Игра в Карусели Глава 5: Рассказ об основателе

 

"Сколько у нас есть времени, прежде чем что-то произойдет?", - спросила Кимберли.

С появлением новых игроков мы знали, что скоро Карусель сделает что-то, чтобы привлечь их в линию Учебника Карусели. Меня и моих друзей ввели в сюжетную линию до того, как это смогло произойти, что позволило избежать процесса обучения. Однако в этот раз обучение было неизбежно.

"Дай-ка подумать, - сказал Антуан, занятый мысленными расчетами, - когда нас перехватили Артур и остальные после нашего прибытия, нам потребовался, наверное, час, чтобы попасть в Последнюю Соломинку 2. Я полагаю, что у нас есть больше времени. Ветераны не стали бы рисковать и слишком затягивать процесс. Так что, вероятно, у нас есть хотя бы немного времени".

"Это лучшее предположение, которое у нас есть", - сказал я. "В разделе Атласа, посвященном Учебнику, не говорится, сколько времени требуется, чтобы кто-то пришел за новичками, так что я полагаю, что это не то, что нам нужно знать. Мы также знаем, что в какой-то момент эти двое будут вынуждены ввязаться в сюжетную линию, так что нам лучше начать действовать в этом направлении".

С новыми игроками мы знали следующий шаг. Обучение. Учитывая то, через что мы прошли, было даже забавно, что есть учебник или что-то, что вызывает мурашки по спине. Было неприятно осознавать, что за все время, проведенное в "Карусели", мы только начали. Я не знаю, что мы найдем. Я был взволнован. Я боялся. Но в основном мне было любопытно.

Я стоял на крыльце. Ни у кого из нас не было большого багажа. Мы оставили его в лагере Дайер. Мне хотелось бы, чтобы мы могли как-то еще подготовиться к тому, что должно было произойти, но мы не могли.

Антуан вскочил на ноги и затряс руками, словно пытаясь вытрясти нервозность из своего тела. Кимберли стояла со сложенными руками, стараясь казаться маленькой.

"Надеюсь, вы готовы к этому", - сказала Дина, она выглядела взволнованной и напряженной. "У нас только одна попытка. Никто не сможет нам помочь".

Мне хотелось, чтобы она хотя бы сделала вид, что не в восторге.

"Мне нужно разложить еду для собак", - сказал Бобби. "Я думаю, нас может не быть несколько дней, верно? Диггеру много не надо, он совсем маленький. Баркли нужен специальный корм для его шерсти, но его почти не осталось. Жаль, что у нас нет больше времени".

Он направился к загонам для собак, чтобы подготовить их всех.

"Подожди, - сказала Кимберли, когда он ушел, - а разве после нашего ухода весь пансион не обнулится? Разве выкладывание еды поможет?"

Я пожал плечами. Я не собирался его останавливать.

"Просто позвольте ему сделать это", - сказал я.

"Я понесу Атлас", - сказал Антуан, запихивая его в вещевой мешок, который я для него нашел. Это было самое надежное место для него, хотя книга весила не так много, что я не был уверен, что магия багажных бирок сможет защитить ее. Они были сконструированы таким образом, что их можно было складывать в стопку, чтобы сумка могла выдерживать все больший и больший вес. Если учесть книгу и биту, то, возможно, он уже превысил лимит в десять фунтов.

"Все в порядке?", - спросил Антуан.

"Я.…" начал было говорить Айзек, но тут же потерял нить разговора.

И он, и его сестра все еще находились в шоке, а теперь мы выталкивали их за дверь.

Я просто хотел вывести их отсюда и отправиться в город, пока они не попытались сбежать, как это сделала Жанетт, когда мы приехали.

 

***

 

"Вам помочь с сумками?", - спросил я, когда Айзек и Кэсси начали собирать свои вещи.

Айзек покачал головой и стал выходить к дороге. Мне было трудно понять его психическое состояние, но ни один из вариантов не казался мне хорошим. Он был либо напуган, либо параноик, либо зол, либо все вышеперечисленное.

