Тирания стали Глава 267 . Дневник Гонории

Гигантские дубовые двери спальни закрылись за беловолосой принцессой, и она принялась запирать их на задвижку. На красивом лице Гонории сияла широкая улыбка, она только что вернулась домой после долгого путешествия, и у неё были большие планы на завтра. Молодая девушка схватилась за грудь, думая о завтрашнем дне; она чувствовала, как в её сердце порхают бабочки.

Потратив несколько минут на то, чтобы успокоиться, Гонория вытащила из сумки большую книгу в кожаном переплёте. Эта книга была каштанового цвета, и вокруг неё был ремешок, который был закреплён замком. Порывшись в сумке и найдя ключ, она отперла её, прежде чем положить на стол, который за время её отсутствия покрылся пылью.

Расстегнув книгу, принцесса взглянула на её содержимое. С тех пор как она приехала в Куфштейн более года назад, она начала вести дневник, в котором записывала свои ежедневные события. Таким образом, она начала листать страницы, перечитывая свой прошлый опыт, пока жила под крышей Беренгара.

Некоторые из них заставили её улыбнуться, а другие-нахмуриться; это было довольно эмоциональное путешествие во время пребывания в Куфштейне. Пролистав первые страницы, она обнаружила, что читает о своём опыте вскоре после праздника по случаю четырнадцатилетия Аделы. Запись в журнале гласила следующее.

«10 сентября 1418 года. Я проснулась утром и обнаружила, что у меня раскалывается голова. Прошлой ночью я выпила слишком много вина. Я не помню своих действий с предыдущей ночи, но Беренгар начал пристально смотреть на меня с того момента, как впервые увидел меня.

Я спокойно позавтракала вместе с Беренгаром и другими гостями, которые останавливались в замке Грац, и вскоре после этого меня вырвало; обратите внимание, что жирная пища плохо уживается с похмельем.

Позже во второй половине дня Беренгар навестил меня и отчитал за моё поведение накануне вечером. Хотя я не помню, чтобы вела себя таким образом, я была немного жестока с ним из ревности к вниманию, которое он проявлял к другим девушкам. Так ему и надо, он меня недостаточно замечает! Разве я не достойна его похвалы?»

Прочитав эту запись, Гонория горько улыбнулась, подумав, что даже тогда у неё были проблемы с отношениями с Беренгаром. Не желая останавливаться на этой теме, она быстро пролистала страницы, чтобы найти следующий интересный отрывок.

«5 октября 1418 года. Я уже некоторое время учусь плавать под парусом и довольно хорошо в этом преуспела! Беренгар даже пообещал отвезти меня летом в Истрию, чтобы я могла научиться плавать по морю! Я так взволнована, что едва могу дождаться!

Пройдя через мои ежедневные тренировки по парусному делу, Беренгар дал мне новое задание; он хочет, чтобы я научилась стрелять и владеть мечом, чтобы правильно защищаться. Я не уверена, насколько хорошо справлюсь с этой задачей, но это имеет смысл. В конце концов, некоторые из матросов смотрели на меня с недобрыми намерениями.

Если бы не страх перед тем, что Беренгар может с ними сделать, я бы с ужасом подумала о том, что может случиться со мной. К счастью, Беренгар пользуется достаточным уважением, чтобы они, похоже, сдерживали свою развратную натуру. С другой стороны, уважение или страх побуждают этих людей вести себя хорошо? Полагаю, мне следует поспрашивать окружающих и посмотреть, что думают о нём люди, находящиеся под властью Беренгара.»

Гонория с нежностью смотрела на эту конкретную запись; это был один из многих моментов, когда Беренгар показал, что он заботится о девушке. Однако хорошие времена длились так недолго. Прекрасная юная принцесса покачала головой от таких мыслей, прежде чем перевернуть страницу и перейти к следующему центральному пункту в своем дневнике.

«15 октября 1418 года. Сегодня день рождения Линде, и Беренгар провёл весь день с Линде и их сыном Гансом. Маленький мальчик такой очаровательный; интересно, смогу ли я когда-нибудь родить такого же милого сына, как он. Разве не было бы здорово, если бы он выглядел как Беренгар? О чём я говорю?

Уже перевалило за полдень, а Беренгар почти не разговаривал со мной; вместо этого они с Линде провели последние несколько часов взаперти в своей комнате. Я думаю, что они занимаются сексом любовью; я не знаю почему, но это заставляет меня так ревновать! Я знаю, что не должна думать о таких вещах, но каждый раз, когда я прохожу мимо их комнаты и слышу приятные стоны Линде, я не могу не думать о том, как бы это было, если бы я была на её месте!

