Военные Хроники Маленькой Девочки: Сага о Злой Тане Глава 4. Дипломатическая сделка. Часть 2

ПРИМЕРНО В ТО ЖЕ ВРЕМЯ, ГДЕ-ТО НА МАТЕРИКЕ СОДРУЖЕСТВА. ШТАБ-КВАРТИРА РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ.

— Принесли доклад офицеров, которых мы послали в Ильдоа. Это ужасно интригующе, джентльмены.

Прагматики, пытающиеся прийти к собственным выводам, пропустили предисловие генерал-майора Хаберграма мимо ушей, но даже они оживились, прочитав последний машинописный отчет.

— Лерген? Полковник фон Лерген из Генерального штаба Империи?

— А не чересчур ли использовать его в качестве посыльного голубя?

Хаберграм ждал подходящего момента, чтобы многозначительно спросить специалистов по ситуации в Ильдоа: а из какой фракции этот полковник Каландро? Это же его письмо доставили.

— Он из центральной фракции генерала Гассмана. Он не особо выделяется, но является главной фигурой в королевской армии Ильдоа.

— Хм... — Хаберграм на мгновение задумался, прежде чем задать следующий вопрос. — Скажите мне ваше мнение, джентльмены. Должны ли мы интерпретировать это как обсуждения на рабочем уровне?

Не было ничего странного в том, что люди, отвечающие за практические вопросы в Имперской армии и Королевской армии Ильдоа, встретились. Хотя отношения между странами несколько охладели, официально они все еще оставались союзниками.

— Не хочу спорить, но не означает ли это гигантскую утечку информации со стороны Ильдоа?

— Как-то слишком очевидно.

С их анализом можно было во многом согласиться. Он не думал, что его подчиненные ошибутся. И все же Хаберграму хотелось знать не то, как это выглядит, а что это такое. Сто процентов и девяносто девять — разные вещи.

— Господа, мне не нужны догадки. Мне нужны доказательства, на основании которых мы можем принять решение.

— Даже если это не противоестественно для полковников двух союзных стран болтать во время учений, на которые мы также были приглашены, мы не можем исключить, что они пытаются послать сообщение.

— Да знаю я.

Такие вещи случались постоянно. И когда обе стороны занимались одним и тем же делом, в том, как они угадывали руки друг друга, была какая-то формальная красота. Другая сторона прекрасно понимала, что их читают.

Вот почему Хаберграм был так расстроен и не знал, что ответить.

— Похоже, пришло время для трепанации черепа.

Просто увидев то, что Ильдоа хотела, чтобы они увидели, они ничего не добьются. В конце концов, им придется вгрызаться прямо в свои коварные мозги, чтобы увидеть, что там внутри. Если они не будут копаться, то никогда не узнают правду.

— В любом случае, продолжайте прощупывать Ильдоа. Мы не можем оставаться обманутыми, позируя и подавая сигналы идиотам. Надеюсь, вы, джентльмены, не идиоты.

— Нет, сэр. — И не то чтобы они были неспособны. Если бы они были дураками, которые предали его доверие, когда он сказал им закончить работу, он бы просто уволил их.

Может быть, трудно найти замену, но иметь бездарных идиотов на местах, где им не место, гораздо вреднее.

В этот момент Хаберграм поменял тему. — И так? Что еще мы знаем о ситуации в Ильдоа?

— Мы подтвердили, что они нарушили нейтралитет. Ультра сказал, что они снабжают Империю высокооктановым топливом. Есть хороший шанс, что между двумя странами открылся новый маршрут.

— Это разведданные из Ультра?..

Значит информация была из авторитетного источника. Хаберграм подавил стон. Он должен был признать, что ситуация изменилась.

— Королевская ильдоанская армия сильнее, чем мы думали.… У них, должно быть, есть и то, и другое.

— Все так, как вы говорите, сэр. Может быть, мы... сокрушим их пути снабжения?

Хаберграм проглотил свои сомнения — трудновато будет — и со вздохом принялся обдумывать.

Лично он хотел нанести удар. Наверное, было здорово преподать этим оппортунистам урок. Но цена того, чтобы быть охваченным сиюминутной эмоцией и атаковать, была значительной.

В конце концов, разведка Имперской армии не была бездельниками.

Если они занимались контрабандой высокооктанового топлива, то, без сомнения, держали вовлеченных в это дело людей на минимальном уровне. Вероятно, лучше всего было предположить, что они принимают все возможные меры против утечек.