"Я в порядке", - мягко сказала Кэсси. Ей все еще было тяжело. "Я пришла налегке".

Я начал идти к дороге, по которой шли остальные. Я остановился.

"Это нормально - бояться", - сказал я. "Плохое может случиться, но ты можешь работать и планировать. Мы можем идти дальше".

Это не я должен был пытаться кого-то успокоить. Моим главным достижением в жизни было научиться ничего не чувствовать. Я не знал, что сказать.

"Когда вы все сказали, что мы должны умереть...", - начала она.

Я подумал о том, как Артур отнесся к этой теме, когда мы туда приехали - и он, и Адалин. Они не пытались уверить нас, что мы выживем. Они не давали нам ложной надежды, за которую можно было бы ухватиться.

"Рано или поздно вы умрете в сюжете. Это больно, и это остается с вами", - сказал я. "К этому никогда не привыкаешь, но меньше колеблешься. Мне жаль".

Это не очень-то подняло ее настроение. Она убрала часть темных волос с глаз, а затем начала идти вперед.

Мне хотелось, чтобы у меня были для нее новости получше.

Мы вышли на дорогу. Остальные ждали.

Бобби шел рядом с четырьмя собаками. Когда он переступил порог, отделяющий пансион от дороги, собаки остановились, сели и стали наблюдать за ним. Когда он заметил это, то оглянулся на них с выражением поражения на лице. Возможно, он надеялся, что они последуют за ним дальше в Карусель.

Они были НПС и имели свои сценарии и правила. Конечно, я понятия не имел, как выглядит сценарий собаки. Как бы он ни выглядел, он предписывал им не покидать место действия их истории.

"Ну что, пойдем", - сказал Антуан, когда мы ничего не увидели вдалеке.

И мы пошли.

Второй раз в жизни я шел по Олд Хилл Роуд в сторону Карусели. День был уже более поздний, чем в первый раз. Темнота наступала быстро.

Мы шутили, что Карусель нас забыла. Конечно, в наших голосах звучала тень надежды.

Но когда наконец наступила ночь, мы увидели огни.

Два огненных шара плыли к нам по большому участку дороги. Я проверил и перепроверил, что это не предзнаменование.

Только когда огни приблизились, мы услышали вдалеке стук копыт и шум колес.

Когда мы подождали еще немного, то увидели, что плавающие огни - это фонари, прикрепленные к передней части большой черной кареты, которую тянули две черные лошади. За лошадьми сидел молодой человек в викторианской одежде, включая шляпу. Одежда на нем была, конечно же, черная.

При его приближении мы отошли к обочине. Я непроизвольно затаил дыхание.

Когда карета подъехала к нам, молодой человек сказал: "Добро пожаловать, дорогие путешественники, в ворота..."

Проезжая мимо нас, он не успел остановить лошадей. "Стоять", - громко сказал он, натягивая поводья, чтобы остановить лошадей. Он оглянулся на нас. "Извините. Секунду."

Он встал, повернулся к нам и нервно сказал: "Добро пожаловать, дорогие путешественники, в ворота "Карусели". Я - ваш скромный проводник сквозь завесы реальности и фантазии, возница, сопровождающий вас на празднование столетия. Прошу вас войти в мою карету и оставить свое неверие позади".

Он спрыгнул с водительского сиденья кареты и открыл дверцу.

"Теперь вы должны войти", - сказал он. "Подождите, вы не гости? Мне положено принимать только гостей. Извините, я в первый раз".

Он был молод. Наверное, подросток. Он был худощав, с прыщами, которые были замазаны тусклой белой краской, чтобы его лицо выделялось на фоне ночного неба. На красных обоях он был простым НПС по имени Кенни Патчер.

"Мы гости", - сказал Антуан.

"Хорошо", - сказал Кенни, снимая шляпу и кланяясь. "Празднование столетия начнется только завтра, но мы слышали, что некоторые люди придут раньше. Это, должно быть, вы. Прогулка на карете бесплатна, если вам интересно".

