Военные Хроники Маленькой Девочки: Сага о Злой Тане Глава 5. Время истекло. Часть 2

19 ОКТЯБРЯ, 1926 ГОД ПО ЕДИНОМУ КАЛЕНДАРЮ. СЕВЕРО-ВОСТОЧНАЯ ЧАСТЬ ВОСТОЧНОГО ФРОНТА, ГАРНИЗОН БОЕВОЙ ГРУППЫ “САЛАМАНДРА”.

Тренировка, построение позиции и еще раз тренировка.

То, что придает красочность дням, проведенной боевой группой Саламандр вдали от главного восточного фронта, на северо-востоке — бесконечные тренировки и учения. Предпринимаемые с целью повышения сплоченности и обеспечения того, чтобы каждый приобрел базовые навыки, они звучат в форме выкрикиваемых офицерских и унтер-офицеров приказов.

По крайней мере, никто из участников учений не расслабляется. То, что они все очень серьезно относятся к своим тренировкам — луч надежды. Но даже глядя, как они это делают, Таня ужасно нетерпелива.

У новых рекрутов есть стремление, но не те важные навыки, чтобы соответствовать. Неспособность полагаться на своих подчиненных даже в самых естественных вещах разъедает ее нервы.

Учение продвигается с темпом улитки. План майора Вайса и Тани по переобучению новичков до того, как зима действительно наступит, кажется безнадежным.

Поздно вечером в здании, реквизированном под штаб боевой группы, Таня просматривает данные метеослужбы и вздыхает, отчаянно нуждаясь в дополнительном времени…

— Через несколько недель начнется настоящая зима? Вся подготовка, которую нам все еще нужно сделать, будет сильно ограничивать количество времени и ресурсов, которые мы можем вложить в обучение.

И вдобавок им не хватает снаряжения для тренировок. Дома они могли бы использовать тренировочный полигон или другие сооружения. Но они сейчас находятся на линии фронта, хоть и удаленной от основной зоны конфликта. Она отлично подходит для того, чтобы солдаты привыкли к атмосфере поля боя, но с точки зрения удобств этот недостаток неизбежен.

Конечно, говорят, что один настоящий бой лучше сотни тренировок, но... я могу сказать по опыту: количество крови, пролитой на поле боя, обратно пропорционально количеству пота, пролитого на тренировках.

— Обучить этих солдат без фундамента и подготовить их к мобильным боям к январю? Я думаю, что могла быть более оптимистичной в отношении обучения пингвинов выстраиваться в шеренги и маршировать.

Вы можете уменьшить потери, даже просто убедившись, что войска знают, как рыть траншеи и использовать паучьи норы. Также важно научить их отличать друга от врага в рукопашной схватке и когда не стоит бросать ручную гранату.

Паникующие новички часто превращают не только себя, но и солдат рядом с ними в жертвы. Нам было бы выгоднее поставить пингвинов на патрульную линию, чем рекрутов, которые разбегаются в страхе…

— Когда я услышала, что некоторые страны дают пингвинам почетные звания, я подумала, что это ужасно дурной тон, но, возможно, это был абстрактный протест против того, что пингвины или медведи будут более полезны, чем паникующие новички.

Я думала, что это всего лишь талисманы, но важно правильно понимать вещи. — Вот это открытие, — думает Таня, допивая горячий кофе и медленно вставая.

Когда она смотрит на часы, то видит, что они ужасно близки к времени, которое она планировала. Скоро она получит запланированный отчет майора Вайса от его вахты на линии патрулирования.

Если нет никаких проблем, я, смогу лечь спать. Пожалуй, неплохо было бы принести чашу воды, чтобы умыться перед сном.

Несмотря на то, что это линия фронта, пока вокруг есть маги, никогда нет недостатка в горячей воде, за что я благодарна. Очевидно, что я не могу безоговорочно отмокать в ванне весь день, но если мне нужна горячая вода, чтобы вытереться, все, что мне нужно сделать, это нагреть ее с помощью формулы.

— Мои глаза так устали. Не повредит, если я немного отдохну.

Даже в разгар окопной битвы маги извлекают выгоду из некоторой гибкости. Это заставляет меня действительно почувствовать, как неоценимо далеко цивилизованный образ жизни заходит в поддержании своей человечности.

Обычные, цивилизованные привычки.

Когда вы испытываете нерегулярный ряд аномальных явлений, таких как война, поддержание вашего собственного образа жизни дисциплинированно необходимо для достижения ежедневного ритма.

Человечество — оплот разума, защищенный рутиной повседневной жизни.

— Ой, это никуда не годится. Я опаздываю на отчет Вайса.

Мне надо спешить, — думает она, направляясь к двери.…

Внезапно раздается стук в дверь. Нет, скорее какой-то измученный стук.

Ох, прощай.

Прощай, мой спокойный, здоровый, упорядоченный вечер.

Привет, дерьмовая нерегулярность. — Таня подтягивается.

- Входите!

— Прошу прощения, полковник. Мы получили срочное сообщение!

Это была ее адъютант, старший лейтенант Серебрякова, которая появилась с напряженным видом. Должно быть, случилось что-то ужасное, как Таня и ожидала.

Какая морока.

Я не знаю, кто это, черт возьми, но у них достаточно нервов, если они нарушают мои здоровые, цивилизованные привычки. Я собираюсь перевоспитать их в духе справедливости и цивилизованности.

— Это от майора Вайса из патрульной службы.

Таня просит ее прочитать его, и в ответ на ее взгляд Виша кивает и продолжает свой доклад.

— Это враг! Мы засекли врага.

— Где?

— Похоже, они из сферы влияния врага. Две бригады пехоты Федерации. Они быстро приближаются к передовой патрульной линии номер один.

От этого ей хочется прищелкнуть языком — тц.

Она ожидала такого нападения.

То есть мы не можем избежать численного превосходства.

Она с самого начала знала, что если враг нападет, неравенство сил между ними будет расти. В отличие от Имперской Армии, которая должна рассредоточить свои силы вдоль значительных оборонительных рубежей, армия Федерации может свободно концентрировать свои силы в одной точке. Это было не столько предположение, сколько уверенность.

Но все-таки две бригады? Если они выходят на столкновение, это практически определение чрезмерности.

Если бы они околачивались здесь днем, то отразить их с помощью воздушной атаки было возможно. Но ночью точность противоназемных атак ужасна. Ближняя схватка на земле, да еще в темноте, в значительной степени сводит на нет силы воздушного магического батальона.

— Эти проклятые коммунисты. Они хотят затеять сражение из-за этой глухомани? Они слишком сильны. Пусть передовая патрульная стража отступит. С такой скоростью их поглотит волна вражеской пехоты.

— Майор Вайс уже отдал приказ об отступлении по собственному усмотрению.

Отлично. Таня кивает на доклад Серебряковой. Вайс рискнул сделать свой собственный приказ и сделал правильно.

Позже мы можем получить выговор за это решение, но когда времени нет, вам нужна решительность. Подчиненный, который может решительно сделать соответствующий приказ самостоятельно, бесценен.

— Хорошо. Одобряю. Пожалуйста, передайте ему, что я сказала, что это было правильное решение.

— Да, мэм, передам.

— Пока ты здесь, убедись, что мы готовы к их прибытию. Пусть командиры в каждом звании убедятся, что их новобранцы случайно не стреляют в патрульные подразделения.

— Понятно. Выполню прямо сейчас.

— Да, лейтенант Серебрякова, позовите всех офицеров. Я намерена держать это в секрете, но я хочу вдолбить им в головы нашу ситуацию.

— Так точно. Я немедленно начну готовиться к прибытию патрульных подразделений. Будут отданы приказы о предотвращении случайного дружественного огня. В то же время я вызову командиров из каждого отделения боевой группы. — Лейтенант Серебрякова повторяет приказы, выровняв пятки и отдавая честь. В тот момент, когда Таня кивает, что нет никаких недоразумений, она убегает.

Поскольку она очень хорошо понимает свою работу, лейтенант Серебрякова также является надежным адъютантом, когда речь заходит о ее обязанностях по связи.

Она обязательно обо всем позаботится.

— Ну, думаю, мы будем заняты. У гостей плохие манеры. Мы должны ввести в них надлежащую процедуру оплаты визитов.

Я должна отплатить им за то, что они помешали мне крепко спать.

И вот Таня мчится в штаб боевой группы, готовая к бою.

Пока ее не было, работа по обновлению передвижений противника на карте продолжалась без сучка и задоринки. Таня улыбается, видя, что данные майора Вайса и других разведчиков должным образом отражены.

Хотя сейчас ночь, майор Вайс, который даже имеет опыт ведения разведки на Рейнском фронте, в целом принимает разумные решения.

Даже если сегодня дежурный офицер — относительно неопытный старший лейтенант Вюстман, нам все равно повезло, что это не старший лейтенант Гранц — я все еще беспокоюсь о нем. Это действительно хорошая ситуация.

