Военные Хроники Маленькой Девочки: Сага о Злой Тане Глава 4. Дипломатическая сделка. Часть 1

 

НАЧАЛО ЯНВАРЯ, 1927 ГОД ПО ЕДИНОМУ КАЛЕНДАРЮ. НА СЕВЕРЕ ИЛЬДОА.

Направляясь в Королевство Ильдоа, полковник фон Лерген получил три задания от Генерального штаба.

Во-первых, посмотреть, насколько хорошо обучена Ильдоанская армия.

Были ли они врагами или союзниками, чем больше информации о них мог получить Генеральный штаб, тем лучше. Для штабного офицера задача сообщать о своих наблюдениях была естественной обязанностью, которую даже не нужно было обсуждать. Даже в такой напряженной ситуации это было относительно простой задачей.

Вторым был приказ проникнуться военной географией с учетом горных сражений. Генерал-лейтенант фон Рудерсдорф, руководивший операциями, дал ему задание лично. Насколько Лерген мог догадаться, идея состояла в том, чтобы быть готовым к потенциальному бою с Ильдоа.

Конечно, простое изучение рельефа местности не ставило их автоматически на путь войны. Тем не менее, было важно, что они рассматривали его даже как потенциальный план. Добавляя к этому решимость и решительность командира, казалось, что это может быть важным показателем.

Последнее задание, надо сказать, было невероятно необычным по сравнению с двумя другими.

Его третья миссия была чрезвычайно проста. Генерал-лейтенант фон Зеттюр, командовавший Армейским корпусом в Генеральном штабе, хотел, чтобы он как можно больше узнал о генерале Гассмане.

Лерген вспомнил, как невольно уставился на приказ, перечитывая его. Это было не то задание, которое обычно поручают полковнику.

Это была обычная работа для младшего офицера.

А у Лергена вообще не было опыта шпионажа. Будучи полковником Генерального штаба Имперской армии, он был воспитан как оперативный работник, который мог управлять материально-техническим обеспечением и организацией в тылу.

Даже он не был уверен, что ему удастся успешно выполнять обязанности разведчика.

Когда Зеттюр сказал ему, что он будет великим именно потому, что его происхождение связано с персоналом, его единственной реакцией было недоумение. Хотя он был нетерпеливым типом и прилагал все усилия для выполнения приказа, он не мог отрицать, что это было вне его рулевой рубки. Как, по его мнению, он будет сравнивать личный состав внутри Империи и кадровые дела старших офицеров в чужой стране?

Тем не менее, если бы Лерген позволил всем эмоциям отразиться на своем лице, он был бы дисквалифицирован как высокопоставленный солдат.

Когда он приехал в Королевство Ильдоа, то весело общался со встречающими, обмениваясь вежливыми замечаниями, как образец совершенно серьезного офицера.

— Я полковник Вирджинио Каландро. Я буду руководить вами от имени генерала Игоря Гассмана.

Человек, который встретил Лергена и остальных из Империи, был таким же вежливым офицером Королевской армии Ильдоа, человеком с дружелюбной улыбкой. Только Лерген собрался отдать честь, как с удивлением обнаружил, что мужчина протягивает ему руку для рукопожатия.

Он был из тех, кто старался подлизаться к людям.

— Итак, вы полковник фон Лерген?

— Это большая честь для меня, полковник Каландро.

И все же рука, которую он пожимал, была чрезвычайно крепкой, как у солдата.

Его руки были ужасно жесткими для солдата-политика. Он был из тех, кто заставляет других сразу понять, что он знает, когда быть твердым, а когда мягким — самый грозный тип, чтобы контролировать вас.

Для Лергена, которого родная страна попросила покопаться в этом и в том во время его поездки, этот парень будет настоящей занозой.

Все, что он мог сделать — принять ту же истину, с которой приходится жить всем солдатам: нельзя выбирать себе врагов. Лерген принял вызов, брошенный улыбкой Каландро, и тоже кивнул с теплой улыбкой.

— Прошу сюда. Это немного, но мы приготовили кое-какие закуски.

Замечания было достаточно, чтобы он подумал: вот что значит получить удар, чтобы набрать первое очко. На столе были все предметы роскоши, которые исчезли из Империи из-за морской блокады Содружества.

— Позвольте угостить вас настоящим кофе.

— О, доброта нейтральной нации.

