Двенадцать королевств Часть 8: Глава 9

 

Кюсан родился в небольшом городке на юге провинции Бун, расположенном в пустынной долине, окружённой горами и практически отрезанной от остального мира. В этих местах не производилось практически ничего ценного. Здешние зимы были сухими и холодными, горы снега изолировали и без того трудные пути наружу из долины, и потому жители этого городка постоянно бедствовали, с трудом сводили концы с концами и довольно быстро съедали все запасы, которые им удавалось подготовить к зиме. Непомерные налоги, собираемые королём Кё ради утоления своих гедонистических позывов, лишь усугубляли ситуацию.

Когда Кюсану исполнилось тринадцать, его отец вычеркнул их имена из косэки — местного реестра жителей, после чего они уехали из города. В итоге уже с тринадцати лет Кюсан жил жизнью бездомного беспризорника.

Это случилось вскоре после того, как их семья наконец-то дождалась своей очереди на получение надела земли от королевства. Однако его мать и младшая из двух сестёр имели слабое здоровье и часто болели, из-за чего их семье пришлось продать практически всё имущество лишь для того, чтобы купить лекарств. В итоге их отцу даже пришлось продать принадлежавшую им землю, и устроиться наёмным крестьянином к купившему её человеку. Однако жалования крестьянина совершенно не хватало на то, чтобы прокормить семью из пяти человек.

Покинув город, они направились к шахтам на востоке от Рин’у. Там его родителям удалось устроиться на работу в шахту, в которой добывали серебро. Вскоре и сам Кюсан стал подрабатывать шахтёром. Однако даже тогда им с трудом удавалось сводить концы с концами. Их жалование было столь мизерным, что если бы их мать внезапно заболела, то им не хватило бы даже на еду.

Сёстры Кюсана были слишком маленькими, и не могли работать в шахтах, к тому же, кому-то нужно было присматривать за домом, и за матерью, когда та всё-таки слегла с болезнью. Той из сестёр, что была постарше, было всего десять лет; она доблестно исполняла свои обязанности, но однажды она заразилась лихорадкой от матери. Эта болезнь была для неё смертельной.

Вскоре после этого их убитый горем отец по неосторожности погиб из-за обвала в шахте. У их матери к тому времени уже были проблемы и с ногами, и со зрением, и работать она больше не могла. В одиночку Кюсан ни за что не сумел бы заработать достаточно, чтобы прокормить их. Не зная, куда ещё они могли податься, их мать предложила им вернуться в их родной городок и попросить убежища в рике. Однако старейшина отказался впускать их.

Так, с малолетней сестрой и матерью-инвалидом, Кюсан вернулся обратно в шахты и вступил в одну из местных банд. Не последнюю роль в этом сыграло то, что главарь бандитов, завербовавший Кюсана, пообещал ему присмотреть за его семьёй.

Несмотря на то, что тогда ему было всего лишь шестнадцать, Кюсан уже был на голову выше большинства взрослых, а после того, как на их семейном столе наконец-то появилось достаточно еды, от его прежде худощавого телосложения не осталось и следа. Он быстро набрал мышечную массу, научился кулачному бою и овладел многими видами оружия. Вскоре он уже разительно выделялся среди своих «коллег». Главарь был доволен успехами Кюсана, и вскоре, пожелав уйти на покой, передал ему бразды правления бандой.

Преступные группировки по определению являлись весьма разношёрстной компанией, и две банды, орудующие по соседству, могли отличаться довольно разительно, но у всех них было кое-что общее — банды «крышевали» какую-либо территорию, обычно — гору и окрестные земли. Трудно было отыскать хоть один клочок земли, права на которую не заявила бы какая-нибудь шайка. Бывало, что банды распадались, или наоборот, объединялись — ради общей цели, или просто подчиняясь превосходящей силе. Последнее постигло и банду Кюсана.

Главаря банды, державшей всю гору, звали Ренсоку. Он сумел собрать под своим крылом три разных группировки, в том числе и банду Кюсана, что позволяло ему эффективно удерживать контроль над горой — благодаря численности банды, каждодневные патрули у них были обычным и легко осуществимым делом.

Под властью Ренсоку Кюсану удалось сохранить контроль над своей группировкой, и в новой банде он занял довольно высокое положение, подчиняясь непосредственно главарю, однако, сфера его действий всё равно была значительным образом ограничена. В его обязанности входило разрешение всех разногласий между шахтёрами и охрана порядка на приисках. В основном ему приходилось работать на поверхности, однако с торговцами он не контактировал — эта привилегия досталась другой, более могущественной фракции в их банде, поскольку Ренсоку опасался соперничества за власть с их стороны, и не хотел лишний раз никого провоцировать. Кюсану и его группе же досталась, по сути, что-то вроде работы стражи — разнимать драки, гонять дебоширов и утихомиривать недовольных. Впрочем, когда Кюсан сталкивался с серьёзными нарушителями установленных на горе правил, он был совсем не против выйти за рамки своих полномочий и свершить правосудие самостоятельно.