Наступил вечер, и за ужином Линде объявила, что беременна, не только Беренгару, но и всем гостям, которые пришли навестить её. Её день рождения большое событие, так как она любовница Беренгара; даже Адела и её семья приехали. Я уверена, что его маленькая невеста выглядела такой же завистливой, как и я, когда услышала эту новость. Беренгар казался таким счастливым, что мне стало горько. Интересно, как бы он отреагировал, если бы я носила его ребёнка?»

Прочитав это, Гонория горько улыбнулась и быстро перевернула страницу в поисках другой записи для чтения. Чем больше она читала, тем больше сожалела о своих действиях, которые привели к её нынешнему затруднительному положению. Поэтому она прочитала следующую запись со слезами на глазах, изо всех сил стараясь, чтобы они не упали на дневник и не испачкали страницу и её содержимое.

«23 ноября 1418 года. Сегодня мой день рождения, и я отпраздновал его в одиночестве. Я не знаю, почему я никому об этом не сказала. Может быть, потому, что я боялась, что такая информация может привести к тому, что Беренгар выяснит мою личность.

Если бы он узнал, что я принцесса Византийской империи, отправил бы он меня домой? Я не знаю, смогла бы я жить без той поддержки, которую он мне оказал. Чтобы вернуться домой и выйти замуж за этого принца-гея мужелосца, я думаю, что предпочла бы умереть.»

Прочитав это, Гонория быстро перевернула страницу; она была рада, что всё ещё в Куфштейне, несмотря на всё, что произошло; поэтому не было смысла зацикливаться на прошлом. Следующие несколько страниц не содержали ничего существенного, и поэтому девушка перешла к другой интересной записи.

«25 декабря 1418 года. Сегодня Рождество; несколько дней назад был день рождения Беренгара, и, хотя было большое празднование, ничего интересного не произошло. Несмотря на то, что в Доме живут только Беренгар, Генриетта, Линде, Ганс и я сама, я прекрасно провела время.

Мне даже удалось провести некоторое время наедине с Беренгаром; похоже, дни, когда он общается со мной, становятся всё реже. Я думаю, что он пытается дистанцироваться от меня, но я не знаю почему. Что я сделала, чтобы расстроить его до такой степени? В этом новом году я приложу ещё больше усилий, чтобы завоевать его любовь!»

Прочитав это, Гонория начала пропускать множество записей, прежде чем наткнулась на одну, заполненную слезами и чернильными пятнами. Она была довольно эмоциональна, когда писала это; поэтому она глубоко вздохнула, прежде чем прочитать содержание, полностью осознавая, что в нём содержится.

«2 февраля 1419 года. Сегодня у меня была крупная ссора с Беренгаром; я даже не знаю, почему мы спорили. В последнее время он был так далёк, что это разбивало мне сердце. Я пыталась рассказать ему о своих чувствах, но всё вышло не так.

В итоге я сказала несколько глубоко личных и обидных вещей. В конце он просто посмотрел на меня глазами, полными ярости, о которых я и не подозревала. После этого он отправил меня в мою комнату, чтобы я обдумала свои действия. Где всё пошло не так? Разве я виновата в том, что не была честна с ним?»

Прочитав это, Гонория вздохнула и пролистала несколько записей. Отношения между ней и Беренгаром, казалось, только ухудшались, когда она листала страницы, пока не наткнулась на ещё одну заплаканную запись.

«6 июня 1419 года. Беренгар отменил нашу поездку в Истрию, и под отменой я подразумеваю, что он решил не ехать со мной. Вместо этого он поручает мою защиту своим охранникам. Похоже, в данный момент он не хочет иметь со мной ничего общего. Я не знаю, что вызывает этот раскол, но подозреваю, что это моя вина.

Мне нужен свежий воздух и новая перспектива. Пребывание взаперти в Куфштейне всё это время начинает сводить меня с ума. Эта поездка пойдёт мне на пользу; даже если Беренгар не приедет, это должно дать мне время подумать обо всёём, что пошло не так в прошлом году.»

Прочитав это, Гонория на мгновение улыбнулась, размышляя о прекрасных воспоминаниях, которые она оставила о своём путешествии; она перевернула страницу и обнаружила, что её улыбка продолжает расти, когда она пишет о своей поездке за границу.