В заведении для приема гостей, расположенном неподалеку от места проведения учений, подавали всевозможные товары из южных морей, которые давно не попадались на имперском материке из-за эмбарго, в том числе, прежде всего, ароматный кофе.

У них даже были кучки коричневого сахара.

— Да, я так счастлив, что мы можем оказать нашим союзникам гостеприимство.

Преувеличенное замечание, серьезный тон и, в довершение всего, подозрительная улыбка.

Лерген не чувствовал, что может произвести хорошее впечатление на дипломата, но он оказался в положении, когда ему пришлось сражаться с монстром как с представителем своей страны.

— Нам так повезло, что нас считают друзьями. — На бумаге эти слова прозвучали бы невероятно унизительно, но даже сам Лерген понимал, насколько пустым был его тон. — Мы были так заняты своими обязанностями на поле боя.… Боюсь, что мы потеряли связь. Ах, но так неловко оправдываться.

— Не думаю, что это оправдание. Я, конечно, не хочу быть таким недалеким человеком, чтобы обвинять вас, когда у вас должны быть веские причины.

Разговор был стереотипный: покровительственная Ильдоа, уклончиво-циничная Империя. Тем не менее, они обменялись своими ехидными замечаниями с надлежащей притворной вежливостью.

Это можно было назвать словесной предварительной стычкой в качестве разведки.

Почти удовлетворенный тем, что получил, Лерген был вынужден открыть карты.

Поставив чашку на стол и смакуя кофе, Каландро улыбнулся и небрежно бросил бомбу.

— Буду откровенен. Я специальный посланник генерала Гассмана.

Это было так неожиданно, что на мгновение Лерген потерял дар речи.

— Есть кое-что, о чем я просто обязан откровенно поговорить с нашими друзьями из Империи.

— Специальный посланник?.. Что вы хотите обсудить?

Лерген намеревался провести разведку, но столкнулся с главными силами противника. Поскольку это не было полной неожиданностью, у него было небольшое преимущество готовности, но он, несомненно, был захвачен врасплох.

Внезапная атака была более мощной, чем он рассчитывал. Лерген был вынужден выучить то, что можно было назвать уроком битвы на поле боя. Он почти затаил дыхание, когда Каландро заговорил быстро и грубо, словно хотел украсть гром Империи.

— Королевство Ильдоа ужасно обеспокоено нынешней ситуацией.

— Что это значит?..

— Затягивание войны никому не идет на пользу.

Он без колебаний проглотил наживку. Эти слова были слишком многозначительны. — Никому?

Полковник Лерген из Генерального штаба Имперской армии знал, что отвечать вопросом на вопрос невежливо. Но он должен был знать ответ.

Одно дело, когда сторона, приносящая жертвы в войне, говорит такие вещи, но это не тот тип вещей, которые сторона, которая порхает, как летучая мышь, туда, где находят прибыль, может комментировать так самодовольно. Все, что нам нужно сделать — отстреливаться, когда по нам стреляют. Это не так уж и экстремально. В любом случае, этот парень из оппортунистической Ильдоанской армии не считал нужным поднимать эту тему.

— Прошу прощения, если обидел.

— Простите, полковник Каландро, но ситуация тако…

— Не поймите меня неправильно, — с улыбкой перебил его Каландро. — Мы также очень обеспокоены тем, как идут дела. Мы готовы действовать добросовестно в качестве посредника во имя мира.

Вот что значит не суметь перехватить инициативу. Все, что Лерген мог сделать, это позволить каждому слову Каландро стучать в его мозгу, пока он ошеломленно смотрел в глаза своего двойника.

— Понимаете? Другими словами, мирные переговоры. Мы, Королевство Ильдоа, готовы стать посредником для наших друзей.

Хотя Лерген и понимал, что это не поможет сбить его с толку, тем не менее ему было трудно найти какой-либо немедленный комментарий, и его молчание выдавало его замешательство. Он был во власти Каландро, который выбирал темы для разговора.

Он чуть не закричал “шутить вздумали”... Несомненно, это было связано с его последними запасами сдержанности. Он был уверен, что этот человек все это время периодически наблюдал за выражением его лица.

Если он не задумается над смыслом слов Каландро и не поймет их, то не сможет эффективно ответить. Лергену не хватало решительности, которой требовали полевые сражения.

В этот момент ему пришлось признать, хотел он того или нет, что он неопытен.

— Прошу прощения, но вы хотите сказать, что Ильдоа хочет выступить посредником в мирных переговорах?..