Тем не менее, Гранц заслуживает доверия, если вы дадите ему четкие инструкции.

И он действительно воспитывал новичков в соответствии со стандартами, которым должен соответствовать офицер. Даже самые неопытные офицеры - старшие лейтенанты. Мы можем ожидать от них большего, чем от младших лейтенантов, только что окончивших Академию.

Поэтому, вызвав офицеров, Таня уверена, что все идет гладко. Честно говоря, она не думает, что есть какая-то причина, по которой что-то пойдет не так.

Вот почему, когда все офицеры разбужены для срочного вызова и собраны, Таня находит странным, что знакомое лицо отсутствует. Вполне естественно, что Вайса там нет, поскольку он занят разведывательной миссией.

Тот, кто приклеен к вражеской армии, посылая им информацию об их передвижениях, не должен быть на брифинге.

Но Таня хмурится и спрашивает подчиненного капитана тона: “лейтенант Тоспан, где капитан Тон?

— Он работает в пехотном командовании. Он сказал, что это необходимо для того, чтобы держать подразделения в строю.

Конечно, поскольку он командир в основном новичковой пехоты, я могу понять, почему капитан Тон не сможет приехать.

Но на самом деле, если кто-то и должен был остаться, так это Тоспан.

Есть смысл беспокоиться обо всех новобранцах. Но если он недооценивает риск того, что все командиры окажутся не на одной волне, значит, он недостаточно квалифицирован, чтобы быть линейным командиром.

— Я почти уверена, что велела ему немедленно приехать. Скажи ему, чтобы он приехал сюда, как только закончит.

— Понятно.

Какая головная боль, — сокрушается Таня, но понимает, что не может винить в этом Тоспана, и переключается на другое. — Хорошо, лейтенант Серебрякова, можете начинать инструктаж.

— Да, мэм! Тогда я продолжу и объясню вам нашу ситуацию.

Она хорошо объясняет, что к чему.

В этом мой адъютант Серебрякова прекрасно понимает намерения. Она дает такое умелое объяснение с картой, включая, сколько силы мы можем ожидать от противника, маршрут, по которому они продвигаются, и все остальное, что мы знаем о них до сих пор, что я могла бы даже рекомендовать ее для штабного офицера.

К сожалению, она не закончила обычный курс в Академии.

Я чувствую, что они должны снизить барьер, так что окончание академии не является обязательным условием. Когда у меня будет возможность, я поговорю об этом с генералом фон Зеттюром.

Тем не менее, хотя это и противоречие, я также чувствовала бы себя дурой, если бы отпустила такого талантливого адъютанта.

Ах да, менеджер сталкивается с этим фундаментальным конфликтом интересов, пытаясь одновременно взглянуть на общую картину оптимизации человеческого капитала сверху и быть внимательным к человеческим ресурсам на местах.

Приятно иметь отличный персонал, который позволит им стать еще более успешными. Но это сложно, так как они не могут накопить необходимый опыт, когда их берут на учебу.

О, — Таня понимает. — Я также должен подумать, может ли Имперская Армия позволить себе неторопливо обучать фронтовых офицеров в военном колледже.

— Враги, которых мы видим, не похожи на армию Федерации, с которой мы сражаемся на главных линиях. Скорее всего, это кто-то новый. Шифры, которые мы перехватили, тоже не те, что мы обычно видим.

— У меня есть вопрос. Означает ли это, что мы можем столкнуться с подразделениями существующего противника плюс этими новыми силами?

— Да, Капитан Мейберт. Вы совершенно правы…

— Хватит ли у нас снарядов?

Мы с Вайсом уже целую вечность указываем на это капитану Мейберту, и вот он говорит об этом так, словно только что вспомнил.

Даже этот парень имеет тенденцию рассматриваться как ветеран по сравнению с другими офицерами, которых мы получили. Другими словами, фронт действительно не может отпустить офицеров, из которых получились бы хорошие штабные офицеры.

Это бесконечная дилемма.

Мы отчаянно нуждаемся в выдающихся кадрах высокого уровня, но нам нужны офицеры более низкого уровня — то есть источник, который будет развиваться на передовой с высшим приоритетом. На какую сторону поставить вес — неразрешимая загадка.

Таня переключает передачу.

— Вот и все. Вражеский авангард прибудет примерно через два часа. Давайте работать.

Как только мой адъютант заканчивает объяснение, все офицеры испускают громкий вздох. Их вытащили из спячки, и первое, что видят их затуманенные глаза — новость о том, что две бригады направляются в атаку.

Не лучший способ проснуться, но эффективный.

И пока Таня все еще смотрит, они начинают говорить все, что у них на уме.

— Я очень рад, что мы построили линию патрулирования. Но ух, две бригады?

— Правильно. Это просто потрясающе по сравнению с тем, что мы имеем, лейтенант Тоспан.

Они все ворчат, что кофе, который им принесли, на вкус как грязь.

Таня кивает на комментарии Тоспана, но вытягивает губы в улыбке, когда он упоминает о разрыве власти. Она начинает понимать, что они всегда будут подавлены материальной мощью армии Федерации.

Нет, она просто знает, что должна принять ее во внимание.

— Что, опять?..

— Это то же самое, что и всегда с Федерацией, но они посылают такое огромное количество войск на такой маленький бой! Правда ли, что их солдаты растут на деревьях?!

Лейтенант Гранц и капитан Аренс, имеющие опыт работы на восточном фронте, должны быть в порядке. Они могут быть недовольны, но держат смелые улыбки на их лицах.

Трудно использовать воздушные атаки в ночной стычке, но у нас довольно много людей, которые сражались ночью раньше. Тот факт, что есть опытные офицеры как в магических, так и в бронетанковых подразделениях со стажем, немного успокаивает Таню.

— Но не так все плохо. Мы должны быть счастливы, что нам не придется ввязываться в бой с двумя бригадами!

— Вы сами это сказали, капитан Аренс. Ну, может быть, они и не сидячие утки, но если мы не подтвердим наличие вражеских воздушных магов, мы их так или иначе уничтожим!

— Эй, лейтенант Гранц! Посмотрим, на что способен отважный бронетанковый отряд. Бронетанковое подразделение, проводящее крупномасштабную контратаку-бойню — зрелище, которое стоит посмотреть. Мы будем выполнять оборонительную поддержку, а затем прибьем контратаку.

Таня с облегчением видит, что капитан Аренс, похоже, очень хорошо понимает свою работу. К счастью, командир бронетанкового подразделения знает, какова его миссия; она не ожидала бы ничего меньшего от кого-то с опытом работы на востоке.

Командиры бронетанковых подразделений часто ненавидят поддержку обороны, потому что она ведет к истощению. Это практически их инстинкт. Они всегда надеются сконцентрироваться и ждать в качестве резерва до решающего момента контратаки.

Но Аренс, похоже, не слишком презирает поддержку обороны. — Ну что ж, спасибо за предложение, — думает Таня.

В этот момент кажется, что к их позициям приближается только пехота.

— Сообщение от майора Вайса. Он хотел бы взять батальон и провести отсроченную атаку на вражескую пехоту…

— Разрешаю. Скажите ему, чтобы он замедлил их и проредил. Но также и то, что ограничение наших потерь является главным приоритетом. Обязательно скажи ему, что я не могу допустить, чтобы он без всякой причины загнал батальон магов в землю.

— Я обязательно передам ему, мэм.

А ее заместитель командир Вайс — еще один солдат, который знает, как запугать врага. На войне нужно сначала поразить врага в его слабые места.

Противоназемные атаки магов обычно заметно менее эффективны ночью, но ветераны знают, что делают. У вражеской пехоты может быть не так много слабых мест, но Вайс сможет поразить их с неба. В его мастерство и достижения стоит верить.

Я не думаю, что пехотинцы под атакой смертельно серьезного солдата смогут прорваться через периметр нашей позиции.

Пока наша пехота держится, я убеждена, что нам не понадобится бронетанковое подразделение. Очень важно сохранить снаряды до того момента, когда они нам действительно понадобятся.

Как раз в тот момент, когда она собирается согласиться на свое предложение, планируя довести до сознания Мейберта, что им нужно бепечь снаряды, Таня кое-что понимает.

— Кстати, лейтенант Тоспан, что делает капитан Тон?

Прошло много времени с тех пор, как началась встреча. Даже идиот понял бы, что он уже должен был появиться.

— Мэм, он, э-э... консультирует войска.

Вот что он сказал в прошлый раз.

Но... Таня показывает в окно на путаницу пехотинцев и говорит: “и все же они такие вялые. Что это такое? Они выглядят потерянными, как будто даже не знают, что им делать.

Они не двигаются, как пехота, которой нужно добраться до своих позиций и подготовиться к атаке противника.

Может быть, им не дали правильных указаний? Насколько она может судить из окна, некоторые уже собрались и просто стоят там, держа свои вещи.

Это зрелище, должно быть, потрясло даже лейтенанта Серебрякову и остальных, которые подошли к окну с фонариками.