Подобная работа не слишком-то хорошо вознаграждалась, но опасности в ней хватало с лихвой — помимо возможности пострадать в очередной потасовке, Кюсан постоянно рисковал разжечь вражду с шахтёрами, испортить отношения с которыми, учитывая сферу его обязанностей, было легче лёгкого. Однако его босс постоянно напоминал Кюсану — «используй не только кулаки, но ещё и мозги, и честно постарайся найти наилучший выход из любой ситуации». Если бы он каждый раз шёл по пути наименьшего сопротивления, то обе стороны конфликта, скорее всего, остались бы недовольными, так что Кюсану приходилось искать такой выход, за который обе стороны были бы ему благодарны. В конце концов, доверие и хорошая репутация среди шахтёров были бесценным активом, разбрасываться которым в его ситуации было бы чрезвычайно глупо.

Кюсан внимательно отнёсся к словам своего босса, и быстро усвоил все сопутствующие жизненные уроки. Впоследствии, это не раз сыграло ему на пользу, и даже помогло уйти от Ренсоку и обрести независимость. Теперь он наконец-то был сам себе хозяин, и не отвечал больше ни перед кем. Учитывая, что банды имели определённый процент со всех предприятий на своей территории, такое положение можно было считать весьма привилегированным.

Когда в провинции Бун всё пошло наперекосяк, Кюсан обрёл ещё больше свободы — теперь у него окончательно были развязаны руки, и он мог действовать всецело на своё усмотрение. Спустя три года он взял под свой контроль Кантаку, небольшой самоцветный фонтан недалеко от горы Коумон, ставшей эпицентром зарождения всех проблем в провинции. Как и Кантаку, рудники горы Коумон считались иссякшими ещё со времён прошлого короля, и добывать самоцветы там считалось невыгодным. Единственным источником дохода были редкие невыработанные самоцветные фонтаны, встречавшиеся в основном глубоко под землёй.

Это было повсеместной проблемой для всех приисков в провинции, даже на горе Канъё рудники закрывались один за другим. В какой-то момент в провинции случился всплеск нового интереса к приискам — собирались экспедиции, множество людей со всего королевства занималось геологической разведкой, некоторые даже пытались открыть в горах новые рудники. Но в итоге всё это быстро закончилось, когда выяснилось, что прибыль с шахт совершенно не окупала расходы на их содержание.

Однако, новая волна интереса к добыче самоцветов сыграла на пользу местным бандитам, став благодатной почвой для возникновения новых небольших группировок и поводом для передела сфер влияния. Кюсан и сам наглядно продемонстрировал это своим неожиданным захватом Кантаку.

Горнодобывающие предприятия на горе Коумон имели лицензию наместника провинции, подтверждавшую их права на землю и её ресурсы. Кантаку, напротив, находился в непосредственной юрисдикции окружной администрации, расположенной в городе Кохаку. Главой округа был молодой, но жадный бюрократ, но сами по себе прииски имели отличный послужной список.

Самоцветные фонтаны в Кантаку были небольшими, но довольно богатыми, и у Кюсана был на руках определяющий козырь, когда дело касалось доходных приисков — у него были хорошие отношения со всеми шахтёрами региона, что позволило ему легко привлечь нужных специалистов и эффективно организовать рабочий процесс. Теперь уже бывшему боссу Кюсана пришлось считаться с ним — однако, Ренсоку внёс свою лепту в его успех, выступив гарантом многих договорённостей в обмен на помощь Кюсана с наймом новых работников. Так руководство Кантаку окончательно закрепилось за Кюсаном.

Получив прииски под свой полный контроль, Кюсан развернул полномасштабную кампанию по разведке и разработке новых месторождений. Постоянно наращивая производство, Кюсан медленно, но уверенно обретал силу и влияние. Вскоре прииски Кантаку были известны на всю провинцию как выгодное место работы с отличными условиями. Одна лишь молва привела к Кюсану множество опытных шахтёров, но и сам он, оказавшись умелым управленцем, сыграл важную роль в развитии приисков, сумев грамотно распорядиться всеми новообретёнными ресурсами и активами.

Первые тучи начали сгущаться лишь спустя шесть лет.

Кюсан был независимым. Сколотив из банды полноценное горнодобывающее предприятие, он отвечал разве что перед окружным главой, и то только условно — того интересовали лишь деньги в обмен на помощь со всей бюрократией, и его определённо нельзя было назвать начальником Кюсана.