Он также не мог допустить, чтобы присутствие Ультра было обнаружено. Они могли бы изобразить информацию как утечку с ильдоанской стороны, но было слишком много переменных, чтобы предсказать результат. Не было ясно, стоит ли это начинать.

— Если мы собираемся это сделать... — подумал Хаберграм, когда понял, что достаточно беспечно забегает вперед. Он предполагал, что они могут это сделать.

— Сколько единиц у нас имеется?

— Есть два отряда, доступных немедленно. Если понадобится, мы можем прислать еще, но это займет немного времени.

— Проехали, мы не сможем.

Это заняло бы слишком много времени и усилий, и вдобавок ко всему, было неудобное время для добавления людей. Не то чтобы он не хотел, чтобы они могли это сделать, но как специалист он должен был выбрать самый безопасный вариант.

— Генерал, вы уверены? Это шанс поймать Ильдоа, нарушающего нейтралитет.

— Сохранение Ультра важнее.

— Думаете, с Ультра что-нибудь случится? При всем моем уважении, я думаю, что Имперской армии было бы ужасно трудно определить, кто был вовлечен в такой удар, даже если они проведут внутреннее расследование.

Даже связной Ультра не знал подробностей об агенте. Их личность была совершенно секретной, и даже те, кто работал в разведке, знали только, что они были офицерами Генерального штаба Имперской армии.

На самом деле Ультра был кодом для Имперской армии, в которую они проникли… Кроме Хаберграма и команды по взлому кодов, об этом знали только несколько правительственных и военных ведомств.

Что ж, это имело смысл. Ультра была таким большим секретом. Им нужно было избегать того, чтобы Империя даже заподозрила, что у них может быть сверхинтеллект.

— А они не подумают, что это утечка информации с ильдоанской стороны? Я действительно не думаю, что нам есть о чем беспокоиться, когда речь идет о шпионаже.

— Это все из-за вашего мнения?

Это было не в том же измерении, что и раскрытие чьей-то личности.

Если Империя начнет сомневаться в своем коде, расшифровать его будет гораздо труднее. Даже изменение кода было болью, но худшая возможность была, если бы было просто меньше информации вообще. Если бы Империя усомнилась в силе своего кода, сверхъестественные силы Ультра были бы подорваны.

Если это означало потерю стратегических выгод, то лучше было упустить тактическую возможность.

— Тогда мой вывод остается прежним: нет.

Когда он спросил, есть ли еще какие-то вопросы для обсуждения…

— Учитывая сильные связи между Ильдоа и Империей, с точки зрения безопасности разведки, я думаю, что мы должны затормозить экспорт оружия. — Это был долг офицера, озабоченного безопасностью разведки. — Если их союз так глубок, Ильдоа могут забрать оружие, которое мы им экспортировали, и передать его Империи.

— Мы уже приняли во внимание. Мы экспортировали только старые модели. Кроме того, — добавил Хаберграм, — мы уже экспортируем только оружие, конфискованное у Имперской армии. Так что даже если Ильдоа доставит их в Империю, вероятность утечки разведданных должна быть довольно низкой.

Благодаря мощи Ультра, беспроводная связь Имперской армии была обнажена. Хотя Империя пыталась скрыть свои коварные мозги, это был банкет “все включено”.

Вклад команды по взлому кодов в их страну можно было охарактеризовать только как огромный и беспрецедентный.

Конечно, это означало, что если из этой команды будут выведены люди, Разведывательное управление фактически перестанет функционировать.

Что я могу сделать? Хаберграм был вынужден сокрушаться.

Рабочая сила, рабочая сила, рабочая сила.

Образованных людей просто не хватало. Неужели некоторые из благородных людей, добровольно поступающих на фронт, не могут проявить интерес к работе в тылу?

— Ах, простите. Вернемся к тому, о чем мы говорили. Если это всего лишь несколько партий, думаю, мы сможем продолжать экспорт в Ильдоа. Мы будем счастливы получить прибыль от их валютных резервов.

— Вы не против источника иностранного капитала?..

— Вы узнали какую-нибудь новую интересную деталь?

— Да. — Офицер кивнул, полный уверенности и убежденности. — У нас сильное подозрение, что они поступает из Империи.

— Королевство Ильдоа утверждает, что его капитал от различных компаний был получен в довоенной торговле… И вы тоже можете… подкрепите ваше утверждение?