Частично построенные оборонительные рубежи, ограниченные людские ресурсы. И новички с безнадежно малым опытом.

Если это то состояние, в котором они находятся, я могу понять, почему командир пехоты капитан Тон не появился на совещании командующего, но...что-то странное.

Должно было быть хоть какое-то слово. А еще раньше... Таня не может скрыть раздражения и бросает на Тоспана острый взгляд.

Если все так обернется, когда Тон будет командовать, его следует уволить.

— Вы проложили телефонные линии, верно, лейтенант Тоспан? Вызовите команду капитана Тона. Мне нужен отчет об их состоянии.

— Об этом…

— Лейтенант Тоспан, это была не просьба. Это был приказ. Вызовите команду капитана Тона. Я почти уверена, что заставила тебя установить телефонные линии.

— А ... вообще-то, полковник…

— В чем дело? У меня кончается терпение! — Таня глазами уговаривает его продолжать, а потом сомневается в своих ушах, когда слышит, что он хочет сказать.

— Капитан тон отправился на разведку...

— А? — Вопрос сорвался с ее губ прежде, чем она осознала; новость была такой неожиданной. — Командир пехоты находится вне во время вражеской атаки. Какая к черту разведка?

Вдали от своего подразделения?!

— Прямо сейчас?! Почему он оставил свой пост?!

— Это было независимое решение. Он сказал что офицеры должны быть на передовой патрулировать как майор Вайс…

Если бы мы собирались сделать гибкую защиту, конечно, это еще одна мера, которую мы могли бы принять. Одним из вариантов было бы разобраться в ситуации противника, а затем отбросить его назад с помощью мобильной войны.

— Но, — вынуждена была добавить Таня, — с их силами, намного превосходящими наши, мы не можем строить такие планы. Неужели он этого не понимает?!

— О-он пошел на офицерскую разведку, чтобы подтвердить, насколько больше! Нет ничего плохого в том, чтобы подтвердить доклад майора Вайса наблюдениями из разных источников! Разве приобретение соответствующей информации не позволит нам работать с ними более эффективно?

— Довольно — заткнись! — Таня плюет, отдавшись на милость бурлящих эмоций. — Тоспан, тупица, ты действительно веришь в то, что капитан Тон сказал, что это лучший способ действовать? Это невероятно неумело! — Этой чепухи более чем достаточно, чтобы оправдать ее гнев.

Если она не сможет послать несколько пуль в того тупицу, который прошел мимо этого парня на экзамене по офицерским способностям, она не сможет этого вынести.

Нет, признать его командный авторитет было ошибкой. Я должна была прикрепить блокирующее устройство, чтобы любой неумелый работник мог быть немедленно казнен. Но теперь уже поздно сожалеть.

В таком случае... — Таня принимает решение. Сейчас самое время направить всю свою энергию на борьбу с повреждениями.

— Лейтенант Гранц!

— Да, мэм!

К счастью, Гранц, который имеет относительно обширный опыт оборонительной линии, оказывается свободным.

Не то чтобы она предвидела, что этот день настанет, но она вдолбила ему полный опыт окопной войны и оборонительных боев на Рейнском фронте.

Он не сломается от нескольких снарядов и ночной атаки пехоты.

— Я одалживаю тебе роту Вюстмана. Возьми с собой лейтенанта Тоспана. На тебе командование этим бездонным идиотом Тоном! Ты можешь сражаться с пехотой, как мы сражались на Рейне! Защищайтесь, не отступайте, отражайте их!

— Да, мэм!

Гранц, который отвечает быстрым салютом, обладает минимальными знаниями, необходимыми солдату. Приказы, признание и решительные действия без жалоб.

Тем временем... — Таня поворачивается к лейтенанту Тоспану с искаженным выражением лица.

— Капитан Тон будет отстранен от должности?!.

— Конечно!

— Пожалуйста, подождите! Капитан Тон — хороший командир! Даже если вы подполковник, имеете ли вы на это право?..

Этот тупица несет чушь в то драгоценное и очень напряженное время, когда мы готовимся к бою. Почему он не понимает того вопиющего факта, что это выгодно врагу?

— Лейтенант Тоспан! Я не давала капитану Тону разрешения покинуть свой пост! Почему офицер покидает свой пост еще до окончания строительства по периметру?! Эта одна огромная проблема сама по себе требует, чтобы его лишили командования!

— Он действовал только по собственному усмотрению! Капитан Тон обладает такой властью!

Этот идиот.

— Я приказала ему защищать позицию! Действия, которые не согласуются с намерением того, кто отдает приказы, не считаются действиями по усмотрению! Это просто нарушение приказа! И я здесь на том же самом месте, что и он в первую очередь!

— А вам не кажется, что он, должно быть, рассудил, что у него не было ни минуты, чтобы спросить вас об этом? По сути, это то же самое, что и тогда, когда майор Вайс приказал передовой патрульной линии отступить.

— Лейтенант Тоспан, вы серьезно?!

— Если бы это было не так, я бы не говорил вам ничего подобного, полковник!

Ублюдок.

— Вы хотите сказать, что я должна относиться к отводу передовой линии патрулирования, когда враг приближается, как к беспечному отходу от позиции?! Вы ожидаете, что эти ситуации будут одинаково напрягать меня?! Если вы можете убедить военный трибунал в этом, тогда давайте послушаем, как вы пытаетесь!

— Что?.. Сейчас вы просто ведете себя неразумно!

Я уже почти закончил с этим куском дерьма. Когда рука Тани бессознательно тянется к пистолету, она угрожает ему, не в силах подавить убийственное намерение в своем голосе. “Я не хочу от тебя больше никакого дерьма, пока ты командуешь в бою. У меня нет на это времени. Если настаиваешь на продолжении…”

Ей даже не пришлось говорить: “тебе лучше подготовиться к тому, что будет дальше”.

Тоспан бледнеет как полотно, и в его глазах даже появляется страх, когда он смотрит на нее. Ну, в тот момент, когда тупица замолкает, она объявляет. — Считайте, что капитан Тон пропал без вести! Мы не можем признать командование офицера, который является пропавшим! Когда он вернется, скажите ему, чтобы он явился к командованию боевой группы!

Кто пойдет туда, пока мы будем сражаться? Даже если он это сделает, я не позволю ему беспокоить нас, пока бой не закончится. Я просто скажу, что была занята и испытывала технические трудности.

Вдобавок ко всему, Таня понимает, что ей нужно объяснить и дать им полную информацию.

Если оставить в стороне капитана Аренса, то кажется хорошей идеей не давать остальным новичкам никаких оправданий.

— Похоже, что есть еще несколько манекенов, которые не понимают этого. Наверное, у меня нет другого выбора, кроме как объясниться.

— А?

— Офицеры, вот что происходит. Послушайте, это очень просто. Мы будем окружены, но враг способен окружить нас только очень тонким слоем.

Преимущество оборонительного периметра состоит в том, что он не должен противостоять всем силам противника в лоб. И самое замечательное в этом то, что офицеры и унтер-офицеры могут следить за своими подчиненными в тесной координации.

Когда новички дисциплинированы, важно, чтобы человек, ведущий их, был рядом. А во время ночного боя эта важность резко возрастает.

Я не могу себе представить, чтобы армия Федерации была более благословенна в этом вопросе, чем Имперская. В конечном счете, это всего лишь две бригады пехоты. Если это ночная атака без поддержки артиллерии или авиации, мы можем позаботиться о них.

Она заявляет об этом не из высокомерия или преувеличения, а из опыта, приобретенного на Рейне.

— Значит, первая атака врага не может длиться долго. Мы подождем, пока они начнут задыхаться, а потом пошлем туда бронетанковое подразделение.

Мы можем лечить симптомы, но наш план идеален.

Это стандартный метод обороны, который был установлен на востоке. Если вы прячетесь в одной точке, то можете защитить только эту точку, но если вы не можете построить серию линий обороны, все, что вы можете сделать, это защитить себя.

— Мы остановим их атаку, запустив в дыры, где они не смогут взять больше. Все очень просто. Главное, чтобы эти оборонительные рубежи не рухнули первыми. Держите крепко поводья, чтобы новички защищали свои позиции.

Мы должны смириться с тем, что нас окружают.

Тогда все, что нам нужно сделать, чтобы завершить нашу позиционную оборону — пройти через первую атаку противника и преуспеть в противодействии.

— Следовательно, капитан Аренс, ваше подразделение — единственное, где есть все резервы. Нам даже не нужна поддержка обороны. До дальнейших распоряжений оставайтесь внутри линии и приберегите свой удар на потом.

Останови их, держи, гони назад.

Мы просто повторяем классическую схему осадных сражений, используемую во всех местах и периодах времени. Тактика на востоке регрессирует до ужасающе примитивного уровня.

Тане ужасно стыдно, что они не могут выставить на всеобщее обозрение творчество цивилизации и интеллекта. Но у нее нет права быть придирчивой на этом грязном поле боя. Там нет необходимости сражаться с камнями, как в четвертой мировой войне. мы должны быть счастливы, что нам удается сражаться с огнестрельным оружием.