Причина, по которой он ответил вопросом, была просто в том, что он не мог придумать хорошего ответа.

Главные деятели Генерального штаба Имперской армии, за редким исключением, и не подозревали, что такое предложение будет сделано. Что касается тайных атак, то предложение Королевства Ильдоа было как гром среди ясного неба.

Будучи в шоке, ему в голову пришел, магический офицер, которую он хорошо знал. Будучи полевым командиром, подполковник Таня фон Дегуршаф часто делала странные предположения. В тылу он был поражен ее необычной решительностью, но если бы она была здесь... что она бы сделала?

— Говоря как союзная нация, я предупреждаю, что любая новая война будет слишком большой нагрузкой на экономику Империи. Позвольте нам предложить мирные переговоры. — Вечно улыбающийся Каландро вежливо проигнорировал недоумение Лергена и добавил: — я понимаю, что это самонадеянно, но не кажется ли вам, что пришло время найти способ уладить дело? Если мы назовем это тупиковой ситуацией и добровольно примем решение, вы согласитесь?

Именно потому, что Лерген был ключевым членом Имперской армии, ему пришлось тяжело сглотнуть.

Бремя продолжения войны было огромным, даже невероятным. Расходы Империи выросли в огромную сумму.

Линии на востоке превращались в трясину. Бесплодная война на истощение с Содружеством и Свободной Республикой была вечной ничьей. Оборотной стороной стремления Генерального штаба к решительной победе было обескровливание Имперской армии, которая и без того становилась анемичной.

Но почему он должен показывать свою тревогу внешне?..

— Простите, что говорю это, выслушав ваши мысли, но это дело решает Верховное командование. Простой полковник понятия не имеет, что подумает Верховное командование.

— Даже гений из Операционного отдела, как вы? Ваша репутация опережает вас. Насколько я понимаю, вы пользуетесь доверием как генерал-лейтенанта фон Зеттюра, так и генерал-лейтенанта фон Рудерсдорфа.

Замечание Каландро, произнесенное так небрежно, было многозначительным. Это выходило далеко за рамки пустых слов или шуток.

Когда они говорили, что ильдоанцы страстны, они действительно знали, о чем говорят!

— Чрезмерная скромность может быть оскорбительной.

Слова Каландро подразумевали, что он был очень хорошо информирован.

Когда Лерген наконец немного успокоился, он еще раз внимательно посмотрел на Каландро. Взглянув на мундир полковника, можно было подумать, что он принадлежит к альпийскому полку.… Ну и ну. По мере того как мозг Лергена набирал скорость, он начал понимать, кто этот человек на самом деле.

Насколько он помнил, все альпийские полки подчинялись непосредственно Генеральному штабу Королевской Ильдоанской армии.

Если офицер разведки собирался замаскироваться под кого-то, служащего в полевых условиях, альпийское подразделение с хорошей боевой репутацией было прекрасным прикрытием.

Но Лерген чувствовал, что у Каландро гораздо больше опыта, чем у него, учитывая его ловкость. Так что, правильнее было рассматривать его как ветерана элиты, который служил в трансграничных и других легальных серых операциях? В любом случае, он, несомненно, был крепким солдатом, прошедшим через немало жестоких сражений.

— В любом случае, мне очень повезло встретить вас здесь.

— Было бы здорово безоговорочно отпраздновать дружбу наших стран…

— Как вы знаете, небольшое недоразумение может вызвать осложнения. Вот почему я так рад, что у нас есть возможность поговорить откровенно.

Каландро шел сам по себе с таким видом, словно знал все — должно быть, он действительно был специальным посланником. И понятно, почему он выбрал меня для контакта.

Лерген был выбран в качестве кого-то, кто обязательно доставит сообщение в Оперативный отдел и Корпус обслуживания.

— Позвольте мне сначала прояснить нашу позицию. Мы, то есть Королевство Ильдоа, не очень активно надеемся на распад Империи.

— Так почему же вы пассивно надеетесь на это?

— Ух, почему вы такой агрессивный. Я был уверен, что вы знаете о проблеме непогашенного долга перед Ильдоа.

А-а-а. Лерген сразу все понял. Выражались ли они территорией, родиной, суверенитетом или любым другим словом, эмоции всегда были искренними. Между тем, как это ни досадно, действующему офицеру имперской армии было категорически запрещено публично признавать подобную проблему.

