Избалованная жена Великого Секретаря Глава 127.2 . Свет очей

То, что Гу Янь дал Гу Цзяо, было плетеный браслет.

Это была вещь, которую он купил на свои с трудом заработанные деньги.

С того момента, как он отказался переезжать обратно в поместье маркиза, его отец лишил его ежемесячных денег, но Гу Цзяо давала ему карманные деньги каждый месяц. Однако он всегда чувствовал себя немного неловко, покупая подарок Гу Цзяо на серебро, которое она ему давала!

Поэтому он решил зарабатывать деньги самостоятельно!

У тетушки не было никакой работы, он не мог переписывать книги для шурина, и не умел вырезать по дереву для Гу Сяошуня, после долгих раздумий он решил остановиться на маленьком Цзин Куне.

Маленький Цзин Кун получал ежемесячную ренту в 30 таэлей серебра, он был маленьким местным богачом в их доме.

Гу Янь зарабатывал деньги следующим образом ...

Он кормил цыплят маленького Цзин Куна каждый день за пять медных монет!

Он выгуливал цыплят маленького Цзин Куна каждый день за пять медных монет!

Он убирал помет цыплят каждый день за пять медных монет!

Он расхваливал цыплят маленького Цзин Куна каждый день за десять медных монет!

За десять дней он заработал в общей сложности 250 медных монет.

Сначала ему приглянулось украшение для волос в форме цветка из жемчужин, но, к сожалению, у него не было достаточного количества медяков, чтобы купить его, поэтому он отступил от него и купил плетеный браслет с нанизанным нефритом.

Любой камень в его бывшем доме стоил больше, чем этот нефритовый камень, но ни на один из них он не заработал сам.

Гу Цзяо надела плетеный браслет. Он выглядел просто прекрасно.

Естественно, Гу Цзяо также приготовила подарок для Гу Яня, но он не стал открывать его на людях, а позже, вернувшись в свою комнату, он тайно открыл его в одиночестве!

Это заставило маленького Цзин Куна почувствовать, как кошки скребутся на душе. Он очень хотел узнать, какой подарок Цзяо Цзяо подарила Гу Яню!

«Тетушка, где твой подарок?» - спросил Гу Янь.

«У меня его нет!» - старушка отвернулась.

Гу Янь хмыкнул: «Я ясно видел, как ты что-то тайно делала каждый день!»

Гу Цзяо посмотрела на старушку.

Последняя с неохотным выражением лица достала кошелек, положила его на стол, подняла оба глаза к небу, не обращая внимания на присутствующих: «У меня плохо получилось!»

Гу Цзяо подняла кошелек.

Маленький Цзин Кун подошел посмотреть и удивленно сказал: «Ого! Тетушка! Ты смогла вышить уток!»

Каких еще уток?

Это не просто утки, а утки-мандаринки*!

Одна из них - твоя сестра! Другая - твой шурин! И пара маленьких утиных яиц ...... Нет, я имела в виду яйца утки-мандаринки!

Только посмотрите, как этот вонючий маленький монах увел весь смысл в сторону!

Старушке раньше не приходилось вышивать ничего подобного.

Тот факт, что ее вышитые уточки-мандаринки были хоть немного похожи на уток, было результатом того, что она тайно вышивала множество кошельков.

Старый кошелек Гу Цзяо и правда уже износился, и его следовало заменить на новый.

Старушка делала вид, что смотрит в окно, однако краем глаза следила за ее реакцией.

Гу Цзяо слегка улыбнулась и сказала: «Спасибо, тетушка».

Кошелек, сделанный старушкой, не был красивым, но он был очень практичным, с несколькими отделениями для серебряных монет разного номинала, кусочков серебра, медных монет и других мелких предметов. Кроме того, в нем было специальное секретное отделение.

Как она смогла додуматься до таких деталей?

Это показывало, как сильно старушка любила Гу Цзяо, а также ее дотошность в работе.

Яо Ши сшила по два комплекта одежды для каждого из двух своих детей.

После приезда в столицу, Гу Цзяо не нужно было ходить в горы рубить дрова, поэтому Яо Ши сшила ей комплект одежды, удобный для работы по дому, и еще один красивый и нарядный комплект, такой же, как у знатных молодых девушек в столице.

В дом также доставили и другие коробки с подарками, приготовленные маркизом Гу и другими братьями из поместья, но ни один из именинников не потрудился открыть их.

Наконец, настала очередь Сяо Люланя вручить свой подарок.

Все с нетерпением ждали этого.

На этот раз это не должны были быть кисть или бумага. На самом деле, вся семья уже примерно догадывалась, что это будет. Скорее всего это будут прописи для изучающих каллиграфию, не так ли?

В этот момент Сяо Люлань достал парчовую шкатулку.

Под нетерпеливыми взглядами всех Гу Цзяо открыла крышку шкатулки.

В результате там оказалась целая стопка каллиграфических прописей!!!

Гу Цзяо: «...»

Остальные: «...»

Однако это были не обычные каллиграфические прописи с иероглифами. В каждой прописи иероглифы складывались в стихотворение.

Гу Цзяо почувствовала, что стихи были написаны очень хорошо, хотя она и не могла понять, что они означают.