— Есть вопросы?

— Прошу прощения, полковник. Разве 203-й воздушный магический батальон майора Вайса не окажет большего влияния на контратаку?

— И под этим вы имеете в виду?

Лейтенант Тоспан следует за своим позором с предложением. Должно быть, он ужасно в этом уверен. Капитан Аренс уверенно высказывает свое мнение, не колеблясь.

— Пожалуйста, отдайте приказы и бронетанковому подразделению о поддержке обороны. Наше подразделение здесь, чтобы работать с пехотой. Пожалуйста, позвольте нам помочь защититься.

— Нет. Бронетанковое подразделение лучше всего приберечь для решающего удара.

Логика категорического отказа Тани — идея сосредоточения бронетанковых сил.

По существу, это не поможет разделить их влияние. Классическая теория применения бронетанковых войск состоит в том, что они должны быть сохранены для одного решающего удара.

— Подождите. Теория сосредоточенных бронетанковых сил предполагает, что оборонительные рубежи находятся в хорошем состоянии. Без бронетанкового подразделения, разве линии не понесут слишком много потерь?

Какой ироничный поворот.

Я использую логику, которую использовал бы командир бронетанкового подразделения, а капитан Аренс использует логику, которую использовал бы кто-то, кто является командиром небронированных сил, вроде Тани…

— Уроки, которые мы получили на востоке, побуждают нас использовать бронетанковые части в качестве поддержки обороны. Вы, конечно, знаете это, полковник.

Как утверждает Аренс, на востоке оборона рубежей без бронетанковых войск обходится слишком дорого. Линии часто рушатся перед контратакой. Вот как хрупки ряды пехоты без подкрепления.

— Это хорошая мысль, но на этот раз у нас другие обстоятельства.

— Обстоятельства, мэм?

— Капитан Аренс, мы — боевая группа. Я бы хотела, чтобы вы это запомнили. Слушайте, —  продолжает Таня. — У нас есть артиллерия, пехота и маги, которые строят оборонительные линии. Это золотая комбинация, которая защищала наши линии на Рейне.

В некотором смысле, боевая группа Саламандра имеет преимущества перед другими подразделениями. Его маги с опытом работы на Рейне прошли через интенсивные окопные оборонительные бои. И они построили оборонительный периметр, хотя и простой, вокруг деревни, где они расквартированы.

— Значит, если не случится чего-то совершенно неожиданного, наши линии не разорвутся. Возможно, нам не стоит беспокоиться. — Она посмотрела на подчиненных, которых обучала, и они, кажется, поняли.

Это немного слишком гладко, но лейтенант Гранц предлагает остроумный ответ. — Можете на нас рассчитывать, полковник. У нас есть лопаты, которыми мы так славились на Рейнском фронте. Предоставьте нам возможность приветствовать наших гостей с Федерации. Мы обязательно окажем им самое лучшее гостеприимство. — Он хлопает себя по груди, с уверенным выражением заявляя о своей готовности. По сравнению со многими парнями здесь он молод, но у него больше военного и боевого опыта, чем можно было бы предположить по его возрасту.

Даже Гранц теперь опытный ветеран.

— Как видите, он немного подхалим, но даже лейтенант Гранц — элитный солдат, получивший Железный крест на Рейне. Вы можете доверить ему линии, капитан Аренс. Ох, — добавляет Таня. — Я должна также отметить, что в 203-м воздушном магическом батальоне очень мало людей. Лейтенанты Вюстман и Гранц поддерживают пехоту. Если я отдам остальное майору Вайсу, то только две роты…

— Мы тоже всего лишь бронетанковая рота.

— Ты забыл, как работают цифры в других отраслях? Магическая рота — двенадцать человек. Всего — двадцать четыре. Они не смогут удерживать передовую позицию очень долго.

Даже если они могут продолжать наносить урон, воздушный магический батальон имеет отличные качества от пехотного подразделения. Чтобы достичь чего-то подобного, они, вероятно, ближе к военно-воздушным силам. Даже если истребители и ударные вертолеты смогут уничтожить наземные силы противника, они не смогут захватить место.

Это работа для пехоты, поддерживаемой бронетанковыми войсками. На полях сражений в любое время и в любом месте правильное количество пехоты с бронетанковой поддержкой имеет решающее значение для выполнения последней задачи.

— Вы хотите сказать, что для контратаки вам нужно достаточно людей, чтобы удержать позицию?

— Совершенно верно. Магический батальон наносит удар, но бронетанковые войска — подходящие войска, чтобы контратаковать и укрепить наш плацдарм. К счастью, не похоже, что у противника есть бронетанковые подразделения. Так что в этой позиционной битве мы будем сражаться пехотой с пехотой и магами с артиллерией. Ну... — чтобы успокоить их, она добавляет, — конечно, если будет похоже, что мы перегружены, я пошлю резервы раньше. Но я хочу сохранить бронетанковую роту в качестве туза в рукаве. Вопросы?

—  Нет, полковник, никаких. Я понимаю нашу миссию. Простите, что отнял у вас время.

— Все нормально. Я всегда приветствую уместные вопросы.

Напротив, я должна поощрять офицеров задавать вопросы. Важно иметь умеренное отношение эксперта. Вы всегда должны спрашивать, если вы чего-то не знаете.

Конечно, это означает выполнение минимальных требований, чтобы быть экспертом.

Естественно, Таня не намерена оценивать неумелых работников, которые едва понимают область своей предполагаемой компетенции.

Время ограничено.

— Какие-либо другие вопросы? Отлично. Ну что ж, господа, пора приниматься за работу. Всем подразделениям занять свои позиции в ускоренном темпе. Приступайте к выполнению оборонительных боевых приказов.

Вместе с бесстрашным салютом капитана Аренса и обычным салютом лейтенанта Гранца, лейтенанты Вюстман и Тоспан тоже спешат отдать честь.

И когда лейтенант Серебрякова, как обычно, отдает ей безупречный, как учебник, салют, Таня отвечает своим собственным салютом.

А теперь пора за работу.

Нет, это культурная война, чтобы просветить наших незваных ночных гостей относительно того, что подразумевают правильные манеры, будь то снаряды, пули или штыки и лопаты.

Артиллерия начала действовать?

Таня, олицетворение атеизма, настолько склонна верить в то, что артиллерия — Бог, что ее трудно отрицать.

— Полковник, вас вызывает майор Вайс. Он говорит, что наблюдаемый огонь должен быть возможен уже сейчас.

Лейтенант Серебрякова связалась по рации с майором Вайсом, и это сообщение — действительно хорошая новость, которую следует похвалить как таковую.

Чудесно, — почти шепчет она.

Таня уже готова невольно улыбнуться, но тут она берет себя в руки, берет трубку прямого телефона капитана Мейберта и многозначительно спрашивает: “мы получили сообщение от майора Вайса, что они могут засечь артиллерию. Нет никакой ошибки?

— Никакой ошибки, мэм. Его патрульная команда забрала с собой радиоприемник дальнего действия и приборы наблюдения.

Этот парень без ума от своей специальности, так что с ним все будет в порядке.

Как замечательно.

Нет, еще лучше чем майор Вайс. Ну и парень.

Замечание было так умно с его стороны. Именно такие руки надежны в кризисе. Тем не менее Таня не забывает подводить черту под надеждой на слишком многое и переоценкой своих возможностей. Хотя Вайс и его солдаты — ветераны.

— Мы не можем ожидать, что наблюдение за столкновением будет очень точным в темноте!

Будь то антиповерхностные атаки или наблюдения, завеса ночи мешает взгляду. Золотой дуэт артиллеристов и корректировщиков — не исключение.

— Пожалуйста, позвольте нам. Хоть условия немного не такие, но нас готовили к ночным артиллерийским боям на Рейне. — Капитан Мейберт полон уверенности.

Это не то заявление, которое сделал бы офицер, говорящий громко из-за невежества. По крайней мере, непреклонный темперамент, которым он обладает, когда дело доходит до его работы, можно доверять как надежному навыку в данном случае.

Поэтому Таня решает позволить им.

— Хорошо, стреляйте, как только получите запрос от майора Вайса.

Артиллерия является истинным правителем поля боя. Или, возможно, это единственный Бог— настоящий, в которого вы должны верить. В любом случае, Таня добавляет еще одну просьбу. — Но вот что, капитан Мейберт: убедитесь, что вы придерживаетесь своего боезапаса. К сожалению, нам нужно быть бережливыми с нашими снарядами.

— Значит, мы не можем истратить все?

Даже Таня думает, как было бы здорово, если бы они могли. На Рейнском фронте было так бодро, когда артиллерия открывала огонь по проникающим пехотным частям!

Если бы это было возможно, я бы определенно хотела. Но, как ни прискорбно, положение Имперской Армии не позволяет.

Человек не может дать то, чего у него нет.

— Сейчас темно. Это того не стоит.