Никто не имел власти над Кюсаном — за исключением Ренсоку. Их двоих связывало множество взаимных долгов, обязательств и договорённостей. Ренсоку был должен Кюсану за годы верной службы под его началом и последующую помощь после ухода из банды. Кюсан, в свою очередь, был должен Ренсоку за то, что тот позволил ему занять Кантаку и даже посодействовал в этом. До сих пор Ренсоку не припоминал Кюсану его долги, но Кюсан понимал, что когда это случится — отвертеться у него не получится.

За шесть лет до этого, Ренсоку напрямую обратился к Кюсану с просьбой помочь Кюдзё — главарю второй по силе фракции в банде Ренсоку. Несмотря на то, что технически, пока Кюсан был в банде Ренсоку, он стоял на одной ступеньке иерархии с Кюдзё, тот всё равно был старше, обладал большим влиянием, и пользовался этим, частенько помогая Кюсану и его фракции. Поэтому Кюсан практически не мог отказать, когда просьба исходила не только от Ренсоку, но ещё и от Кюдзё.

Теперь же, Ренсоку и Кюдзё обратились к Кюсану с просьбой помочь с организацией обороны на горе Канъё. «Надвигается крупная заваруха», — объяснил ему тогда Кюдзё, — «Нужно, чтобы никто посторонний не попал на нашу территорию». Это означало, что банда Ренсоку выходила на тропу войны, и что им нужна была помощь. Если их противником была армия, то им как минимум требовался надёжный путь к отступлению. К тому же, незадолго до этого, банды Коумона подняли мятеж, и, оттеснив стражу, оккупировали Кохаку. Но затем в дело, к всеобщей неожиданности, вступила королевская армия, и всё закончилось катастрофой.

Причиной тому было восхождение на трон нового короля Тай. Сразу после коронации начались чистки в рядах продажных наместников провинций, о которых давно ходили нехорошие слухи. Всех их заменили никому не известными новичками, к которым никто пока ещё не знал подхода. Впрочем, характер и взгляды самого нового короля тоже были загадкой для всех его подданных. Одно было известно точно — бандитов новый король явно не жаловал.

Любой, кто родился в провинции Бун, хорошо понимал, что творилось в Тецуе. Взойдя на трон, новый король тут же приложил к этому руку, объявив себя союзником Тецуя. Когда начались стычки между бандитами и простыми горожанами, король и его армия незамедлительно вмешались. Впрочем, это не стало сюрпризом для бандитов — те и так понимали, что король в любом случае будет против них.

Тем не менее, отправка целого корпуса королевской армии для борьбы с бандитами была чем-то из ряда вон выходящим. В этом деле новый король тоже продемонстрировал свою железную решимость — теперь бандиты более не могли творить всё, что им вздумается.

Кюсан всегда считал, что в основе королевства лежат два столпа — правительство и закон. Бандиты нарушали закон и противостояли правительству, поэтому было вполне логично считать их врагами королевства. Вот только бандиты тоже являлись частью королевства, и им тоже было что сказать по этому поводу. Действительно ли правительство было на стороне народа? Не причиняло ли королевство вреда своим подданным? Были ли бандиты всегда неправы?

В конце концов, лишь одна вещь в королевстве была по-настоящему незыблемой — названия гор. Всё остальное было склонно меняться и зачастую очень сильно зависело от точки зрения наблюдателя.

Большинство здешних шахтёров были беженцами и бродягами, лишёнными обещанной правительством защиты и обещанного законом порядка. Они косо смотрели и на то, и на другое, и придерживались собственных правил. И бандиты руководствовались теми же взглядами, что и шахтёры. Вместо правительства и закона, основополагающими столпами их маленького государства были деньги и крепкие кулаки.

Однако неспособность бандитов воссоздать что-то, хотя бы приблизительно напоминавшее государственное делопроизводство, означала, что они не могли предложить своим людям никаких долгосрочных гарантий. Поскольку у них не было собственного места в политической системе страны, бандиты не могли похвастаться тем кредитом доверия, которым обладало королевство. И поэтому же, когда новый король взошёл на трон и принялся наводить порядок в королевстве, всем было понятно, что бандитам было суждено быть уничтоженными.

Однако большая часть банд продолжала жить одним днём, и никто не собирался бросать всё, за что они боролись до сих пор. Они хорошо знали позицию короля по всем касавшимся их вопросам, и у них были все основания опасаться, что коронация нового правителя будет означать для них потерю всего. Учитывая недавние события в Коумоне, эта вероятность была вполне реальной. Но даже так, никто из них не был достаточно глуп, чтобы верить, что им удастся устранить короля.

Об этом не могло идти и речи, ни у кого из них не было сил или возможности противостоять политике нового короля. Но всё же, никто не был согласен сдаваться без боя. Никто не хотел бросать всё то, что они успели построить за то время, пока трон пустовал.