— Это флот. При захвате и осмотре грузопассажирских судов обеих национальностей у нас есть вещественные доказательства.

— О-о-о? — Хаберграм невольно наклонился. Наличие улик помимо Ультра может пригодиться.

Особенно в пропагандистской войне. Что-то в высшей степени материальное, что они могли использовать, не беспокоясь о защите источника, было ценным активом.

— Расскажите подробности.

— Сотрудник бывшего Республиканского Центрального банка, укрывшийся в Свободной Республике, подтвердил серийные номера на слитках. Монеты, которые должны были быть в хранилищах Республиканского Центрального банка, текут в Ильдоа.

— Очень хорошо. — Хаберграм кивнул и сжал кулак. Было не так уж и плохо заполучить какую-то солидную информацию.

— Факты это хорошо.

Любой, кто понимал значение этой информации, мог также понять ситуацию, происходящую за кулисами.

— Финансы Империи окончательно разваливаются.

— Это плохо, если они рассчитываются золотыми слитками, вместо кредита. Я уверен, что Ильдоа тоже готова этим воспользоваться.

— Определенно.

Наверное, это можно назвать хорошей новостью. Услышав доказательства того, что экономика Империи находится в предсмертной агонии, ему захотелось развеселиться.

Даже если бы он знал, что это происходит в какой-то степени, наличие вещественных доказательств сделало заявление официальным.

— Похоже, что Королевство Ильдоа все еще намерено взвесить все за и против… Мы не можем исключить возможность того, что они занимаются этим только ради денег.

— Верно. — Хаберграм улыбнулся и попросил его продолжать.

— Компенсация, которую Ильдоа получает от Империи, похоже, поступает из золотых запасов оккупированных государств. В сущности, Империя — паразит.

— Вы в этом уверены?

— Ильдоа определенно использует иностранные счета с золотом, захваченного Империей на оккупированной территории. Мы также нашли слитки, которые, казалось, были того же типа на кораблях, которые прорвали морскую блокаду.

Империя и Ильдоа ужасно нетерпеливы, если деньги, которые они украли, прожигают дыру в их карманах. По-видимому, отсутствие ресурсов может привести к такого рода унижениям.

Ага… — Хаберграм обнаружил нечто приятное. Другими словами, это был признак того, что экономика Ильдоа также находилась в плохом состоянии.

Это было неожиданно, но, Ильдоа не собиралась делать двойную сделку, а просто не имела выбора…

— А, ну да. В этом есть одна особенность. Свободная Республика и Союз Антанты требуют возвращения слитков, захваченных флотом…

— Это сложный вопрос, учитывая право о захвате содержимого.

Спор между его подчиненными о том, что делать, был очень интересным. Но Хаберграму, который был очень хорошо информирован, пришлось криво улыбнуться и сказать им, чтобы они забыли об этом.

— Даже в секретной операции есть некоторые сложные тонкости, но…

— Если мы попытаемся прикоснуться к этому золоту, то заговорят пули.

— Пули, сэр?

— Слушайте… — Хаберграм дал младшим офицерам классическое образование. Каждый моряк знал эту старую историю. — Это легенда флота. Что значит “заговорят пули”… О, это ужасно. Это, обычно, происходит прямо перед мятежом. — Недовольные люди были теми, поднимал оружие. — Казна может быть взорвана в результате трагического “несчастного случая”.

— О… — Младшие офицеры с несколько растерянными лицами не понимали флотских традиций. Но это не относилось только к военно-морскому флоту: власть людей, которые ценят традиции, не стоит обнюхивать.

В этот момент Хаберграм понял, что уже почти наступил час чая.

— Хм, похоже самое время.

— Генерал?

— Для доклада нашему дорогому премьер-министру.

Визит к премьер-министру на чай стал частью ежедневного распорядка Хаберграма. Очевидно, людям из разведывательного управления не разрешалось пить чай там, где им заблагорассудится.

Поднявшись со вздохом, Хаберграм подтвердил, что других серьезных вопросов нет, и закончил совещание.

Так, один отчет был брошен в портфель, который Хаберграм взял с собой в гости к премьер-министру Чурбулу.

Он шел так быстро, как только мог, не переходя на бег. Покинув тщательно охраняемое разведывательное управление, он сел в назначенную машину и по уже знакомой дороге направился к резиденции премьер-министра.

По дороге он составил план, и к тому времени, как его провели в кабинет премьер-министра, все основные моменты были записаны.

