатая поверхность камня раскололась, как будто по нему ударили молотком, открыв сияющий алмаз, горящий белым светом.

Алмаз растворился, распространив своё сияние по царству замкового камня. Чего бы ни касался свет, я чувствовал тупую боль от внезапного роста, как будто мой разум расширялся, чтобы сдержать его.

Поле геометрических фигур, казалось, поглощало свет, раскалённое добела, и внезапно я всё понял. Точно так же, как когда я строил куб, который стал окном в настоящее, части практически представлялись мне, и я быстро начал складывать их вместе. В моём волнении и эйфорическом порыве понимания я почти пропустил это. В моей голове прозвенел тревожный звонок, и я сосредоточился на кубе.

В зеркальной комнате царил хаос. Калон изо всех сил пытался отбиться от Ады, которая освободилась от своих оков. Она царапала и кусала его с яростной варварской силой, но он двигался так, словно боялся её ранить. Хэдриг выполз из фонтана, двигаясь медленно, словно его по голове ударили. Струйка крови из его уха разлилась в воду и краснела на его щеке и шее. Ближайшие к Хэдригу и фонтану зеркала были почти все разбиты, открывая теперь только пустоту за ними.

Эзра бежал по холлу, волоча за собой труп Риа. Реджиса нигде не было. Отказавшись от всех мыслей о завершении додекаэдра, я попытался открыть глаза, чтобы покинуть царство краеугольного камня, но у меня ничего не вышло. Всякий раз, когда я приближался к дымчато-пурпурной преграде, моё сознание возвращалось к незавершённой головоломке, выжидательно парящей среди поля геометрических фигур, ожидающих своей очереди.

Чёрт! Через все грани куба Хэдриг неуклюже выкатился из фонтана и, вскочив на ноги, кинулся к Эзре. Молодой восходящий отдёрнул руку, словно собираясь метнуть копьё в зеленоволосого восходящего, и Хэдриг бросился на землю, но это был обман. Уловка дала Эзре время, необходимое для того, чтобы протащить тело Риа остаток пути к зеркалу рогатого восходящего.

Сердце моё содрогнулось, когда я увидел, как он дёрнул тело и прижал мёртвую руку к холодной поверхности зеркала. В отчаянии я снова начал складывать кусочки головоломки, двигаясь настолько быстро, насколько позволяли мои эфирные манипуляции. В то же время я следил за битвой, происходящей за пределами краеугольного камня.

В зеркале восходящий злобно ухмылялся. А потом он ушёл, а пурпурный туман стал сочиться из зеркала и потёк в Риа, точно так же, как когда Ада коснулась своего собственного отражения. Глаза Риа распахнулись, и две чёрные пустоты уставились на Эзру. Одной рукой мальчишка отбивался от Хэдрига своим копьём, а другую руку протянул Риа. Когда она взяла его руку, Эзра вздрогнул, практически дернувшись от неё, но опухшая, мёртвая рука Риа сжалась вокруг его руки, пока не стало казаться, будто его кости затрещали. Хэдриг бросился вперёд, схватил копьё и толкнул его взад и вперед, ударив Эзру древком под подбородок и отбросив его назад от тела Риа.

Произошёл взрыв энергии от Эзры, который оттолкнул Хэдрига и разбил несколько ближайших зеркал. Все три фигуры мгновение лежали ничком на каменном полу. Риа, или Мителиас в её теле, пошевелилась первой. Когда она перевернулась и начала подниматься, плоть вокруг отрезанной культи ноги начала пузыриться и расти, образуя чёрную гангренозную булаву на ступне. Рядом с ней Эзра начал содрогаться от боли. На его теле появились чёрные нарывы, кожа вокруг них становилась серой. Его лицо исказилось в мучительном, испуганном крике, когда чумные наросты быстро поглотили его тело… пока не осталось ничего, кроме искривлённой шишки в форме Эзры.

И всё же, несмотря на весь хаос, Реджиса нигде не было. Пока всё это происходило, я лихорадочно работал, чтобы закончить додекаэдр, не зная, что именно произойдёт, когда он будет завершён. Я знал, что не смогу уйти, пока не закончу головоломку; я только надеялся, что успею к остальным.

Внезапно Калон пролетел мимо Хэдрига, его копьё пылало впереди него. Увернувшись от атаки, Мителиас в теле Риа поднялся на ноги с копьём Эзры в руке и сразу обрушил шквал ударов, заставив Калона снова упасть в бездну, защищаясь. Он, казалось, едва смог избежать молниеносной атаки. Мителиас продолжал давить на Калона, но это заставило Хэдрига отступить. Независимо от того, потерял ли он из виду зеленоволосого восходящего или обесценил способности Хэдрига, Мителиас был полностью сосредоточен на последнем из Гранбелей, когда Хэдриг нанёс удар. Тонкий клинок пробил спину Мителиаса чуть левее его позвоночника, а затем разорвал его бок, наполовину рассёк его туловище чуть ниже рёбер и оставил ужасную зияющую рану.

Однако прежде, чем я успел хоть немного порадоваться, плоть снова закипела, и на ране образовался твёрдый чёрный шрам. Вращаясь, Мителиас нанёс удар по лодыжкам Хэдрига острием лезвия копья. Импульс удара копья пронёсся его по его телу, целясь прямо в сердце, Хэдриг едва успел парировать.

В области краеугольного камня последние части додекаэдра медленно становились на свои места, но я был отвлечён сценой, разыгравшейся на одной из сторон пирамиды, которая показывала недавнее прошлое. Казалось, что он догоняет настоящее и теперь показывает то, что произошло всего несколько минут назад. Там Эзра расхаживал взад и вперёд по холлу, Реджис крался за ним, как смертоносная тень. У мальчишки был нервный взгляд, он смотрел куда-то украдкой: его руки дрожали, и он продолжал оглядываться, как будто ожидал нападения в любой момент. Хэдриг сидел на краю фонтана, его ноги были погружены в солёную воду.

Калон проверял привязки на фальшивой Аде, что нам приходилось делать часто, чтобы фантом не повредил тело Ады. Когда Эзра подошёл к фонтану, его нервозность сменилась мрачной решимостью. Он внезапно сделал резкий шаг в сторону и активировал свой гребень. Моё сердце заколотилось, когда из него вырвался взрыв, ударив Хэдрига головой о край фонтана. Калона отбросило назад, так что я больше не мог его видеть, и даже Аду сильно дернуло в своих наручниках. Зеркала вокруг Эзры разлетелись вдребезги, и, к моему ужасу, Реджиса выбросило через открытую раму, и он исчез в пустоте на другой стороне.