Их достижения на приисках могли стать прецедентом. Они должны были выйти из тени, стать легальными предприятиями, сохранив при этом максимальную свободу от ограничений властей. Ренсоку часто приводил этот аргумент, и Кюсан не возражал.

Поэтому Кюсан пришёл к выводу, что любая помощь, которую он окажет Кюдзё, должна основываться на тех же принципах. Бандиты Коумона подняли восстание и оккупировали Кохаку, стараясь защитить своё место под солнцем. Поэтому Кюсану было важно предложить им и свою поддержку.

Его останавливало только то, что захватившие Кохаку ребята были редкостными мерзавцами. Кюсана не порадовала новость о штурме города, и тем более — о последующей оккупации. Бандиты Коумона вели себя с жителями города как мелочные и капризные тираны, и это лишь укрепляло всеобщие стереотипы о бандитах.

Более того, это играло на руку и новому королю — теперь у него были все причины развернуть полномасштабную кампанию по зачистке, мотивируя это желанием пресечь зверства в Кохаку и других подобных городках. Когда они обсуждали это с Кюдзё, тот велел Кюсану внимательно следить за настроениями местных жителей, чтобы никто не воспользовался наступлением королевской армии и не поднял собственное восстание против бандитов.

Кюсан был не рад услышанному. Он совершенно не понимал смысла всех этих действий и считал, что этим они лишь затянут потуже петли на собственных шеях. Тем не менее, в рядах бандитов наблюдалось праведное ликование.

— Давайте покажем им, что никто не смеет катить бочку на бандитов провинции Бун! — кричали наиболее рьяные сторонники открытого противостояния.

«Вы ведёте себя как полнейшие тупицы» — хотелось ответить Кюсану, но он держал своё мнение при себе, понимая, что вряд ли ему удастся кого-либо переубедить.

Ситуацию усугубляло и то, что приказы Кюдзё становились всё более и более странными. Сначала он велел Кюсану не пускать на территорию горы Канъё вообще никого, даже других бандитов. Затем он приказал открыть охоту на малочисленные отряды солдат, а потом — захватить несколько близлежащих городков, выдворив оттуда всех обитателей. Иногда ему даже приходилось нападать на другие банды.

Кюсан понятия не имел, чего добивался Кюдзё. Когда он потребовал объяснений, Кюдзё ответил, что сам лишь следует приказам сверху и понятия не имеет, что происходит и зачем им всё это. Связанному узами долга Кюсану оставалось лишь стиснуть зубы и подчиниться.

Вскоре он начал подозревать, что кто-то стоял за всем этим и дёргал за ниточки, что кто-то чертовски сильно хотел спровоцировать короля на полную зачистку провинции Бун от бандитов. Эта идея казалась ему безумной, он отказывался верить в то, что столь сложные схемы были хоть сколько-нибудь осуществимы в реальности.

Но потом, в самый разгар хаоса, пришли новости о том, что король пропал без вести.

Этот загадочный кто-то не только сумел спланировать столь сложную авантюру — он ещё и преуспел в ней.

Невероятно.

Как и ожидалось, бандиты были вне себя от радости, услышав об этом. Кюсан мог понять обе стороны — для простых подданных появление долгожданного правителя и его решительные действия были счастьем, но многие бандиты, как и он сам, были выходцами из самых низов, и им явно не захотелось бы отказываться от всего нажитого собственным, пускай и незаконным, трудом. Конечно же, исчезновение короля и вновь пустующий трон означали, что бандиты смогут продолжать жить как прежде. Но это также означало и снижение уровня жизни в королевстве и его потенциальный крах. Кюсан совершенно не мог представить себе, кто мог надеяться извлечь из этой ситуации выгоду.

Кюсан начал постепенно отдаляться от Кюдзё, параллельно готовясь к худшему и отыскивая все возможные способы обеспечить выживание его самого и его людей. Ходили слухи о кончине короля и о восхождении на трон временного правителя. Вскоре последователей пропавшего короля обвинили в мятеже против временного правительства и объявили врагами народа. Последовавшие за этим беспорядки быстро переросли в настоящую резню.

Провинция Бун погрузилась в хаос. Воспользовавшись неразберихой, Кюсан добился полного контроля над горой Канъё — Кюдзё был пойман властями и казнён, а Ренсоку свергли и убили его же люди, после чего его фракция разбежалась кто куда.

Подобная участь постигла множество банд. Те, кто выжил, были лишены большей части средств к существованию, и им оставалось лишь бесцельно бродить по провинции в поисках пропитания. Вскоре стало ясно, что большая часть бандитов была попросту уничтожена — временное правительство действовало безжалостно, но чертовски эффективно.