Этот территориальный конфликт имел абсурдно глубокие корни. Проблема была спором об Ильдоа-говорящем регионе, захваченный Рейхом, когда была сформирована Империя.

Рейх не собирался распространять свое понимание на кого-то, утверждающего, что только потому, что некоторые жители района говорят на ильдоанском, земля должна принадлежать Ильдоа.

Официальная позиция Империи состояла в том, что этот вопрос даже не заслуживает обсуждения. Она всегда наотрез отказывалась “рассматривать” возможность отказа от территории, присущей ее составу.

С другой стороны, Ильдоа не могла согласиться с логикой отказа от объединения земель, говорящих на ильдоанском.

Это был территориальный спор, который всегда тлел между Империей и Ильдоа.

— Хм? Вопрос о долге? Я не уверен, что помню такую проблему.

— Другими словами?

— Официально я впервые слышу о такой проблеме. Может быть, я уже слышал об этом наедине?

Ответ Лергена был повторением официальной линии Империи. Имперское правительство отказывалось даже признать, что территория вообще находится в споре, так что больше он ничего не мог сделать. Все ответили бы единогласно, если бы их спросили: это наша родина.

Сохранение родины — долг, и спорить было не о чем.

Так обстояли дела внутри Империи.

И Каландро очень хорошо понимал, что Лерген был вынужден упрямо отрицать проблему, независимо от того, как он к нему относился, поэтому он не расстроился из-за своего ответа.

Точно так же, следует сказать…

Лерген легко догадался, почему Ильдоа не могла сдаться...

Потребовалось лишь немного спокойного размышления. Почему кто-то другой должен думать определенным образом только потому, что мы думаем?

Многие штабные офицеры, включая Лергена, были обеспокоены именно этим.

— Если я должен объяснить, то это довольно нелепо…

Лерген смотрел на него глазами, которые говорили: “давай послушаем”, и Каландро не стеснялся в выражениях.

— Если у вы погасите долг, то мы не прочь сражаться бок о бок с Империей.

Настойчивость этого человека была потрясающей.

Тоска по территории, которую народ или нация считали по праву своей, была скрытым потоком ярости.

- Можно ли это понимать и в качестве военного присутствия?

— Мы готовы выступить единым фронтом в этом смысле, концептуально.

А-а-а. Лергену, привыкшему к бюрократическому мышлению и грамматике, пришло в голову, что комментарии Каландро кажутся осмысленными, но на самом деле ничего не гарантируют.

Все это были пустые разговоры — образцовое пустое обещание.

Как бы красиво они ни звучали, слова, не подкрепленные действием, были бессильны и лишены смысла… В мире политики, военных дел и дипломатии благих намерений было недостаточно.

Говорят, утопающий хватается за соломинку, но неразумно думать, что соломинка спасет человека. Он должен ухватиться за что-нибудь надежное, например за лодку, а если это невозможно, то единственный выход — плыть самостоятельно. У страны, которая не может сделать это самостоятельно, нет будущего, потому что у государства нет вечных союзников и вечных врагов.

— С практической точки зрения мы готовы выступить посредниками между Империей и странами, с которыми она воюет. Между нами говоря, мы также готовы совместно с Едиными Штатами пригласить все воюющие страны на конференцию по прекращению огня.

Понятно. — Лерген кивнул, но не мог не заметить едва заметной разницы.

Каландро все это время говорил как представитель Ильдоа, но теперь Лерген задавался вопросом, какую страну он на самом деле представляет.

— Будут ли эти мирные переговоры вести ильдоанские военные или ильдоанское правительство?

— Это в основном план, который был выдвинут армией и одобрен правительством.

— Что-то не сходится, — откровенно выразил сомнение Лерген.

Основными отношениями между правительством и военными были отношения правительства, председательствующего над военными. Независимо от того, была ли администрация имперской, республиканской или феодальной, военная власть была продолжением политической.

В конечном счете сама война была продолжением политики.

В этом смысле ильдоанские военные, выступавшие за определенную внешнюю политику, представляли собой странный поворот к естественному порядку. И тот факт, что они выискивали Лергена нельзя было не заметить.

— Я солдат. Другими словами, я всего лишь член вооруженных сил.

Лерген знал свое место.

Он был всего лишь защитником своей страны, тем, кто поклялся в верности ее флагу и императору. Как он мог отступить вместе и отдать часть своей родины, даже если враги, угрожающие его отечеству, собирались уничтожить его?