— Премьер-министр, я пришел, как было приказано. Вам уже лучше?

— О, Хаберграм. Ну что ж, присаживайтесь. Как насчет сигары?

— Благодарю вас, сэр. О? Импортные?

Он не узнал этот вид сигар. Хаберграм был достаточно проницателен, чтобы заметить, что он отличается от продуктов-заменителей военного времени.

— Да, их прислали наши приятели из Ильдоа. Видимо, в знак дружбы. Хотя, на мой взгляд, они немного вонючие.

— Возможно, дело не в качестве. Я с удовольствием попробую.

Даже если она была испорчена скрытыми мотивами, сигара была сигарой. Поскольку имперские подводные лодки сеяли хаос в гордом торговом флоте Содружества, это было еще более ценно.

Хаберграм хотел выразить свою искреннюю благодарность.

— И что? Что задумали наши приятели в Ильдоа?

— Наши друзья на юге очень влюбчивы.

— Они нас обманывают?

— Да, — кивнул Хаберграм и немного уточнил. — Но вместо того, чтобы быть неуверенными, у них нет другого выбора.

— Продолжай…

— Это всего лишь мое личное предположение, но вполне возможно, что Королевство Ильдоа гораздо слабее, чем мы предполагали. Возможно, было бы лучше понять их утилитарное двурушничество как результат экологических ограничений, а не добровольный заговор.

Хаберграм прекрасно понимал чувства премьер-министра, который недовольно нахмурился и на мгновение опустил глаза к своей чашке. Для человека, пережившего войну в настоящем времени, позиция Ильдоа была крайне эгоистичной.

Но пока он размышлял как стратег, он знал, что теоретически симпатизирует позиции Ильдоа.

— У них может не хватить национальной силы, чтобы вступить в войну. Они могут даже признать между собой, что Королевская Ильдоанская армия имеет ряд критических недостатков и что они не могут немедленно броситься в бой.

— Но это же предположение? На чем оно основано?

В ответ на этот естественный вопрос Хаберграм представил некоторые сведения, которые он только что получил, и поочередно объяснил отчеты и свои интерпретации.

Какая картина была написана с помощью подручных материалов, зависело от художника. Возможно, он не был таким хорошим художником, как премьер-министр, но он чувствовал, что мог бы приблизиться в области анализа.

— Так они бумажный тигр?

— Отличие от Дакии в том, что ильдоанское военное начальство хорошо осведомлено о возможностях своей армии.

Изгнание Экспедиционного корпуса Имперской армии с Южного континента, оккупация имперского материка с юга и создание второго фронта, вероятно, останется несбывшейся мечтой.

— По крайней мере, — продолжал Хаберграм. — Объективно есть хороший шанс, что если мы предложим им вступить в столкновение с Имперской армией, они этого не сделают.

— Значит, они умеют просчитывать свои интересы. Но, генерал, даже вы, кое-что забываете.

— И что же?

— Вы поймете, как только мы перейдем к следующей теме, но иногда расчет интересов заставляет человека вступать в неприятные сотрудничества. Извините, что мы должны обсудить это трезвыми, пойдем со мной.

Таким образом, Хаберграм в конце концов последовал за премьер-министром в зал заседаний в его резиденции и получил возможность наблюдать нечто очень интересное.

— Эти надоедливые коммунисты сделали предложение. Удивительно, но на первый взгляд оно выглядит очень разумно. Судя по всему, они хотят провести совместную операцию.

Мрачное выражение лиц именитых джентльменов подсказало Хаберграму, что их лица вот-вот скривятся.

Что ж, ничего удивительного.

Любой, кто услышит следующие слова премьер-министра, наверняка подумает то же самое.

— Джентльмены, я думаю, что мы должны принять их предложение.… Что насчет вас?

Огромный антикоммунист говорил, что они должны провести совместную операцию с коммунистами?

Замечание Чурбула заставило здравый смысл всех присутствующих подвергнуться основательной порке. Как будто он бросил бомбу посреди комнаты.

Первым, к кому вернулось самообладание, был канцлер казначейства. Он отрицательно покачал головой и встал, чтобы привести свои доводы.

— Прошу прощения, премьер-министр. Вам не кажется, что нам нужно быть осторожней?

За этим вежливо-язвительным эвфемизмом последовал откровенный протест министра иностранных дел, который формально являлся боссом Хаберграма. — Я уверен, что международное сотрудничество важно и все такое, но вы говорите, что коммунисты придумали что-то разумное? По-моему, вы говорите, что верите в чудеса. Может быть, нам следует ограничиться верой в Бога?