«27 июля 1419 года. Прошёл почти месяц с тех пор, как я в последний раз видела Беренгара, и я добралась до берегов Арагона. Свобода моря и опыт, который я приобрела, взаимодействуя с различными культурами, дали мне время понять себя и почему мои отношения с Беренгаром настолько токсичны.

Беренгар мне не доверяет, я уже некоторое время лгу о своей личности, и он знает. Другого объяснения нет. Однако это не его вина; это моя, и только моя. Моя неуверенность, ревность и ложь вот что создало этот разрыв между нами.

Я не сомневаюсь, что ребёнок Беренгара от Линде уже родился, и он, вероятно, сейчас в восторге. Было бы невежливо с моей стороны врываться в такое счастливое время. Поэтому я решила написать ему несколько писем, информируя его о своём путешествии и прогрессе. Хотя я знаю, что охранники, которым он поручил защищать меня, уже уведомили его, я чувствую, что было бы лучше, если бы он услышал обо мне напрямую.

Что нам сейчас нужно, так это пространство, поэтому я продолжу писать ему и продолжу своё путешествие по Средиземному морю, пока не буду готов сказать ему правду. Кто знает, что я могу найти!»

Следующая запись, на которую перелистнула Гонория, была испачкана её кровью. Прочитав его, на её лице появилась улыбка, и она задумалась о том судьбоносном дне, который наполнил её мечтами и решимостью.

«3 сентября 1419 года. Пираты напали на мой корабль; к счастью, приставленные ко мне охранники могли защитить наше судно. Настолько, что нам удалось подняться на борт пиратского корабля и уничтожить их! Во время конфликта я была вынуждена взяться за оружие и получила незначительные ранения.

Я никогда раньше не чувствовал себя такой живой! Мы разграбили пиратский груз и украли Каравеллу, которой они пользовались! Теперь он мой; у меня есть свой собственный корабль! Может быть, я сформирую собственную команду и поплыву через море, преследуя пиратов и разбойников за их нечестно нажитые доходы!

Я должна поблагодарить Беренгара за всё обучение, которое он мне оказал; если бы не он, я, скорее всего, погибла бы в конфликте. Я думаю, что готова вернуться домой. Домой? Куфштейн теперь мой дом? Я даже больше не знаю ответа на этот вопрос; всё, что я понимаю, это то, что я повзрослела в этом путешествии и теперь знаю, чего я хочу в этой жизни.»

Прочитав это, Гонория перевернула страницу; эта запись была пустой; она не вела дневник с того момента, как решила вернуться домой. Теперь, когда она была в Куфштейне, она чувствовала, что это идеальное время, чтобы привести свои мысли в порядок. Поэтому она обмакнула перо в чернила, прежде чем написать последний отрывок в свой дневник.

«15 сентября 1419 года. Прошло больше года с тех пор, как я впервые приехала в Куфштейн; Я могу честно сказать, что, хотя были времена, когда я была несчастна, это был гораздо лучший опыт, чем быть запертой в Константинополе.

У меня не было возможности встретиться с Беренгаром достаточно долго, чтобы высказать ему свои мысли по возвращении. Тем не менее он, казалось, был в целом рад, что я вернулась. Учитывая, что мы расстались в таких плохих отношениях, я немного боялась, что он всё ещё будет злиться на меня.

Небольшой перерыв это всё, что нам было нужно, и немного времени, чтобы прояснить наши головы. Однако сейчас я готова; завтра я расскажу ему всё, что нужно знать обо мне. Я буду откровенна в том, кто я такая, откуда я родом, кем я стала под его опекой и чего я желаю в жизни.

Честно говоря, я очень напугана, но я больше не буду жить в страхе быть отвергнутой; если Беренгар примет меня, это будет для того, кто я есть! Я больше не та испуганная маленькая принцесса, запертая во дворце своего отца. Я моряк, искательница приключений и, если Беренгар думает, что может держать меня взаперти в своём замке, как послушную маленькую принцессу, он глубоко ошибается.

Самое худшее, что может случиться это то, что Беренгар отвергнет меня; если он это сделает, я отплачу ему за его доброту богатством, которое я получила от пиратов, и отправлюсь в неизвестном направлении. Я понятия не имею, какую команду я сформирую и как я это сделаю, но в глубине души я знаю, что меня ждут приключения и слава!»

Написав это, Гонория позволила чернилам осесть, прежде чем закрыть дневник и запереть его. Сделав это, она положила его в ящик с нижним бельём и легла на кровать. Ей понадобится хороший ночной отдых, если она завтра поговорит с Беренгаром обо всём, что она поняла за последние несколько месяцев.