Если понадобится, он будет стоять на своем. Это был долг солдата.

Искренний профессиональный солдат, который следовал уставам, чья подготовка стала частью их плоти и крови, и который был предан своей профессиональной морали, отточенной логикой и этикой, был довольно беспокойным существом.

Лерген считал, что солдат — человек достаточно здравомыслящий, чтобы не бросаться словами на мой собственный авторитет перед лицом пустых обещаний и принятия желаемого за действительное. Если он собирается стать таким дураком, который без колебаний вмешается в управление страной, то он, по крайней мере, закончит с честью как офицер.

Благодаря своей натуре и таланту Лерген сумел обуздать желание ухватиться за предложение Ильдоа.

— Право вести дипломатические переговоры и все такое прочее не принадлежит армии. Правильным каналом для этого было посольство Империи в Ильдоа. — Когда логика не соблюдается, ничто, даже самое незначительное, не может быть упущено. Как сказал классик востока, туннель крошечного жука может привести к обрушению длинной насыпи.

Несомненно, здесь можно извлечь урок.

— Прошу прощения. Я просто подумал, что будет быстрее уладить это между нами, военными.

То, что говорил Каландро, в некотором смысле было правдой. Лерген не мог отрицать, что отказ от запутанной процедуры и обращения напрямую иногда было полезно.

Но он мог категорически отрицать этот случай.

— Не хочу вам противоречить, но не думаю, что это возможно.

— Я уверен, что мы могли бы принять решение прямо здесь. Так что вы думаете, полковник фон Лерген?

— Если бы это было в области тактики, быстрое суждение было прекрасно. Но пока вопрос касается национальной стратегии, разве не исключено, что руки и ноги ошибочно принимают себя за мозги? И кроме того, — продолжал Лерген, — даже если мы примем решение среди военных властей, эта установка все равно будет странной. Разве у вас нет атташе в Ильдоанском посольстве в Империи? Или поговорите с нашим атташе в Ильдоа. — Он продолжил, прежде чем Каландро успел замять дело. — Не хочу показаться неуважительным, но тайное общение с неофициальными специальными посланниками и все такое заставляет меня сомневаться в суждениях генерала Гассмана.

— Вот как серьезно мы относимся к конфиденциальности. Мы хотим свести к минимуму количество вовлеченных людей. Вполне естественно, что мы держим секретность на переднем крае наших умов.

— Значит, вы хотите, чтобы мы сделали это устно? Даже на передовой приказы приходят на бумаге.

Лерген понимал, что значит прощупывать чувства врага. Даже у посланников была своя цель. Но когда его попросили принять только “слова” от эмиссара-полулитариста, это было шокирующе. Этот человек должен был оставить сообщение, но он даже не принес его в письменном виде?

Если он отнесется к этому сомнительному диалогу как к встрече с тайным эмиссаром и заберет его домой, его вполне могут лишить штабного лампаса и вышвырнуть из Генерального штаба.

— Понятно… Я понимаю ваше положение. И все же я умоляю вас не превращать меня в какого-то ребенка, идущего на побегушках.

Каким-то образом вежливое отношение Каландро задело Лергена за живое.

Возможно, вместо того, чтобы любить или не любить его лично, он беспокоился о методах этого человека?..

— Полковник Каландро, я понимаю ваше положение. Я не хочу бросать вам в ответ ваши же слова, но я ведь тоже не ребенок на побегушках.

— Другими словами?

— Могу я получить что-нибудь в письменном виде?

— Слов недостаточно?..

Нет, не достаточно. Лерген молча уставился на него.

Как долго они смотрели друг на друга? Он не думал, что это может быть ужасно долго, но, с другой стороны, ему казалось, что прошло довольно много времени — странный промежуток.

Наверное, было неправильно говорить, что Каландро смирился. Казалось, он каким-то образом справился с этим, когда посмотрел на небо, а затем кивнул, прежде чем сказать:

— Я подготовлю запечатанный документ. Я могу быть уверен, что вы доставите его в Управление Генерального штаба вашей страны?

— Я счастлив выполнить просьбу союзного государства. — Лерген кивнул. Выражение лица Каландро на мгновение застыло, но он тут же изобразил на лице нежность.

Какая великолепная смена выражения.

— И это все, о чем вы хотели поговорить? Если у вас нет возражений, я хотел бы посмотреть упражнения.