 

***

 

— И какие выводы ты сделал из всего этого? — поинтересовалась Рисай, понимая, что сидевший перед ней здоровяк не был дураком, и умел пользоваться своей головой по назначению.

— Сдаётся мне, что все мы стали пешками в чьей-то большой игре. Кто-то двигал нас, словно фигур на доске. Скорее всего, это кто-то из благородных — он явно не питал к бандитам ни капли сочувствия и, воспользовавшись нами, просто выбросил нас, когда дело было сделано.

С этими словами, Кюсан неожиданно встал и развязал Рисай и остальных, после чего предложил им отправиться в город перекусить.

— Должно быть, это был Асен, — ответила Рисай, наконец-то дав Кюсану потенциальное имя загадочного кукловода. — Асен стоял за исчезновением Его Величества. Гёсо был чересчур хорошо защищён, находясь во дворце, поэтому Асену нужно было вытащить его наружу, по возможности отделив его от всех его соратников. Ему нужна была ситуация, в которой он мог бы победить. Он создал эту ситуацию в провинции Бун.

— Воспользовавшись тем, что всем здесь заправляли бандиты?

— Не совсем. Скорее всего, главным козырем стал Тецуй. Этот город был важен для Его Величества. Когда Тецуй оказался в опасности, Гёсо бросился на помощь, он никак не мог остаться в стороне. Поэтому на город и было организовано столько нападений.

— И, раз уж речь идёт о провинции Бун, логично было выставить злодеями местных бандитов?

— Именно. Более того, это должны были быть самые отъявленные мерзавцы, иначе Гёсо мог и не заглотить наживку.

— Хочешь сказать, что если бы кто-то из тамошних ребят проявил благоразумие, то король мог бы спустить это дело на тормозах? И даже выслушать их?

Рисай кивнула. Она была отчасти удивлена тем, как быстро Кюсан делал правильные выводы из полученной информации.

— Да, поэтому он и собрал там в основном опустившихся головорезов. Но с другой стороны, важно было не перестараться, ведь если бы Его Величество посчитал, что теряет контроль над ситуацией, то он не стал бы поступать необдуманно. Поэтому Асену важно было контролировать степень зверств бандитов.

— Звучит логично. Вся эта афера была разыграна с дотошным вниманием к деталям. Хотя, — Кюсан усмехнулся. — Когда ребята с Коумона только-только захватили Кохаку, я считал это настолько идиотским поступком, что ни за что не поверил бы в то, что это было сделано по указке короля.

— О чём ты? — полюбопытствовал Киоши.

— О том, что банды Коумона имели тайную договорённость с властями, — вмешалась Рисай. — Бандиты должны были сыграть роль приманки, а Его Величество, победив их — завоевать расположение народа провинции Бун.

— Да, я тоже об этом слышал, — кивнул Кюсан. — Когда я назвал тех ребят полнейшими тупицами, Ренсоку ответил мне, что так и было задумано. Что это всё хитрый план кого-то из власть имущих, возможно даже самого короля.

— Ради которого они пожертвовали жителями Кохаку? — вмешался возмущённый Хоуто. — По мне так это наиболее далёкая от «хитрого плана» идея.

— Ну, сам Ренсоку не утверждал это прямо, лишь намекал, — ухмыльнулся Кюсан. — И впоследствии стало ясно, что за этим с большой вероятностью стоял тот самый временный правитель.

— Иными словами, Асен.

— Да. Когда король исчез, на его месте чересчур быстро оказался временный правитель-самозванец. Это объясняет и его агрессию в провинции Бун — он знал, что здесь происходит, и хотел установить здесь свой контроль. Конечно, когда ты имеешь дело с шайкой недалёких разбойников, они на это купятся.

— Да уж.

— Вообще, мне кажется, что всё ближайшее окружение Ренсоку понимало, откуда дует ветер. После Тецуя всем стало ясно, что новый король желал лишь добра своим подданным. Конечно, негодяям вроде нас не было места при его режиме, но те, кто сверг его, в итоге оказались куда большими негодяями. Захват власти не делает чести узурпатору, если он был осуществлён столь подлыми методами. Так что, может быть, мы не такие уж и плохие ребята на фоне этого Асена, и если мы окажем всё возможное содействие хорошим парням — нам тоже найдётся местечко под солнцем при новом короле? Мы, может быть, и не большого ума ребята, но нам уж точно хватит мозгов понять, когда дело пахнет выигрышем, а когда лучше сматывать удочки. По крайней мере, Ренсоку точно понимал это, иначе он не продержался бы на вершине так долго.