Вот и все. Мы все посмотрели друг на друга. Антуан сел первым. Остальные последовали за ним. Это была высокая ступенька. К тому времени, когда Антуан, Кимберли и я забрались в карету, Кенни вспомнил, что там есть ступенька, которую он должен был опустить, чтобы помочь нам забраться в карету, и он бросился опускать ее остальным.

"Хорошо", - нервно сказал он. Он закрыл дверь и стал возиться с чем-то, чего я не мог разглядеть. Он снова забрался на место водителя. Там было прямоугольное отверстие, через которое мы могли видеть его сверху.

В карете было хорошо. Создавалось впечатление, что мы действительно совершаем небольшую веселую поездку на какой-нибудь фестиваль. Там было старинное устройство, похожее на старый радиоприемник с магнитофоном.

Кенни привез нас почти к самой парковке, чтобы найти место для разворота. Я наполовину ожидал, что Кэсси и Айзек уйдут, но они этого не сделали.

"Так, - сказал Кенни, повернув голову к нам, чтобы крикнуть, - раньше "Карусель" праздновала свое основание так называемым "Кануном Карусели". Это было много лет назад, еще до моего рождения. Для Гейстов это был большой праздник, потому что они все были увлечены шоу-бизнесом. Карлайл, сын основателя, записал эту историю для радио, но мы решили показать ее людям, приехавшим в Карусель в дни празднования столетия. Секундочку".

Когда колеса кареты загрохотали по гравийной дороге, молодой водитель с нервами, как натянутые струны, неуклюже протянул руку и поворотом ручки вызвал жизнь в старом магнитофоне. Звук прорезал помехи, и голос Карлайла Гейста заполнил пространство вокруг нас.

"Добрый вечер, мои уважаемые гости, - прозвучал голос Карлайла, его звонкий тембр окутал нас, словно плащ, - я приветствую вас на призрачном званом вечере нашей не совсем простой "Карусели". Я стою перед вами, хотя и всего лишь как голос из этой записи, чтобы стать вашим хозяином на этой жуткой прогулке в карете. Я расскажу историю, настолько леденящую душу, настолько пропитанную правдой, что она грозит заморозить до мозга костей и изменить ваше представление о царстве живых и мертвых. Это, конечно, при условии, что в историях, переданных моим отцом, есть хоть капля правды".

Его голос, прозвучавший из динамиков, был удивительно похож на голос хозяина-призрака из особняка с привидениями, глубокий и леденящий. Этот человек явно был артистом.

"Наша история разворачивается много десятилетий назад, окутанная непроницаемыми объятиями ушедшей эпохи, которую с тех пор поглотили туман времени и безвестность. Она начинается с моего прародителя, загадочного Бартоломью Гейста, который волею судьбы или удачи оказался на этой земле. Наследие это было необычным, полученным не от кровных родственников, а от пера банкира - загадочной фигуры по имени Сайлас Диркон, человека - если его вообще можно назвать человеком - само существование которого казалось бесплотным, как туман, стелющийся по болотам, когда день сменяется ночью."

При упоминании Сайласа Диркона мы с друзьями посмотрели друг на друга, подняв брови. Шоумен Сайлас?

"Общение с господином Дирконом было своеобразным. Они с моим отцом были чужими друг другу, их общение ограничивалось диковинным танцем чернил на бумаге и далеким, часто искаженным, обменом мнениями по телефонному проводу. Письма от г-на Диркона были написаны красноречивым, почти гипнотическим языком, а телефонные разговоры были пронизаны его голосом, который крутился и вертелся, как непредсказуемые ветры, и каждое слово было пронизано обещанием неизведанных чудес. Моего отца, чье сердце и разум всегда стремились к фантастическому, соблазнила загадка, которую таили в себе эти разговоры, и странная земля, которая казалась созревшей для захвата".

Сквозь смех Карлайла прорвался резкий треск, который, казалось, признавал абсурдность выстроенного им повествования.

