Начало после конца Глава 288

Нет, - подумал я, сердце моё колотилось так, что подступило к горлу. Это невозможно. Взрыв сломал ближайшие скамейки и подтолкнул Аду достаточно сильно, чтобы ослабить её путы, и она быстро вырвалась.

Моё внимание снова было обращено на додекаэдр, последняя его часть встала на место. Как и раньше, он мерцал и светился, очертания отдельных частей, которые я использовал для завершения головоломки, исчезли и образовали твёрдую фиругу.

В данный момент Хэдриг и Калон действовали в едином ритме, работая вместе, чтобы держать Мителиаса в оборонительном режиме, но каждый раз, когда они наносили ему удар, рана мгновенно закрывалась. Половина тела Риа была покрыта шершавыми наростами, однако ни Хэдриг, ни Калон не избежали травм.

Калон буквально истекал кровью от раны на ноге, а Хэдриг, похоже, прижал рукоять копья к своей щеке, которая распухла и уже меняла цвет. Наконец, слепящее мерцание на гранях додекаэдра сгладилось и перестало двигаться, и каждая грань отображала отдельное движущееся изображение. В одном зеркальный зал был полностью уничтожен. Весь торец зала был выжжен, его почерневшие края смотрели прямо в пустоту!

Каждое зеркало было разбито, большинство рам сгорело. В комнате не было никаких признаков жизни. На другой грани додекаэдра я увидел себя стоящим с Хэдригом и Адой, которые яростно кричали, когда мы проталкивали останки Эзры через пустую зеркальную раму. Зал был обожжён и взорван, фонтан был пуст, многие зеркала разбиты, но в целом он сохранился.

Хэдриг заключил девушку в нежные объятия, я повернулся и пошёл прочь. Мои глаза привлекло третье изображение Мителиаса в теле Риа, идущее ко мне через зеркальный зал. Позади Калона и Хэдрига полностью поглотили тёмные нарывы; они явно были мертвы. Ада лежала рядом со мной без сознания. Мителиас наклонился над ней и прижал почерневшую руку к её щеке.

Я отвернулся, толкая эфир в додекаэдр, чтобы он закрутился, убирая ужасный образ с поля моего зрения. Вращающийся додекаэдр открывал различные образы. Некоторые были вариациями того, что я уже видел, но одна особенно привлекла моё внимание. В ней я увидел, как активирую божественную руну, которая светилась золотом сквозь мою одежду. Фиолетовые частички эфира кружились и кружились по комнате, как семена одуванчика, и всё, к чему они прикасались, светилось эфирной энергией.

Я с трепетом наблюдал, как зеркала починились у меня на глазах, и части фонтана снова слились воедино, как будто время перематывалось обратно, дым и пар воздуха буквально сливались, превращая камень и воду. Когда фиолетовые пылинки приземлились на Эзру, нарывы начали уменьшаться, отступая, пока не исчезли полностью.

Молодой восходящий ахнул, и его глаза распахнулись. Он был жив! Незадолго до того, как стекло разбитого зеркала, через которое был брошен Калон, вернулось на место, Калон сам проплыл сквозь него, мягко приземлившись на землю в зале зеркал. Раны, полученные им в битве с Мителиасом, зажили; даже повреждения его одежды и доспехов исчезли. Испуганное, убитое горем изображение Ады в её зеркале растворилось в розоватом дыме, который вылился из зеркала, затем целенаправленно двинулся через зал, пока не нашел её бессознательное тело, вернув его себе.

Там, где пол зала был больше всего повреждён и сожжен, пепел начал кружиться, создавая миниатюрный циклон. Когда пепел конденсировался, фигура начала обретать форму. Тело Риа, всё ещё лишённое одной ступни, висело в воздухе, безжизненное, как тряпичная кукла. Затем обглоданная кожа её стопы начала отрастать, заживая на моих глазах. Когда её веки приоткрылись, она в замешательстве и страхе оглядела теперь уже нетронутый зал, прежде чем спуститься на землю, где её быстро обняла Ада.

Хотя видения прошлого и настоящего предполагали возможность того, что третья головоломка может показать видения будущего, я не осмеливался надеяться, что это возможно, но всё же я наблюдал за событиями, которые ещё не произошли. Каждая грань додекаэдра, казалось, показывала разное потенциальное будущее, некоторые показывали нашу неудачу, правда, но был, по крайней мере, шанс, что мы сможем победить кровожадного Вритру и выбраться из зала зеркал. Тем не менее, страх кипел в моём животе от того, что я видел или не видел…

Реджиса нигде не было, ни в одном из будущих, которые я мог видеть, даже в том, в котором я каким-то образом смог вернуть мёртвых. Что это за сила? - подумал я, всё ещё наблюдая за потенциальным будущим, играющим на гранях додекаэдра. Это казалось слишком невероятным, чтобы быть возможным. Было ли это аспектом Жизни? Способ вернуть мёртвых к жизни… нет, подумал я, это больше похоже на аспект Времени.