Рисай кивнула — она была согласна с Кюсаном. Она почувствовала, как её сердце кольнуло сожалением. Кюсан был прав как минимум в одном — все здешние банды зародились незадолго до смерти прошлого короля, во времена, когда у многих попросту не было другого пути к выживанию. И хотя она не была согласна с тем, что стремлением накормить семью можно было оправдать преступление, она всё равно понимала всю трагичность обстоятельств, толкнувших множество людей на этот путь.

Если не брать в расчёт сложные моральные и этические вопросы об оправданности беззакония в столь тяжёлые времена, получалось, что все эти люди просто пытались выжить как могли, а за это ими воспользовались и выбросили их на обочину жизни, когда их услуги перестали требоваться. И никому во всём королевстве не было жаль их, никому не было до них дела. И это было давно устоявшейся нормой жизни.

Некоторые районы Соко продолжали функционировать как обычно, и, несмотря на царившую в городе атмосферу разрухи и упадка, в них вовсю кипела жизнь. Повсюду можно было увидеть лотки с уличной едой, большая часть таверн была открыта, а в магазинах, торгующих одеждой и всякой всячиной, хватало покупателей. Да и на улицах было весьма оживлённо.

— Я смотрю, тут хватает народа, — заметил Киоши. — Они все из банд?

— Большая часть из них — шахтёры, — ответил Кюсан, — Мы ведь недалеко от Кантаку, в конце концов.

Добыча на контролируемых Кюсаном самоцветных фонтанах всё ещё велась. Когда в провинции полным ходом шла зачистка, его банде на какое-то время пришлось оставить прииски, но быстро выяснилось, что без них поддерживать работу на прежнем уровне не представлялось возможным — новый глава округа, назначенный на смену его убитому предшественнику, понятия не имел, как нужно было заведовать горнодобывающим предприятием. Поэтому вскоре Кюсан и его люди вернулись в Кантаку.

— Но, вернувшись, мы обнаружили, что парни с Коумона разворошили здесь всё, и вынесли всё что нашли, вплоть до последнего камушка, — посетовал Кюсан.

Кюсан планировал начать производить на приисках новые самоцветы — вода в фонтанах несла с собой из недр земли частички драгоценных камней, и была богата нужными элементами, что позволяло буквально выращивать самоцветы. Конечно, технологический процесс был довольно сложным, и нужно было запастись изрядной долей терпения — наибольший спрос на рынке был на самоцветы размером с монету и больше, а росли такие камни в среднем по нескольку лет. Всё это время они планировали сводить концы с концами, разрабатывая не до конца истощённые месторождения, да перекапывая старые отвалы в поисках случайно пропущенных самоцветов.

— Мы наняли побольше шахтёров и начали георазведку, — продолжил Кюсан. — Но, честно говоря, результаты были ни к чёрту. Шахтёров хватало — им всегда нужна была работа, и многие стекались сюда, в Соко, в надежде подзаработать пока не настанут лучшие времена. Многие перебирались с друзьями и семьями — и по сей день большая часть магазинчиков в городе принадлежит им. Вскоре шахтёров тут стало значительно больше, чем бандитов. Но когда шесть лет назад началась заварушка… Мы потеряли многих.

Сейчас в Соко проживало примерно две тысячи человек, и всего лишь пара сотен из них были членами банд. Остальное население городка состояло из их семей, а также семей шахтёров или иных людей, живших под защитой банд.

— По большей части, сейчас это город беженцев и бродяг, — подытожил Кюсан. — Большая часть из них давно не участвовала в переписях населения и никак не зарегистрированы в списках граждан королевства.

Люди часто оказывались в такой ситуации из-за войны или стихийного бедствия. Некоторые, в основном различные бродяги, даже намеренно вычёркивали свои имена из списков, тем самым лишаясь каких-либо гарантий и защиты со стороны королевства. Но в основном неучтённые души были следствием того, что реестры и данные переписей терялись или уничтожались в ходе какого-либо бедствия.

— Разве твой отец не был беженцем? — уточнила Рисай. — Что стало с его регистрационной картой?

В регистрационной карте указывалось, где был зарегистрирован человек, и куда следовало передавать данные о нём во время переписей населения. Такие карты использовались в том случае, когда человек хотел переехать из родного города или деревни.

— Он снялся с регистрации, когда ушёл, — ответил Кюсан. — Да и потом, шахтёры всё равно сдают их, когда спускаются под землю. Таковы здешние правила. Это нужно для того, чтобы никто не сбежал отсюда с самоцветами за пазухой.

— А остальные члены твоей семьи?

— Тоже снялись с регистрации. Да и потом, она бы им не особо помогла. Отец погиб при обвале в шахтах, а мать и сестра умерли от болезни. Я не смог бы спасти их, достать лекарства было попросту неоткуда. Так что мне не за что винить себя — пока они были живы, я помогал им всем, чем мог.

— Получается, сейчас у тебя вообще не осталось близких?