— Значит, мы не можем? Но мы...? — слабо спрашивает он, но ответ не меняется.

— Извините, но я хочу поставить во главу способность продолжать борьбу. Если у меня есть выбор между боевой группой, чья артиллерия может выполнять свою работу, и боевой группой, у которой закончились боеприпасы, я вынуждена выбрать первое.

— Понятно...

И капитан Мейберт своими действиями доказывает, что он артиллерист, который может выполнять свою работу с осторожностью.

Почти сразу же, как она вешает трубку, раздается первый выстрел для наблюдения.

Отчет грохочет в ночи.

Каким приятным может быть даже один удар!

В тот момент, когда снаряд упадет на землю, майор Вайс и его подразделение должны будут отправить подробные данные наблюдения в центр управления огнем.

Будет здорово, — думает Таня, и момент, которого она ждет, наступает почти сразу.

Готовые орудийные точки, ревущие все сразу, создают лучшую музыку для боя. Ах, она чуть не вздыхает в благоговейном страхе перед великолепным громом!

Как это обнадеживает…

— Артиллерия делает хорошую работу.

— Капитан Мейберт — выдающийся солдат.

— Лейтенант Серебрякова, он просто помешан на своем деле. Если я ослаблю бдительность, он выпустит все снаряды до последнего. А потом он скажет: “Я хорошо поработал, так что дай мне еще снарядов, пожалуйста”, с невозмутимым лицом.

— О, ха-ха-ха.

Тем не менее, Таня признает, что он делает хорошую работу.

Выстрелы звучат с чрезвычайно регулярными интервалами. Это должно быть связано с высоким уровнем дисциплины. Никаких признаков плохого технического обслуживания или поломок…

— Возможно, я недооценила его. Он может быть одержим своей областью, но в пределах ее он знает, что делает, без сомнения.

В любом случае... — Таня горячо одобряет энергичный артиллерийский обстрел.

Майор Вайс наблюдает, и в воздухе нет вражеских магов, которые могли бы помешать ему. Тот факт, что он не обнаруживает их, говорит об имперском превосходстве в воздухе.

Конечно, Армия Федерации начала ночную атаку, вероятно, потому, что понимают  невыгодное положение в небе. Теоретически было разумно атаковать ночью, когда истребители ничего не могут сделать.

Единственная проблема ... Таня усмехается, смеясь над ошибкой Федерации.

203-й воздушный магический батальон способен на всепогодное сражение... в ограниченном объеме.

Единственное подразделение воздушных магов, способное совершать дальние полеты ночью, мой 203-й воздушный магический батальон... Вероятно, это не тот, кого ожидала Федерация.

— Извините, что прерываю ваше веселье, полковник. Похоже, что приближается передовой отряд Армии Федерации. Должно быть, их привлек звук выстрелов.

— Понятно, значит, лейтенант Гранц и пехота вступили в бой с Авангардом?

Да. — Таня заходит так далеко, что распространяет свое сочувствие на бедных солдат Федерации.

Обычно очень трудно определить местонахождение противника во время ночных боев. Но мы, боевая группа Саламандра, делаем что-то, чтобы открыть нашу позицию: артиллерийский огонь. Передовое подразделение Федерации, должно быть, сейчас ухмыляется, думая про себя, что мы открыли огонь вслепую по основному лагерю.

Но это всего лишь фантазия. Это мимолетное, тщетное принятие желаемого за действительное.

Эти несчастные солдаты, вынужденные вскочить на наши оборонительные рубежи. Мы уже  давно подготовленные к приему гостей — мне так жаль их, что я не знаю, что делать.

— Вы хотите, чтобы я подтвердил?

— Я не хочу беспокоить офицеров в бою больше, чем необходимо. Я оставлю это на его усмотрение. Я не думаю, что лейтенант Гранц такой тупица, чтобы не командовать обороной.

— Понял. Хм? Полковник, это говорит сам лейтенант Гранц.

Серебрякова протягивает трубку, и Таня берет ее. — Что? — Она не может поверить, но тут до ее слуха доносится голос подчиненного.

Вместо того, чтобы сообщить о какой-то катастрофе, он говорит растерянно. — Полковник фон Дегуршаф, это лейтенант Гранц.

— Что-то случилось?

— Это немного странно. Атаки вражеской пехоты носят спорадический характер. Похоже, их цель состоит в том, чтобы держать нас прижатыми к линии в качестве отвлекающего маневра.

— Так вы говорите, что две бригады не оказывают на вас большого давления?

Артиллерия, возможно, делает хорошую работу, но оборонительные бои все еще интенсивны. Да. Таня твердо верит в это.

В конце концов, это всего лишь оборонительная позиция одной боевой группы. Единственный способ остановить две бригады с численностью войск в полку — хорошо использовать свою позицию и оказать полное сопротивление. Вот почему Гранц и Вюстман командовали пехотой.

— А если они не чувствуют давления?

— Честно говоря, мэм, вражеские атаки слишком разрозненны. Атаки пехоты вообще не кажутся скоординированными.

— Спасибо за ваши мысли. Я приму их во внимание. Доложите немедленно, если что-то изменится.

— Так точно.

Положив трубку, Таня направляется к радио. Она звонит Вайсу, который сейчас в полете.

Из легкого страха, она спрашивает: “майор Вайс, приближаются еще враги?”

— Насколько мне известно, нет.

— Лейтенант Гранц докладывает, что атаки вражеской пехоты носят спорадический характер. Если это финт, то мы должны увидеть больше приближающихся или отряд магов. Я просто хочу, чтобы ты проверил.

— Сейчас же.

Беспроводная связь отключается, и Таня снова начинает думать. На самом деле довольно трудно понять, почему нападения были спорадическими.

А поскольку она не может прочесть намерения врага, это кажется еще более странным.

— Спорадические атаки... Может быть, это поиск и атака? Нет, наше местоположение должно быть ясным из-за артиллерийского обстрела…

А что, если передовое подразделение противника было чисто разведывательным?

— Они пытаются найти слабое подразделение на линии обороны?..

Хм, — снова думает Таня. Как и в окопном бою, безрассудная атака приведет к заметному увеличению потерь. Сначала немного потыкать линию, чтобы увидеть, как она реагирует,  — неплохой подход, если вы можете допустить определенное количество тактических потерь в качестве необходимых затрат.

В принципе, это сделало бы его конечной формой поиска и атаки, когда они посылают жертвенное подразделение... учитывая, насколько богата Федерация человеческими ресурсами, она могла бы использовать такой метод. Но я не могу быть уверена.

— Лейтенант Серебрякова, сделайте одолжение, принесите мне кофе. Заварите его немного крепче. Я хочу очистить свою голову.

— Так точно, мэм. Немедленно.

С благодарностью Таня снова погружается в свои мысли.

Периодические звуки выстрелов являются доказательством того, что артиллеристы следуют ее указаниям и ограничивают использование боеприпасов. Но Таня вдруг чувствует, что что-то не так.

Даже выстрелы, которые должны были продолжаться по краям периметра, похоже, стали редкими. Значит ли это, что они перешли к рукопашному бою?

Нет. Таня тут же отвергает такую возможность. Хотя враг атаковал, не было никаких сообщений о том, что линии были прорваны. И кроме того, здесь нет никаких криков, которые можно было бы ожидать от ближнего боя.

— Наверное, ждать трудно.

— Ах, извините, что заставил вас ждать, полковник.

Тот, кто откликается на ее тихие слова — Серебрякова.

Я не имела в виду, что она принесла кофе слишком медленно…

С улыбкой ей вручают чудесно пахнущую чашку кофе.

Хотя аромат несколько слабее, чем был вначале, кофе, опять же от подполковника Угера не так уж плох.

В конце концов, это настоящий кофе. Она пьет настоящий кофе на передовой. Она не может отблагодарить его достаточно, до такой степени, что ловит себя на мысли, что должна снова послать что-нибудь сладкое в тыл…

— О, хороший кофе требует некоторого ожидания. Спасибо.

— Не за что. Пожалуйста, наслаждайтесь.

— Шш, это должно быть доказательством того, что борьба идет в нашу пользу. Я имею в виду, командир и ее адъютант болтают за чашкой кофе.

Она отваживается говорить спокойным тоном, полным уверенности и достаточно громким, чтобы остальные услышали. Это важно для командира, чтобы появиться в составе в условиях кризиса.

Конечно, тот факт, что она также хотела бы, чтобы ей позволили насладиться ее кофе, является еще одной важной частью. Она подносит чашечку ко рту и слегка кивает: “Да”.

Как я и просила, он черный, как дьявол, горячий, как ад, и чистый, как ангел. Нет, я не знаю, чисты ангелы или нет, и, поскольку существо Икс существует, возможно, они вымерли.

Несмотря на это, как следует из изображения, Кофе удивительно свободен от примесей. Чтобы избавить свои мысли от шума, вы должны иметь ясное ощущение своей работы.

Теперь мне нужно рассмотреть различные части ситуации.