Это было похоже на то, как эфир повернул время вспять во всём, чего бы он ни касался, устраняя урон, нанесённый стеклу, камню или плоти. Во мне нахлынуло возбуждение. Это возможно! Это была сила, которая мне нужна, чтобы победить и положить конец войне с Алакрией. И не только это, я мог исправить урон, нанесённый Агроной. Я мог бы спасти всех: Бунда, Синтию, Адама, Сильвию…моего отца. Я мог бы вернуть их всех.

Когда додекаэдр вращался, панель, на которой Хэдриг, Ада и я стояли одни среди обломков зала, снова появилась в поле зрения. В той версии будущего я начал использовать эфир на любых зеркалах, которые всё ещё были целы и в которых были пленены восходящие. Как и в другом видении, трещины и сколы в зеркалах начали исчезать, как будто они сами себя исправляли. Затем один за другим восходящие исчезли. Когда все они были освобождены из своих темниц, свет в комнате слегка сместился, приняв более тёплый оттенок, и в одной из пустых рам появился портал.

Однако в этой версии будущего остальные остались мёртвыми.

Почему? В чём разница между этими двумя видениями будущего? Что мне нужно сделать?

Затем образы прошлого, настоящего и будущего исчезли, и три фигуры, которые я построил в области краеугольного камня, начали растворяться в потоках пурпурного песка, которые кружились вокруг меня от порывов ветра, которого я не чувствовал. Вскоре я смотрел сквозь глаз эфирного торнадо, и пронизывающий ветер и грубый песок царапали все слои моего разума.

Слишком рано! - подумал я, меня охватила паника. Я ещё не понял! Боль и давление нарастали и продолжали нарастать, пока я не был уверен, что буря разорвёт мой разум на части, вырвет сознание из моего тела и бросит его в пустоту...

Затем ветер исчез. Вместо резкой, разрывающей боли я ощутил чувство свежести и спокойствия, как будто я только что вышел из прохладного душа в жаркий летний день. Я открыл глаза. Моё душевное очищение было настолько полным, что на мгновение я забыл, что происходит вокруг меня.

-Артур!

Потребовалось мгновение, чтобы голос Реджиса проник сквозь моё туманное сознание. Из прошлого, настоящего или будущего? Мне казалось, что само время бессмысленно, и я смутно задавался вопросом, так ли чувствуют себя захваченные восходящие создания в своих зеркалах. Застрявшие восходящие…эта мысль не давала мне покоя. Я видел их в видении будущего…или это было уже настоящим? А потом был восходящий из крови Вритры, Мителиас…он уже сбежал или сбежит? Этого я не знал.

Комната задрожала, когда напротив фонтана Калон выпустил своё заклинание гальванической энергии, искрящаяся энергия поразила Мителиаса сразу с нескольких углов, чуть не сожгла тело Риа в пепел и оставила зазубренные огненные остаточные изображения на моей сетчатке. Я быстро моргнул, чувствуя, что должен что-то делать, дабы преодолеть путаницу. Калон прыгнул на Мителиаса, пытаясь использовать последствия своей катастрофической атаки, чтобы вонзить горящее копьё в сердце восходящего крови Вритры. В тот же момент Хэдриг снизился, стремясь оторвать ногу Мителиаса до колена. И ему это удалось.

Плоть вокруг его колена вздулась, а затем затвердела, заключив меч Хэдрига в узел из узловатой чёрной ткани. В руках Мителиаса копьё Эзры взмахнуло с силой тарана, подхватило Калона в воздухе и отбросило его в сторону, как жука. Прилив адреналина ударил меня, как молния, когда я наблюдал, как Калон летит в сторону, ударяется о раму одного из зеркал и летит в пустоту.

Он исчез. Лицо Риа ухмылялось Хэдригу.

- Как будто ты, мелкий подонок, действительно мог дать мне отпор... – выскользнули из её окоченелых почерневших губ слова, звучание совершенно не походило на голос Риа.

- Ты даже не можешь осознать той чести, которую я тебе оказываю. В моё время только величайшие воины умирали от моей руки…

- Артур! - снова воскликнул Реджис в моей голове. Я понял, что он был внутри меня. Я чувствовал его ослабленное присутствие, его разум, его дикую панику. И я чувствовал, как руна Разрушения бушует, как лесной пожар, умоляя о том, чтобы её развязать, сжечь последние мои смятения и неуверенность.