— Почему же? — усмехнулся Кюсан. — У меня есть жена и четверо детей. Ну и ещё несколько других родственников.

— Погоди-ка, — озадаченно протянула Рисай. — Но ведь вы же, по сути, бездомные?

Обычно пара никак не могла завести детей, не имея доступа к рибоку, а для этого нужно было быть зарегистрированным в каком-либо населённом пункте.

— А это не мои дети, — покачал головой Кюсан. — У моей жены было двое дочерей и домик в горах. Её муж погиб в шахтах, и она вышла за члена моей банды, но вскоре началась вся эта неразбериха, и её второго мужа убили в стычке со стражей. Тогда же погибли ещё двое моих парней, и у каждого из них было по сыну. В итоге я женился на ней и усыновил всех четверых. Плюс, я присматриваю за тремя родственниками одного из убитых ребят, плюс пожилая мать моей жены, плюс один старик, который давным-давно лишился ноги по моей вине. В сумме выходит одиннадцать человек. Одна большая семья, — Кюсан ухмыльнулся, загибая пальцы.

— И ты заботишься обо всех?

— Ну, не то чтобы прям только один я. Один из сыновей уже полноценный член моей банды, другой подрабатывает на отвалах вместе с детьми моего приятеля. А моя жена работает поваром в местной таверне. Правда, — Кюсан разочарованно вздохнул. — Работой на отвалах семью не прокормишь. А бандиты в первую очередь поддерживают установленный порядок на подконтрольных им территориях. Основной куш для нас делают шахтёры. Так что, когда залежи иссякают, деньги быстро кончаются и у бандитов. В итоге сейчас семью кормит по большей части моя жена. Тут уж всё зависит от того, кто сколько отложил на чёрный день. Если ты не позаботился об этом, или случилось так, что твои сбережения обесценились — что ж, добро пожаловать на большую дорогу, стрясай пожитки с редких в этих краях путников. Не помирать же с голоду, в самом деле.

— Хоть мне и не нравится ход твоих мыслей, я не могу осуждать тебя за это, раз уж на твоих плечах лежит груз ответственности аж за одиннадцать человек, — покачала головой Рисай. — Я не согласна с идеей грабежа как основного способа заработка, но способна понять, насколько тяжёлые обстоятельства толкают людей на подобное.

— Да уж, тяжелее некуда, — мрачно фыркнул Кюсан. — Я бродяжничаю с малых лет, так что я прекрасно понимаю, как тяжело ребёнку достать еду, и как накладно родителям его содержать. Но в целом, дети — это здорово. Они дают тебе причину подниматься по утрам и что-то делать.

— Понимаю, — улыбнувшись, кивнула Рисай.

— По дороге к горе Канъё есть ещё один городок, Анпуку, — неожиданно сменил тему Кюсан. — Это будет последняя остановка перед самой горой. Там живёт где-то сотня наших, и ещё сотни три на самой горе. А за горой, к западу, находится город Сейсай, там живёт ещё две сотни моих людей. В сумме получается где-то восемьсот. Это к вопросу о том, сколько нас всего здесь.

— Я не разбираюсь в делах местных банд. Это много или мало?

— По сравнению с численностью в наши лучшие годы — капля в море. До того, как всё пошло под откос, под началом могущественного главаря могло находиться несколько тысяч бандитов. У Ренсоку точно было минимум тысячи три.

— Сравнимо с населением целого округа, — задумчиво протянула Рисай. Теперь ей было понятно, почему местные банды были силой, с которой всем приходилось считаться. Дело было не только в численности самих бандитов — у каждого из них были семьи, которые так или иначе поддерживали или как минимум полагались на местный статус-кво. Суммарно все эти люди значили куда больше, чем просто численный состав банды. С такой точки зрения, даже несколько сотен семей были очень даже крупным и значимым числом.

— Ну, в наши дни таких уже не сыскать. Мало у кого в банде есть больше тысячи человек.

— Но вы всё равно контролируете гору Канъё, Соко, Анпуку и Сейсай. Это довольно приличная территория для восьмисот человек.

— Ну, как видишь, мы справляемся. По крайней мере, пока на нас никто не нападает. Если правительственные войска пойдут на нас с Рин’у или Тецуя — мы сможем отступить в Анпуку. Но это будет тяжело, поскольку придётся как-то вывозить женщин и детей. По-моему, проще будет сбежать сразу в провинцию Джоу.

— Кстати, — озвучила Рисай неожиданно осенившую её мысль. — У вас ведь есть земли и свободное жильё. Вы не думали привлечь сюда беженцев? Правительству сейчас очень тяжело найти для них крышу над головой. И я уверена, многие согласятся работать на вас в обмен на жильё и участок земли.