Хотя по происхождению он был учтивым дипломатом, когда речь заходила о коммунистах, ему не удавалось сдержаться. А может быть, все было так плохо, что он чувствовал, что притворяться вежливым бесполезно. И Хаберграм знал, учитывая его работу, у него были основания так думать.

— Почему бы нам не подумать, можно ли им доверять?

— Это не стоит усилий! — крикнул кто-то.

— Пустая трата времени! — крикнул кто-то еще.

— Животные не бывают преданными.

Комментарий, который кто-то выплюнул, был мнением всех присутствующих. Или, по крайней мере, это было истинное чувство определенного большинства.

Коммунисты используют красивые слова и грязные уловки. Именно потому, что у них было с ними что-то общее, члены Коммунистической партии стали объектом их ненависти.

Оправдан ли какой-либо метод, если он ведет к светлому будущему?

Здравомыслящие люди называют это безумием.

Даже Хаберграм, который сидел и молча слушал, скорее улыбнулся на фотографии с мошенником, чем рукопожатие с коммунистом.

Премьер-министр, выступивший против контраргументов, должен был знать.

— Не стану отрицать. Называйте их зверями, дикими животными, варварами.

Эти парни, ослабляя свои суждения в лунном свете, ищут зарю коммунизма.… В конце концов, они даже не признали, насколько чудовищным было неистовое безумие революции.

Насколько Хаберграм мог слышать, политика премьер-министра по ненависти к коммунистам ничуть не изменилась.

— Это можно сравнить с рукопожатием с дьяволом. Но, — продолжал он, — их боевая мощь бесценна.

Был ли он таким благоговейным, когда читал стих из Библии?

Эта торжественно произнесенная фраза передала факт, который эти реалисты, преданные логике баланса сил, были вынуждены признать.

Для Содружества, для людей, которые гордились тем, что представляют Содружество, истину нельзя было исказить.

— По этой причине их предложение приветствуется. Господа, чтобы помочь нашему союзнику, сражающемуся на востоке, я думаю, мы должны, по крайней мере, сделать вид, что все наши силы брошены на морской обман.

Насколько мог судить Хаберграм, это был фактический приказ. Слова премьер-министра, в которых четко говорилось “высылайте флот” были полны упорной воли.

Но флот был не менее упрям и тщательно продемонстрировал, что они были командой, которая придерживалась традиций, которые произвели лорда Чурбула.

— Я возражаю против использования военно-морского флота.

— Командование стратегической бомбардировочной авиации ВВС провело столько операций по зондированию противовоздушной обороны имперского материка, что им это надоело… Я думаю, этого достаточно для отвлечения.

Ни в коем случае, говорили все адмиралы флота, и они, казалось, серьезно относились к этому.

— Даже если флот просто нанесет удар по позиции, которая кажется подходящей для высадки десанта и подразумевает, что мы собираемся послать отряд, это уже будет иметь последствия. Вы не думаете, что это было бы очень шокирующе, если бы мы послали авианосную ударную группу и инсценировали налет и высадку?

Даже когда премьер-министр бросил на них свирепый взгляд, сопротивление флота не ослабевало.

Невозможно было сказать, были ли они высокомерны или компетентны, но, тем не менее, у Содружества — военно-морской державы, были адмиралы, известные своим умением хладнокровно просчитывать прибыли и убытки.

— Это приведет к тому, что Империя укрепит свою обороноспособность в долгосрочной перспективе. — Комментарии, брошенные адмиралами, как бы говоря: “вы знаете, что это правда”, были полны значения.

— В результате у нас будет еще одна проблема, когда придет время для нашего реального контрнаступления. Если побережье будет укреплено, войскам Его Величества придется платить за каждый ярд своей молодой кровью. Какой ужас! — Представители флота говорили тривиальным тоном, пыхтя сигарами, с сильным сарказмом.

— Полагаю, вы уже знаете об этом, но флот не собирается одобрять подобную глупость. Мы не кучка садистов.

Даже после того, как эти замечания сочились сарказмом, брошенным в него опытными моряками, Воля Чурбула к борьбе ярко пылала, и не только против Империи.