Передо мной Мителиас небрежно наклонился к Хэдригу, который попытался отбросить его, но поскользнулся в крови и с кряхтением ударился об землю. Ветеран восходящих казался спокойным даже перед лицом верной смерти. Когда раздутые, опухшие белые пальцы потянулись к моему другу, я поднял руку и призвал фиолетовое пламя. Голова Мителиаса резко повернулась, когда он почувствовал мою силу, и с удивительной скоростью он взвёл копье назад и выпустил его, словно ракету, направляя его прямо мне в горло. Копьё, казалось, замедлилось, пока не стало похоже, будто оно висит в воздухе.

Мёртвое лицо Риа было искажено ненавистным рычанием, неподвижным, как на картине. Хэдриг лежал на спине у ног Мителиаса, подняв одну руку, чтобы отразить удар, направленный на меня.

Я увидел сеть эфирных вибраций между Мителиасом и мной; всё, что мне нужно было сделать, это сосредоточиться на них и активировать мою руну, и я смог пройти через вибрации с помощью Божественного Шага, появляющегося между Хэдригом и Мителиасом, сила Разрушения всё ещё содержалась в моей руке.

Мир снова пришёл в движение, и я смотрел, как копьё летит вдаль. Глаза Мителиаса расширились от удивления, всё ещё сосредоточив внимание на том месте, где я был всего лишь мгновение назад, прежде чем повернуться со скоростью летящего лезвия. Его рука протянулась ко мне, как остриё отравленного кинжала. Но этого было недостаточно.

- Гореть, - скомандовал я, и голодное пламя вырвалось из моего кулака веером чистого фиолетового разрушения, подпитываемого моим эфиром. Разрушение охватило тело Риа, отбросив кричащего Мителиаса. Он перекатился и ударил по огню, и его сила заставила твёрдую черную оболочку начать формироваться вокруг тела. Даже когда он горел, он продолжал кричать:

- Я, Мителиас Дрездиум – сын Правителей, и я - отказываюсь...

- Умри, - холодно сказал я.

Пурпурный огонь поглотил как шершавые чёрные комочки, так и бледную мёртвую плоть, уничтожив тело быстрее, чем способность Мителиаса могла его восстановить. Наблюдая за тем, как тело доброй девушки – девушки, которая принесла на восхождение сладости вместо пайка – распадается, я чувствовал только прилив силы и осознание того, что с Разрушением я могу победить всё.

Даже Агрона не сможет противостоять такой грубой разрушительной силе. Разрушение продолжалось до тех пор, пока не осталось даже пепла, но, когда тело Риа исчезло, Разрушение осталось. Я почувствовал притяжение силы, жаждущей большего. Я сжал кулаки и стиснул зубы, пытаясь погасить оставшееся пламя, которое распространилось на каменный пол и быстро пожирало его вместе с большей частью моих запасов эфира.

Сгусток фиолетового огня вырвался из моей правой руки, вскипятил воду в фонтане и зажёг две сломанные скамейки. Вокруг меня плавали фиолетовые угли, и всё, к чему они прикасались, загоралось. Это было прекрасно…

Затем искра попала в ногу Хэдрига. Я знал, что он сгорит, как и всё остальное. Калон, Эзра, Риа, Ада…Хэдриг. Все они были сопутствующим ущербом, но их жизни были той ценой, которую мне пришлось заплатить, чтобы дойти до этого места. Нет! Я знал, что это неправильно. Это диктует Разрушение, а не я!

Я снова увидел будущее, свидетелем которого я был в додекаэдре: зал зеркал разрушен, от моих товарищей остался только пепел. Вот что случилось бы, если бы я не мог контролировать Разрушение. В конце концов, оно поглотит всё! Даже меня.

Чувствуя, что контроль ускользает от меня, зная, что Хэдриг сгорит в мгновение ока, если я ничего не сделаю, я крикнул Реджису:

- Мы должны исчерпать запасы эфира. Все!

Форма перчатки! В настоящее время! Реджис не колебался. Я протянул правую руку с Реджисом внутри неё, указывая сквозь одно из множества разбитых зеркал в сторону от Хэдрига, который выкрикивал моё имя, моля о помощи. Держа Реджиса в руке, чтобы вытащить эфир, я повернул Разрушение в нужном направлении и толкнул. Пурпурный огонь вырвался из меня, как адово пламя, и полился в темноту, где ему было нечего поглотить.

Всё дальше и дальше разрушительная энергия текла от меня. Я сжег её всю, каждую каплю эфира в моем теле. И когда я стал таким же сухим и пустым, как обесцвеченный на солнце череп, последний огонь замерцал и погас, больше не в силах извлекать руну Реджиса. Моя голова резко упала, но я вздохнул с облегчением, когда увидел, что Хэдриг снова встал на ноги, его броня обгорела, но в остальном он выглядел нетронутым. Потом мои колени подогнулись, и мир потемнел...