Во-первых, информация из доклада Гранца.

Они не чувствуют большого давления со стороны противника?

Возможность того, что Гранц — тупица и что-то недопонимает, хотя и незначительная, все же существует. Но он ветеран войны. Он маг, который прошел через множество неприятных сражений и выжил. Я не думаю, что он запутается в силе противника. Тогда другая возможность заключается в том, что он оцепенел от страха и просто не чувствует давления?

— Нет, он не настолько доблестен.

Я бы не стала называть его чувствительным, но Гранц, как и Таня, в сущности хороший человек, который не одобряет войну. Он из тех парней, с которыми я могла бы хорошо работать в качестве правительственных чиновников или на какой-то другой работе, если бы мир не был таким, каков он есть.

Тогда, я полагаю, это делает его наблюдение правильным?

А это значит, что враг силы врага меньше двух бригад? Но тот, кто наблюдал, кто сделал этот отчет — Вайс. Не ошибется ли он в подсчете количества врагов?

Нет, этого точно не может быть.

— Нннхх. Действительно странно. Я могу только предположить, что наше предположение неверно.

Одна из этих частей должна быть выключена.

Таня подавляет свою агонию, чтобы подчиненные ее не заметили.

Может быть, враг собирается воспользоваться слабым местом в нашей оборонительной линии? Или они собираются настроить и начать тотальную атаку, как только получат представление о том, на что похожи наши линии?

Как раз в тот момент, когда она собирается застонать, я не знаю…

Звонит пехотный телефон.

Таня готовится к худшим новостям. Притворяясь беззаботной, она берет трубку почти дрожащей рукой и слышит:…

— Это лейтенант Гранц. Вражеская атака подходит к концу.

Какой неожиданно спокойный голос.

— Редкость выстрелов объясняется не тем, что вы участвуете в рукопашном бою?

— Нет, на данный момент мы не позволили им взять нас штурмом.

— Ты уверен?

Это такая хорошая новость, что в нее трудно поверить.

— Я на связи со всеми пунктами обороны. Ни в одну из них не проникли.

— Телефонные линии не повреждены?

— Нет, с ними тоже все в порядке. Все кабели в настоящее время функционируют нормально. Я нахожусь в контакте с каждым постом.

— Голос Гранца полон убежденности и уверенности. Он не лжет и не сбит с толку.

Таня оставляет его со словами “хорошо, я поняла” и кладет трубку.

Вероятно, мне следует верить наблюдениям моих солдат.

— Мне нужно докопаться до сути.…

Тогда у меня нет другого выбора, кроме как разыграть свою последнюю карту.

— Лейтенант Серебрякова!

— Да, мэм. Офицер разведки?

Это само определение готового ответа.

Мой адъютант ухитряется даже уловить намерение — я могла бы дать ей премию.

— Ты ведь не такая, как этот тупоголовый капитан Тон? Я рассчитываю на тебя.

— Да, мэм. Немедленно.

Она такая надежная. — Таня улыбается; доверие, которое она питает к своему адъютанту, неподдельно.

Вот почему, ожидая очередного доклада, она может позволить своим подчиненным видеть, что она неторопливо наслаждается кофе, который Серебрякова приготовила для нее перед уходом.

Я хочу знать. Я хочу выяснить, что происходит. — Она не позволяет им увидеть эти побуждения.

Ей нужно излучать командирское спокойствие.

Как будто ей не о чем беспокоиться.

Как командир, который успокаивает свои войска, она наслаждается своим кофе и реагирует на результат. Другими словами, как только вы становитесь командиром боевой группы, ваша работа начинает больше походить на руководящую должность.

Что ж, как только вы становитесь высокопоставленным офицером, у вас больше возможностей остаться в центре боевого управления. Лично Таня это приветствует с распростертыми объятиями.

Но она действительно немного беспокоится о том, что не видит движения врага своими собственными глазами. Преимущества совершения звонков гораздо больше, чем вы думаете.

Что происходит? — Она волнуется. Предложение настолько сложное, что но у нее нет времени на раздумья.

— Полковник, это не бригада, а корпус.

— Что? Это ночная атака двух бригад? Что ты имеешь в виду, корпус?

— Я подтвердила, как они действуют, и поняла, что солдаты Федерации тоже новобранцы. Так что, похоже, они концентрируют свои силы в пределах досягаемости голосов командиров…

— Значит, они действуют тесными рядами?

— Да, Полковник. Я думаю, мы можем предположить, что наблюдаемый артиллерийский огонь уничтожил основные силы противника.

Таня поймала себя на том, что сходит с ума. Вот как важен и освежает доклад Серебряковой, которая возвращается из разведки.

— Понимаю, понимаю. Потрясающе. Спасибо, Лейтенант Серебрякова. Действительно хорошие новости.

— Я счастлива, что принесла хорошие новости полковнику, которого люблю и уважаю.

— Я не получала таких хороших новостей со времен Дакии. Извините, лейтенант, но я бы хотела, чтобы вы отправились прямо на поиск с воздуха.

— Да, мэм, я продолжу свою наблюдательную миссию!

— Нет, в этом нет необходимости. Я меняю твою миссию. Майору Вайсу и остальным я собираюсь приказать патрулировать передовую линию патрулирования, но я хочу, чтобы ты взяла под контроль зону.

В тот момент, когда слова слетают с ее губ, Таня понимает, что начинает переводить бой в преследования — поднимая руководителя в воздух, не беспокоясь о том, что ее сбьют.

Больше всего на свете она уверена, что они собираются их растоптать.

Как замечательно.

— Я, мэм?

— В данный момент ты как раз подходишь для этой работы. Управление битвой преследования будет хорошим опытом.

— Да, мэм. Я сделаю все, что в моих силах.

Когда радиотелефон отключается, Таня кладет трубку и спокойно принимает свою ошибку… — Какой сюрприз. Капитан Мейберт добился большего? Я признаю свою ошибку. Мне придется извиниться перед ним позже.

Артиллерия проделала отличную работу.

Даже принимая во внимание обнаружение Вайса, артиллерия более способна, чем я думала.

Этот момент нужно хорошо обдумать, когда командуешь подразделениями за пределами своего поля в качестве лидера боевой группы. Наверное, мне следует сообщить об этом в Генеральный штаб. Интересно, ведь так трудно разобраться в других ответвлениях. Но я не могу отрицать, что неправильно поняла Мейберта. Так что должна извиниться.

И все же…

— Все это можно сделать на вечеринке в честь нашей победы.

Поэтому Таня берет трубку, которую не брала ни разу с начала боя. Совершенно очевидно, кому она звонит.

Это были бронетанковые войска, без сомнения ожидающие на краешке своих кресел. — Сейчас? Может теперь?

— Капитан Аренс!

— Да, мэм. Теперь наша очередь?

Его вопрос полон честолюбия. Нельзя отрицать, что его попытка сдержать “пожалуйста, отпустите нас” на кончике языка терпит неудачу. Должно быть, он действительно хочет сражаться. На самом деле, он хочет этого слишком сильно. И именно это качество делает его лучшим из тех, кого можно послать в атаку на врага в данных момент.

— Большинство врагов было уничтожено огнем капитана Мейберта. Остальные — в значительной степени отбросы, все еще следующие своим первоначальным приказам атаковать.

— Так вы приказываете нам уничтожить остальных?

— Именно. Выполните свою работу.

Бронетанковые войска, одна из частей сложного аппарата насилия, которым является Имперская Армия, должны быть использованы в самое подходящее время.

И время по-настоящему высвободить их движущую силу пришло именно сейчас.

— Предоставьте это мне.

— Лейтенант Серебрякова будет вашими глазами. Позвольте ей вести вас.

— Я ценю вашу поддержку! Я немедленно начну контратаку. Мы примем поддержку наблюдения от лейтенанта Серебряковой и начнем нашу бронетанковую атаку! — Аренс так нетерпелив, что повторяет приказы, словно не может усидеть на месте.

— Хорошо, — говорит Таня и, не дожидаясь ответа, кладет трубку.

Поднявшись на борт своего танка, капитан Аренс, без сомнения, кричит “танки вперед”.

Он воплощение беспокойной энергии, но он надежен в такие моменты.

Я уверена, что контратака будет успешной.

Армия Федерации уже разваливается, поэтому не думаю, что они смогут справиться с ударом наших танков. — И когда это произойдет, — бормочет она про себя, поднося к губам чашку кофе, — воля вражеской пехоты к бою лопнет, как воздушный шарик, и разлетится на все четыре стороны.

Если я пошлю нужное количество пехоты как раз в тот момент, когда резкий удар бронетанкового подразделения раскроет их, наша победа будет несомненной. И я уверен, что группа Вайса на патрульной линии, которую они построили, позаботится о зачистке всех оставшихся врагов.

Мы уже продемонстрировали такой подход в Дакии и других сражениях на востоке, но еще раз показать, насколько уязвимы сухопутные войска без поддержки с воздуха, используя одностороннюю противолодочную атаку против них, было бы неплохо.