"Если позволите мне внести долю цинизма, то, скорее всего, отца манил соблазн богатства, а не фантазия. Но, согласитесь, каждый человек вправе рассказывать историю своей жизни так, как он считает нужным. А рассказ моего отца всегда был пронизан оттенками таинственного, жизнь была полна неожиданных поворотов и захватывающих авантюр".

Пока карета катилась по гравийной дорожке, воздух стал пронизывающим и холодным, напоминая о том, что в этой части Карусели наступила осень.

"По прибытии отец увидел безымянный участок земли, представлявший собой не более чем разбросанные заброшенные усадьбы и россыпь унылых лавок, каждая из которых молчала как могила. Жуткая неподвижность наводила на мысль, что жителей забрала потусторонняя сила, оставив после себя застывший снимок их повседневного существования. Поля лежали под паром, нетронутые, если не считать призраков давно не убранного урожая".

Я плотнее закутался в толстовку, когда слова Карлайла нарисовали в моем воображении яркую и тревожную картину.

"Тишина здесь была вездесущей, настолько осязаемой, что, казалось, она прилипала к самой коже. В центре этой мрачной картины возвышалась недостроенная башня с часами, монолит, который с обвинительным видом наблюдал за происходящим, а его стрелки вечно указывали на час сверхъестественного. Именно в этой тишине мой отец увидел свою великую мечту - не карусель, украшенную позолоченными лошадьми и весельем ярмарочной музыки, а Карусель, которая станет прибежищем для душ всех мастей. Местом для воспевания не только возвышенного, но и гротеска, настоящей игровой площадкой для тех, у кого есть аппетит к необычному и потустороннему".

Еще один смех Карлайла, возможно, даже более сардонический, чем предыдущий, прорезал холодный воздух.

"Мой отец, непревзойденный шоумен, мог быть склонен к мрачному и драматическому, но он не был колдуном. Его переписка с господином Дирконом заронила семена его грандиозного видения. И хотя казалось, что здесь замешано какое-то архаичное колдовство, превращение города-призрака в шумный центр жизни было результатом чего-то гораздо более обыденного. Перспектива получить работу и мечта о собственной земле - вот те чары, которые притягивали к нам рабочих и их семьи. Они, как и вы сами в эту ночь, стали частью непреходящего наследия своеобразного и болезненного увлечения моей семьи".

Если верить этой истории, Карусель был городом-призраком до того, как Бартоломью Гейст выкупил его у банка. Интересно.

"И вот, из призрачной тишины, Карусель начала вращаться, ее паутина ловила всевозможные..."

Карета наехала на кочку. Магнитофон начал перематывать пленку на начало. Кенни быстро выключил его. "Ой, извините. Эта штука капризничает. Секунду". Он возился с ним за спиной, пытаясь заставить его продолжить воспроизведение.

"Это не твоя вина", - сказала Кимберли.

"Извини... о боже. Ладно, остальная часть истории - на витрине на городской площади, если хотите, прочитайте потом сами. Что-то о проклятии. Простите за... э-э... сбой. Вы не много пропустили. Город рос. Гейсты начали снимать здесь фильмы. Эта пленка была сделана до пожара. Ах да, пожар! Об этом тоже можно прочитать в городе".

Бедняга оцепенел от ужаса, увидев, что кассета не работает.

"Эта история - правда?", - спросил Бобби. "Действительно ли Бартоломью Гейст нашел первоначальный город заброшенным?"

"О, - сказал водитель, - я не знаю. Меня там не было. То есть, вы это знаете, извините. Никогда не задавался этим вопросом. Основателем города был Гейст. Так, по крайней мере, учат на уроках. Что было до этого я не знаю".

Он сделал секундную паузу. "Знаете, к югу от городской площади, рядом со старым поместьем Гейста, есть старое кладбище. Может быть, вы могли бы поискать там. Кто знает."

Как только он закончил говорить, я увидел, что на красных обоях что-то изменилось. Под разделом "В игре" появился совершенно новый раздел под названием: "Источники информации".

 

Источники информации

Рассказ основателя   Информационный стенд [!]   Кладбище в усадьбе Гейст [?]

 

http://tl.rulate.ru/book/89737/3413205