Она терпеливо перелистывала каждую каллиграфическую пропись, а Сяо Люлань, который не ожидал, что она будет делать это на публике, выглядел необъяснимо взволнованным.

Когда Гу Цзяо дошла до последней прописи, она была приятно удивлена, обнаружив, что шкатулка была сделана специально для этого предмета, а на ее дне лежала шпилька из белого нефрита с цветком магнолии.

Что?

Глаза Гу Цзяо стали круглыми.

Неужели этот невежественный и прямолинейно мыслящий парень, наконец-то, догадался подарить мне шпильку?

Гу Цзяо не знала, что эта шпилька также называлась шпилькой-зрелости. В государстве Чжао девушка достигала зрелости в 15 лет и была готова для замужества. В этот день старейшины семьи дарили девушке шпильку и совершали обряд инициации**, означающий, что она достигла возраста зрелости и была готова к замужеству.

Естественно, если девушка выходила замуж до достижения пятнадцатилетнего возраста, то в день свадьбы она дополнительно проходила и обряд инициации, что также означало, что она достигла возраста зрелости.

Когда Гу Цзяо выходила замуж, обряд инициации не проводился. Семья Гу не стала бы делать такое ради глупой девчонки, но Сяо Люлань всегда помнил об этом.

Когда Яо Ши увидела шпильку, которую зять подарил ее дочери, она сразу же поняла, в чем дело. Изначально она думала, что у ее дочери уже был обряд инициации, поэтому она отнеслась к сегодняшнему дню как к обычному дню рождения.

Ее зять был действительно заботлив.

Гу Цзяо также, наконец-то, поняла, почему этот парень не дарил ей шпильку раньше. Оказалось, что в то время шпилька была неуместным подарком.

Поскольку она не могла пользоваться шпилькой без обряда инициации!

Глаза Яо Ши внезапно покраснели, и она сказала: «Цзяо Цзяо, позволь мне уложить твои волосы».

Яо Ши и старушка собрали волосы Гу Цзяо в пучок, вставили шпильку, и Гу Цзяо на глазах у всех завершила обряд инициации.

Полумесяц медленно проявился на небе.

С шумных улиц доносился стук лошадиных копыт.

Гу Чанцин подстегнул коня и направился к тихому маленькому переулку. Он сошел с коня и повел его легким шагом.

Неосознанно он подошел к знакомому дому.

Ворота были приоткрыты, и изнутри время от времени доносились звуки женского и детского смеха, сопровождаемые голосами молодежи, - в воздухе витала счастливая атмосфера.

Гу Чанцин на мгновение задержался у ворот, но в итоге не вошел, а повернулся, чтобы сесть на своего коня.

Вдруг из приоткрытых ворот протиснулось тельце маленького Цзин Куна: «Старший брат! Это ты?»

Гу Чанцин повернулся, посмотрел на него и ответил: «... Это я».

«Цзин Кун, кто там?» Яо Ши открыла слегка приоткрытые ворота, и когда она увидела Гу Чанцина за ними, ее улыбка застыла.

Гу Чанцин тоже удивился, увидев здесь Яо Ши, и еще больше удивился, увидев ее открытую улыбку, которая, однако быстро застыла на ее лице.

Он никогда не думал, что всегда унылая Яо Ши может быть так счастлива, что будет улыбаться, как ребенок.

«Ты ...» Яо Ши хотел что-то сказать, но потом замолчала.

Маленький Цзин Кун посмотрел на Гу Чанцина, затем на Яо Ши и спросил: «Благодетельница Яо, вы знакомы?»

«Благодетельница?» Люди обычно не используют такое обращение, Гу Чанцин странно посмотрел на малыша: «Ты монах?»

Маленький Цзин Кун серьезным тоном объяснил: «Я был монахом до того, как спустился с горы! Но сейчас уже нет! Благодетельница Яо поклонялась в нашем храме! Я часто видел ее! Я очень хорошо ее знаю! Старший брат, ты тоже приехал на день рождения Цзяо Цзяо?»

Когда Маленький Цзин Кун говорил о ней с позиции родного человека, но Гу Чанцин воспринял его слова так, что Яо Ши и семья маленького монаха просто старые друзья из прошлого.

То, что он и эта мачеха были знакомы с одним и тем же маленьким другом, было совершенно случайно.

Гу Чанцин сказал с серьезным лицом: «Нет, я просто проходил мимо. Ты любишь птиц?»

Маленький Цзин Кун склонил голову и на мгновение задумался, прежде чем ответить: «Люблю!»

Гу Чанцин протянул ему покрытую тканью клетку для птиц, висевшую на седле: «Держи».

Сказав это, он сел на коня и поехал прочь, не оглядываясь.

Маленький Цзин Кун посмотрел ему в спину и помахал своей маленькой ручкой: «Спасибо, старший брат!»

______________________________________________________

Примечание:

* - утки-мандаринки означают любовь, романтику, преданность, привязанность и верность партнеру, пара уточек символизирует нерушимый семейный союз двух любящих сердец;

** - обряд инициации - историческое название обряда совершеннолетия для девушки, достигшей 15-летия.

Перевод: Флоренс