Нет, это было бы совсем неплохо, — думает Таня, наклоняя чашку с кофе, но потом кое-что понимает.

— Черт. Это было глупо, — бормочет она.

Предположение, что она что-то не учла, привлекает внимание всех в штабе.

— Полковник?

— Я должна была попросить лейтенанта Серебрякову сделать мне еще одну чашку кофе, прежде чем посылать ее. А так придется ждать окончания боя. — В ответ на вопросы обеспокоенных лиц Таня поднимает пустую кружку, чтобы выразить свою неудачу.

— Ха-ха-ха-ха-ха! Вы, наверное, единственная, кто заставляет ее делать такую странную работу, полковник!

Персонал не может сдержать смех, но Таня решительно заявляет. — И все же, мы вместе еще с Рейнского фронта, и кофе, который она варит, самый лучший. Всегда лучше найти кого-то талантливого.

— Если бы вы были суровым солдатом, это было бы признанием в любви, полковник!

— Хм... Я бы не хотела жениться из-за кофе. Я все еще хотела бы наслаждаться тем, что являюсь членом свободного класса одиночек.

Таня в настоящее время не планирует заключать социальный контракт и отказываться от своей свободы. Выбирать между гомосексуализмом психическим или физическим очень редкая дилемма. Это одна из тех вещей, о которых лучше не задумываться.

Таким образом, Таня придерживается старой поговорки. Лучше молча пройти мимо вещей, которые вы не можете понять, и останавливает этот ход мыслей.

Но, видимо, все воспринимают ее молчание и кривую улыбку как самообладание.

— Блестяще, Полковник. Никто больше не нервничает.

— О, лейтенант Гранц, теперь вы свободны?

Гранц появился, но, к счастью, он выглядит довольно расслабленным.

— Я иду за припасами, прежде чем отправиться преследовать. Я решил заскочить сюда и посмотреть, есть ли у вас какие-нибудь инструкции.

— Прямо сейчас бронетанковое подразделение капитана Аренса контратакует. В конце концов настанет очередь пехоты. С другой стороны, артиллерия закончит все, прежде чем вы получите шанс.

— Сомневаюсь, что враг будет настолько глуп, чтобы снова объединиться. Но шквал капитана Мейберта был великолепен.

— Лейтенант Серебрякова сказала то же самое. На этот раз он действительно хорошо поработал, и мне придется извиниться.

По мере того, как их беседа идет ровным темпом, Таня все выше и выше оценивает лейтенанта Гранца. Сегодня он продемонстрировал хорошие способности как командир пехоты.

Гранц обладает основательными коммуникативными навыками и способен своевременно анализировать ситуацию. Результаты его наблюдений следует признать достойными восхищения. Даже подчиненный, который был настолько бесполезен, что я чуть не бросил его в какой-то момент, превратился в такого прекрасного солдата. Это заставляет меня чувствовать, что я, должно быть, довольно талантливый учитель.

В то же время, говоря о подчиненных, от которых она отказалась, Таня вдруг понимает, что никаких последующих отчетов не было.

— Кстати, я вспомнила, раз уж мы заговорили о пехоте: Где, черт возьми, капитан Тон? Как бы он ни был глуп, он должен был услышать выстрелы.

— Это, конечно, странно.

— Лейтенант Гранц, вы что-то знаете?

— А?

Гранц непонимающе смотрит на нее, но Таня продолжает расспрашивать его, как бы говоря: эй, да ладно тебе.

В некотором смысле, кто, кроме Гранца, мог бы знать? Он командовал периметром.

— Я имею в виду, никто его не видел?..

— Теперь, когда вы упомянули об этом, я ничего от него не слышал. Но, полковник, я также его не видел.

— Свяжись с лейтенантом Тоспаном. Я хочу выяснить, куда он пошел.

— Так точно. Должен ли я собрать поисковую группу, если это необходимо?

На секунду Таня почти приказывает ему сделать именно это, но потом передумывает. Они все еще в бою. Вывести даже часть ее драгоценной боевой силы из игры в такое время было бы все равно, что пометить себя совершенно неумелой.

Разделение сил, несомненно, приведет к поражению. Они, вероятно, упадут на темное дно оврага, как коммунисты, делающие свой первый шаг к коммунизму.

— Нет необходимости. И я хочу, чтобы ты был здесь на всякий случай. Приготовьтесь к контратаке противника или атаке другого подразделения, которое они наскребут.

— Да, мэм. Значит, я должен участвовать в контратаке?

— Да, совершенно верно. Я подумываю оставить командование лейтенанту Тоспану, а тебя отправить туда. Черт побери, где это капитан Тон валяет дурака?

— Мне тоже любопытно. Он кажется немного упрямым, но я не думаю, что он из тех, кто бросает свои обязанности.

— Возможно, мы узнаем об этом, когда очистим поле боя

Неужели он превратился в труп? Или, может быть, в пленника? В самом худшем случае, если он сбежит перед лицом врага, я найду его и расстреляю.

В любом случае, мне не нужен такой тупица в моей боевой группе. Лейтенанта Тоспана трудно терпеть, но капитана Тона — невозможно…

— Вы действительно думаете, что все так обернется?

— Ну что ж, хватит строить догадки. В конце концов, капитан Мейберт перевернул наши ожидания с ног на голову.

— Понятно. Тогда я пойду.

Гранц отдает должное, прежде чем уйти, но даже он когда-то был никчемным юнцом. Насколько Таня знает, люди могут расти.

Проблема в том, что рост — только возможность.

Даже Вайс, вспоминает Таня, совершил ошибку, уклонившись от пехотного “зенитного огня” в войне с Дакией.

Я не могу отрицать, что люди тоже совершают ошибки. Даже Таня не прочь признать, что она внесла свою долю.

Надуть грудь и сказать, что все мои поступки безупречны?

Я не хочу быть такой дурой.

Но именно поэтому…

Все, что я могу прописать болванам, которые не могут признать свои ошибки и исправить их — это пуля. Позволяя таким болванам оставаться в организации, вы в конечном счете уничтожите ее.

— Отряду капитана Аренса удалось прорваться и начать зачистку. Он просит поддержки пехоты.

— Хорошо.

На этом медитации и созерцания заканчиваются.

У меня нет выбора.

Какой скудный ресурс, как всегда: время для тщательного обдумывания! Командир группы всегда отчаянно нуждается в нем и бесконечно жалуется на его нехватку.

— Значит, погоня идет гладко? На самом деле, быстрее, чем мы думали?

Она бросает взгляд на часы и карту и видит, что отряд Аренса прорвался раньше, чем ожидалось.

Она слышала, что он был хорош. Но его умение командовать этим орудием насилия, которое является бронированным подразделением, несмотря на темноту, достигает поистине похвального совершенства.

И когда она ловит себя на мысли, что он возглавлял строй, она не может сдержать своей кривой улыбки.

Офицер, который ведет стаю, выполняя свои обязанности должным образом…

Офицер, идущий впереди, не всегда хороший офицер. Но тот, кто знает, когда нужно быть там, и не позволяет этому моменту проскользнуть мимо…

Такой офицер стоит целое состояние.

Вот почему, будучи офицером более высокого ранга, Таня не может потерять такого прилежного офицера более низкого ранга, как капитан Аренс.

— Отправь сообщение. “Я жду от тебя многого, но хочу отпраздновать победу вместе. Что бы ты ни делал, не будьте глупым.” Проследи, чтобы он это понял.

— Да, мэм.

Связист записывает мое сообщение и передает его по рации капитану Аренсу. Аренс действительно подает большие надежды. Приказать ему сделать слишком много и потерять его было бы ужасным позором.

Интересно, как в одной битве исход действий человека ясно указывает на то, должен ли он быть убитым или позволить ему выжить, чтобы использовать.

— И пусть пехота движется в ускоренном темпе. Рота под командованием лейтенанта Гранца, и пусть отряд магов лейтенанта Вюстмана отправится с ними.

— Так точно. Сию минуту, мэм!

Мы заполним брешь пехотой, которую открыло бронетанковое подразделение. Пехота — это род войск, который подобен воде. Там, где есть дыра, он впитается прямо в нее.

Таким образом.

Или, лучше сказать, как само собой разумеющееся…

К тому времени, когда встает солнце, боевая группа Саламандра стоит на поле битвы как победитель. Как будто наше царствование будет длиться вечно.

И вдобавок ко всему, истребители командования флота, посланные для поддержки, обстреливали землю один за другим, еще больше улучшая результаты преследования. Они могут вести ожесточенные воздушные бои, в которых целые силы теряются на главных линиях, но здесь, на северо-востоке, имперское превосходство в воздухе непоколебимо.

Столкнувшись с имперским флотом и его всеобъемлющим контролем над небом, Федерация молчит. Они признают безнадежное неравенство сил.

Таким образом, к тому времени, когда солнце снова садится, имперские войска полностью контролируют поле боя.

Победа.