— Конечно. Раз уж я здесь, почему бы мне не описать, что мы делаем? Прошу сюда, — предложил ему Каландро. Ничто в его поведении и объяснениях не показалось Лергену далеким. Он боялся, что у него останутся дурные предчувствия, но с облегчением обнаружил, что это не так. Он мог описать полковника Каландро только как искреннего солдата, богатого опытом… Человек показывал ему все, что он хотел видеть, и объяснял все детали, о которых он спрашивал.

Само собой, что два эксперта заметят разные вещи, даже если они пойдут по одной и той же дороге.

Когда дело доходит до военных учений, будь то демонстрация, предназначенная для посторонних или нет, всегда есть что отнять. Например, когда Лерген взглянул на снаряжение, которое несли офицеры Королевской Ильдоанской армии, он увидел предметы, которые выглядели точно так же, как захваченное снаряжение, которое он видел в документации.

Главное отличие состояло в том, что это, вероятно, был официальный импорт. Учитывая их достаток и новизну, было трудно думать, что они подобрали их с поля боя.

С первого взгляда можно сказать важный факт — Королевство Ильдоа строило тесные отношения со странами, с которыми Империя воевала.

С другой стороны, с точки зрения кого-то, хорошо разбирающегося в логистике и операциях, это также могло быть истолковано, что ситуация с оборудованием Королевской Ильдоанской армии была беспорядочной.

— Кажется, я где-то уже видел много такого оборудования…

— Это все импортное. В последнее время кажется, что в военной технике каждый день появляются новые инновации. Отставать не стоит, поэтому мы упорно работаем над модернизацией.

— Я так счастлив, что союзная армия идет в ногу со временем. Сердечно поздравляю вас.

— Что ж, это большая честь. — Каландро поклонился. Должно быть, он тоже понял, в чем дело. Вместо того чтобы диверсифицировать, лучше стандартизировать снаряжение — иначе логистика будет слишком сложной на практике.

Армия — огромная организация.

Если они не будут хоть немного упорядочены там, где это возможно, они рискуют тем, что техническое обслуживание оружия станет несуществующим на линии фронта. Вот на что похожа современная война.

Следующая часть была тем, что действительно смутило его.

Лерген не мог понять, почему Королевство Ильдоа так гордится тем, что использует снаряжение иностранного производства.

— Кстати, ваша боевая доктрина батальона воздушных магов напоминает доктрину Содружества.…

— Это из-за инструкторов. Они случайно узнали его по программе обмена между Ильдоа и Содружеством.

— Я думаю, мы должны гордиться тем, что Имперская армия уничтожила конфликт между Ильдоа и другими странами на южном континенте…

— Конечно, мы благодарны нашему союзнику.

— Это действительно большая честь. Судя по всему, мы им пригодимся.

Неужели Ильдоа использует реквизит, чтобы похвастаться своим дипломатическим положением? Или армия была вынуждена использовать снаряжение иностранного производства, несмотря на то, что они знали, насколько это было беспорядочно?

Если последнее, то Королевская Ильдоанская армия была не лучше бумажного тигра. Если первые, то они были жесткими. Ему придется подумать о том, что может произойти в контратаке.

Тц. Лерген уже собирался покачать головой, когда краем глаза увидел знакомую цветовую гамму, и его мозг немедленно начал бить тревогу.

Униформа воюющих сторон была именно такой эмблемой.

— Кто они?..

— Хм, у меня не очень хорошая память... — пошутил Каландро, но не смог скрыть того факта, что его улыбка, которая до сих пор была такой естественной, превратилась в ужасно искусственную.

Было что-то жуткое в том, как он говорил, что делало его больше похожим на политика, чем на солдата. Человек, который был здесь всего минуту назад, не пожалел бы усилий, чтобы представить его, но сейчас — нет.

Похоже, имперский солдат не мог требовать дружеского представления в комплекте с рукопожатиями к людям в униформе Содружества и Федерации.

— О, уже почти пора ВВС подниматься. Маги, как правило, привлекают все внимание, но мы укрепляем производство истребителей, так что у нас есть довольно хорошие самолеты.

Наверное, он чувствовал себя неловко. Каландро поспешил, словно говоря: вы можете просто притвориться, что не видели этого? Лерген последовал за Каландро, когда тот повел его в противоположном направлении. — Туда, — и Лерген задумался, как ему следует интерпретировать то, что только что произошло.