— Ага, а потом, когда мы попытаемся договориться с властями на этом поприще, они захотят обложить нас налогами и всевозможными ограничениями. А как только мы откажемся — радостно объявят нас врагами народа, ущемляющими бедняжек-беженцев. Конечно, жалко смотреть, как вся эта жилплощадь простаивает без дела, но наши руки по большей части связаны. Недовольные найдутся в любом случае, так что я предпочту тот вариант, в котором мы будем в большей безопасности.

— Хм, понимаю.

Кюсан фыркнул.

— Что? — возмутилась Рисай.

— Ну, ты ведь одна из высокородных господ, живущих над облаками. Сливки общества, все дела. Занятно смотреть на то, как ты начинаешь видеть мир нашими глазами.

— Это не значит, что я готова смириться со всем, чем вы занимаетесь. Но до последнего отстаивать букву закона тоже глупо, особенно когда этот закон не смог помочь людям вроде вас. Так что поиск любого достойного решения этой проблеме должен начинаться с осмысления и принятия этого факта.

— И не говори, — кивнул Кюсан. — Правда, наше дело маленькое, и не нам возиться с подобными высокими материями. Мы даже не знаем, будет ли новый король хорошим правителем в долгосрочной перспективе, и будем ли мы им довольны. Но вот хороший ли правитель из Асена, мы знаем точно. Правитель из него — дерьмовее некуда.

— Поэтому нам и нужно лишить его власти как можно скорее, — добавила Рисай.

— А потом что? Твой король мёртв. Как по мне — пустой трон будет даже хуже сидящей на нём задницы Асена.

— Король жив, — покачала головой Рисай. Но Кюсана её уверенность не слишком-то убедила.

— Незадолго до его смерти кто-то высокопоставленный всеми силами оберегал гору Канъё от лишних глаз и ушей, — ответил он. — Соваться туда для постороннего было равноценно самоубийству. Если за смертью короля стоял Асен, то я понимаю, почему он так старательно приглядывал за горой силами бандитов — он готовил подходящую ловушку для его убийства. И да будет тебе известно, некоторые из моих людей действительно видели, как король в сопровождении каких-то солдат сомнительного вида ехал в гору прямо перед тем, как он исчез.

— Мы уже слышали об этом из других источников, — кивнула Рисай. — Его Величество явно сопровождали куда-то. Ты сможешь найти нам очевидцев?

— Возможно. Это было в самый разгар операций по зачистке, так что обещать ничего не буду. Но в отчётах моих парней определённо упоминались войска в какой-то вычурной и безвкусной красно-чёрной броне. Я наслышан о них. Кажется, они называют себя Шакоу.

«Шакоу» буквально означало «красная броня». Рисай задумалась. Она уже в третий раз слышала о подразделении солдат с такой отличительной чертой. Обычно обмундирование солдат соответствовало их роду деятельности, но в целом всё сводилось к тому, что офицеры самостоятельно выбирали стиль и внешний вид для своих подчинённых.

— Что ещё ты можешь о них рассказать? — поинтересовалась Рисай.

— Ну, во-первых — у них будто бы есть глаза на затылке. Они постоянно настороже, их восприятие обострено до каких-то немыслимых пределов. Во-вторых, они сражаются настолько умело и при этом свирепо, что даже у самых отбитых из нас пробегали мурашки по спинам при одном их упоминании.

— Они правда настолько хороши?

— Ну, скажем так, я определённо не стал бы проверять это лично — мне хватило историй от моих парней.

Рисай озадаченно склонила голову набок. На ум ней не приходило ни одного подразделения с подобной репутацией.

— Думаю, они и убили короля, — добавил Кюсан.

— Тело Его Величества ведь так и не нашли, — возразил Хоуто.

— Конечно, потому что они спрятали его останки. Они ведь были последними, кто его видел. Позволить обнаружить тело было бы практически равносильно чистосердечному признанию.

Ни у кого не нашлось аргументов, способных оспорить эту простую логику.

— Эй, вы ведь не собираетесь на полном серьёзе искать короля, верно? — уточнил Кюсан. — Если вы надеетесь найти его на горе Канъё — завязывайте с этой мыслью, вы только зря потратите время. Но, если вы всё же решите побыть упрямцами — что ж, советую вам сразу отправляться в самое сердце горы, чтобы убедиться во всём самостоятельно.

Рисай озадаченно посмотрела на него.

— Понимаешь, мы не просто так свернули большую часть дел, — мрачно усмехнувшись, принялся объяснять Кюсан. — На отвалах пусто. В шахтах всё чаще и чаще случаются обвалы. В последнее время мы их даже не считаем. А ещё глубоко под землёй начинают заводиться ёма. Пока что там в основном всякая мелочь, но я уверен, вскоре там объявятся их более крупные и злые собратья. Понимаете, к чему я клоню?