Хотя это было небольшое сражение, этот полк с бешеными усилиями одолел две бригады.

И кто это сделал? Временная боевая группа Саламандра, которая только что была сформирована. Это, без сомнения, доказывает гибкость формирования и функционирования боевых групп и для Генерального штаба. Ну, в любом случае они нас не оценят.

По мнению Тани, они будут нас ценить, значит, их оценки нас не уменьшатся, и мы не будем перегружены работой.

Но Таня уверена, что она хороший, здравомыслящий человек.

Она очень хорошо понимает, что принимать такое необычное отношение, когда ты выиграл, странно. В большинстве случаев победа признается обществом как результат, который следует праздновать.

Мы отразили большое количество врагов, понеся при этом незначительные потери.

Таня достаточно сговорчива, чтобы понять, что ее солдаты захотят отпраздновать данное событие.

 

***

 

В одной из комнат здания, где находится штаб-квартира боевой группы…

Стулья и столы расставлены в помещении, которое когда-то было столовой. Здесь Таня склоняет голову перед ключевыми игроками победы.

— Отличная работа, солдаты.

Предваряя свое выступление замечанием, что в подношениях нет ничего особенного, она достает бутылки из своего личного тайника (который каждый офицер должен был где-то хранить). Это напитки она держит, чтобы отблагодарить своих солдат, и наливает их сама. Наконец она поднимает чашку с кофе и произносит тост.

— За нашу победу!

— За победу!

Ну а теперь... — Таня начинает делать то, что нужно до того, как офицеры напьются. — Во-первых, капитан Мейберт, я хочу выразить вам свое уважение к вашей работе. Я немного недооценила вас. Надеюсь, вы примете мои извинения.

Извинение офицера перед подчиненным. Это не так-то просто сделать. Но это лучше, чем быть замеченным как дурак, который не может признать свои ошибки.

— Нет, это благодаря правильному наблюдению мы получили результаты. Своим успехом мы во многом обязаны мастерству майора Вайса.

— Но первый выстрел был так близко! Ваше подразделение хорошо работает, капитан Мейберт. Вы так искусны, что я даже не уверен, нужны ли вам корректировщики.

— Что? Нет, мы смогли так хорошо выступить только потому, что вы были там. Вы летали ночью, и мы даже попросили вас засечь их! Любой заурядный артиллерийский офицер смог бы добиться результатов при вашей поддержке. Все дело в том, что у нас есть глаза в небе.

Слушая обмен мнениями Вайса и Мейберта, становится ясно, что они оба профессионалы, которые хорошо знают свою работу и уважают друг друга.

Ух. — Таня натянуто улыбается. — Мне есть куда расти.

Хорошо это или плохо, но она судит людей с темпераментом ремесленников по стандартам обычных людей.

Их нужно оценивать по их специальным навыкам. Одержим артиллерией? Нет, он специалист. Это человек, который умеет обращаться с артиллерией. Он досконально в этом разбирается. Капитан Мейберт. Если это так, то задача штабного офицера Тани — понять, как лучше всего использовать его навыки.

Оценка офицеров, основанная на предрассудках, является серьезной ошибкой.

С этого момента мне придется преодолеть свой гнев на людей, одержимых своей специальностью, и свои прошлые травмы, связанные с ними, чтобы я могла научиться оценивать этих мастеров более подходящим образом.

— Отлично. Майор Вайс, вы должны искренне принять комплименты капитана Мейберта. Вы тоже отлично поработали. Спасибо за патрулирование. И... — Таня обращает свою похвалу на столь же талантливого командира бронетехники. — И Вы тоже, капитан Аренс. Что касается последней атаки в контратаке, она была великолепна, как вы поддерживали дисциплину подразделения, несмотря на то, что операция проходила до рассвета. Это все, что я могу сказать.

— Благодарю вас, полковник. Не знаю, везет мне от этого или нет, но я, кажется, привык к знаменитым ночным набегам востока. Такое чувство, что я вернулся домой или что-то в этом роде.

— Я тоже. Эх, я не уверена, как отношусь к тому, что мой сон нарушен. Я хочу, чтобы они хотя бы позволили мне спать по ночам, как ребенку, которым я являюсь.

Когда она бормочет, как устала, и подавляет зевок, подчиненные неловко улыбаются. Что ж, неудивительно, что над ней смеются.

Тем не менее, это физиологическое требование. Пока мое тело хочет спать, я ничего не могу с этим поделать. Даже Таня должна сдаться. Сон влияет на взрослых и детей по-разному. Моя огромная потребность во сне  — всего лишь еще один аспект моей личной ситуации.

Но прежде чем она поддается своей сонливости, Таня вспоминает еще одну вещь, которую она должна сказать. — А теперь я буду с вами откровенна. Лейтенант Тоспан, я разочарована. Независимо от того, какие указания дал вам капитан Тон, неспособность сообщить о действиях, которые идут вразрез с моими приказами, является проблемой…

— Да, мэм.

В мире слишком много людей, которые неправильно понимают, и это расстраивает. Единственные люди, которым позволено предпринимать действия не по руководству — это люди, которые овладели самим руководством.

Если кто-то, кто не имеет хорошего отношения к основам, просто делает все, что хочет, у нас будут только проблемы.

Разрешение офицера действовать по собственному усмотрению — то же самое. Честно говоря, это дискреционная власть для офицеров с интеллектом. Это абсолютно не оправдание для тупиц, которые ведут себя как идиоты.

— Учитывая ваш послужной список, я решила, что вы еще не заслужили слова “нарушение субординации”. Следующего раза не будет.

Вы никогда не знаете, каким образом люди, которые не знают стандартов, будут отклоняться, когда они изменяют руководство, будь то обслуживание клиентов или следование военным процедурам.

Хотя Таня не объяснила этого Тоспану, она нашла одно применение этому глупому попугаю, который может только добросовестно повторять то, что сказал капитан Тон.

Единственная функция старшего лейтенанта Тоспана — выплевывать все, что ему говорят.

Другими словами, независимо от того, что приказывает ему такой офицер, как Таня, его единственная функция — упрямо говорить все, что говорит ему его непосредственный начальник... Существует много способы использовать автомат, который не спрашивает больше, чем необходимо.

Тоже самое что фигуры сеги*. Пешка не может быть критической фигурой, но она имеет свои преимущества.

— Лейтенанту Тоспану не хватает только опыта. После того, как он вырастет после этой битвы, я уверен, что он попытается искупить свое имя в будущих действиях.

— Майор Вайс, не слишком ли вы к нему снисходительны? Во всяком случае, то, что я сказала, остается в силе. Не обманывай моих ожиданий снова.

— Да, мэм. Я сделаю все, что смогу.

— Отлично. Я надеюсь, что это послужит вам уроком.

Если Тоспан просто узнает, кто его настоящий босс, этого будет достаточно. Если он способен на такое, я смогу найти ему применение.

В Империи заканчиваются людские ресурсы. Мы можем принадлежать к Генеральному штабу, но это не освобождает нас от необходимости иметь дело с некачественными ресурсами.

Мы должны научиться примиряться с нашей ситуацией и заставлять то, что у нас есть, работать на нас.

— Кстати, о недостатке опыта, лейтенант Вюстман. Я ожидаю большого роста от тебя и твоей магической роты. Но сегодня я буду довольна, что ты хорошо сражаешься.

В этом смысле Вюстман и другие, кого послали заменить десять человек, которых мы потеряли, не являются ужасными заменителями.

С другой стороны, как хороший пацифист, Таня фон Дегуршаф вынуждена горевать. Война растрачивает так много человеческого капитала.

— Но серьезно, сражение, где целью является истощение, кажется таким расточительным. Я хочу поскорее покончить с ним.

Остальные офицеры улыбаются и соглашаются со своим начальником. Вполне естественно, поскольку война — это риск, который никто не приветствует.

По какой-то причине мир всегда думает, что солдаты выступают за войну, но это не может быть дальше от истины.

Фундаментальная истина заключается в том, что солдаты ненавидят войну. И офицеры, служащие в боевых частях на передовой линии, желают мира, как самые преданные специалисты.

А такой страстный пацифист, как я, должно быть, большая редкость, — думает Таня, размышляя о себе. — Я от всего сердца против варварской концепции войны.

Я держу пистолет и сферу исключительно из-за моего контракта с Рейхом.

— Ладно, солдаты, отличная работа. Может быть, трудно расслабиться и праздновать, пока напряжение еще свежо, но я хочу позволить каждому подразделению произнести свой праздничный тост.

От всего сердца я могу поклясться своей душой и заявить о своем желании.

Даже в нашей чрезвычайно суровой реальности, где бога, которому мы должны молиться, нигде нет, а зло, называемое существом Икс или чем-то еще, буйствует…

— Очень важно иметь надежды и мечты.

— Хорошо, тогда еще раз: за победу! И за надежду, что война скоро закончится! Ваше здоровье!

— Ваше здоровье!

1. Сеги — японская настольная логическая игра шахматного типа.