Было ли это частью спектакля или оплошностью?

Хмм. Подумав немного, он посмотрел на небо, и его глаза остановились на ильдоанских военных самолетах, летящих в мечтательных строях.

Они казались хорошо обученными, что означало много часов полета. Лерген мысленно улыбнулся при мысли, что их кажущееся изобилие топлива для тренировочных полетов можно использовать в качестве проверки лояльности.

— Похоже, у вас нет недостатка в авиационном топливе.

— Как вам известно, Ильдоа в настоящее время является одним из крупнейших импортеров нефти.

Приношу свои извинения полковнику Каландро, который даже не собирался скрывать тот факт, что они импортируют, но я действительно был полностью осведомлен об этом.

— По правде говоря, было здорово, если бы мы могли побеспокоить вас о каком-то высокооктановом авиационном топливе на основе соглашения между нашими двумя странами…

— Да, все так, как вы говорите. Мы были бы рады помочь вам, однако... Есть некоторые договорные вопросы. Как вы знаете, как нейтральная страна, обязанности и привилегии приходят вместе.

— Но вы хотели бы помочь нам как друг?

— Конечно. — Каландро театрально кивнул. — У меня болит сердце. Не проходит и дня, чтобы я не хотел помочь своим друзьям. Но меня окружают злобные военные законы и адвокаты. Досадно, но эти люди утверждают, что экспорт высокооктанового топлива даже в союзные армии нарушил бы наш статус нейтральной страны.

Если выражение лица кого-то говорило, что он сочувствует от всего сердца, Лерген, конечно, мог принять это как сочувствие. Но, было трудно навязать невозможную проблему такому человеку.

Тем не менее, Лерген спрашивал не как частное лицо, а как член злой организации.

— Если вы позволите еще один вопрос, то, может быть вы не против если мы используем технику вместо ног?..

— Хм?

— Разве нашим офицерам, прибывшим для наблюдения, не будет разрешено использовать топливо внутри нашей союзной страны?

Лерген был вынужден стать экспертом в области военного права, поэтому он мог похвастаться немалыми познаниями в этой области.

Можно также сказать, что у него не было другого выбора, кроме как обучится у подполковника Тани фон Дегуршаф.

— Хм, такой запрос будет трудно реализовать. Я сомневаюсь, что с этим есть какие-то проблемы, но…

— Значит, если все дело в этом, то никаких проблем нет?..

— Вероятно, в нашей стране нет закона, запрещающего использовать топливо.

— Тогда могла бы наша армия участвовать в этих учениях?..

— Это было бы… — Каландро не находил слов, но, должно быть, понял, что на самом деле имел в виду Лерген. Его лицо слегка напряглось.

— Пока вам платят, это не будет проблемой? Я понимаю, что существуют технологические препятствия, но если бы вы могли помочь нам с летной подготовкой, это было бы замечательно.

— Полковник фон Лерген, как нейтральная страна, я уверен, что это так.…

— О-о-о, значит, проблема в военном применении? — Он преувеличенно кивнул, как бы говоря: теперь я понял.

Я не могу заставить себя любить подражать Дегуршаф но когда вы даете шанс, на самом деле довольно забавно саркастически набрасываться на чью-то неточность, как эта.

— Тогда, может быть, нам удастся раздобыть их для гражданского использования?

— Г-гражданского использования?

— Как вы знаете, высокооктановое топливо можно использовать по-разному.

— Разве это не противоречит закону войны?

— Ну, это неожиданно. Существует ли закон, запрещающий использование высокооктанового топлива в гражданских целях? Я просто хотел бы запросить топливо для подготовки гражданских пилотов и гражданской авиации.

Формально он говорил о солдатах, летающих на гражданских самолетах, но теоретически это не противоречило закону войны. Это, безусловно, была серая зона, и более того, о том, чтобы идти по “духу закона”, даже не могло быть и речи. — Не было никакой причины наказывать кого-то за то, что не запрещалось никакими правилами.

Закон войны был полон дыр, и Лерген изучил его досконально в свое время в Генеральном штабе.

Мир толкования законов был глубоко загадочным, где картофель считался “военными припасами”, а стрелковое оружие превращалось в “орудия гражданской самообороны".

— Это просьба, основанная на предположении, что я специальный посланник?

— Совершенно верно. Надеюсь, вы подумаете.

— Я обязательно поговорю об этом с генералом Гассманом…