— Цель Федерации — отвлечь имперские части от линии фронта на востоке — это разумный стратегический подход к вопросу. — Чтобы никто не побил его за высокомерие, Чурбул затянулся сигарой и выпустил фиолетовый дым, прежде чем продолжить, как будто он говорил очевидную правду. — Война бессмысленна, если ты проиграешь. Помощь армии Федерации является необходимым расходом для того, чтобы в будущем мы не получили никаких бестактных посетителей, посещающих нашу береговую линию… Хорошо бы учесть потребности предстоящего контрнаступления, но для того, чтобы это стало реальностью, есть шаги, которые необходимо предпринять в первую очередь. Или я ошибаюсь?

Когда премьер-министр впился в них взглядом, несколько морских офицеров отвели глаза, нахмурившись, что говорило: “я понимаю логику, но все же…”

Насколько мог судить Хаберграм, было понятно почему адмиралы не хотят этого.

Главный флот Содружества уже направил несколько своих эсминцев для защиты торгового пути. Они, вероятно, не хотели, чтобы им приказывали проводить атаки преследования, которые не имели ничего общего с типом решающих морских сражений, в которых они были заинтересованы.

В конечном счете, это поставило бы под угрозу их способность использовать мощь всего флота. Они были серьезны, когда говорили, что не могут согласиться с таким планом.

— Но если бы мы могли хотя бы нанести удар по порту, где стоит на якоре вражеский флот…

Неохотно предложенная альтернатива была той, которую флот уже тщательно обдумал. И учитывая, как неохотно он предложил, то такое решение не было их искренней волей.

— Разве прибрежный удар не будет оптимальным способом разбудить наземные силы противника?

— Трудно эвакуировать войска после любой высадки. Даже короткая операция повлечет за собой большое количество жертв. Не так-то просто обучать отряды.

— Учитывая воздушную мощь имперских береговых сил, внезапная атака будет непростой. Если мы собираемся выбрать такой вариант с высоким риском и низкой доходностью, не будет ли более разумным что-то с высоким риском и высокой доходностью? — Один из адмиралов указал на факт, по-видимому, опустив заданную фразу, при всем уважении, премьер-министр, не подумав, но Чурбул отшутился с самого начала.

Флотская фракция, тем не менее, хранила вежливое молчание, и ее позицию можно было выразить одним словом: непреклонность. Было ли это вызвано склонностью к избеганию риска или чем-то еще. Должна быть какая-то причина, по которой они не могли пассивно принять предложение.

Хмм… Хаберграм был погружен в свои мысли, когда заметил, что представители флота пристально смотрят на него.

Черт. Когда он понял, было уже слишком поздно.

— Без сотрудничества со спецслужбами было бы непросто. Что вы об этом думаете?

Перекладываешь ответственность на меня? — подумал он, глядя на премьер-министра, сидящего во главе стола, за разрешением говорить.

— Хаберграм.

— Да, сэр.

— Все так, как он сказал. Я бы хотел, чтобы разведка поддерживала флот. Вы можете в полной мере использовать разведку Ультра.

Ошеломленный таким развитием событий, которое даже не позволяло ему жаловаться на конфиденциальность, Хаберграм едва сумел выдавить из себя несколько настоящих слов. — Мы сделаем все, что в наших силах, сэр... Вы дадите всего несколько дней?

— Пока флот не возражает, меня это устраивает.

Чтобы перейти к сути дела, в конце приоритет был отдан политическому запросу.

На основании соглашения, заключенного в Лондиниуме, Федерация и Содружество решили продолжить свое “международное сотрудничество”.

После того, как он так много беспокоился о защите секретов и о том, какие действия могут быть предприняты во время операций, Хаберграм застрял, составляя план с военно-морским флотом, используя Ультра и все другие источники разведки.

Несмотря на небольшие осложнения, операция с использованием авианосной ударной группы на западе приобрела очертания. Суть плана состояла в нападении на военные порты авианосцев, но он также включал в себя бомбардировку крупных кораблей. Цель состояла в том, чтобы угрожать западному побережью Империи, тем самым подразумевая открытие второго фронта и надеясь снять некоторое имперское давление с востока.

Отвлекающий маневр назывался операцией “Чаепитие”.

Ходили слухи, что кто-то назвал ее так ради оживления обстановки.

Тем временем Федерация и Содружество договорились планировать будущую совместную операцию на территории бывшего Союза Антанты на основе твердого запроса армии и флота.

Другими словами, Содружество заявило, что “по принципу взаимности вы тоже должны потеть и истекать кровью в море!” и коммунисты, не дрогнув, согласились.

Таким образом, жребий был брошен.